Самый несносный в мире эльф

Благотворительный вечер воодушевлял и кружил голову — куда бы ни взглянула, всюду Гермиона видела восторг и радость. Конечно, сомневаться не приходилось, большинству было совершенно плевать на домовиков, но сейчас это не имело значения. Пусть сами того не знали, все присутствующие приближали момент истины: либо этой ночью петиция будет подписана, либо ничего не выйдет. Гермиона нервно кусала костяшки, размышляя о том, что, возможно, эта ночь станет ночью провала. Если что-то пойдет не так и даже разгоряченные приятными волнениями присутствующие все же откажутся делать росчерк пера, собрать подписи не выйдет уже никогда. Думать о таком варианте не хотелось, но и отделаться от навязчивой мысли не выходило. Хотя, по идее, времени на хоть какие-то мысли оставаться просто не могло: организация вечера занимала буквально каждую секунду. Друзей Гермиона отпустила развлекаться. Они сделали так много, что было бы просто нечестно нагрузить на них заботы еще и теперь, когда вся школа сходила с ума от кого-то жутко знаменитого на сцене. А вот Гермионе, оставшейся один на один со всеми организационными вопросами, некогда было даже узнать название группы. Когда они представлялись, она обсуждала с директором план мероприятия, а потом только и смогла отметить для себя, что группа смешанная. Трое волшебников и две волшебницы творили что-то невообразимое со своими голосами и с волшебными палочками. Усиленный заклинанием звук доходил, вероятно, до самого Хогсмида, но зрелище выдалось еще более мощным. Хаотично передвигаясь по сцене в такт не менее хаотичной музыке, исполнители выбрасывали снопы искр и фонтанчики цветной воды из кончиков своих палочек, и если зрители пребывали в восторге, Гермиона бдила: не будет ли нарушена техника безопасности? Еще не хватало, чтобы что-то загорелось или кто-то, поскользнувшись, упал. Пока все было спокойно, но это «пока» волновало сильнее прочего. Потому что до конца вечера все не могло проходить вот так же гладко. Гермиона ждала не «если», а «когда». — Ты боялась, что не хватит пунша, — раздался откуда-то со стороны голос Луны. Негромкий, отстраненный — удивительно, что Гермиона вообще смогла расслышать его при всем грохоте. — Я проверила: напитков хватает. Ты можешь идти веселиться со всеми. Луна подошла ближе и встала рядом. Гермиона огляделась в поисках Невилла. Не без труда отыскала его в толпе танцующих — он о чем-то беседовал с Гарри, указывая на свечи над их головами. Ребята, пусть даже она и дала им возможность повеселиться, продолжали помогать — это тронуло. — Я присоединюсь позже, — пообещала Гермиона, повернувшись к Луне. — Развлекайтесь. Все идет по плану, так что мы все можем передохнуть. Конечно же, на самом деле отвлекаться от работы она не планировала, но иначе Луна бы не отстала. Нет, портить другим праздник Гермиона не собиралась. — Приходи, — согласно кивнула Луна и, к счастью, без лишних вопросов ушла, вернулась к друзьям. Гермиона поспешила сменить точку обзора, потеряться, чтобы даже не думали ее искать. Сделать это во всей массе собравшихся было нетрудно. Слева от сцены мрачной тучей выхаживал Снейп. По задумчивому, напряженному лицу было ясно, что он подобную затею не одобряет. По всей видимости, он также ждал какого-то подвоха — палочка не покидала его тонких белых пальцев. Гермиона не стала надолго задерживать на профессоре внимание. Совершенно точно в его углу ожидался полный порядок — иного Снейп бы просто не допустил. А вот угол, за которым взялся присмотреть Хагрид, оставлял