Неразлучники

      Пламя свечей освещает спальню, отбрасывая мягкие блики на лицо Птицы. Опустевшая бутылка дорогого шампанского забыта на прикроватном столике вместе с двумя бокалами. Алкоголь мягко дурманит сознание, окутывая тело приятным теплом. Птица хищно прищуривается. Игристое шампанское делает близнеца таким податливым и чувствительным. Серёжа невольно поворачивается, чувствуя на себе голодный взгляд брата. Кончики пальцев мелко подрагивают от сладкого предвкушении.       Сережа любит, когда всё красиво.       Ворон любит огонь.       Оба просто обожают эстетику и изящество.       В янтарных глазах Птицы отражается пламя свечей. И откровенное, дикое желание. Ворон любуется им. И такое обожание определённо льстит. Серёже кажется, что глаза Птицы похожи на живой огонь.       — Знаешь, живи мы в горячо любимой тобой Средневековой Европе, нас обоих наверняка бы ждал костёр, — озвучивает внезапно пришедшую мысль старший.       — Непременно. Тебя бы сожгли как великого изобретателя опередившего своё время, меня как опасного колдуна, — Ворон опасно смеётся, остро блеснув янтарными глазами. — Возможно, всё было бы именно так.       — Но знаешь, я бы непременно нашёл способ вернуться и отомстить. Спалил бы всех лживых священников и продажных судей в очищающем огне. Или бы просто наслал чуму, — Птица улыбается кровожадно и сладко. — Кто знает, почему случился Великий Лондонский Пожар. Но Лондон горел так красиво.       — Порой твои фантазии меня пугают, — нервно смеётся старший.       — Они не мои, — хитро улыбается Птица. — Это кошмары Плаксы. Как ты мог заметить, он просто обожает рисовать меня в мистических образах. У нашего Птенчика, очень мрачные и интересные фантазии.       — А теперь открой ротик и не двигайся, — вкрадчиво мурлычет Саша, изящные пальцы жёстко фиксируют подбородок близнеца. Кисточка мажет по губам почти щекотно.       Птица улыбается искушающе сладко, помогая Серёже подняться с кровати, подводит его к огромному странному зеркалу.       — Посмотри на себя, — томно мурлычет Ворон, почти касаясь губами ушной раковины близнеца.              Серёжа широко распахивает глаза, неверяще всматриваясь в своё отражение.       Лазурно-голубые глаза в обрамлении чёрных длинных ресниц кажутся больше, ярче и выразительнее. Серёжа никогда не думал, что простая тушь может дать столь сильный эффект. Алая, как кровь, помада подчёркивает красивый изгиб губ. Рыжие волосы мягкими волнами спадают на плечи, создавая контраст с молочно-белой кожей и россыпью золотистых веснушек. Серёжу они всегда слегка раздражали, зато приводили Птицу в странный восторг. Близнец любил повторять, что его веснушки похожи на звёздную пыль.       — Выглядишь потрясающе, — искушающе шепчет Ворон, лаская голодным взглядом обнажённое тело близнеца. Янтарные глаза вспыхивают от предвкушения.       — Не знаю, мне кажется, это немного слишком, — Серёжа неловко переступает босыми ногами по полу, чувствуя, как скулы начинают предательски пылать. Тонкие французские чулки непривычно ощущаются на коже. Ноги у Серёжи стройные и длинные, он всегда был высоким. Широкий фиолетовый кружевной пояс с бархатными подвязками делает талию зрительно тоньше, подчёркивает маленькие упругие бедра старшего близнеца.       Ворон игриво ведёт длинными пальцами по скуле брата, спускаясь к губам, а затем цепко фиксирует подбородок, заставляя смотреть в свои глаза. Серёжа тонет в янтарном огне, дикого, неконтролируемого желания.       Близнец касается его губ дразняще медленно, обводит их контур горячим языком, заставляя трепетать от предвкушения. Целует развязно и влажно, порочно и горячо. Словно демон, желающий заклеймить желанную душу.       — Быть красивым не преступление, — глубокий бархатный голос Птицы окутывает сознание сладким дурманом. Близнец откровенно любуется им, явно довольный результатом.       — Изначально чулки, макияж и каблуки были придуманы мужчинами для других мужчин, — губы невесомо касаются ушной раковины близнеца, горячий шёпот ласкает слух.        Ворон прижимается к его спине, недвусмысленно давая почувствовать своё желание. Александр игриво скользит по внутренней стороне бедра кончиками пальцев, медленно поднимаясь выше, оглаживая горячей ладонью упругие ягодицы близнеца, намеренно не касаясь стремительно твердеющего члена.       — Давай спросим у нашего художника? Уверен, Лёша оценит. Он ведь у нас ценитель прекрасного, — Птица провокационно смеётся, делая пару шагов в сторону двери.       — Нет! Не смей! Не смей втягивать мелкого в наши грязные игры! — Серёжа отчаянно вцепляется в его запястья, дергая на себя, затыкая болтливый рот поцелуем. Целует отчаянно, страстно, зло, мстительно кусая тонкие губы.       — Так-то лучше, Птенчик, — довольно мурлычет Ворон, медленно облизывая алеющие от крови губы. Мгновение, и Серёжа, жалобно пискнув, оказывается развёрнут лицом к старинному зеркалу.       — Расставь ножки, Птенчик, — бархатный, порочный шёпот ласкает слух.       Птица властно давит ладонью между лопаток, заставляет брата прогнуться в спине, прижимаясь грудью к холодной поверхности зеркала. Ворон отходит на несколько шагов, любуясь открытой позой и абсолютной покорностью близнеца.       Александр целует бледную шею, втягивая в рот влажную кожу. Тонкие пальцы Птицы ласкают бусинки сосков, нежно покручивая и оттягивая почти до боли. Серёжа трепещет, плавится в его руках, выгибается, желая получить больше ласки. Кусает губы, стараясь сдерживать стоны. Чёртов близнец давно выучил все его слабые места и теперь бесстыдно пользуется.       Ворон усмехается, продолжая ласково дразнить близнеца, не спеша переходить к более активным действиям. Трепетно целует, обводя языком созвездие веснушек между лопаток. Медленно стекает вниз, ведя языком вдоль позвоночника. Птица удобно устраивается на коленях за его спиной, властно сминает и раздвигает маленькие упругие ягодицы, оставляя успокаивающий поцелуй на пояснице. Откровенно рассматривает, любуясь поджавшимися яйцами и сжимающейся розовой дырочкой.       Серёжа что-то протестующе пищит, отчаянно краснеет, вжимаясь лбом в холодное зеркало. Горячий язык Ворона бесстыдно скользит между ягодиц близнеца, принимается вылизывать. Влажно ведёт языком от поджавшихся яиц до пульсирующего ануса, вылизывает по кругу, лаская и расслабляя, ввинчиваясь кончиком в центр.       Серёжа стонет откровенно, протяжно, требовательно.       Бёдра предательски дрожат от напряжения, пока Птица продолжает вылизывать его откровенно и с явным наслаждением. И в кого он такой бесстыжий?!       Потяжелевший член упирается влажной головкой в холодную поверхность зеркала. Серёжа бесконтрольно дрожит от накатывающего волнами удовольствия, просто сходя с ума от желания кончить, но Александр не позволяет ему трогать себя. Остаётся только втихаря позорно тереться о зеркало, надеясь, что Птица наконец прекратит эту сладкую пытку. Он уже так близко.       Словно чувствуя состояние близнеца, Птица отстраняется, пакостно улыбаясь. Тянет близнеца на себя, помогая подняться, вглядываясь в сапфировые от возбуждения глаза и пылающее стыдливым румянцем красивое лицо брата, целует развязно и горячо.       А после увлекает за собой в сторону старинного фиолетового кресла, стоящего напротив огромного зеркала. Птица вальяжно откидывается в старинном кресле, требовательно притягивая близнеца, усаживая спиной к себе, заставляя закинуть длинные стройные ноги на подлокотники, широко разводя их в стороны.       — Посмотри на себя, Птенчик. Посмотри на нас, — властно шепчет Ворон, скользя языком по ушной раковине близнеца. — И не смей закрывать глаза.       Ворон тянется к предварительно оставленной на столике смазке, согревая её на кончиках пальцев. Серёжа ёрзает от нетерпения, чувствуя, как между ягодиц упирается каменный член близнеца.       — Приподнимись.       Птица небрежно въезжает в него сразу двумя пальцами, растягивая небрежно и быстро. Серёжа кусает губы, несдержанно стонет, сжимаясь, когда подушечки пальцев дразняще массируют простату.       — Ты только взгляни на себя. Ты такой красивый, Птенчик, — томно мурлычет Ворон. — Такой жаждущий и открытый. Так сильно хочешь почувствовать меня внутри.       Саша с влажным звуком вытягивает изящные пальцы, сжимает его бёдра, мучительно медленно насаживает на твёрдый пульсирующий член, заставляя опуститься до самого конца.       Серёжа видит себя со стороны: растрёпанного с горящими от желания глазами и алеющими от поцелуев губами, отмечая, что фиолетовый пояс и чулки на его ногах действительно смотрятся потрясающе. В сочетании с длинными рыжими волосами, молочно-белой кожей и алой помадой он выглядит как дорогая куртизанка прошлого века. И это постыдное сравнение только сильнее подстёгивает жгучее возбуждение. Ловит в отражении голодный, полный желания янтарный взгляд брата. Серёжа словно наблюдает в отражении за своим развратным, бесстыжим двойником. Как он сильнее прогибается в спине, бесстыже стонет, двигая бёдрами, сильнее насаживаясь на твёрдый член близнеца.       