Самый несносный в мире эльф

Зажатая в руках петиция приятно шуршала. Гермиона прикрыла глаза — вот оно, звук настоящей победы. Они смогли! Сделали! — Довольна? — голос Драко ворвался в ее вселенную, вертящуюся сейчас, несомненно, вокруг клочка бумаги. Гермиона открыла глаза. Вернувшись из леса, они не пошли к остальным — взобрались на трибуны поля для квиддича, в самый верхний ряд, откуда лучше всего виднелись звезды, и теперь Гермиона, вынырнув из мира грез, столкнулась с десятком ярко сияющих созвездий. Она и забыла, что небеса могут быть так прекрасны! — Довольна? — переспросил Драко, и лишь тогда Гермиона вспомнила, что заглядевшись, совершенно забыла ответить. — Более чем, — удовлетворенно выдохнула она, прижимая петицию к груди. — Спасибо тебе, Драко. Правда, спасибо. — Он сидел чуть поодаль, пришлось развернуться, чтобы видеть его глаза, сияющие в звездном свете. — Если бы не ты, я не думаю, что мы могли бы собрать столько! — она приподняла петицию, а Драко лишь сдержанно кивнул. — Шкурный интерес, я же говорил. Эти подписи для меня были важны ничуть не меньше, так что не благодари. Я просто выполнял свою работу. Он был удивительно холоден и равнодушен. После произошедшего в лесу Гермиона ожидала совсем другого. Драко держался отстранено, и это сильно сбивало. Хоть по фамилии к ней не обращался, на том спасибо. Но что значил этот холод? Он жалел? Он, она и ночной лес — атмосфера располагала к безумствам. А теперь, выходит, все кончилось? Словно прочитав ее мысли, Драко придвинулся чуть ближе и тихо — хотя, без сомнения, никто другой их услышать не мог — спросил: — Ты веришь? Что я не просто воплощаю план Забини — веришь? Этот вопрос делал ее слишком уязвимой, но не ответить Гермиона не могла. — Не знаю, — призналась она честно. — Мне тяжело о чем-то говорить наверняка, когда твое настроение меняется с такой скоростью. Я лишь понимаю, что сейчас тебе нет смысла следовать плану — все почти закончено, петиция в наших руках, завтра мы представим ее в Министерстве и… — Правда думаешь, что это все? — оборвал ее Драко. — Что наша бумажка хоть кого-то заинтересует? Я расскажу тебе ближайший сценарий, только не обижайся. — Он придвинулся еще ближе, вынул петицию из ее рук и, пробежавшись взглядом по подписям, вернул обратно. — Они примут ее, да, со стольким количеством голосов совсем проигнорировать петицию они не смогут. Но потом сунут в дальний ящик и вспомнят о ее существовании годика так через два. Вспомнят, откажут и снова забудут. Не говори потом, что не предупреждал. Тяжелое черное небо буквально обрушилось на плечи. Драко редко ошибался в подобных вопросах: за несколько месяцев совместной работы Гермиона успела это уяснить. И если он говорил, что… — Лицемеры и бездельники, вот они кто, — вспыхнула она. — Закончу школу и непременно пойду работать в Министерство. Буду искоренять изнутри всю их лень, все двуличие и равнодушие. Я заставлю их услышать себя. Я!.. — Даже не пытаешься со мной спорить? — ухмыльнулся Драко. — Пара поцелуев, и ты уже согласна со мной? Пожалуй, прав был Забини. Мне действительно стоило… — Замолчи. — Гермиона стукнула его петицией. — Это вовсе не из-за… — Она запнулась: слово было сложным. — Не из-за поцелуев. Просто ты разбираешься в делах Министерства лучше меня, чего уж там, и я… — Да я же шучу, — рассмеялся Драко. — Видела бы ты свое лицо. Хоть здесь и темно, могу поклясться, ты покраснела. Ситуация явно забавляла его, Гермионе же было не до шуток. — Не краснела я, — проворчала она недовольно. — Но все же тебе стоит прекратить меня смущать! — Правда? — ухмыльнулся Драко. Стоит прекратить? Правда? — Он сократил и без того маленькое расстояние между ними и запустил руку ей в волосы, опустил пальцы на затылок и повторил вопрос: — Мне правда прекратить? Стоило оборвать его. Они говорили о серьезных вещах. Секунду назад Гермиона узнала о том, что все их труды, вероятно, совершенно не возымеют эффекта. Это все стоило обсудить, продумать возможные пути отступления, какие-нибудь акции по привлечению сторонников. Им нужно было говорить о деле. Нужно было прекратить желать его прикосновений. Прекратить отвечать на них. Нужно было… Все мысли утонули в водовороте прежде неведанных чувств и эмоций. Нужда, которую Гермиона прежде никогда