вопросы: тот, кто раскачивался в такт музыке, не сводя взгляда со сцены, едва ли мог заметить что-то, происходящее под носом, и кто-то другой мог воспользоваться этим в своих целях. Гермиона пригляделась: она не ошиблась. Совсем рядом с Хагридом маячила довольная физиономия Пивза — уж от этого прохвоста добра ждать не приходилось. Он вряд ли успел что-то вытворить, Гермиона шла на опережение. — Пивз! Полтергейст, завидев ее, воодушевился. Подпрыгнул, тряхнул бубенцами и, захохотав, радостно заплясал прочь. По хитрому взгляду, который не смогло скрыть даже не слишком ясное мерцание свечей, Гермиона поняла: он нарочно попался ей на глаза, а теперь дразнит. — Стой! Ее выкрик потонул в шуме музыки, но Пивз явно услышал: обернулся, скорчил рожицу и… Побежал опять. Он так ловко маневрировал между танцующими, как, без сомнения, мог только полтергейст. У Гермионы никогда не вышло бы с ним тягаться. Она то и дело задевала кого-то плечом, тормозила. — А ну вернись! Пивз не останавливался. Впрочем, это и хорошо: чем дальше он находился от сцены и учеников, тем меньше мог навредить. Гермиона уже не пыталась его поймать. Отогнать подальше — да. Шаг за шагом они устремлялись к стадиону — теперь было совсем темно и уже не так шумно. Пробираться стало легче — основные массы толпились в передних рядах. — Я не позволю тебе испортить этот вечер! — продолжала кричать Гермиона, совершенно не надеясь на отклик. Как ни странно, сработало: Пивз остановился, снова рассмеялся и гордо выпрямился, уперев руки в боки. — Позволишь, — хихикнул он, стоило подойти ближе. — Ты ведь мне должна. Напомнил так дерзко и уверенно, что стало не по себе. Гермиона знала, что не стоит идти у Пивза на поводу, и догадывалась, что еще пожалеет об этом, но не думала, что ему хватит наглости просить о чем-то подобном. — Я уже говорила, — отчеканила она, — что окажу тебе услугу только если это не будет противоречить закону и моим личным интересам. Сейчас в моих интересах, чтобы вечер прошел без сучка и задоринки. Пивз не переставал улыбаться. Это раздражало тем сильнее, что Гермиона понимала: улыбается он далеко не просто так. Чувствует триумф. — Конечно, я знал, что ты настолько скучная и правильная, что не оценишь моей шутки. Поэтому я пришел взыскивать не с тебя. — Пивз снова гаденько засмеялся и не своим голосом передразнил: — «Она правда тебе должна? Безмозглая Грейнджер, и угораздило же! Дракл с тобой Пивз, давай. Я сделаю все сам, а ты спишешь с нее долг». — Пивз закатил глаза. — О, он говорил что-то еще, да разве ж упомнишь? Гермиона хотела возмутиться, но замерла на полуслове. До нее вдруг дошло, чьи слова он так театрально пытался передать. Грейнджер. Дракл. Драко? — Что ты ему наплел?! — подавив в себе все прочие вопросы и сомнения, уточнила она. Настолько яростно, что сама поразилась. Не показав, однако, смущения, строго добавила: — Выкладывай. — То да се, — пожал плечами Пивз и рассмеялся. — Это было нетрудно. Он, конечно, не сразу поверил, что я оказал тебе услугу — ну конечно! Но я был убедителен. «Что нужно делать?» — спросил он меня. Придушить хотел — по глазам видел. Это было забавно. Пивз снова залился смехом, и по коже у Гермионы побежали мурашки. Триумф этого вредителя не предвещал ничего хорошего. — Что ты сделал?! — сорвавшись на крик, спросила она. Казалось, еще немного, и ее начнет трясти от напряжения. Что такое мог задумать Пивз? Насколько это что-то отразится на петиции? Драко не мог не понимать, к каким последствиям приведет свершенная шалость — мог ли он