dance jam

— пожалуйста, выслушай меня хотя бы в этот раз, ладно? — джей успевает поймать чужую руку, которая мгновенно отскакивает от его лица, будто коснувшись не кожи пака, а огня. лицо чонвона сразу же твердеет, и джей чувствует, что этот разговор пройдет гораздо тяжелее, чем он себе когда-либо представлял, а мыслей о предстоящей ссоре — старший был уверен, что его совет вряд ли будет принят чонвоном, что уже было видно по его хмурым бровям — было предостаточно, чтобы построить целый план по выходу из этой неприятной ситуации, поэтому чонсон просто молился о том, чтобы ян не предпринимал никаких попыток выбраться из его хватки. — я же сказал, что все в порядке, чонсон! мы с этим давным-давно разобрались, и ты даже согласился со мной! — в голосе младшего присутствовала толика разочарования, смешанная с агрессией, которую тот пока старался держать при себе в надежде на то, что пак, как обычно, промолчит или просто кивнет, но, кажется, сегодня все пойдет не по его плану, и кто знает, сколько еще трудностей ему придется вынести за этот разговор. — я никогда не соглашался с твоими словами. даже если так, то я не согласен сейчас, — джей качает головой, и ян сразу же отдергивает свою руку, вставая с пола и всем видом давая понять, что ему некомфортно находиться в его обществе, что, безусловно, ранит, но никогда не поменяет настрой чонсона, который сейчас был серьезнее, как никогда, — слушай... — парень встает вслед за яном, так, чтобы они смотрели друг на друга, но не находились слишком близко, позволяя младшему иметь свое пространство для возмущений, — твой желудок больше не переваривает еду, и ты точно не в порядке. в твой организм не поступают витамины, ты теряешь много сил, даже просто нося свой тяжелый рюкзак на спине, не говоря уже про то, что каждый день ты танцуешь по несколько часов без передышки и еще сильнее истощаешь себя. пожалуйста, пойми, что все это просто... не нормально. тебе нужно лечение, чонвон-а, и оно нужно как можно скорее, иначе... — пак чувствует, как его желудок неприятно сводит, а внутри закрадывается противное чувство, будто он вот-вот расплачется, поэтому не продолжает свою фразу и лишь откашливается, чтобы не расплакаться раньше времени. — что «иначе», джей? я прекрасно функционирую без еды, но без танцев я не смогу! когда я танцую, я безумно счастлив, неужели ты этого не видишь? я люблю это дело, и я ни за что его не брошу, только не в этой жизни. — чонвон отчеканивает свои слова, заставляя джея очень сильно удивиться даже не столько тому, как ян совершенно специально называет его американским именем — впервые с дня переезда в его квартиру — с явной целью задеть его чувства, сколько поведению младшего, который вел себя так, как будто он вовсе не думал о чужих словах, но, что самое главное, о самом себе. — ты действительно не понимаешь, что с тобой происходит? — пак повышает свой голос и подходит к чонвону намного ближе, чем следует, от чего тот сразу же пятится назад и спотыкается о свои ноги, но джей успевает подхватить его под локоть, успешно остановив чужое падение, и насильно ставит парня напротив себя, заставляя смотреть на себя, — ты правда не видишь, чонвон? ты- ты же буквально умираешь! — из старшего врывается фраза, которую тот держал под железным замком все это время, и она, почему-то, совершенно не смущает чонвона, который реагирует на его пылкую речь единым смешком, — тебе смешно? — пак сжимает локоть яна и притягивает его к себе, поднимая чужую кофту и сталкиваясь с костлявым телом младшего, от которого хотелось хорошенько прополоскаться в туалете из-за накатившего отвращения то ли к увиденному, то ли к бездействию хозяина данного тела, — это кажется тебе смешным? — парень вырисовывает круг на животе