Я - НАТАЛИ САНКЕР. ДНЕВНИК СЕКРЕТАРШИ

22 августа Вот и подошел к концу мой отпуск. Сегодня я уезжаю обратно в центр Парижа. Как ни хороши и спокойны были эти две недели, я очень соскучилась по своей работе, своему начальнику и его сыну. Нет, я, конечно, очень люблю своих родителей, они у меня замечательные — именно поэтому меня так поразил контраст в отношениях Габриэля с Адрианом. Более любящих, более настоящих друзей, чем они, мне никогда не найти! И камнем на душе лежит сожаление о том, что впервые в жизни мне пришлось от них что-то скрывать. Тем более, мои поступки вряд ли были поводом для родительской гордости за свое чадо! Меня разрывали на части совесть и стремление идти на все ради любви. Трудно бывает разделись жизнь строго на хорошее и плохое: иногда черное кажется не таким уж непроглядным, а порой и белое кажется сероватым. Так легко запутаться… Что делать, если рассудок кричит одно, а чувства — совсем другое? Ведь сердце не может лгать? Но и разум приводит более чем весомые доводы! Вот так и живу: все, за что я цеплялась раньше, пошатнулось вместе с представлениями о том, что меня окружает. А вдруг в мире вообще не осталось ничего нормального и привычного? Просто нам удобно этого не замечать и мчаться в измерениях пространства и времени с завязанными глазами, рискуя вот-вот сорваться в пропасть? И при этом не имея возможности ничего изменить: любой глупый поступок, любая сделанная тобой подлость будет записана в твою историю. Ее нельзя зачеркнуть, она так и останется. Можно только искупить. Но как правильно оценить, каких именно действий, мыслей, чувств будет достаточно для искупления? Искупает ли любовь все, всякие ли средства хороши, как на войне? Едва ли. Но, если я отрекусь от человека, который с недавнего времени стал для меня центром Вселенной, мое сердце просто перестанет биться. Я не чувствую это, я это знаю. Я подсела на него, я зациклилась, застряла, как планета на орбите, а он — мое Солнце. Мрачное, тусклое, с большим количеством темных пятен, но лишь благодаря его лучам я могу согреться. Только так. И я возвращаюсь. Я не сообщила точного времени, когда прибуду, поэтому возле метро меня никто не встречает. Ранний вечер. Солнце садится, запад озарен расплавленным золотом, длинные лиловые тени лежат у моих ног. В Париже сегодня на редкость тепло, на мне синее платье мини, но как всегда очень закрытое, без глубокого выреза и черные туфли на ремешках. Я беру такси и еду на площадь Шатле. Именно там находится дом Агрестов. Вообще, интересное с исторической точки зрения место, о чем напоминает и само ее название, и Пальмовый фонтан, построенный в честь побед, одержанных Наполеоном. Медленно темнеет, воздух наполняется изумительной синевой, которая так нереально глубока и так кратковременна, перед наступлением ночи. Я вижу издалека, что в окнах горит золотой свет и на душе теплеет. Словно я действительно возвращаюсь «домой»! Именно такое радостное и легкое чувство охватывает меня. И у меня нет желания прогнать его прочь как неуместное. Почему-то мне кажется, что меня там ждут и хотят видеть. Я постаралась настроится на прохладный прием, характерный для скупого на эмоции начальства, но получалось плохо. Мне совсем не удавалось скрыть своей радости! Я так хотела снова увидеть его! Я аккуратно выхожу из такси, достаю из багажника свой чемодан и иду к воротам. К моему удивлению, они распахиваются прежде, чем я успеваю проронить хотя бы слово. Может быть, мой приезд случайно увидели в окно или посредством камер наружного наблюдения? Обрадованная, я устремилась к двери. Она открывается почти сразу же и на пороге стоит Габриэль Агрест собственной персоной. Я, слегка ошеломленная тем, что он сам меня встречает, поднимаюсь торопливо по ступеням, вхожу в холл, говорю «здравствуйте» и… Внезапно оказываюсь у него в объятиях! Ох, не представляла, что у него такие сильные руки! Я же ниже его на голову и почти вдвое меньше в объеме! Но он точно рассчитывает силу и мне так уютно и не больно! — Мсье Агрест! — слабо пискнула я, слегка оглушенная таким сердечным проявлением чувств. Чемодан выпадает из моей ослабевшей руки и с громким стуком приземлятся на пол. Я всегда мечтала, чтобы он вот так меня обнял, но это явилось для меня полной неожиданностью, поэтому я застыла, как статуя и глупо улыбаюсь ему в плечо. Так приятно вновь чувствовать аромат его парфюма! Он отстраняется и выглядит смущенным, не меньше меня: — Извини, Натали. Просто я на самом деле рад твоему возвращению. Ну да, он же без меня в последнее время, как без рук! — Я тоже рада, мсье Агрест, — улыбаюсь я сдержанно, — Не волнуйтесь, я сразу же приступлю к выполнению своих обязанностей, только