Самый несносный в мире эльф

От количества написанного болели пальцы. Чернильница опустела раньше положенного — требовалось пополнить запасы. Добби просить Гермиона не решилась, Драко — не посмела. Он и так много сделал для общего дела, так что разжиться чернилами — меньшее, что могла она. Высокие стеллажи, отделявшие общий зал от канцелярии, проглядывались с их места — дело пары минут, не больше. Войти, взять, выйти. Оставив Драко выжимать из пера последние капли, она пересекла зал и юркнула в проход между стеллажами. Вещей здесь было, как в каморке у Филча: всякие разные, они пребывали в полнейшем беспорядке, в котором, несмотря на это, все же угадывалась какая-то система. Свитки разных размеров — слева, перья — справа. Чернила, как подсказывала логика, должны были отыскаться в ящике массивного дубового стола. Гермиона уже взялась за ручку, как вдруг за спиной раздался шорох, по стене скользнула тень. Драко решил узнать, почему так долго? Обернувшись, поняла, что ошиблась. Не Драко — Джинни. Все еще заспанная, но явно чем-то встревоженная. Очевидно, спешила, так как под мантией отчетливо угадывалась пижамные штаны с мордочками. — Ты с ума сошла?! — набросилась подруга, не дав толком сообразить, что к чему. — Это после того, что мы слышали?! Гермиона совсем растерялась. Мало того, что не ожидала увидеть Джинни здесь сейчас, так еще и как следует не могла вникнуть в ее возмущение. — Ты вообще о чем? — Дабы не терять времени, все же открыла ящик и изучила содержимое: не ошиблась, стройными рядами в нем стояли под завязку заполненные чернильницы. Выбрав одну, Гермиона вновь обернулась к Джинни, лицо которой стало пунцовым от возмущения. — О чем я?! — взвилась она. Шептала, боясь быть услышанной посторонними, но даже шепотом разговор явно велся на повышенных тонах. — О чем я, Гермиона?! О том, что ты потеряла рассудок, вот о чем! Куда делось твое хваленое здравомыслие?! Гермиона помнила: Джинни всегда права. Если обеспокоилась, значит причина была. Возможно такая, о которой сама она и не догадывалась. В любом случае, этот разговор воспринимался обеими крайне серьезно. Еще бы понять, что именно за разговор они вели. — Если ты объяснишь мне, что к чему, — как можно спокойнее сказала Гермиона, — то я даже смогу на это что-то ответить. Пунцовое лицо Джинни стало бледным — недобрый признак. Кажется, дела шли совсем плохо. — Ты позволила Малфою заморочить тебе голову, вот что к чему! Гермиона! Он ведь делает это по указке своих дружков! Гермиона отлично помнила тот ночной разговор и ни на секунду не позволяла себе забыться, так что понять причины беспокойства подруги все еще не могла. — Умоляю! Ну с чего ты взяла, что он морочит мне голову и, более того, я ему это позволяю?! — Гермиона выглянула наружу, дабы убедиться: и Драко, и Добби все еще за столом, нежелательных ушей нет. — Мы работаем над петицией, и ты это прекрасно знаешь. Да ты в принципе все знаешь, даже мой унизительный поход в лес! Конечно, следуя договоренности, она не рассказала Джинни о решении стать с Драко друзьями, но дружба, которую — на минуточку! — предложила она сама, не подходила под определение замороченной головы. — В принципе знаю все, — повторила Джинни, качнув головой. — Гермиона, пожалуйста, не надо… Эта новость сегодня для всех вместо завтрака: Гермиона Грейнджер и Драко Малфой встречаются! — голос Джинни дрогнул, в нем слышалась паника. В помещении словно стало темнее. Высоченные стеллажи обрушились на плечи, придавив своей тяжестью и лишив возможности сделать вдох. Она и Драко. Встречаются. Хуже этой новости быть ничего не могло. Столько лет вкладываться в учебу, а теперь еще и в ассоциацию, чтобы одна нелепая сплетня перевела внимание окружающих на совершенное другое? Сегодня все должны думать об эльфах и только о них. Петиция, врученная за завтраком, обязана найти отклик в душах всех учащихся. Но если умы займут их так называемые отношения… — Это катастрофа, — простонала Гермиона и без сил привалилась к столу. — Это все Пивз, Джинни. Я знаю! Он все испортил… Она всегда была сильной. Не позволяла невзгодам сломить, но теперь ощущала полное выгорание. Губы дрожали. Отношения Невилла и