Самый несносный в мире эльф

Наблюдать за Драко было трудно. Хотелось подойти, расспросить, высказать слова поддержки. Но нет — говорить о случившемся или нет он должен был решить для себя сам. Драко, по всей видимости, выбрал не говорить. До конца занятий даже не взглянул в ее сторону, а после Крэбб и Гойл не оставляли его ни на секунду, и теперь Гермиона предпочла не смотреть в его сторону сама. К последним приготовлениям предстоящего вечера она вернулась без особого энтузиазма. Оставалось дать последние указания вызвавшимся помочь младшекурсникам, но Гермиона никак не могла собраться и сообразить, что вообще осталось сделать и где. В какой-то момент Джинни не выдержала и, заявив, что сделает все сама, отправила Гермиону спать. — Ты очень устала, — сказала подруга озабоченно. — Иди, отдохни, я справлюсь с малышами и сама. Гермиона пошла, хотя понимала, что отдых сейчас совершенно не поможет — мысли путала отнюдь не усталость. По инерции перебирая ногами, прошла несколько этажей и опустилась на верхнюю ступеньку лестницы. Все учащиеся сейчас находились кто где, но ярусами ниже. В основном, на свежем воздухе, как все нормальные люди, ловили последние теплые деньки. Гермиона себя нормальной не чувствовала. По правде, она себя не чувствовала вообще никакой. Утренний разговор не выходил из головы. Взволнованный голос Люциуса, испуганный взгляд Драко. Она стала свидетелем чего-то личного, потаенного — понимание этого вызывало неловкость и грусть. Малфой-старший оказался хорошим отцом — это поражало сильнее прочего. За многие годы Гермиона привыкла считать его злым и жестоким, но увидела совершенно нормального человека, вполне адекватного в общении. Драко все позволялось? Если вспомнить все его выходки, то, вероятно, так оно и было. Ему сходило с рук все и вся — конечно, родители совершенно точно не били его. Но… Дядя Рудольфус? Лестрейндж… По всей видимости, муж Беллатрисы, тоже Пожиратель. Вроде бы его имя было среди тех, кто отсидел двенадцать лет в Азкабане. Амнистировали за примерное поведение, как и жену? Но, судя по всему, примерным Рудольфуса назвать было трудно. Гермиона откинулась на перила спиной и, закрыв глаза, попыталась представить себе тринадцатилетнего Драко. Платиновая челка на глазах, образ плохиша. Тогда же она зарядила ему кулаком в нос — нарвался. Именно в тот год он начал вести себя особенно вызывающе и гадко. Неужели?.. Лестрейндж вышел из тюрьмы, Драко поменялся в худшую сторону — это не могло быть случайностью. «Дядя считает, я слишком мягкий» — так он сказал? Все то плохое, что доводилось видеть в Драко — влияние извне? Гермиона стукнулась затылком о перила, затем еще и еще. Для нее открывался совсем иной Драко, и вокруг него вращался совершенно иной мир. Гермиона не понимала, как себя вести с его новой версией, что говорить и говорить ли вообще. Ведь она и прежде знала, что его бьют, разве что-то изменилось, когда она узнала детали? Не должно было, и все же… Она не могла забыть дрожащие губы и наполненные паникой глаза. Пусть даже они выяснили, что не могут продолжать свое подобие дружбы, но, возможно, стоило хотя бы просто общаться? Хотелось, чтобы Драко знал: его признание не оттолкнуло ее. Сейчас он работал над вечером вместе с Невиллом. Эти двое, хоть и питали друг к другу неприязнь, все же довольно неплохо сотрудничали — даже удивительно. Им предстояло подготовить сцену, проследить за достаточным освещением (сошлись на пяти сотнях парящих свечей, но сегодня как раз должны были проверить это на практике и, если понадобится, внести коррективы). В общем, Гермиона представляла себе, где именно может найти Драко, но все еще не была уверена, что целесообразно это делать. Захочет ли он ее видеть? Говорить? Да и что сказать? Пойти