чонвона, осознавая, что еще чуть-чуть — и его большая по параметрам ладонь сможет полностью скрыть его талию. а чонвон так и не вслушивался в чужие слова, стараясь вырваться из крепких рук, обхвативших уже его плечи и начиная их обессилено трясти. — каждое неправильное движение, каждый промах, каждое падение может оказаться последним. твое сердце просто не выдержит этих нагрузок, оно и так уже еле работает из-за недостатка веществ, услышь меня, прошу… — пак на секунду ослабляет свою хватку, так как ощущает себя безумно уставшим не столько физически, сколько морально, чувствуя, как силы и надежды стремительно покидают его, и ян все же вырывается и успевает даже толкнуть его, что, конечно, ни на миллиметр не сдвигает пака с места, но отдает ощутимой болью в запястьях младшего, который в данный момент не обращает на это внимание, позволяя злости завладеть своим телом. — у меня все хорошо! — чонвон повышает свой голос до предела, и казалось, будто он в любую секунду может взорваться, что было совсем недалеко от правды, но все равно не мешало яну продолжать рвать свою глотку, — да, я не такой, как все, мой организм работает немного по-другому, но я прекрасно справляюсь! я так много делаю, почему ты заостряешь внимание только на этом? — да потому что я люблю тебя! — джей выкрикивает эти слова, не смея больше держать в себе все накопившиеся эмоции. фраза про любовь звучит слишком броско, но его это совсем не волнует, как и не заботит тот факт, что совсем недавно он буквально отвергал это чувство, потому что оно казалось ему слишком громким для их неоднозначных отношений, которые начинались с взаимного притяжения и сильной симпатии, а продолжились вселенским волнением и тревогой за жизнь любимого, но почему-то сейчас, когда он вот-вот обессилено рухнет на пол, смирившись с чужой судьбой — вышедшие слова казались нужными и даже правильными, ведь они так точно вписывались в эту атмосферу хаоса и беспорядка, который тут же прекратился, стоило ему произнести эти заветные слова. тогда джей подошел к чонвону, который буквально застыл от чужой фразы, и вновь взял того за плечи, аккуратно поглаживая их и успокаивая скорее себя, чем его. — я- я правда люблю тебя, и я волнуюсь- нет, я боюсь за тебя… и хочу, чтобы у тебя все было- — парень чувствует, как к горлу с троекратной силой накатывает огромный поток слез, который мешает ему нормально говорить, поэтому приходится останавливаться после каждого слова, запрокидывая голову вверх, — я не хочу потерять тебя, пожалуйста, чонвон, дай себя спасти... я не хочу, чтобы ты ушел за своей бабушкой... — на этом моменте джей не выдерживает и, не успев сказать свою следующую фразу, начинает громко и протяжно рыдать, пытаясь закрыть свое лицо руками, которые начинают сильно трястись вместе с его сердцем, готовым выпрыгнуть из него, оставив кровавую метку на его душе. чонвон смотрит на него совершенно ошарашено, как будто весь его мир рухнул в один момент, и он не знает, что с этим делать. ян рефлективно притягивает парня к себе и кладет его голову на свое плечо, слыша, как тот воет, чувствуя сильнейшую дрожь в чужом теле, которая передается и ему. видеть чонсона в таком состоянии было так страшно, намного страшнее, чем видеть самого себя в зеркале, поэтому ян ни на шутку пугается и может лишь молча поглаживать своего парня по волосам, не произнося ни слова. в его голове красным пламенем горела мысль о том, что его словно отправляют в последний путь, хоронят раньше времени, будто совсем скоро он действительно умрет... это, безусловно, оставляет на нем огромный отпечаток, вместе с истерикой чонсона, который, кажется, действительно долго держал все в себе, и это казалось не менее грустным, как и то, что причиной этого яркого