dance jam

— всем привет! меня зовут ян чонвон, пожалуйста, позаботьтесь обо мне! — парень низко кланяется, появляясь в зале слишком быстро и внезапно, будто вихрь, принесший пока еще непонятное чувство напряженности, которое не дает подготовиться ни морально, ни физически. значит, его все же увели у ханлима... лучше бы эта шарашкина контора держалась за такие таланты, а не давала им шастать по академиям, тем самым подогревая к себе ненависть, которая и так находилась выше небес и при этом все равно взлетала все выше и выше с каждым вот таким студентом. — ты будешь заниматься с нами? — сону хотел звучать дружелюбно, правда хотел, но когда он вздохнул, чуть задержав воздух на вдохе, а его глаза превратились в две маленькие круглые ромашки, которые быстро моргали при виде солнца, даже дураку стало бы понятно, что он удивлен не меньше всех присутствующих, многие из которых годами упорно пытались пройти в эту группу сквозь кровь, пот и слезы, поэтому их эмоции были вполне оправданными. — да, мне так сказал директор, — парень кивает, осматривая зал и останавливая свой взгляд на чонсоне, который быстро отводит от него глаза и тут же начинает перевязывать только что завязанные шнурки, пытаясь сделать вид, что он не смотрел на него все это время, вглядываясь в чужие черты лица. — тогда проходи, чего стоишь у порога! — ким подходит к яну, неловко переставляющему ноги у дверей, и берет его за запястье, таща за собой. парень лишь смотрит на чужую руку и молча поддается велению сону, который тут же начинает знакомить его со всеми, объясняя это тем, что тому нужно поскорее влиться в коллектив и стать еще одним незаменимым звеном в их крутой команде, в которой не было аутсайдеров и все друг друга знали хотя бы на стадии знакомых. — это хисын, он у нас немного интроверт, поэтому сначала может быть немного неразговорчив и молчалив, но на самом деле он очень красноречивый! — ли смущается на чужие слова, молча протягивая руку чонвону, который с радостью пожимает ее, чувствуя, как кто-то сзади приобнимает его за плечи. — ну здравствуй, друг. теперь мы в одной команде, да? — японец ухмыляется, чуть сжав чужие плечи, и наклоняется над его ухом, — я кей. советую выбирать союзников с умом, если ты понимаешь, о чем я, — парень сверкает взглядом в чонсона, который не обращал внимания на весь этот цирк, в котором чонвон выступал животным, лицо которого сияло на всех афишах, а заголовки кричали о его поразительных умениях, что оказывается намного ближе к правде, чем кажется. парень разминался в стороне, когда все остальные с интересом осматривали яна и пытались найти в нем что-то исключительное, за что его сразу бы запихнули в их группу, но пока они видели перед собой лишь неуклюжего, но довольно милого парня, от яркого дебютного выступления которого осталась лишь мешковатая одежда. на первый взгляд в нем действительно не было ничего выделяющегося и необычного, что у многих вызывало много вопросов и сомнений в том, не попал ли он сюда по так называемому «блату», и вдруг его выступление вообще было сделано специально для того, чтобы не вызывать у публики никаких лишних вопросов при его переходе в академию, что, собственно, довольно ловко сработало бы, если бы не было наглой ложью, созданной завистливыми головами студентов. — приятно познакомиться… я, пожалуй, пойду, — чонвон кивает и стряхивает чужие руки, позабавив кея своим детским упрямством, а потом, вопреки сону, который только собирался продолжить знакомить его с членами группы, самостоятельно направляется к паку, который совсем не замечает чужое присутствие рядом, пока парень не тыкает пальцем в его спину. джей незамедлительно поворачивается, мысленно отвешивая себе десяток пощечин за свою безупречную дедукцию, которая с самого начала кричала о том, что чонвон обязательно подойдет к нему и захочет познакомиться, как же без этого, они ведь теперь «напарники». увидев перед собой лицо которое, возможно, скоро потянет всю его карьеру на дно, парень всеми силами пытался не выругаться и лишь сузил глаза, создав на лице недовольство от того, что его отвлекли, — привет, тебя же зовут джей, да? пак молча кивает. ну и зачем он