согласиться на такое? — Он никогда не пойдет у тебя на поводу. — Гермиона не знала, пытается убедить Пивза или себя; неуверенный голос подвел, сорвался. — Я вижу, вижу, — еще сильнее захохотал полтергейст. — Ты так уверена в нем. Поспеши. Возможно, успеешь увидеть, как он преподносит мой дар нашим гостям. Интересно, захотят ли они продолжать выступление после пережитой радости? Гермиона перестала слышать. Наверняка Пивз говорил что-то еще, но все ее мысли сосредоточились на даре. Что он задумал? Украл одну из шалостей, присланных близнецами? Или это было что похуже? Ноги понесли обратно. За спиной слышался хохот, но Гермиона не давала задерживать себя. Сейчас ей мог помочь только ясный ум. И бег. Ужас держал в напряжении, не давая вдохнуть. Хотя, возможно, дело было в несвойственной для нее скорости передвижения. Глаза выискивали Драко среди отдыхающих — бесполезная затея. Одни лица терялись за другими — ей не хватало роста. Со своей позиции лишь сцену она могла видеть достаточно ясно, но там не происходило ничего неправильного. — Где же ты?.. Мерлин… Дышалось тяжело и часто — бег отнимал все силы. Драко нигде не было, и Гермиона сильно сомневалась, что сумеет обнаружить его прежде, чем что-то случится. Такой шумный, людный вечер… Никакой надежды. — Вечер добрый. Голос Почти Безголового Ника прозвучал так невовремя! Гермиона затормозила, чтоб извиниться и побежать дальше, но опомнилась: а вдруг сэр Николас мог видеть что-то? — Добрый, — кивнула она и отдышалась. — Я ищу Драко Малфоя, вы не видели его? Почти Безголовый Ник не ответил. Огляделся, хмыкнул, покрутил усы. — Возможно, только что я приметил его светлую макушку, — уклончиво сказал он. Гермиона тяжело вздохнула. Неужели и сэр Николас начнет требовать что-то взамен? Подобная сделка уже вылезла ей боком. И в то же время только он со своей высоты мог ясно видеть все пространство вокруг. Договориться с ним было не такой и плохой затеей. — Сэр Николас, если вы… — начала она, но не успела закончить. — К совятне, — проговорил тот задумчиво. — Не могу утверждать с полной уверенностью, но побежавший в том направлении молодой человек очень напоминал мистера Малфоя. — Прочистив горло, обернулся к сцене, некоторое время молчал. — Если я больше ничем не могу вам помочь, — все еще не оборачиваясь, рассеянно проговорил он, — то, пожалуй, вернусь туда. Нечасто увидишь что-то настолько занятное… Почти Безголовый Ник откланялся, и Гермиона, пробормотав слова благодарности, заспешила к совятне. Она и так уже потеряла слишком много времени, а зная выходки Пивза и беспринципность Драко, можно было ожидать чего-то очень и очень нехорошего в ближайшие сроки. Совятня выделялась на фоне леса уходящим в небеса черным пятном. Совсем недавно у них с Драко случилась здесь стычка. Хотя по ощущениям прошло уже очень много времени. Столько всего довелось пережить за эти недели — не упомнить. Но медленное сближение сводилось на нет этими подлыми играми. Пивз прекрасно понимал, что не сможет ничего стребовать с нее и поэтому обратился к тому, кто так легко согласился на пакость. Но почему согласился? Зачем Драко вообще было уплачивать ее долг? Разве что срыв вечера изначально входил в его планы. — Вот же!.. — хотела было выругаться Гермиона, но осеклась — заметила Драко впереди, почти у самой башни. Перед ним на земле лежало что-то, от чего он как раз спешно отступал. Неужели попытается навредить совятне? Волшебная палочка в руке Драко взметнулась в сторону предмета. Ларец — подбежав ближе, Гермиона сумела разглядеть