всплеска эмоций выступал никто иной, как сам ян. в голове чонвона сразу же назревает огромный знак вопроса, который юлой крутился вокруг их двоих. разве отношения должны быть такими? разве они не должны приносить друг другу радость и счастье, а не страдать по очереди? почему они так быстро перепрыгнули весь этот конфетно-букетный период, сразу же приступая к решению проблем друг друга? почему... почему чонсон все еще вместе с ним, когда он причиняет ему лишь боль, сам того не осознавая? — я в порядке, хен, правда... — ян подает голос только тогда, когда джей заметно успокаивается и начинает тихо всхлипывать, все еще уткнувшись в уже мокрую кофту чонвона, часть которой была практически пропитана его слезами. — нет, чонвон, пообещай мне, что ты хотя бы подумаешь об этом... пусть даже секундно, но подумаешь. — чонсон говорит невнятно, путаясь в своих словах и эмоциях, но острый слух яна все распознает, и парень чувствует лишь горечь внутри себя и огромное сожаление за то, что паку пришлось испытать эти ужасные эмоции из-за него. чонвон решает промолчать, потому что знает, что его ответ не понравится его парню и навлечет еще одну истерику, которая сейчас была совсем не нужна. он совершенно не понимал, в чем была его проблема, и почему чонсон так сильно реагировал, ведь у него действительно все было в порядке. чонвон уже устал повторять эту фразу раз за разом, но это была правда. его правда. он совсем не ел, но это же не значило, что он умирает! каждый день он так же вставал с кровати, умывался, одевался, обнимался с чонсоном — этот факт был крайне важен для него, потому что объятия с паком были третьей самой любимой вещью чонвона после танцев и самого джея — ходил в академию, только вся эта рутина — всего-то! — исключала завтраки, обеды и ужины, что чонвона даже обрадовало, ведь он наконец мог не запихивать в себя куски пищи только для того, чтобы его живот не издавал свои мерзкие звуки. теперь он не только не урчал, мешая фокусироваться на чем-либо, но еще и не требовал питания! разве это не круто? вес чонвона стоял на месте, но каким-то образом все равно приносил джею боль, и от этого яну было отвратно смотреть на себя, отвратно видеть этот беспокоящийся взгляд на своем теле, которое он закрывал несколькими слоями одежды, зная, что в очередной раз заставлял самого близкого человека волноваться за себя и свое ничтожное существование, которое украшало только присутствие чонсона в его жизни. чонвон, безусловно, тоже любил его, и он готов был пожертвовать своей жизнью, лишь бы никогда не видеть ни единой слезинки на глазах пака, даже самой радостной, но его нутро, как и собственная неосведомленность о своем состоянии, подсказывало, что чонсон скорее расплачется перед огромной толпой людей, чем будет счастливо улыбаться ему, не беспокоясь о его внешности. — пообещай! мне нужно услышать эти слова! — джей резко выпрямляется и начинает вновь трясти яна за плечи, отвлекая его от своих неутешительных мыслей. теперь, когда пак смотрел на него своими красными глазами, которые дополняли его дрожащие губы, не говоря уже про все еще трясущиеся руки, он начал казаться ему в сто раз печальнее, чем был вчера, позавчера или в любой другой момент их общей жизни, когда он был в своей низшей точке, и это лишь сгущало краски в голове чонвона. — обещаю. — ян произносит одно-единственное слово, которое, конечно, приятно отдается в груди джея, которому уже казалось, что он в любой момент мог упасть в обморок от накатившего стресса и пост-истерики, сильно сдавливавшей его и так тяжелую голову. возможно, чонвону и правда стоит задуматься над чужими словами, чтобы осчастливить близкого человека, а может ему стоит просто отпустить чонсона, чтобы наконец потонуть одному.