Луны, начавшиеся во время работы над делами эльфов, не были проблемой только потому, что ни до первого, ни до второй школе практически не было дела. Ну увидели их, держащимися за руки, приняли как факт и забыли. Но Драко на Невилла походил мало. Пусть даже опровергнет эти глупые сплетни, люди будут говорить. А поклонницы Драко теперь наверняка из чувства ревности и обиды откажутся даже смотреть в сторону петиции! — Я должна рассказать Драко… — пробормотала Гермиона не слишком уверенно и, ободряюще коснувшись плеча подруги, нетвердым шагом вышла из-за стеллажей. Она сама сейчас нуждалась в ободрении. Хотелось, чтобы существовал тот, рядом с кем можно и покричать, и поплакать. Но сейчас даже лучшая подруга была не в силах ей помочь и понять всю степень навалившихся проблем. — Можешь не марать бумагу… — заставила себя заговорить она, вернувшись к столу. — Все напрасно… Сегодня мы не сможем представить петицию школе… Драко поднял на нее взгляд: молча и напряженно ждал объяснения. Гермиона готова была его дать, но планы снова спутались самым неприятным образом. — Добби доложит директору, — встрял эльф. — Расскажет, что Гермиона Грейнджер отказывается работать. Эти слова стали последней каплей. Старательно сдерживаемые эмоции нашли выход, слезы брызнули из глаз, и Гермиона поняла, что нет смысла даже пытаться их скрыть. — Прекрасно! — в сердцах вскричала она. Боковым зрением отметила, что к столу подошла обеспокоенная Джинни, но даже присутствие подруги не было в силах ее сейчас успокоить. — Иди, докладывай директору! Гермиона Грейнджер закрывает ассоциацию до Нового года. Давай, жалуйся! Плохая Грейнджер устала выдерживать все это и хочет, чтобы ее оставили в покое! С шумом опустив чернильницу на стол, она развернулась на каблуках и, не разбирая дороги, побежала прочь. Запоздало вспомнила, что Драко так и остался без объяснений, но сейчас ей было все равно. Если что, Джинни ему расскажет. А нет, так нет. В нынешней сплетне Драко фигурировал, как один из основных действующих лиц, и вопреки здравому смыслу, Гермиона злилась на него за это. Зря она вообще затеяла эту глупую дружбу и зря списала Пивза со счетов. Школа уже проснулась — еще бы, будоражащая новость явно не могла задерживать в кровати даже самых законченных «сов». Косые взгляды сопровождали Гермиону на всем ее пути, смешки и перешептывания жгли затылок. Слезы то просыхали, то накатывали вновь, и передвижение по школе больше походило на поле боя, через которое она пыталась пробиться к глотку свежего воздуха. Наружу, мимо всех построек, к хижине Хагрида и его уткам. Здесь никогда не стали бы ни осуждать, ни верить сплетням. Тыквенный сок и домашняя выпечка — Хагрид всегда радушно предлагал и то, и другое. А еще — крепкие объятия и понимание. Только вот на стук он не вышел. Клык приветливо залаял по ту сторону двери, пару раз с грохотом опустив лапы на разделяющее их дерево, но на этом все. Утки суетливо носились по загону, всполошенные ее прибытием, жизнь текла своим чередом, но в этой жизни все шло не по плану. Опять. Гермиона опустилась на ступени и спрятала лицо в ладонях. Здесь, вдали ото всех, она могла хотя бы вдоволь нарыдаться. Не вышло. Треск веток возвестил о чьем-то приближении и, подняв голову, Гермиона различила спешащих к ней Гарри и Рона, вооруженных картой Мародеров. Наспех отерев слезы, она опустила голову так, чтобы вспухших глаз не было видно. Если бы с утра расчесалась как следует, могла бы прикрыться волосами, но они, увы, все еще были собраны в узел. — Джинни сказала, ты не в духе, — издалека начал Гарри, получил многозначительный тычок в бок от Рона, замолчал. А дальше они просто сели с обеих сторон от нее и крепко обняли. — Мы с тобой, — через время прошептал Гарри, а Рон пообещал от лица обоих, что впредь они станут помогать в делах ассоциации. Ее друзья, готовые поддержать, не задавая лишних вопросов — Гермиона была благодарна за понимание, но не хотела сейчас даже вспоминать о Г.А.В.Н.