якобы проверить, как проходит работа? Это Гермиона сделать могла. Как руководитель, она могла задать любой вопрос в любое время. Что ж, по крайней мере, она знала, с чего начать, а потом… «Потом» могло и не быть, но попробовать стоило. Просто подойти и спросить все ли готово — легче легкого. Убеждала себя в этом, спускаясь по бесконечным лестницам. Высоко же она забралась, погрузившись в свои мысли — спуску не было конца. Краем глаза отметила следующую за ней из картины в картину Виолетту — ведьма не могла пропустить ничего, хоть сколь-нибудь напоминающее свежую тему для сплетен. Хотя свои мысли Гермиона не озвучивала, так что о ней и можно было сказать лишь то, что она сидела, сидела и пошла. Путь за территорию школы Виолетте был заказан. Игнорируя незванную гостью, Гермиона спустилась в холл — тут-то ведьме и пришлось с досадой развернуться обратно. Хоть утро выдалось теплым, после занятий поднялся ветер, и сейчас вокруг сцены кружили сорванные с деревьев листья. Заходящее солнце подсказывало: скоро стемнеет. Тогда пять сотен свечей взмоют в небо, светом окрасив поляну вокруг в золотисто-желтый. Гермионе бы дождаться тех пор, заговорить с Драко тогда, когда тьма наступающей ночи скроет их от посторонних глаз. Но ждать еще хоть немного было пытке подобно. — Невилл, Драко, — заговорила она, подходя. Оба тотчас отвлеклись от работы — в данный момент они выкладывали свечи из коробок — и оглянулись на нее. Не отметить раздражение во взгляде Драко было сложно. — Я пришла уточнить ничего ли не нужно и хватает ли свечей. — Пока что… — начал Невилл, но Драко перебил. — Всего хватает, а даже если нет — у нас есть ноги. Мы пойдем и возьмем еще. Думаю, тебе стоит заняться своими делами. Выделенное слово резануло слух. Конечно, Гермиона знала, что ее вмешательство Драко не понравится, но все равно было неприятно получить этому напоминание. — Я руководитель ассоциации, — напомнила она. — Так что это мое дело. Драко не стал спорить. — Как знаешь, — равнодушно бросил он и отвернулся. — Пока сложно судить всего ли хватает, — осмелился заговорить Невилл. — Подожди с нами минут двадцать, тогда сама увидишь. Гермиона ожидала реакции от Драко. Хоть какой-то. Но он оставался совершенно равнодушным. Перебирал свечи, даже не взглянув в их сторону. Стараясь не думать о том, как это будет выглядеть со стороны, Гермиона вызвалась помочь и принялась разбирать соседнюю коробку. Она все еще была настроена на разговор, хоть с каждым мгновением решимость все сильнее таяла. — Невилл, сходи, пожалуйста, к Луне, — попросила она через время — не слишком скоро, чтоб не казалось подозрительным. — Пусть они с Колином сделают несколько снимков сцены. Нужно понять, как все будет выглядеть на колдографиях. — Разве Невилл у нас собачка на побегушках? — едко осведомился Драко. — На самом деле, — скромно начал Невилл, — я вовсе не против… — Мы тут боремся за отмену рабства, — игнорируя его, продолжил Драко. — А ты командуешь своими помощниками так, словно имеешь на это право. — Это была не команда… — Нападки застали Гермиону врасплох, все слова мгновенно растерялись. — Я просто попросила… — Попросила так, что у Невилла не осталось вариантов. Манипуляция — вот, что это, — не отступал Драко. Хотелось спросить за что он так с ней, но Гермиона чувствовала, что стоит сказать хоть слово, она просто расплачется. Желая защититься, повыше вскинула подбородок. Плевать Драко хотел на Невилла. Оставаться с ней наедине — вот, от чего он бежал. Что ж, она поняла намек. — Сама схожу. — На эти слова ушло последнее самообладание. Развернувшись побыстрее, чтоб никто не заметил слез в ее глазах, Гермиона направилась обратно к школе. Не таким она видела их разговор, но ее жизнь в последнее время вообще не