получше. Большой несуразный ларец, крышка которого как раз начала подниматься под действием заклинания. Внезапный рывок чего-то черного заставил Гермиону отпрянуть. Большая фигура в черном балахоне, вынырнувшая из ларца, принадлежала, без сомнения, волшебнику. В крепко сжатом кулаке блестел серебристый хлыст. Хватило пары мгновений, чтоб осознать: это боггарт. Самый жуткий из всех боггартов, которые могли предстать перед Драко — боггарт, принявший облик его дяди. Гермиона старалась не думать. Вообще. Отринула весь недавний гнев и всю скопившуюся обиду. Отринула затем, чтоб, выставив волшебную палочку вперед, ринуться наперерез, отрезая Драко от существа, против которого у того явно не было сил. Обернуть свой страх во что-то забавное — она была уверена, что сумеет сделать это незамедлительно. Что бы ни предстало перед ней, она сумеет противосто… Гермиона замерла. Палочка в ее руке дрогнула, но слова заклинания так и не сорвались с губ. Потому что боггарт сменил облик, обратился в то, что, вероятно, пугало ее сильнее всего. — Ты мне противна… — выплюнул боггарт голосом Драко. Его колючим взглядом пробуравил так, что стало больно. — Грязнокровка. Отвратительная, глупая… — Ридикулус! — голос настоящего Драко прозвучал у самого уха. — Давай, Гермиона, преврати его в хорька. Ну же! Все верно. Вот он — настоящий Драко. За ее спиной. Гермиона буквально находилась в коконе его рук. Правая рука с выставленной вперед палочкой — над ее правым плечом, левая ладонь легла на ее лопатку, дыхание грело затылок. Реальный Драко был здесь, совсем рядом, защищал. Нет, он не сказал бы всех тех слов, которыми сейчас бросался боггарт. Раньше говорил, но теперь — нет. Гермиона ощутила уверенность. — Ридикулус! — вторила она, представив лучший из дней, когда сумела уделать Драко. Боггарт схватился за нос, как от удара. Как схватился сам Драко тогда, на третьем курсе, когда ее кулак выбил из него спесь. — Ну конечно, это же было так смешно, — раздалось ворчание настоящего Драко. Впрочем, подействовало. Боггарт съежился и, пятясь, залез обратно в ларец. Хлопнула крышка. Гермиона не успела опомниться, так как рука Драко грубо встряхнула ее. — Какого дракла ты заявилась сюда, Грейнджер? Он выглядел рассерженным, даже злым, но тон не мог напугать. Больше нет. — Гермиона, — только и ответила она, из-за чего Драко нахмурился — он явно отказывался понимать ее. — Несколько мгновений назад ты назвал меня Гермионой, — объяснила она. — Пожалуйста, делай так и впредь. Мне не хотелось бы, чтобы… — Плевать, — оборвал ее Драко. — Лучше бы тебе хотелось не совать свой нос в мои дела. Потому как не так уж боггарт был неправ. Ты действительно до невозможности глупая. Бестолковая. Умная не стала бы идти на сделку с таким, как Пивз! Продолжая фыркать, Драко сердито прошелся по поляне, пнул ларец и, вернувшись к Гермионе, ткнул в нее пальцем. — Он же говорил правду, так?! Ты пообещала ему услугу! Не жди, что после этого я буду считать тебя умной. Ты же… — издав нечто похожее на рык, Драко снова ткнул в нее пальцем. На этот раз — в центр лба. — Безмозглая Грейнджер. Скажи на милость, что такого ценного он мог дать тебе, что ты побежала соглашаться с его условиями? А? Что вообще может быть настолько важным, чтобы заговаривать с таким, как он?! Гермиона не видела смысла скрывать. Пивз, даже если пока еще не сделал этого, вполне мог проболтаться позже. Лучше Драко было узнать все здесь и сейчас. — Ты, — выпалила она и покраснела. Нелегко признаваться парню, что что-то делалось ради него. — Я