Я - НАТАЛИ САНКЕР. ДНЕВНИК СЕКРЕТАРШИ

25 августа (утро) Что вчера было! В голове не укладывается! Помимо того, о чем я до этого писала… Но рассказываю все по порядку. Итак, я сочла, что все самое страшное позади. Наивная! Потом началась фотосессия для различных модных изданий. Думаете, это так легко — улыбнулась-повернулась и все? Бедный Адриан! Мало того, что я одета в красивую, но облегающую, не совсем комфортную одежду, стою на высоченных каблуках, к которым не привыкла, так еще и приходится замирать в одной позе на достаточно долгое время. Мама, роди меня обратно! Потом я попыталась вздохнуть с облегчением, когда Габриэль взял меня за неподъемную ручку и потащил на фуршет. О том, что покушать там точно не получится, я знала, и смирилась с тем, что останусь без ужина. Но как же долго все это тянулось! Зато мой шеф договорился о нескольких деловых встречах и контрактах, что пошло общему делу на пользу. Возвращались мы вместе, вошли сначала в «люкс» Габриэля. Он вел меня, а я покорно тащилась следом, дошедшая до состояния тупого животного безразличия и мечтающая только о том, чтобы, наконец, снять с ног это орудие пыток. Но он видимо, понимал мои чувства и, мягко улыбнувшись, погладил меня по плечу: — Устала? Да скинь ты эти каблуки, плюнь на них! Вот, молодец. Умница. Я, благодарно кивнула и, прихрамывая, направилась в сторону своей двери. Габриэль покосился на мою поясницу и коротко сказал: — Ляг на стол. Тут я уже окончательно ничего не поняла и недоуменно оглянулась на него. Габриэль усмехнулся, сверкнув стеклами очков, и пояснил: — У тебя же спина болит. Нужно лечь на что-нибудь жесткое, тебе станет легче. А стол в моем номере большой — ты на нем как раз поместишься. Не бойся, я знаю, о чем говорю. Честно говоря, я была согласна на что угодно, лишь бы унялась эта боль и согласилась: — Хорошо, мсье Агрест. Я только приму душ, мне сейчас это нужно. — Конечно, иди Натали! Смой с себя усталость и обязательно полежи на столе потом. Я не буду тебе мешать, пока распоряжусь на счет ужина — его подадут через час, хорошо? О, Боже! Ужин!!! Я его обожаю (Габриэля)! Я его так хочу (ужин)! Я сглотнула и радостно закивала, чуть ли не запрыгав от охватившего меня энтузиазма. Он ушел, я забралась в душ, не в силах даже ждать, когда наполнится ванна, смыла с себя пот и с грехом пополам освободилась от косметики и средства для укладки. Затем расчесала свои мокрые волосы — грива у меня почти до талии, обработалась молочком для тела, завернулась в белый махровый халатик на запахе и протопала в соседний номер к большому прямоугольному ложу. Я подтянулась на руках, разлеглась аккуратно во весь рост, расправила полы халата, чтобы укрыть ноги до щиколоток, опустила голову на сложенное полотенце, расстелив по нему волосы, как по подушке. Потом почувствовала облегчение в пояснице, прикрыла от удовольствия глаза и… благополучно отключилась. Прямо на столе. Чьи-то сильные руки бережно опускали меня на мягкую кровать. В легкие вливался аромат знакомого дорогого парфюма. Я проснулась, но не открыла еще глаза, оставалась расслабленной и ничем не выдала себя. Не знаю, почему мне захотелось с ним пока поиграть. Похоже, носить меня на руках входит у него в привычку. Я спрятала улыбку и продолжала «спать». Он не будил меня. Но и не уходил. Я буквально кожей ощущала внимательный взгляд Габриэля. Он присел рядом — кровать чуть прогнулась под его весом. Не знаю, прилично ли разглядывать так спящую женщину в халате — у нее же может случайно ножка до неприличной высоты оголиться, нескромное декольте случайно образоваться… И тут я разом забыла обо всякой иронии. Потому что ощутила его дыхание на своем лице — взволнованное, частое. Агрест не двигается, но и не отстраняется. Он что, собирается меня поцеловать?! Я сонно вздохнула и повернула голову на бок, как бы спасаясь от щекотания. Мужчина замер, словно боясь, что я вдруг проснусь и закачу скандал. С