походила на то, что можно распланировать. — Постой! — Невилл перехватил ее на полпути. — Я буду рад сходить к Луне. Все же это прекрасно понимают. А я, — он тронул Гермиону за плечо, — понимаю, что вам нужно поговорить. Тем более, вы ведь оба этого хотите. Неправда. Гермиона не спорила с тем, что ее желание могло быть очевидным, но от Драко исходили совершенно противоположные чувства. Говорить с ней — последнее, чего ему хотелось в этой жизни. — Я… — Гермиона начала и не смогла продолжить. — Вытри слезы и вперед, — подтолкнул Невилл. — Первую половину дня ты с него глаз не сводила, вторую — он с тебя. Если уж я заметил, можешь представить насколько это было очевидно. Гермиона не могла поверить. Невилл никогда не казался внимательным: все семь лет напоминалки прилетали к нему с завидным постоянством. А даже если Драко и смотрел, то наверняка потому, что сердился из-за ее вмешательства. Но все это не имело значения — Гермиона хотела поговорить, Невилл предоставлял ей такую возможность. — Спасибо. Проведя товарища взглядом, она сделала несколько глубоких вдохов — осушить слезы и выровнять дыхание — и двинулась обратно к сцене. Драко занимался своими делами. Наверняка ведь знал, что Невилл вернет ее, но даже не обернулся на звук хрустнувшего под ногой листа. — Чем я могу… Помочь?.. — Гермиона подошла ближе и замерла в паре шагов от ближайшей коробки. — Мне разобрать све… — Тебе перестать вмешиваться в чужие дела, — рыкнул Драко, не оборачиваясь. Вот оно — тема, которая беспокоила его. Поэтому и смотрел? — Я не могла не… Прости… Но твой отец кричал на тебя, и я подумала… — Впредь не думай, — оборвал ее Драко и наконец обернулся. — Ты просто не умеешь думать, Грейнджер. Даром что отличница. Твои дурацкие выводы, сделанные на основании чего-то там, обычно выходят боком всем. Люциус кричал, что бы Драко сейчас ни говорил. Она ведь слышала, как он грозился спустить с сына три шкуры… — Я знаю, что я слышала! — Ты ничего не слышала, Грейнджер. Отец кричал? Конечно. На меня? Нет. Будь ты умнее, сперва разобралась бы с ситуацией. Лезешь куда не просят, считаешь себя вправе вмешиваться в чужую жизнь. Не было похоже, чтоб он лгал. Отец действительно кричал не на него? — И на кого же, по-твоему, кричал твой отец? — шагнув ближе, спросила Гермиона. — Больше никого не было. — Он ни на кого не кричал, — нехотя ответил Драко. — Высказывал возмущение, вот и все. Приглашенная музыкальная группа все отменила. Видите ли, им не понравилась статья в «Придире», где их недостаточно облизывали, и они отказались прилетать. Конечно, отец был зол. Я тогда тоже разозлился. Эй, — встретившись с Гермионой взглядом, Драко нахмурился. — Не вздумай паниковать. Все уже хорошо. Деньги творят чудеса, а у нашей семьи много чудес, так что никуда эти музыкантишки от нас не денутся. Гермионе и правда стоило бы выдохнуть, но напряжение все еще крепко держало. Всю жизнь она считала, будто разбирается в людях, но сегодняшний день напрочь выбил былую уверенность. — То есть… — начала нерешительно, — твой отец совсем не против нашей затеи? — Разумеется, против. — Драко вернулся к работе, но все еще искоса поглядывал на Гермиону. — Нашему дому служит не один эльф, чтобы ты понимала. А ассоциация добивается того, чтобы их либо отпустили, либо начали им платить. Конечно, Малфой-мэнор понесет убытки. И все же отец готов поддержать мои затеи. Я же говорил, по его словам работа в ассоциации в свое время поможет мне устроиться в Министерство. Его тон смягчился, и Гермиона очень боялась спугнуть, разозлить, но не могла не спросить: — А твой дядя… Он… Должно быть, ему очень не понравилось то, чем ты занимаешься?.. — Так, ну думаю, уже достаточно стемнело. Можно разжигать свечи, — деловито поговорил