dance jam

с того разговора прошла целая неделя, но разум чонсона навсегда остался в его комнате, где он отчаянно пытался соединить все точки воедино и спокойно проанализировать слова, которые вышли изо рта чонвона, но у него это, естественно, не получалось. он даже, черт возьми, не смог ничего ответить на шокирующее признание чонвона, оставляя его наедине, в мертвой тишине с тикающими наручными часами пака на прикроватной тумбочке. джей же в тот момент отчаянно карабкался по холодным ступенькам своего разума, находясь где-то между жгучей злостью и бесконечной безысходностью, и он не знал, в какую сторону ему стоит идти, и стоит ли идти вообще, потому что именно тогда он понял, настолько сильно он устал. устал, потому что его попытки все исправить оказались мелкой пылью перед огромной стеной проблем; устал потому что ему приходится разбираться со всем этим в одиночку; устал, потому что не может спать, не думая о том, что будет с чонвоном; устал, потому что он жив. с каждым днем безобразные мысли все сильнее окатывали его огромными волнами протяжных, хаотичных и отнюдь не веселых идей, и он практически сразу же сдался, позволяя швырять себя в разные стороны, в которых проблемы чонвона уже не казались такими страшными, а его собственный разум больше не позволял фокусироваться на одной мысли, выедая мозг с протяжным ревом. всю неделю чонсон наблюдал за яном, который был в прекрасном состоянии, как он хотел казаться окружающим и убедить самого себя, и понимал, что сейчас вся его жизнь держится на этом хрупком парне, с которым в любой момент может приключиться что угодно, и именно эти мысли держали пака на плову и не давали окончательно сойти с ума, и несмотря на то, что он уже давно не собирался спасать самого себя, чонвон все еще был его главным приоритетом, и он просто не мог его потерять. — джей, подойти в кабинет директора после занятий, — хореограф подмигнул парню, тут же начиная занятие. скорее всего, чхве-сонбэнним укажет ему на его проигрыш и, возможно, будет немного злиться, хотя пак знал, что он совершенно не такой, но его больной мозг хотел думать именно так, отбрасывая любое предположение об обычной нейтральной беседе. люди в академии замечали странную перемену в настроении джея. но многие, в том числе и хисын с сону, которые молча переглядывались и лишь изредка улыбались паку и неловко махали руками, когда тот смотрел на них своим стеклянным взглядом, думали, что он просто переживает из-за недавних соревнований, что скоро это обязательно пройдет и академия еще не раз увидит выдающиеся успехи пак чонсона, который сейчас был больше сосредоточен на своих внутренних переживаниях и даже не пытался показывать заинтересованность на занятиях, повторяя движения за хореографом, как прекрасно настроенный робот. если честно, где-то далеко в себе джей тоже хотел так думать, но с каждым днем эта надежда вернуться в прежнее состояние угасала, а он не мог ничего с этим поделать. чонвон безумно волновался за него, хоть и старался держать себя в руках, показывая, что он достаточно силен для человека, который больше не может поглощать пищу из-за непонятных процессов, происходящих в его организме. как всего за неделю джей из живого человека превратился в тряпичную куклу? что же случилось в его голове? ведь тогда, после соревнований, он сказал, что у него все нормально, и он выглядел довольно энергичным, нежели сейчас... он даже не стал возмущаться, когда ян вежливо отказался от его помощи, объясняя свою ситуацию, тогда чонсон просто поджал губы и ушел в себя, что ян считал за согласие и принятие, но сейчас... это был совершенно не тот чонсон, который каждый день желал ему доброго утра, который застенчиво брал его за руку, прикрывая волосами свои краснеющие уши, который обнимал его так, как будто боялся сломать… нет, человек, который стоял рядом с ним был словно надломанное дерево, пережившее за свое столетнее существование много бед, но державшееся до одной единственной бури, которая сломала его пополам, оставляя умирать с переломанными ветками вокруг него. — чонсон-а, все в порядке? я волнуюсь... — несмотря на то, что они все так же жили под одной крышей и ходили вместе туда и обратно, за неделю их общение скатилось до минимума из-за задумчивости пака, который лишь мычал на каждое предложение чонвона, словно наигранно показывая, что он слушает его, а сам же практически ничего не отвечал. за сегодняшний день ян ничего ему не говорил, поэтому джей даже вздрогнул, услышав прямое обращение к нему. ему потребовалось немного времени, чтобы до него дошли слова парня, так как он слышал их сквозь шум собственных мыслей, которые очень сильно мешали его сосредоточенности, ускользающей от него, как песок сквозь пальцы. — я тоже волнуюсь за тебя. — пак отвечает совершенно невпопад, высказывая скорее одну из своих собственных мыслей, нежели ответ на вопрос младшего. его слова приводят чонвона в небольшой