тебя искала, и Пивз показал мне, где ты… Драко выглядел обескураженным. Еще бы — такое кого угодно смутит. Гермиона ощутила себя невероятно глупой. Слышать оскорбления боггарта было куда легче, чем выдерживать взгляд Драко. Пусть при свете луны его лицо разглядеть было трудно, но тяжесть взгляда ощущалась и без того. — Зачем? — наконец спросил Драко. — Что такого срочного у тебя было, чтобы… — Твой отец, — проскулила Гермиона виновато. Она совершила слишком много ошибок тем утром, последствия гремели до сих пор. — Я ведь считала, что он… Ты знаешь… Мне нужно было спешить… Я ошиблась, очень ошиблась. Прости. Извиняться Гермиона не привыкла. Еще недавно это казалось ниже ее достоинства, но сейчас слова сорвались с губ так легко, что она лишь запоздало сообразила, что именно сказала. Гермиона Грейнджер извинилась перед Драко Малфоем. Немыслимо. И все же она не жалела о сказанном. — Зачем перед боггартом бросилась? — равнодушно уточнил Драко и поднял с земли ларец. — Думаешь, я не мог бы справиться сам? Я настолько жалок в твоих глазах, что меня нужно спасать? — Вовсе нет! — запротестовала Гермиона. Она боялась, что Драко обиделся — почему-то одна мысль об этом пугала ее. — Я не могла допустить, чтобы ты снова прошел через это. Я знаю: это был твой дядя… — Это был боггарт, — равнодушно процедил Драко и направился прочь. — И я прекрасно осведомлен, как его изгонять. В отличии, кажется, от тебя. Что, Грейнджер, — я действительно самое страшное, что с тобой происходило? Польщен. Он не оборачивался и даже не пытался понять, следует ли Гермиона за ним. Она следовала. Спешила, пытаясь попутно найти правильные слова. Слов не было. Кроме тех, которые не стоило произносить. И все же за неимением… — Меня страшишь не ты, — призналась она, пытаясь унять бешено колотящееся о ребра сердце. — Дело в словах. Они… Меня пугают… — Слова… — Драко обернулся. — Слова? Какие слова, Грейнджер? Боггарт ведь не сказал ничего из того, чего не говорил тебе я. Почему же эти слова так пугают тебя? Это был сложный вопрос, потому что на него мог быть дан только честный ответ. Гермиона не чувствовала себя способной на подобные откровения. Сказать, что привязалась к нему, что жаждет их дружбы было равносильно полной капитуляции. Гордость не позволяла опуститься до такого. — Зачем ты делаешь это? — неожиданно спросил Драко. — Зачем бросаешься на моего отца, на боггарта, зачем идешь на сделки? Если я тот, кто говорит пугающие тебя вещи, зачем ты снова и снова пытаешься меня защитить? Драко будто клещами вытягивал из нее признание. Играл с ней, как кот с мышью. Забавлялся ее сердцем. Ощущал, что сильнее. Что способен ее смутить своими вопросами. Гермиона решила лишить его преимущества. Если скажет все здесь и сейчас, если покажет, что не смущается и не боится, он не сможет ее задеть. — Потому что мне не все равно, Драко, — не стыдясь его взгляда, ответила она. — И тебе не все равно, я знаю. Он ответил не сразу. Подошел на пару шагов, все это время не отводя взгляд, замер совсем рядом. Желваки на его скулах ходили ходуном прежде, чем он спросил: — С чего ты взяла? Вот так просто. Всего четыре слова. С чего она взяла… Действительно. Гермиона могла обмануться. Ведь еще недавно она верила, что Драко способен сорвать вечер, так почему она решила, что?.. Потому что Драко не пошел у Пивза на поводу — вот почему. — Ты взялся отдавать мой долг, — сказала Гермиона твердо. — Хотя и был недоволен нашей с Пивзом сделкой, все же согласился исполнить его желание. И не исполнил, потому что оно могло