не ощущала, теперь не давала мыслить здраво. На один короткий миг вспомнились Джинни и Гарри, Луна и Невилл — как они умудрялись жить, не теряя самообладания? Как они могли учиться, помогать ассоциации и вообще существовать? Она отстранилась так резко, что Драко едва не упал, лишь в последний миг сумев ухватиться за скамью. В глазах его читались непонимание и тревога. — Передумала? — нахмурился он. Было сложно понять, беспокоит ли его происходящее. Лицо оставалось все таким же непроницаемым. Защита — поняла Гермиона. Мир Драко требовал постоянной защиты своих чувств и эмоций. Ей стало горько. — Нет, — поспешила ответить она, чтобы не тревожить его, но вынуждена была добавить: — Не совсем. Он не спрашивал, продолжал смотреть, ожидая, что она объяснит. — Ничто не должно отвлекать, понимаешь? Пока на кону счастье эльфов, я должна думать об этом и только об этом. Потом, когда что-то прояснится, я смогу себе позволить отвлечься. Когда… — Когда ты поможешь или не поможешь эльфам, — Драко отвернулся, — появятся какие-нибудь кентавры, чьи права и свободы ты вознамеришься защищать. А после них будут тролли, гоблины и Мерлин знает, кто еще. Ты собираешься работать в Министерстве, Гермиона. Вся твоя будущая жизнь — борьба. Это все, да? Все, чему ты посвятишь свое существование? — Он поднялся, но не ушел. Сунув руки в карманы, изучающе оглядел поле, остановив взгляд на трех кольцах в правом его конце. Более не говорил ни слова, позволяя переварить услышанное. Он снова был прав, но в этот раз было страшно признавать очевидное. Гермиона не хотела становиться одной из тех карьеристок, в конце жизни у которой есть только пара кошек и куча ненужных денег в Гринготсе, но это, вероятно, именно та жизнь, что ждала ее, продолжи она упираться. — Ты мне поможешь? — спросила она, также вставая. Сунула петицию в карман мантии, как никогда ощутив тяжесть избранной ноши. — Поможешь?.. Драко чуть развернул в ее сторону лицо, но остался стоять в прежней позе. Он явно не собирался сдаваться так просто. — Какой помощи ты ждешь? — холодно спросил он. — С эльфами? Моргана возьми, я не собираюсь оставлять тебя в этой борьбе, я же сказал. Пусть отказывают, мы попытаемся снова. Будем пытаться до тех пор, пока Министерству не надоест и они не согласятся только лишь для того, чтобы их, наконец, оставили в покое. Так что можешь не волноваться. Гермиона шагнула ближе. Он снова не понял ее, но слова подбирать было так трудно!.. — Помоги мне, — снова попросила она, прижавшись щекой к его спине. Она не чувствовала себя способной первой обнять его, но встать вот так, не касаясь руками, но прильнув всем телом, показалось проще. — Я вовсе не думаю, что ты воплощаешь план Забини, и я хочу доверять тебе. Хочу стать лучше рядом с тобой. Хочу… Договорить он не дал. Развернулся и, до боли ухватив за подбородок, прижался к ее губам своими. — Мерлин, Гермиона, — прохрипел он, крепче стискивая ее в объятиях, — ты такая сложная! Угораздило же меня… — Не договорил, возвел взгляд к звездами, лишь только руки продолжили обнимать крепко, но нежно. — Угораздило что? — переспросила Гермиона, но Драко лишь усмехнулся. — Ничего. — И добавил: — Вот увидишь, некоторые аспекты жизни прекрасно совмещаются. Гермиона все еще не была в этом уверена, но решила довериться. Перспектива провести всю жизнь исключительно в обществе Косолапа ее совершенно не прельщала. *** Утро шандарахнуло по голове кувалдой. Прошлый вечер, просто сумасшедший вечер, продолжился хлопотной ночью, в которой Гермиона только и делала, что прибирала последствия концерта. Всяких фантиков и бумажек оказалось немерено, а от вредилок, присланных близнецами, остались пятна краски, которые не желало выводить ни одно заклинание. Кое-что пришлось отмывать вручную. Впрочем, это того стоило. У них была петиция, и теперь все остальное сделалось неважным. Вернуться в спальню удалось ближе к двум часам ночи, заснуть вышло и вовсе около половины четвертого, а в шесть утра будильник уже возвестил о начале нового дня. Джинни лишь сильнее натянула одеяло, укрывшись с головой: для нее это был выходной, и вряд ли она планировала встать раньше полудня. Гермиона же, сделав несколько глубоких вдохов, во всех красках представила поездку в Министерство. Чувство предвкушения