Я - НАТАЛИ САНКЕР. ДНЕВНИК СЕКРЕТАРШИ

31 августа Как же быстро пролетела эта неделя! Но чувства, что время прошло напрасно, нет — каждая ее минута была заполнена! Мы, конечно, прилетели сюда не отдыхать, а по делам, но все же сейчас все было совершенно иначе. Прежде нас с Габриэлем разделяла только ночь (хотя и не всегда, ведь моя помощь в борьбе с героями ему требовалась довольно часто), теперь мы не расставались круглосуточно! Заключая деловые соглашения, контракты, договора, мы все остальное отдавали своим новым отношениям: гуляли по городу, рассказывали друг другу о себе как можно больше, словно наверстывая все то, на что обрекало нас вынужденное молчание, совершали разные легкомысленные глупости, чтобы доставить дорогому человеку удовольствие, занимались любовью. Как я буду скучать по Милану — его обжигающему зною, сделавшему мое лицо смуглее, а глаза еще ярче, бешеным ливням и грозам, налетающим с пугающей внезапностью и запирающим нас с Габриэлем в люксе почти на целый день, по бесконечным улицам, пройденным нашими ногами, и дрожащей в канале тропической горячей луне! Сегодня мы улетаем в Париж вечерним рейсом. Модельки Габриэля уже дня три шепчутся у нас за спиной, но нам нет до них никакого дела. Долго скрывать наши взаимные чувства все равно не получится. В этот день мы словно вместили все то замечательное, что сопровождало нас в этой поездке: последний раз прокатились по каналу на трамвайчике, бродили по городу, ели джелато, потом пошли в отель. Вещи уже были сложены, все готово к поездке, а времени еще оставалось предостаточно. Думаю, не стоит объяснять, как мы его потратили? Потом мы с Габриэлем вспомнили, что в аэропорт уже надо приехать опрятными, бодрыми и в деловом настроении и отправились в ванную. Я сидела в джакузи с пеной, прислонившись спиной и мокрой головой к груди Габриэля, и смотрела на наши переплетенные пальцы, наполовину скрывшиеся в теплых белых облаках. Я действительно чувствовала себя на седьмом небе рядом с ним, но все же… Меня терзала понятная тревога. Я подняла голову, встретилась взглядом с нежным взглядом его глаз. Он был таким расслабленным и блаженствующим сейчас — даже не верилось, что это все тот же железный человек, всегда прячущий свою ранимость за ледяной усмешкой! — Габриэль, мне кажется, нам придется какое-то время держать все в тайне. — Почему? — насторожился он, обнимая меня за плечи, — Разве это преступление? Или нам должно быть стыдно за любовь? — Нет, — я покачала головой, улыбнувшись, — Я очень горжусь нашими отношениями и хочу гордиться дальше. Но, как мы объясним такие резкие перемены Адриану? Он явно к этому не будет готов! Агрест вдруг громко расхохотался, и пена от его смеха мелкими хлопьями разлетелась в разные стороны у моего плеча. — Адриан?! — вытер он слезы и улыбнулся еще шире, глядя в мое изумленное и немного возмущенное лицо, — Прости мне этот смех, просто… Помнишь, я ему обо всем хотел рассказать? А он, глядя на мое лицо, вообразил, что мы с тобой, как он выразился, «сблизились» и собираемся пожениться! Он был совсем не против, а тебя вообще давно считает членом семьи! Ну и взбесился же я тогда! — он поморщился и вынужден был признать, — А ведь мальчик оказался прав. Воистину, устами ребенка… Да и не ребенок он уже — скоро коллеж закончит, всего один учебный год остался. Поймет, а о матери я ему позже расскажу — нельзя ему сейчас всю правду знать, он ее идеализирует. Как и я когда-то… Так что, можешь не беспокоиться на этот счет. — Он благороден — считает, что ты заслуживаешь счастья, и не воспринимает это как предательство. Редкое качество для подростка! — одобрила я и задумалась. Хорошо, конечно, что Адриан воспримет изменившиеся отношения отца и его ассистентки как должное. Только вот терзающее меня убеждение, что я никак, ни при каких обстоятельствах не могу быть счастливой по определению, вбитое в меня кулаками одноклассников с детства… Оно не давало мне верить в происходящее без сомнений, казалось, что сказка о любви может вот-вот рассыпаться, как песчаный замок, оказаться мыльным пузырем. И поэтому мне не хотелось сразу предстать перед Адрианом возлюбленной его отца, а не прежней скромной, застегнутой на все пуговицы подчиненной, палочкой-выручалочкой знаменитого дизайнера. Если вдруг (внутри резануло почти физической болью) огонь Габриэля окажется временным явлением и моя любовь начнет его тяготить, если он поймет, что принял влечение за более глубокое чувство и ошибся — да мало ли? Я сгорю от стыда, даже сочувствие Адриана будет настолько очевидным, что боль станет невыносимой! Я верила любимому, но боялась потерять его так сильно, что невольно выдумывала себе всякие ужасы и сама же их пугалась. Вряд ли Агрест подозревал, что происходит в моей голове, потому что опять начал ко мне ласкаться, совершенно не беспокоясь о предстоящем возвращении. Я на мгновение отстранилась и прижала тонкие пальцы к его губам. — Постой. Все-таки, будет лучше, если мы хотя бы пару недель для всех еще побудем начальником и ассистентом. Сделай это для меня, пожалуйста! — умоляюще попросила я. Габриэль бережно взял мою руку за запястье и начал целовать ладонь: — Хорошо, любимая. Как скажешь, так и сделаем. Но долго я не выдержу! И скажу по секрету: больше моей Натали не придется ложиться по вечерам одной в свою холодную постельку! — А если он заметит? — непроизвольно вздрогнула я. Габриэль покачал головой, продолжая целовать мою руку: — Нет, он никогда не вмешивается в личное пространство других людей, даже в комнату ко мне не заходит. И к тебе тоже. К тому же, мы будем очень осторожны — я удовлетворю твою просьбу, хотя она и на диво абсурдна!