к нему подошел? похвастаться тем, что он все же вступил в академию и пришел забрать его место? чонсону уже хватило хореографов, еще неделю назад предупредивших его о поступлении чонвона, которое било прямо по нервной системе и вызывало слишком много смешанных чувств, а тут еще и сам виновник торжества перед ним нарисовался, только глаза мозолит. — он лучший в нашей группе! — к ним подбегает сону, успев разбавить неловкость, нарастающую в воздухе, чем спасает чонвона, который на чужое молчание мог ответить ровно тем же, что даже немного напрягало, потому что он, вроде бы, пришел с миром. — да, я много о нем слышал. для меня, обычного любителя, которому неожиданно повернулась удача, заниматься с профессионалом высшей лиги в одном помещении очень многого стоит, — ян улыбается, проявляя ямочки на щеках. пак на чужие слова усмехается. задобрить решил, значит… удачливый, блин, нашелся. если бы тут участвовала удача, то ян явно бы не стоял сейчас здесь, максимум учился бы в ханлиме, из которого только что выбрался. — ох, мне кажется, ты себя слишком недооцениваешь! ты вообще видел свое выступление? это было очень круто и безупречно! все танцевальное сообщество говорит о тебе! — ким быстро моргает, хватая чонвона за руку, который совсем не обходит стороной данную черту сону, мысленно готовя себя к еще большему физическому контакту с этим парнем. — спасибо... — ян даже не удосуживается взглянуть на сону, неотрывно смотря на чонсона и лишь сгущая краски в его голове. хочется, конечно, выплюнуть ему в лицо смелое «чего уставился?», но парня хватает лишь на сжатие кулаков и отключение любых эмоций на лице, в том числе и плохих, иначе он давно бы наделал лишнего. спасительным кругом в данной ситуации, где одному по какой-то таинственной причине хочется задержаться подольше и разговорить собеседника, несмотря на презрение в его глазах, а второму нужно поскорее выйти из этой комнаты, а желательно вообще из здания, чтобы хорошенько отдышаться и перевести дух от неожиданно нахлынувшей ненависти, которая в данный момент бьет прямо по ребрам и мешает выглядеть, как человек, знающий цену чужому труду, оказывается хореограф, подоспевший на занятие минута в минуту. джей тут же отворачивается к зеркалу, кланяясь преподавателю, который жестом руки показывает, что такие формальности можно и даже нужно опустить. чонвон же на резкую смену в парне не обижается, лишь хмыкает и встает где-то позади, джей точно не уверен, ведь любое изменение во взгляде можно будет прекрасно увидеть в отражении зеркальной стены, а он совершенно не хочет выглядеть, как какой-то сталкер или еще кто похуже, сохранить лицо для него было важнее какого-то любопытства. — сегодня изучим новую связку, после нее можете предложить свои идеи или поправки, договорились? — мужчина улыбается и, увидев многочисленные кивки на свои слова, берет пульт и включает музыку, которая сразу же выходит из колонок, наполняя комнату звуком. движения оказываются очень резкими и уверенными, даже чуть дерзкими, в них присутствует нотка уличного стиля, что заставляет некоторых округлить глаза от неожиданности, ведь танцы такого типа они пока не встречали, а некоторые так вообще считали это дикостью, ведь они же «не какие-то дворовые мальчишки, чтобы учить такое». джею же слишком сильно понравилась динамика этого танца и стиля в общем, от него исходило какое-то родное забытое старое, только немного усовершенствованное, чтобы соответствовать тенденциям современности, и парень даже не замечает, как двигает головой в такт и улыбается чужим движениям, имевшим эффект неожиданности. — ну, как вам? у кого-нибудь есть идеи? — хореограф вытирает пот со лба полотенцем и делает несколько глотков воды, тем самым давая время на раздумья. кей незамедлительно протягивает руку и победно ухмыляется, окинув зал взглядом и не заметив ни единой ладони в воздухе, кроме своей. — думаю, лучше добавить что нибудь плавное, может… волны? — японец демонстрирует безупречную пластику тела, разбавляя четкие движения и делая их более сексуальными. и все бы хорошо, только вот не у всех это изменение вызывает бурный восторг. — а мне кажется, стоит оставить