переоденусь. — О чем ты? — слегка нахмурился он и добавил почти сердито, — Я сказал, что рад видеть именно тебя, а не своего ассистента! Ты устала с дороги, тебе нужно отдохнуть… — Да тут же ехать всего сорок минут! — пытаюсь встрять я, хотя сердце от счастья колотится как у колибри. — И, конечно же, голодна! — перебивает меня Габриэль, — Ступай наверх, приведя себя в порядок и спускайся — ужин через пол часа. Я послушно киваю и резво бегу в свою спальню. В той же веселой спешке принимаю душ, переодеваюсь в свой строгий костюмчик, исключив только пиджак (бадлон на мне всегда эффектно смотрится) и не забыв о юбке (все-таки жарко, это аргумент), и иду в столовую. Я вообще привыкла слушаться Габриэля, он любит покомандовать и умеет это делать. А такие команды вообще выполнять приятно! На половине пути натыкаюсь на Адриана. — О, Натали! Так Вы вернулись! — радостно восклицает он и тоже меня обнимает, но к такой реакции с его стороны я отношусь с большим пониманием, мы ведь общаемся постоянно и даже иногда пьем вместе сладкий кофе. — Да, я приехала, — улыбаюсь я, обнимая мальчика в ответ, — Но смотри, отцу не нравится, когда ты себя так ведешь. Ты ведь хочешь с ним вместе поужинать? Идем! — Правда?! — глаза Адриана озаряются восторгом, больно царапающим мне сердце, — Мы все вместе поужинаем?! — Ну, конечно, правда! — я поглаживаю его дружески по плечу, и мы продолжаем путь вместе почти вприпрыжку. За столом Габриэль вновь холоден и вежлив, задает дежурные вопросы мне о моей поездке и сыну о его успехах в китайском языке и игре на фортепьяно. Но Адриан все равно счастлив от того, что мы собрались сегодня вечером втроем и отец обратил на него свое драгоценное внимание. Я улыбаюсь: мне приятно видеть его таким радостным, да и присутствие любимого начальника действует на меня каким-то магическим образом. Для меня это редкое событие тоже казалось праздником — надо же, принимает пищу вместе, как настоящая семья! Мой шеф старается сохранять невозмутимость, но я порой замечаю, как его взгляд подолгу задерживается на моих обнаженных руках, занятых столовыми приборами. Я уже говорила, что эта часть моего тела нравится даже такому строгому критику, как мне самой. А сейчас, покрытые легким налетом загара, с тонким золотистым ремешком часиков на левом запястье, подчеркивающим темный оттенок кожи, они выглядят еще лучше. Габриэлю, они, похоже, тоже нравятся. Он перехватывает мой внимательный взгляд и непроизвольно отводит глаза, поняв, что я заметила его интерес. Шеф несколько раздосадован тем, что «попался», но не уходит раньше времени из-за стола. Но я сижу как на иголках. Мне интересно, как идут его дела с талисманами — я наблюдала за новостями в Париже из пригорода и видела, что в течении этих двух недель было не более трех странных происшествий с участием Леди Баг и Кота Нуара, в которых можно было бы подозревать участие Бражника. Наконец ужин закончен, и мы остаемся наедине в его кабинете. Габриэль сам позвал меня. Он некоторое время стоит у окна. Я сижу в кресле и в который раз поражаюсь его безупречной осанке. Он оборачивается и мягко говорит: — Натали, послезавтра тебе необходимо будет отправиться со мной в Милан на показ. Адриан в этот раз останется в Париже — это коллекция исключительно для девушек. — Я подготовлю все необходимые документы, все пройдет хорошо, не беспокойтесь. — Не сомневаюсь, — кивнул он и надолго замолкает. Я могу задать мучающий меня вопрос: — Мсье Агрест, а что касается остальных Ваших дел — как там все обстоит? Требуется ли мое вмешательство? Габриэль глубоко задумался и невидящим взглядом смотрит на мои ноги, особенно хорошо просматривающиеся сейчас, когда я сижу, и юбка кажется короче, чем обычно. Потом он встряхивается, словно выходит из оцепенения, на щеках вспыхивает румянец, глаза смущенно сверкают: — Нет… То есть, да! Но не сейчас. Пока ничего не меняется, но у меня есть новый план и ты мне скоро понадобишься. А пока отдыхай, Натали. Ступай. Доброй ночи! Я нежно улыбаюсь ему и встаю: — Вам тоже, мсье. Он подходит, словно для того, чтобы открыть передо мной дверь кабинета и вдруг бережно целует меня в щеку. Я вздрагиваю. От этого совсем не страстного, теплого, дружеского поцелуя подкашиваются ноги! — Мсье Агрест… — с трудом выдавливаю я из себя. Он смотрит в мое пылающее лицо и чуть ли не смеется! Потом разом становится серьезным и говорит ласково: — Спасибо тебе, Натали. За все. Не представляю, как бы я обошелся без тебя. Без тебя меня бы уже не было. Мое сердце тает, я мягко глажу его плечо и почти шепчу: — Не за что, мсье Агрест. Я тоже… Мой голос гаснет на полутоне. Я закусываю губу и быстро покидаю кабинет. Сегодня он меня в первый раз поцеловал!!!