***

Париж встретил нас проливным дождем. Мы с Габиэлем, замученные и похудевшие (можно списать на занятость) отправились сразу же домой. «Вешалки» тоже разбежались, нагруженные чудовищными охапками пакетов с тряпками и косметикой. Еще в Милане я переоделась в свой деловой костюм — Габриэль настаивал, чтобы я носила красивые платьица, потому что мне они очень идут — и выглядела вполне посредственно и аккуратно, как всегда. Поэтому, когда Адриан радостно встретил нас обоих, в его глазах я осталась в том же статусе, в каком и была. Искренний восторг от нашего возвращения в глазах моего подопечного заставил мое сердце сжаться — как теперь будет относиться к нему Габриэль? Однако отец, видимо, по нему тоже соскучился, хотя и не показывал этого, и сдержанно обнял сына. И тоже улыбнулся. Адриан чуть удивленно взглянул на него, и я так же удовлетворенно заметила: у Габриэля совсем другая улыбка — теплая, от которой на душе становится приятно. Мы втроем поужинали. Адриан был совершенно счастлив — ведь отец с ним разговаривал, хотя и немного скованно, интересовался его делами и даже пообещал взять его с собой в следующую поездку, по делу, правда. Кстати, по моему настоянию Габриэль не стал увольнять ту отравившуюся модель — не хочу больше появляться на подиуме, никогда не хотела этим заниматься! Ночь. Бражник знает, что супергерои каждый вечер с наступлением темноты патрулируют районы Парижа. И это возможность заполучить вожделенные талисманы. Сегодняшней жертвой становится юный парень, которого отвергла девушка, которой он был готов признаться в любви, но опять сморозил глупость. Она рассмеялась ему в лицо, назвав его неловкость тупостью. Не нужно объяснять, что Хлоя неподражаемый поставщик новых кандидатов в акумы? Злой Иллюстратор снова вышел на охоту! Все шло хорошо, пока Леди Баг не применила свой супершанс и не вырубила во всем здании свет. А Кот, видящий в темноте, легко справился с Натаниэлем. Мало того, новая Хранительница вручила ему один из тех талисманов, которые Габриэль со злости прозвал «антидепрессантами для слабаков». Пока я зевала, глядя на это действо, был обезврежен и мой амока — огромный орел, пользующийся крыльями как ластиком и стирающим все выше третьего этажа. Победа сегодня снова оказалась не на нашей стороне. Но я не унывала — наш триумф наверняка впереди. Габриэль не высказывал в этот раз своей досады и просто шумно выдохнул. Мы остались вдвоем на плоской крыше, глядя вслед двум удаляющимся точкам. Теперь оба супергероя часто исчезали в одном направлении — встречаются что ли? Неужели Кот Нуар добился от своей напарницы взаимности? Бражник скинул трансформацию, я последовала его примеру и привычным утешающим движением обняла мужчину за плечи. Его руки в этот раз обвили мою талию и прижали к себе. Я склонила голову ему на грудь и тихо сказала: — Мы обязательно победим. Сегодня оставалось совсем чуть-чуть. Его ладонь опустилась на мой затылок, я ощущала щекой частые удары его сердца. — Я добьюсь своего, Натали. Но мне в последнее время не хочется воевать. Признаюсь, заниматься любовью гораздо приятнее, чем войной. Я ошеломленно подняла на него глаза. Габриэль был удивительно задумчив, но на его лице читалось озарение.