***

спустя несколько недель глухой боли джей почувствовал, что его жизнь начала возвращаться в прежнее русло после эмоционального разговора с чонвоном, который закончился продолжительной истерикой старшего, его чувства были полностью опустошены после такого долгого потока слез. ян, как ни странно, действительно прислушался к его словам и даже попросил выделить ему время на самого себя, что, как полагал пак, предусматривало переосмысление всего происходящего в его жизни, но в первую очередь своего состояния, и пак без каких-либо вопросов и претензий обеспечил ему одиночество не только в академии, переставая везде сопровождать, но и в стенах его собственной квартиры, превратившись в незаметного призрака, как будто его нога никогда не появлялась в чужом доме. — джей-хен! — сону неожиданно преградил ему путь, появившись практически из ниоткуда прямо перед кабинетом, в который чонсон только что собирался войти. ким выглядел непривычно грозно, смотря на него снизу вверх и заставляя неосознанно напрячься, словно тело заранее почувствовало, что его сейчас будут отчитывать. — что такое, сону? — пак наклоняет голову вбок, не совсем понимая такое настроение кима, на что его грубо оттаскивают от кабинета в пустой коридор, — эй! ты чего? — джей еле разрывает мертвую хватку знакомого, поражаясь чужой напористостью. — что ты сделал с чонвоном? — ким хмурится, разглаживая помятую рубашку джея и специально ударяя его в грудь, что только добавляло безответных вопросов в голове пака. — он уже несколько дней ходит, как в воду опущенный, так еще и игнорирует меня как в сообщениях, так и в реальной жизни, а я, между прочим, его лучший друг! — сону показывает на себя пальцем, еще сильнее усиливая эффект своих слов, на что пак поднимает брови. — а ты не заметил, что он и со мной не общается? как я мог ему что-то сделать, если мы даже не стоим рядом? — услышав эти слова, ким на момент застывает, чуть приоткрыв рот, который вот-вот скажет «ой», а потом выпрямляется и сразу же смягчается, издавая неловкий смешок. — да, точно... — протягивает сону, а после продолжает, — у вас что-то случилось? вы поспорили? поссорились? или же… расстались? — глаза парня сразу же загораются, и он прикусывает губу, думая о том, что расставание — это последнее, чего бы он пожелал чонвону, зная, как сильно тот ценил своего парня и при любом удобном случае рассказывал лучшему другу целые поэмы о своем возлюбленном. — чонвон тебе ничего не рассказывал? — джей встречается с непонимающим взглядом и хмурит брови. несмотря на то, что ян и ким были не разлей вода и являлись действительно не последними людьми друг другу, ян, похоже, не посвятил его ни в какие подробности, что обязательно бы сделал сам чонсон, если бы имел в своем кругу кого-то, помимо чонвона. разум неожиданно переключается на воспоминание с его мамой, с которой он всегда делился секретами и подробностями своей жизни, что на секунду заставило скучать по тому времени, когда вся ложь еще лежала глубоко под землей, а семья пака находилась в какой-никакой, но идиллии. джей еще сильнее хмурится из-за своих мыслей и сразу же их отгоняет, пытаясь сфокусироваться на разговоре с сону, который все еще стоял перед ним и терпеливо ожидал продолжения его слов. — у нас все хорошо... ну, наверное… — парень запускает руки в свои волосы, осознавая, что он совсем не готов говорить что-то большее про их с чонвоном… ситуацию. — что бы это ни было, я надеюсь, все правда будет хорошо, — парень не выпытывает у джея большего, что, несомненно, его радует, и лишь громко вздыхает, — я очень волнуюсь за чонвона... он действительно сам не свой в последнее время, как мертвец какой-то… я так не хочу, чтобы он потерял свою очаровательную улыбку и невероятно милые ямочки. — сону улыбается, вырисовывая в своих воспоминаниях вечно веселого чонвона, который только и делал, что смеялся и приносил всем вокруг радость, и перед глазами джея, как по щелчку пальцев тоже появляется лицо яна, такое прекрасное и вечно красивое, как яркий цветок, улыбающийся тебе в любой момент твоей жизни. но сейчас этот цветок выглядел совершенно не так весело и даже не так невинно, а когда разум подкидывает