Драко, отходя в сторону. — Доставай палочку, поможешь, раз уж ты здесь. Он бежал от разговора, и даже не разозлился. Гермионе бы поблагодарить за это и не возвращаться к вопросу больше никогда. Но так хотелось знать, что у Драко теперь все будет хорошо. — Надеюсь, твой отец разберется с этим, — все же высказалась она, взмахивая волшебной палочкой. Свечи одна за другой взмыли в небо и зависли над сценой. — Кончай приставать, Грейнджер. — Драко, пусть и не снизошел до ответа, но хотя бы не проигнорировал вопрос. — И брось шпионить. И то, и другое у тебя получается скверно. — Я не… — Шпионила, — возразил Драко. — И делала это настолько бестолково, что большого труда стоило не выдать себя той ночью. Так и подмывало рассмеяться. Ваши с Уизлеттой ноги, торчащие из-под мантии, не заметил бы только слепой. Ну, или придурки вроде Крэбба и Гойла. И давай ты не будешь отрицать, что это были твои ноги. Я прекрасно знаю, кто мог получить доступ к мантии, да и кроссовки твои я узнал — они и сейчас на тебе. Гермиона опустила взгляд к ступням, хотя прекрасно помнила, какая на ней обувь. Она даже не задумывалась прежде, что ее оранжевые шнурки настолько примечательная деталь. Выходит, тем вечером Драко знал, что она все слышит? Именно поэтому, когда Забини предложил влюбить ее, он ответил категоричным отказом? Не потому, что хотел играть честно? Просто играл перед ней роль? — Вот поэтому я не рассказал тебе раньше, — недовольно поджав губы, сказал Драко и зажег разом все свечи. — Мерзавец Малфой, который просто не умеет играть по правилам. Верно? Так ты подумала? Именно так и подумала. И все же его слова пристыдили. — Да, — честно призналась Гермиона. — Но нет. Ты отказался от предложения Блейза не только потому, что я слышала разговор, но и… — Потому, — перебил Драко. — Именно потому и отказался. Не думай, что я лучше, чем есть, Грейнджер. Я — это я. Драко Малфой. Такой же, как и все Малфои. Гадкий, злой и противный — ведь так ты всегда считала? В его голосе ощущалось странное напряжение. Словно надеялся, что сейчас она все опровергнет. Еще утром она не смогла бы этого сделать, но сейчас все было иначе. — Нет, — качнула головой она. — Считала. Но теперь не считаю. Все Малфои, которых мне доводилось встречать, хорошие. Быть не таким, как большинство, не значит быть хуже. Потребовалось слишком много времени, чтобы это осознать, но ты просто не сможешь переубедить меня теперь. Говорить было непросто, но пути назад не было. Драко имел право знать, каким она его видит. И то, что он пытался выставить себя в плохом свете, только и говорило о том, что он лучше, чем кажется. Его лицо, освещенное сотнями свечей, приобрело непривычную мягкость, пламя оживило глаза и показало Драко таким, каким уже давно его видела только она. — Меня не тошнит от общения с тобой. — Облизала пересохшие губы, сделала вдох для храбрости. Никому и никогда Гермиона Грейнджер не говорила подобного. И уж тем более прежде даже не думала, что скажет такое Драко Малфою. — Извини за те мои слова. Рассердилась без причины, сорвалась на тебя. Знаю, ты тоже относишься ко мне лучше, чем пытаешься показать. Огоньки в глазах Драко продолжали следить за ней. Внимательно. Настороженно. Несколько раз он порывался что-то сказать, но каждый раз останавливался. — Дракл, Грейнджер, зачем ты говоришь сейчас все это? — неожиданно воскликнул он и отвернулся к сцене. — Да, свечей как раз хватает. Тоже так считаешь? — Хватает, — согласилась Гермиона бесцветно. Разговор сорвался, и она ощущала неудовлетворенность. Но все же пришло и облегчение. Теперь, извинившись, она чувствовала себя способной однажды вернуть общение к более-менее дружескому. Хоть и понимала, что просто не будет. В случае с Драко просто не бывало, в принципе.