минуту посидел спокойно. А затем мягкие теплые губы невесомо коснулись моей скулы, задержавшись ненадолго. Сердце у меня пропустило удар, ладони мгновенно похолодели. Я дождалась, когда он выпрямиться и медленно приоткрыла глаза, слабо улыбнулась: — Мсье Агрест. Долго я спала? — Не очень, — он погладил меня по голове, заправил за ухо смоляную прядь, из глаз, которые сейчас кажутся темнее, чем всегда, льется какая-то сумасшедшая нежность, от которой у меня все внутри дрожит и поет, — Ужин сейчас принесут. Будешь кушать, моя хрупкая и отважная девочка? Я от удивления аж на локте приподнялась: — Как Вы меня назвали? — Извини, если обидел тебя! — торопливо ответил он, беря меня за руку и поглаживая пальцы, — Ты неправильно меня поняла: это доброе, дружеское обращение. — Нет, не страшно, я поняла, просто непривычно звучит, — я задумалась и задала мучавший меня вопрос, — Мсье Агрест, а почему Вы все-таки попросили выйти на подиум меня? Я ведь не очень привлекательна, визажист была выше меня и симпатичнее, к тому же достаточно стройная. Она бы подошла для роли модели куда больше! Агрест выглядел удивленным и в то же время его что-то забавляло: — Не напускай на себя ложную скромность! Не думал, что ты умеешь так притворяться! Я медленно села, покраснела, опустила голову, и Габриэль тут же понял, что я не притворяюсь. Он аккуратно взял мое лицо в ладони и сияющим взглядом уставился на меня: — Так ты, правда, не понимаешь?! Невероятно! Ты же очень красивая, Натали! Я почувствовала смятение и состроила строгую мину: — Вы что, издеваетесь надо мной?! Не обижайте меня, мсье Агрест, я ничем этого не заслужила! А он, не выпуская меня, серьезно заговорил: — Ничуть. Ты же тоненькая, нежная, у тебя шикарные волосы, как я сейчас убедился, кукольное личико. Ты похожа на японскую статуэтку. А еще восточные ярко-голубые глаза. Они у тебя порой совершенно лисьи. — Ну да, — вконец смутилась я и попыталась отшутиться, — А еще «длинные ножки Вам на радость»! Габриэль рассмеялся и кивнул: — И ножки. Пойдем ужинать. Я понимаю, ты хочешь отдохнуть, но я просто обязан хотя бы тебя накормить. Ты сегодня спасла меня от ужасного позора, и достойна неизмеримо большего, но пока тебе нужно прийти в себя. Габриэль еще раз поцеловал меня — на этот раз более прохладно и в лоб — и повел к себе. Стол красиво накрыт. Видимо, работники отеля считают нас парой, потому что в двух серебряных подсвечниках горят свечи. На ужин какой-то легкий салат и воздушный мусс на десерт. То, что надо. Я слишком устала, чтобы съесть что-то плотнее, и в то же время такая еда утолит голод. Габриэль сидит напротив и загадочно поглядывает на меня. Что его так заинтересовало? Ах да, на мне же его цепочка я кулоном-подковой. Я ношу ее не снимая. — Вижу, Натали, тебе пришелся по сердцу мой подарок? — вежливо заметил он. Я вздыхаю и решаюсь на отчаянно-откровенный ответ: — Мне по сердцу все, что Вы делаете для меня, мсье Аг… — Габриэль, — прерывает он меня и чуть наклоняется вперед, — После всего, что нам пришлось вместе пережить, зови меня по имени. — А это не нарушает субординацию? — насторожилась я. — Нет, я ведь разрешил! — Хорошо, Габриэль. Я впервые произнесла его имя в открытую! После ужина мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я ушла в свой номер. Но от моей сонливости не осталось и следа. Я подошла к окну и стала смотреть на сверкающий внизу Милан. Какая красота! Италия ничуть не хуже Франции. А еще совсем недалеко отсюда находится романтический, благодаря Шекспиру, город Верона. Нет, так нельзя! Между нами стена. Правда, в ней есть дверь. Я легла в кровать и уставилась в потолок. Габриэль… Его имя как птичья трель, как музыка. Мои мысли путались, я временами проваливалась в полудрему, а в этой сумеречной зоне появлялся любимый мной человек и творил такие вещи… Но вот и утро. Стоит ли говорить, что я встала ни свет, ни заря, но чувствовала себя совершенно изумительно?