все, как есть, или вообще добавить больше ритмических попаданий... песня ведь совершенно не размеренная, такие движения просто тратят время, поэтому они здесь ни к чему. — джей отрицательно мотает головой, невольно создавая очередной конфликт, но молчать было совсем не в его правилах, ведь либо съешь ты, либо тебя. кей ухмыляется, разворачиваясь к паку и подавляя безумное желание, томящееся в нем уже не один месяц, сорваться со своего места и схватить его за шиворот, потому что тот опять встал у него на пути. — если мы не будем сглаживать движения, танец будет выглядеть не профессионально. мы же не какие-то танцоры из подворотни, за нами стоит целая академия, — на слова японца многие кивают и словесно поддерживают своими «да» и «он прав». пак устало касается переносицы, медленно потирая ее. на его сторону, конечно же, никто не встает. что до его знакомых, то хисын в принципе предпочитает держаться в стороне от какого-либо выбора и просто плывет по течению, предоставляя выбор другим, а сону хоть и имеет много мыслей в голове, которые он неоднократно высказывал паку, боится лишний раз вставить слово, чтобы его не заткнули вместе с его мнением, все же, он тут самый младший. в зале на какое-то время наступает тишина. хореограф молча хмурится, ожидая разрешения спора, ведь главным неофициальным правилом академии была самодисциплина, а преподаватели уж точно не собирались воспитывать своих студентов, многие из которых были даже старше их самих. настала очередь джея парировать, и парень в очередной раз оказывается совершенно один. не то, чтобы его это сильно удивляло, ведь никто, кроме него самого никогда не мог поддержать его так, как нужно и тогда, когда это действительно требовалось, так что выражение «один против всех» как никогда подходило ему и в какой-то мере даже являлось кратким описанием его личности. точнее, он так думал, пока голос сзади не заговорил с излишней уверенностью, приводя в шок как самого чонсона, так и окружающих. — я согласен с джеем. плавность здесь будет лишней, а насчет академии... почему нас вообще должен волновать какой-то приписанный статус, когда нам просто нравится танцевать? причем тут резкость стиля и профессионализм, когда это абсолютно разные по существу вещи? — ян хмурится, смотря на японца, который тут же заливается смехом, громким и даже несколько заразительным, но все, что читалось сквозь этот неожиданный всплеск эмоций — порядком сорванные нервы и полное отсутствие контроля над собой. джей вдруг оказывается отрезанным от всей этой ситуации, его голова решает не слушать спор, в какой-то момент полностью заглушая его и предпочитая прокручивать сказанное несколько десятков раз. парень медленно поворачивает голову в сторону чонвона и по его острому взгляду понимает, что он абсолютно серьезен, и сердце пака даже успевает пропустить непонятный удар, заставляя быстро моргать, пробегаясь по лицу яна и будто ища в нем что-то, что могло бы доказать его лживость или неискренность, потому что ну не может быть все так просто, потому что этим невесомым лучом поддержки не может быть чонвон. они ведь должны стать заклятыми врагами, борющимися за звание лучшего танцора, почему же все идет наперекосяк с его мыслями, сбиваясь в одну кучу и совершая непредсказуемые повороты? — не того ты выбрал, вот совсем не того… кажется, мои слова про союзников тебя ни к чему не привели... что ж, очень жаль, — кей показательно смахивает слезинки с глаз, вызванные только что прекратившейся истерикой, и облизывает губы, изображая на своем лице пренебрежение и даже неуважение к своему собеседнику. — насколько же жалким должен быть абсолютно взрослый и полностью зрелый человек, чтобы угрожать семнадцатилетнему парнишке… расскажешь? — ян укоризненно качает головой, совершенно не меняясь в лице. где-то сбоку слышится оханье сону, который все это время только и успевал хвататься за свое разволновавшееся сердце, переводя взгляд с одного парня на другого, а только что вошедший хисын лишь почесывает затылок и вовсе не понимает, что происходит и почему у всех такие ошарашенные лица, пропустив все из-за своего зазвонившего телефона, на который пришлось ответить