Птица трахает его размашисто, неистово, глубоко, перехватывает поперёк груди, целует развратно и влажно, не отрывая взгляда от их отражения.       — Интересно, что бы сказал Плакса, если бы случайно увидел тебя сейчас, — искушающе шепчет Птица.       Член близнеца потрясающе хорошо заполняет его изнутри, давит на простату горячей головкой, заставляя срываться на молящие и протяжные стоны. Пламя свечей отражается в его глазах, делая Ворона похожим на рыжего инкуба, соблазняющего свою невинную жертву.       Серёжа всегда обладал живым воображением и его сознание играет сейчас против него. Старший отчаянно жмурится, видя перед собой приоткрытую дверь и победную улыбку близнеца.       — Не прячься, мелкий. Разве ты не хочешь подойти поближе? Ты только посмотри, какой он красивый, — ласково мурлычет Ворон, собственнически оглаживая округлые бедра близнеца, не давая свести ноги, демонстрируя, как член глубоко проникает в его тело при каждом толчке.       Младший смотрит на него широко распахнутыми голубыми глазами, не в силах отвести взгляд от столь порочной картины, отчаянно краснея скулами, кажется, у него пылают даже кончики ушей. Плакса не может не смотреть. Серёжа очень красивый.       — Поцелуй его, Плакса. Смелее, я же знаю, что ты хочешь.       Лёша касается его лица кончиками пальцев, несмело накрывает губы близнеца. Серёжа почти стонет, тонет в этой искренней нежности и желании. Запускает тонкие пальцы в непослушные длинные пряди младшего, целует чувственно и трепетно, лаская чужие губы своими. Стоит на мгновение отстраниться, как Лёша сам льнёт к нему всем телом, словно ласковый котёнок, доверчиво тянется за новым поцелуем.       Птица целуется иначе. По-собственнически страстно, развязно и влажно. Ласково нашёптывает что-то в заалевшее ушко близнеца.       — Давай сделаем Серёже очень хорошо, вместе, — заговорщически улыбается Ворон. Лёша зачарованно кивает, медленно опускаясь перед ними на колени.       Смотрит на Серёжу сияющими голубыми глазами, склоняется, касается губами открытой влажной головки, робко целует, лижет коротко-коротко, облизывая, словно леденец на палочке.       Старший мотает головой, жалобно стонет, пытаясь прогнать слишком яркое видение, и в этот момент сознание накрывает долгожданная разрядка. Тело буквально выламывает от яркого мучительно сладкого, опустошающего оргазма. Где-то на периферии сознания он чувствует протяжный стон Птицы, заглушённый лёгким укусом в плечо. Завтра наверняка останется яркий след от зубов, но сейчас Серёжа слишком расслаблен, чтобы беспокоиться о подобным.

***

      — Кайфово, да? — Птица бархатно смеётся, медленно выравнивая дыхание.       — Я знал, что ты тоже думал об этом. Лёша такой нежный и пугливый котёнок, разве мы можем доверить младшенького кому-то другому? Брось, я же прекрасно вижу, что ты просто обожаешь Плаксу, — лукаво продолжает Ворон.       — Как и ты, Птиц. Хотя время от времени и ведёшь себя как заносчивый циничный засранец, — мгновенно парирует Серёжа. — Я сомневаюсь, что Лёша в этом заинтересован. Я долгое время думал, что все эти плотские удовольствия ему абсолютно чужды.       — А вот здесь ты ошибаешься, братец. Плакса давно хочет, просто стесняется попросить. Ты совсем не замечаешь все эти взгляды украдкой, с каким затаённым вожделением и восторгом он на тебя смотрит? А на меня? Наш Плакса давно уже дозрел до взрослых игр. Он просто стесняется попросить, — искушающе продолжает Птица, в глазах блудливого близнеца пляшут черти. — Мы ведь всегда играли вместе. И сейчас младшему очень обидно, что мы его не пригласили. Уверен, Лёше очень любопытно увидеть, что творится за закрытыми дверьми нашей спальни. Могу поспорить, он не раз слышал твои громкие стоны. Уверен, Плакса давно представляет нас вместе, а после жалобно всхлипывает, прикрывая рот ладонью, стыдливо лаская себя рукой.       — Только если Лёша сам этого захочет, — выдыхает Серёжа, сдаваясь окончательно.       — Ласково и нежно. И не вздумай его пугать, — Серёжа предупреждающе зыркает в сторону близнеца. — Лучше я сам. Ты слишком импульсивный и отбитый.       — Как скажешь, Птенчик, — Ворон довольно жмурится, хитро сверкая янтарными глазами. — Ты же прекрасно знаешь, что вся эта ваниль не по моей части. Но я с удовольствием бы посмотрел, как ты будешь чувственно и нежно развращать Плаксу.