ступор, отчего у него округляются глаза и поднимаются брови. — но я говорил не о себе... что-то случилось? — чонвон начинает теребить рукав своей кофты — обычно он делает так, когда смущается, но сейчас это происходило из-за безумной нервозности — и украдкой смотрит на джея, будто боясь, что он пропадет, если ян будет смотреть на него дольше пяти секунд. парень не сразу отвечает на его вопрос, долго переваривая его в себе. сказать ему, что все плохо? чонвону еще хуже, он это знает. тогда сказать, что все нормально? ян точно не поверит. — нет, просто... дай мне немного времени, хорошо? я обязательно объясню тебе все, как только это закончится, — джей слабо улыбается, смотря на растерянного чонвона, который лишь быстро кивает на его слова и подходит ближе, аккуратно касаясь его руки. — это же не связано со мной? мы же уже все решили? — ян перехватывает чужой взгляд, пока тот не скрылся от него за завесой непонятных эмоций, которых он пока не понимал. но то, что он видел практически точно, так это безумная усталость на лице чонсона. по его красным глазам и большим синякам под ними было понятно, что он не спал уже несколько суток, что только сильнее било чонвона по его и так больному организму. после его вопросов пак совершенно не изменился в лице, хотя яну на секунду показалось, что он вот-вот расплачется, но, к счастью или к сожалению, джей лишь хмыкнул. — конечно. мы все решили... — старший поднимает руку и ненадолго касается волос чонвона, приятно поглаживая их, а потом резко притягивает парня к себе и понимает, что он, в отличии от него, еще ничего не решил. конечно же, у него в голове, помимо своих тараканов, все так же мелькали идеи по спасению чонвона, и самая очевидная и рабочая была отвести своего парня в больницу, чтобы положить его туда на лечение, в котором он остро нуждался — джей прочитал в интернете, что отключение организма это одна из последних стадий перед… вещью, о которой он не то, что боялся произносить, а даже думать. занятия пролетают мимо, словно джей действительно занимался танцами, а не постоянным повторением чужих движений, которые начали его раздражать. так или иначе, танцы помогали ему прийти в себя, и пусть сейчас он был неспособен создавать что-то свое, повторять уже заученные наизусть связки было некой отдушиной, да и тем более, повторение — мать учения, не так ли? если бы чонвон не напомнил, что паку надо заглянуть в кабинет директора, который никогда не выглядел настолько устрашающим в его глазах, как сейчас, джей бы попросту забыл об этом, ведь его мысли хаотично сменялись каждую секунду, думать о чем-то одном он просто не мог. парень пару раз стучит в дверь, из которой сразу же доносится звонкое «входите», и оборачивается на чонвона, который ободряюще улыбается и показывает ему кулачки на удачу. — здравствуйте, сонбэнним… вы меня звали? — парень проходит в комнату с компактно расставленной мебелью в виде двух черных стульев у небольшого стола с гордой стеклянной табличкой директор академии танцев, и черного дивана, служащего для приема друзей и сотрудников. джей тут же садится на стул, встречаясь с добрыми лисьими глазами, которые сияют при виде студента. — конечно, звал, и прекрати уже называть меня сонбэнним, я давным-давно сказал тебе называть меня енджун-хен, мы ведь не один день знакомы, джей-я! — он широко улыбается, от чего душа пака немного оттаивает под гнетом страха и неуверенности. чонсон знаком с ним уже пять лет, и с каждым годом ему кажется, что мир не видел и никогда не увидит танцора успешнее чхве енджуна. открыть собственную студию в семнадцать лет, практически сразу же заполучив статус государственной академии — так мог только он, и чонсон всегда восхищался таким недосягаемым наставником, который не имел никаких границ в развитии своего любимого дела, наряду с развитием самого себя. он был и до сих пор является одной из самых ключевых фигур в жизни пака, ведь именно он пригласил его в это место и всегда поддерживал его начинания и продолжения. и пусть они совершенно не разговаривали и не были знакомы так близко, как, возможно, хотелось бы паку, енджун все еще был важнейшим человеком в его жизни, как и в жизнях многих людей, попадавших в эту академию. — хорошо, хен… — если честно, называть своего айдола хеном было странно, но джею не было неловко из-за чужой дружелюбности и видимой симпатии, хотя в своей голове он все так же называл его сонбэнним, выстраивая четкие границы между дружбой и восхищением. — ты упорно трудился на протяжении пяти лет, ты вложил в это место всего себя, и я очень рад, что ты до сих пор со мной! — старший начал издалека, сразу же пугая парня напротив него, отчего начал быстро размахивать руками, — нет-нет, ты не подумай, я не выгоняю тебя, а даже наоборот! я был бы очень рад, если бы ты стал официальным представителем нашей академии! — енджун широко улыбнулся, подмигивая шокированному паку, который растерял все речевые