и выйти в коридор. кей же сменяет свое неприкрытое насмехательство на возмущение и даже успевает открыть рот, чтобы обматерить чонвона, на чем свет стоит, но в ту же секунду хореограф, порядком уставший и даже несколько удивленный от такого быстрого развития событий, единожды хлопает в ладоши, наконец перенимая на себя внимание даже застывшего джея, который еле отрывает свой взгляд от яна, успевшего перехватить его и даже сдержанно улыбнуться, что вызывало еще больше вопросов, на которые пак вряд ли когда-нибудь получит ответ. — так, с вас на сегодня хватит. я сам приму решение и объявлю его на следующем занятии, — мужчина строгим взглядом смеряет двоих парней, заваривших всю эту непонятную субстанцию, в которой придется вариться еще как минимум несколько суток, слушая перешептывания на каждом углу и открытые дебаты в столовой с вопросом кто же прав, а кто виноват. хореограф также зацепляет чонсона своим секундным взглядом, будто мысленно передавая то, что он тоже не последний в этом споре, на что парень округляет глаза, — ладно, давайте пока просто начнем изучать эту связку, а потом посмотрим, что будем делать дальше. так… остаток дня проходит в какой-то омертвляющей тишине, даже сону не слоняется по залу, изредка поглядывая на чонвона, который занимался, как ни в чем не бывало и даже позволял себе беззаботно улыбаться и смеяться с другими ребятами, когда все вокруг, кроме хисына, все еще не понимающего, что произошло, прекрасно знали, что он стал очередным врагом кея и его, скорее всего, поставят в пару с паком, давая в руки красный флаг-приманку для японца с его колкими и отнюдь не ласковыми выражениями. джей же совершенно не понимал, что ему стоит делать в этой ситуации, ведь до этого подобного жеста милости он не встречал. может, стоит поблагодарить яна? нет, это слишком неловко... или лучше оставить все, как есть? но тогда он наверняка будет выглядеть, как бесчувственный дурак, который скуп даже на слова благодарности... пак не замечает, как эти мысли заселяют всю его голову, и он теряет счет времени, а отходит уже тогда, когда все занятия заканчиваются, и он остается в раздевалке с чонвоном наедине. в этот раз молчание, которое никогда его не смущало и даже приносило своеобразный комфорт, медленно убивает и тянет куда-то вниз, потому что парень, собирающий вещи неподалеку, успевает посмотреть на него раз десять, если не больше, а пак так и избегает чужого взгляда, быстро кидая мятые вещи в рюкзак с сильным желанием вылететь из раздевалки, но почему-то именно сегодня закон подлости, как назло, не обходит его стороной, подкладывая подставу в виде уведомления в телефоне, который пак в принципе редко брал в руки, а сегодня его будто притянуло к нему невесомой силой, заставляя замедлиться прямо перед победным выходом и посмотреть, кто же ему там написал. только остановившись, парень чувствует, как кто-то тянет его за рукав рубашки, и он совершенно не сомневается в личности, сделавшей это, не столько из-за мыслей в его голове, которые целый день крутились только вокруг яна, сколько от осознания, что они здесь одни и никто другой, кроме этого парня к нему не подойдет. — слушай, джей... — чонвон начинает разговор первым и встает прямо перед чонсоном, мешая тому спрятать смятение на своем лице, — можешь провести мне экскурсию, пока академия еще открыта? я совершенно не знаю, где и что находится, а у сону просить было как-то неловко, он после нашей ссоры выглядел каким то опустошенным... — парень смотрит на пака с неприкрытым любопытством и какой-то непонятной надеждой, чем в очередной раз уничтожает все предубеждения джея о нем. ну неужели он действительно такой бескорыстный и добрый, что даже не требует благодарности и обращается с совершенно посторонней просьбой, как будто ничего не произошло? в любом случае, чонсон пока совершенно не готов к этому разговору в своей голове. — прости, но нет. я опаздываю домой, мне пора, — пак практически выбегает из раздевалки, оставляя чонвона стоять возле выхода в неподвижном состоянии со знаком вопроса, висящим прямо над его головой, и с застывшей в воздухе левой рукой, держащей невидимый рукав в своей ладони.