смешалось с горечью возможного провала. Они так старались все эти недели и месяцы, что их должны были как минимум выслушать. Не так скептически, как в первый раз, ведь теперь у них имелось документальное подтверждение того, что проблема дошла до многих. Правдами и неправдами они вырвали эти голоса, и теперь их просто обязаны были услышать. Закончив с приготовлениями, Гермиона прошла в холл и замерла на нижних ступенях школы. Петиция, надежно покоившаяся на дне ее сумки, согревала душу этим промозглым утром. Оставалось дождаться Драко, понять, как теперь следует себя с ним вести, и сесть на поезд ровно в семь двадцать пять. На этот раз от идеи воздушного передвижения пришлось отказаться: с каждым днем температура падала все ниже, в повозке они могли запросто отморозить уши. Гермиона поправила шапку и приподняла воротник. Скоро должна была начаться зима — последняя зима в Хогвартсе, и осознание этого вызвало необъяснимую тоску. Последняя осень в этом месте подходила к концу. Она пролетела в заботах, и теперь Гермиона сожалела, что не смогла как следует прочувствовать ее. Насладиться хрустом листьев под ногами, скрипом собирающейся ко сну Плакучей ивы, горячим чаем в приветливой хижине Хагрида. — Нужно все это наверстать, — пробормотала она, окидывая взглядом желто-рыжие просторы. — Наверстать что? Голос Драко прозвучал откуда-то слева. К удивлению Гермионы он, очевидно, встал еще раньше нее и, вероятно, уже договорился о повозке, которая должна была доставить их на станцию. Гермиона еще не видела, но уже слышала скрип колес и неторопливые шаги фестралов, приближающихся к школе. — Доброе утро. — Это самое нейтральное, что пришло в голову. Гермиона не была уверена, что понимает точно, как должна здороваться теперь. — Что ты там хочешь наверстать? — переспросил Драко вместо приветствия. Прежде Гермиона ощутила бы желание огрызнуться, но не теперь. Она стала уязвимой, и где-то в глубине души все кричало о том, что перед ней Драко, тот Драко, который донимал ее все эти годы, говорил ужасные вещи и подставлял всеми возможными способами. Но теперь, глядя на него, она не чувствовала ни прежней обиды, ни недоверия. Гермиона только училась ему доверять, но делать это оказалось проще, чем она думала. — Осень, — Гермиона в очередной раз зябко поежилась и, указав рукой на показавшуюся из-за поворота повозку, позвала: — Идем? — Наверстаем вместе? — предложил Драко. — Давай. — Он подцепил пальцами длинную ручку ее сумки и, не дожидаясь согласия, потянул на себя. Гермиона хотела возмутиться. К подобному она совершенно не привыкла. В последний миг, однако, одернула себя: она не понимала, кто для нее Драко, но если он предлагал свою помощь, пожалуй, стоило согласиться. — Речь продумала? — спросил он, закидывая сумку на плечо и, заметив ее замешательство, поспешил успокоить: — Все нормально, выдохни. Если надо, говорить буду я. Ну или по дороге в Лондон нашкрябаем. — Да нет, — Гермиона качнула головой, — речь готова. Не было ни дня, чтобы я не продумывала, что скажу им. Просто… Ты спросил, и я в очередной раз вспомнила, что там, куда мы направляемся, ни одну речь не захотят слушать. — Не захотят, — подтвердил Драко. — Но будут вынуждены сделать это. Петиция, пусть и не сможет склонить их на нашу сторону, все же откроет некоторые двери. Кстати о петиции, — Драко хозяйским жестом распахнул сумку, — ты ее не забыла? — Конечно нет! — Гермиона попыталась вырвать сумку из его рук. Нести — это одно, а вот совать свой нос куда не следует — совершенно другое. — Отдай. Но Драко лишь поднял руку повыше — сумка оказалась вне досягаемости. — Ты ведь сунула ее куда-то в карман, да? — напряженно спросил он. — Или в какой-то секретный отдел, так? — В сумку. Я положила ее в сумку. Хватит дурачиться, отдай! — Гермиона начинала злиться, но Драко ее раздражение совершенно не веселило. — В эту сумку, Гермиона? Ты сунула ее именно в эту драклову сумку? — переспросил он, опуская руку, но все еще не позволяя Гермионе забрать свои вещи. — Подумай хорошо. Это была та самая сумка? — Та самая, Драко. Та самая! — Гермиона снова попыталась выхватить сумку, и в этот раз Драко позволил ей это. — Да в чем же дело?! — В том, — голос Драко опустился до едва слышно шороха, — что в этой сумке никакой петиции нет.