навредить нашему вечеру. — Я исполнил, — сухо бросил Драко и возобновил ход. — Пивз сказал, ларец должен открыть кто-то значимый. Конечно, он наверняка имел в виду кого-то из руководящего состава или из приглашенных гостей. Только он не учел одного: для меня значимый я сам. Я и открыл, — Драко усмехнулся, явно довольный собственной хитростью. Правда, зная Пивза, Гермиона уже не была уверена, так ли сильно сценарий отклонился от его плана. А что если полтергейст просто играл на ее привязанностях? Ведь знал же, что она не останется в стороне. Если это так, он мог быть сейчас где-то рядом, наблюдать и гаденько хихикать. Прислушалась, но кроме шелеста листвы и пения ничего не расслышала. — Ты видишь то, чего нет, Грейнджер, — продолжил рубить Драко. — Я никогда не делаю чего-то во вред себе и собственным интересам. Обломать планы Пивза, не дать ему сорвать вечер мне было так же выгодно, как и тебе. — И все же, — Гермиона догнала его и заглянула в ничего не выражающее сейчас лицо, — у тебя доброе сердце. Ты помогаешь не только из-за выгоды. Ты правда хочешь помочь. Мне и эльфам. Признай. — Зачем тебе это? — покосился на нее Драко и крепче прижал ларец к груди. — Хочешь потешить свое самолюбие? Услышать, что ты особенная для меня? — Я не… — попыталась оправдаться Гермиона, но Драко не слушал. — К чему слова, Грейнджер, когда ты не станешь им верить? — в голосе прозвучала горечь, и отчего-то Гермиона почувствовала, что эта эмоция — правдивая. Драко не был настолько хорошим актером. Он действительно печалился сейчас. Но почему? Ответ не заставил себя ждать: — Ты была там той ночью, — напомнил Драко. — Твои дурацкие кроссовки торчали из-под мантии. И ты слышала, что предложил мне Блейз. И ты ждала. Не говори, что нет. С того самого дня ты все время ждала, что я могу начать претворять его план в жизнь. Что бы я ни сказал, ты спишешь все на тот дурацкий план! Ларец полетел в траву, а ладони Драко неожиданно крепко обхватили ее плечи. Гермиона охнула. Пылающие яростью глаза оказались так близко к ее собственным. — Я хотела бы быть друзьями, Драко, — попыталась смягчить его Гермиона. — Мы и без того сработались, так что тебе ни к чему план Забини, я знаю. — Сглотнула ком, все еще не решаясь шелохнуться в крепких руках. Хоть пальцы и сжимали до боли. Проступят синяки? Пускай. Гермиону устраивала цена. — Честно. Я не жду подвоха. Хоть, да, и слышала тот разговор. Но быть с тобой друзьями — я хочу, Драко. И если ты тоже этого хочешь, не бойся. Я не стану отталкивать. — Друзьями… — повторил Драко и скривил губы так, словно его заставили жевать лимон. — Друзьями, Грейнджер. Уволь. Мне не нужна эта дружба. — Пальцы разжались, Драко отшатнулся. — Ты не должна Пивзу. Расслабься и попытайся получить удовольствие от вечера, тебе это явно нужно — бледная, как смерть. Петицией я займусь. — И, подхватив ларец с земли, он умчался прочь, оставив Гермиону один на один с ее мыслями. Ему. Не нужна. Ее дружба. Так почему его глаза говорили иначе? Почему его пальцы так крепко сжимали ее плечи? Почему он ушел так поспешно? И почему без него стало так горько? Гермиона сжала себя в объятиях, взглянула в направлении сцены. Концерт проходил, как по маслу. В ее помощи явно не нуждались. Присев на траву, она прикрыла глаза. Драко не нужна ее дружба. А ей? Еще утром казалось, что она знает ответ на этот вопрос. Но внезапно все стало слишком сложно. Внезапно она и сама поняла для себя одну вещь. Ей тоже была не нужна его дружба. Но в ее случае фраза несла в себе совершенно иной смысл.