Э. и всем, что с ней связано. — Зимой, — шмыгнув носом, — сказала она. — Мы возобновим работу зимой, когда слухи улягутся. Боюсь, придется начать с нуля, момент упущен… Пивза она прощать не собиралась — глупый болтун пустил под откос работу многих недель, и теперь наверняка упивался своей шалостью в каком-то закутке. Он должен был получить по заслугам — эта мысль вытеснила сожаление. Прежде Гермиона не была мстительной, но сейчас ей хотелось возмездия. — Мне нужно увидеть директора, — озвучила она свою мысль, немного воспрянув духом. — Этот грубый, невоспитанный и вопиюще безответственный болван обязан как минимум получить выговор, если не наказание! — Да ладно, Герм, — похлопал ее по плечу Гарри, — Малфою досталось не меньше твоего. Оставь. Малфою? Грубый, невоспитанный, безответственный — конечно, он подходил под эти определения. Гермиона качнула головой. — Нет, Гарри, я говорю о Пивзе. Его длинный язык сослужил очень плохую службу, это нельзя оставлять безнаказанным. — Пивз? — удивился Рон. — А он тут при чем? — В смысле — «при чем»? — Гермиона взглянула сперва на Рона, затем на Гарри — их лица выражали недоумение. — Слухи… Он ведь разнес их. Друзья переглянулись, выглядели они крайне растерянными. — Пивз не при чем, — покачал головой Рон. — Он и слова об этом не сказал. — Это не Пивз, Гермиона, — подхватил Гарри. — Вы сами… Ты и Малфой, держась за руки, заходили в Запретный лес. Это попало на колдографию в утренний выпуск «Люмоса». — Колин… — поняла Гермиона, и камень на душе стал еще тяжелее. Болтовня Пивза могла забыться довольно быстро, а кем-то вообще не была бы воспринята всерьез, но колдография… Более того — заснятое на ней нарушение школьных правил — это грозило проблемами куда большими, чем она сперва ожидала. — Все еще хуже… Собственный голос показался чужим и неимоверно отстраненным. Она не просто выгорала — выгорела до основания. Надежды на быстрое разрешение конфликта не оставалось. Новый год — она считала, этого времени хватит, но теперь понимала: едва ли. Колдография не забудется так просто… Дела ассоциации теперь казались погребенными заживо — никакой надежды на помощь для эльфов. Никакого будущего. «Он виноват!», — навязчиво ввинтилось в сознание. Малфой. Если бы не его бодрящие чары, ничего этого бы не произошло. Он нарочно сделал это? Сорвал все ее планы? Разрушил все то, что она по крупицам собирала все это время? Гермиона была склонна верить, что да. Слизеринцам нельзя доверять — права Джинни: она позволила себя заморочить. Хоть, вроде как, и ожидала подлости. — Я всех подвела… — прошептала она, и друзья снова заключили ее в объятия. Но сейчас от их поддержки хотелось бежать. Ее Гермиона не заслужила. В школу возвращаться не хотелось, но теперь она знала: надо. Об их походе в лес уже все знали, наказание нужно было принять как можно скорее. Не дожидаясь, пока вызовут, пойти к Макгонагалл и получить выговор. На фоне общей разбитости это казалось мелочью и вовсе не страшило. «Хуже не будет», — проговаривала она, следуя за друзьями по протоптанной тропинке. Хагрида увидеть так и не удалось, но сейчас Гермионе казалось, что это даже к лучшему. Рядом с ним она могла совсем расклеиться — еще этого не хватало. — Все должны быть сейчас в большом зале, — высказал предположение Гарри. — Время завтрака. Завтрак. Войти после случившегося в общее помещение, увидеть всех этих людей, которые теперь обсуждают и осуждают ее, было не лучшей идеей. Конечно, в понедельник все равно предстояло вернуться к занятиям, но до тех пор Гермиона предпочла бы укрыться под мантией-невидимкой в каком-то уголке, и постараться не привлекать к себе внимания. Вообще. И все же она должна была войти туда. Пройти между факультетскими столами в самый конец зала, предстать перед строгими учителями, выдержать их неодобрение. Должна… — Мы будем рядом, — напомнил Рон, словно прочитав ее мысли. Гермиона и без слов знала — друзья всегда с ней. Поздно сожалеть, но ей явно стоило вовлечь их в свои проблемы раньше. Возможно, ничего плохого тогда бы и не случилось. Ассоциация продолжила бы свою работу, подписи удалось собрать, а бедных эльфов — освободить. — Готова? — спросил Гарри, останавливаясь у дверей в Большой зал. Конечно же, готова она не была — можно ли подготовиться к такому в принципе? И все же Гермиона кивнула, понимая, что затягивать нельзя. Она войдет — и будь что будет.