функции. — вы, то есть, ты… я- — я хочу, чтобы ты стал преподавателем, джей-я! ты достоин этого не меньше, чем все остальные хореографы, которые будут безумно рады этой новости, ведь они ценят тебя и твои усилия так же сильно, как и я! — парень ехидно улыбнулся и посмотрел на чонсона, заранее зная, что он не откажется, но на всякий случай продолжил, — у тебя будет стабильный заработок и тебе уже не придется постоянно участвовать в конкурсах, но это совершенно не исключает твоего дальнейшего карьерного роста! наши хореографы ездят в ведущие танцевальные страны, такие, как япония, сша и франция, где они учатся у профессионалов и также имеют шанс устроить свои мастер-классы! ты все еще можешь участвовать в соревнованиях, но, естественно, на квалификацию выше, чем обучающиеся. — после своей пламенной речи енджуну пришлось выпить целый стакан воды, позволяя джею хорошенько все обдумать, хотя он уже давно был уверен в своем ответе, потому что это предложение было пределом всех его сбывшихся и даже не сбывшихся мечт. — конечно, я согласен... — пак закусывает губу, слыша облегченный вздох сонбэннима, который даже наигранно хватается за свое сердце, будучи ужасно тронутым его словами, которые на этом не заканчиваются, — но почему я? вы ведь знаете, что случилось на последнем соревновании… — ты ведь человек, а людям просто необходимо делать ошибки, иначе они перестанут быть людьми, — енджун кивнул собственным словам, подтверждая свою точку зрения, — знаешь, сколько раз ошибался я? если честно, я уже давно сбился со счета, но, кажется, около двадцати? или даже больше… в общем! — чхве единожды хлопает руками, сразу же складывая их замок, — ошибки – это нормально, джей-я. посмотри на весь пройденный путь, оглянись хотя бы разок. неужели ты правда думаешь, что один проигрыш затмит сотни твоих побед и достижений? с этими словами чонсон вышел из кабинета, чувствуя себя настолько легко, как будто он наконец сходил к психотерапевту, а не к директору танцевальной академии. всего за один совершенно недолгий разговор в его глазах появилась надежда, и теперь он был уверен не только в себе, но и в своих мыслях, которые неоднократно говорили ему действовать, пока не стало поздно. — ну что? что он тебе сказал? — чонвон не скрывал своего любопытства, крутясь вокруг пака, пока тот не остановил его, бережно приобняв за плечи. — мне предложили работать хореографом. — джей искренно улыбнулся впервые за неделю, смотря на то, как эмоции яна раскрываются, словно бутон цветка, и он накидывается на него с объятиями, стараясь обхватить его как можно сильнее. — ты же не отказался, да? — парень уткнулся в грудь пака, сжимая его талию, насколько ему позволяли силы и, услышав положительное мычание, радостно засмеялся, — это так прекрасно, чонсон-а! ты такой молодец! — спасибо, чонвон… и я уверен, что ты бы поддержал меня, даже если бы я не согласился, — парень хихикнул, почувствовав, как младший ущипнул его спину, — я хочу сегодня позаниматься допоздна, не составишь мне компанию? — мог бы и не спрашивать. — прыснул чонвон, наконец отрываясь от джея, и уверенно взял его руку, тут же переплетая их пальцы. ночь пришла намного быстрее, чем казалось, и двое парней остались в зале одни, что немного накаляло интимную обстановку между ними. — помнишь, ты учил меня своему танцу? — чонвон тяжело дышал, распластавшись прямо на полу рядом с таким же уставшим чонсоном, только если пак танцевал уже на протяжении нескольких часов, яну же хватило всего тридцати минут, чтобы полностью вымотаться и упасть на пол. — конечно помню. это было очень неловко и одновременно так… странно. а еще ты делал слишком много ошибок. — парень смотрел в потолок, чувствуя, как чонвон поднимается на локтях, чтобы посмотреть ему в лицо. — я делал их специально. — младший усмехнулся, смотря на то, как у пака загораются уши, и совершенно не чувствуя пожара на собственных щеках. — да ну тебя... — старший шутливо отмахивается и слышит звонкий смех. — я серьезно! — чонвон ложится на бок, заставляя джея перевернуться на его сторону, чтобы они смотрели друг на друга, — тогда ты казался мне таким холодным и неприступным, а сейчас я вижу тебя, как на ладони, и даже могу смело прикоснуться, обнять... это ли не чудо? самый лучший человек на планете позволил мне встречаться с ним... — ян убирает выбившиеся на лоб чонсона волосы, чтобы рассмотреть его в тысячный раз, ведь это занятие никогда ему не надоедало. на некоторое время в зале воцарилась тишина, в которой они смотрели друг на друга и думали каждый о своем, и тут, в этой расслабленно-уставшей обстановке внутри у джея что-то щелкнуло. что-то, что томилось в груди давно, но решило вырваться только сейчас. — может... — начал парень, аккуратно расставляя свои слова в голове, чтобы звучать как можно мягче, но при этом не менее убедительно, — может, ты перестанешь заниматься танцами? — …что? вскоре в зале послышались крики.