совершенно ненужную в такой трогательный момент мысль о том, что, вообще-то, ян все еще находится на волоске от смерти, и именно чонсон должен это исправить, парню мгновенно становится не по себе. джей, молчаливо переглянувшись с таким же задумчивым сону, вскоре возвращается к кабинету, в котором он должен был находиться уже целых десять минут, но всвязи с неожиданным разговором ему пришлось припоздниться, из-за чего он мысленно ругает себя, на чем свет стоит. парень пару раз откашливается и аккуратно стучит в дверь, спустя мгновение слыша все такое же громкое и жизнерадостное «входите!», которое на момент даже поднимает ему настроение. — извини, хен, я немного опоздал... — джей входит в кабинет с извинениями, ужасно боясь провиниться в такой важный для него момент, но, встретившись с лисьим взглядом, выражающим полное понимание и даже поддержку, волнение, ломающее его уже который раз, сразу же испаряется. — джей-я, на секунду я даже посмел подумать, что ты не придешь! — енджун улыбается и жестом приглашает парня сесть с ним за небольшой столик, тут же предлагая ему стакан кофе, от которого пак вежливо откланяется. — от такого предложения невозможно отказаться. — чонсон кивает самому себе и в тот же момент к нему пододвигают договор. старший хореограф академии танцев звучало очень гордо. настолько, что по лицу джея пробегает сдержанная улыбка, когда он читает свою должность и проводит по ней пальцами, продолжая читать условия найма. зарплата оказывается действительно приличной, даже для пака, родившегося с золотой ложкой во рту и прожившего все девятнадцать лет, не отказывая себе ни в чем благодаря очень трудолюбивым родителям, которые обеспечили ему хорошую жизнь до того самого переломного момента. так или иначе, чонсон был рад абсолютно любой зарплате, но этот бонус в виде символичной суммы ненароком поднял его настроение. — я так рад, что ты стал моим работником, теперь тебя точно не заберут прихвастни из других студий! — чхве гордо разглядывает договор с подписью пака на ней, — нет! не смей ничего говорить, я просто очень-очень ценю тебя. — старший жестом руки останавливает чонсона от потока слов в стиле «я бы ни за что не бросил вас!» и «я даже не задумывался об этом!», прекрасно зная, что пак не ушел бы от него, даже если бы в мире начался апокалипсис. чонсон перебрасывается еще парой слов со своим новоиспеченным начальником и выходит из кабинета, не скрывая радости на своем лице. он даже не представлял, что когда-либо удосужится такого высокого звания, так еще и в своем самом любимом месте на земле — кроме дома чонвона, конечно, — поэтому улыбка на его лице сквозь недели страданий была совершенно оправдана. парень все же решается нарушить свое слово, позволяя себе побеспокоить чонвона один-единственный раз за все эти дни, чтобы поделиться своей радостью и, возможно, тем самым поднять и чужое хмурое настроение. — чонвон, можно тебя на секунду? — джей заглядывает в пустой тренировочный зал, тут же встречаясь с глазами яна, который сидел на полу в позе лотоса и выглядел крайне уставшим и болезненным, намного более болезненным, чем когда-либо раньше, перекрывая все свои прошлые состояния, в которых его видел пак. младший кивает и совершает несколько попыток встать с пола, только вот его ноги совсем не слушались его хозяина, а руки предательски дрожали, не желая поднимать парня с поверхности. пак сразу же подлетает к чонвону и подхватывает парня с пола, ставя его на ноги, как деревянного солдатика, у которого было не податливое тело, отказывающееся сгибаться так, как надо. — тебе плохо? температура поднялась? — пак подносит ладонь к чужому лбу и получает отрицательный ответ, хотя на его руке все же остается приличное количество горячего пота, который не пропадает вплоть до того момента, пока чонвон не берет его руку в свою. — все в порядке, чонсон-а… просто кружится голова и немного подташнивает. — лицо чонвона было белее мела, так еще и какого-то зеленоватого оттенка, будто из него могли выйти все органы, стоило ему выдохнуть. — я тоже хотел с тобой поговорить, но сначала ты. — ян чуть сжимает ладонь пака, отвлекая парня от своего лица и заставляя вспомнить то, зачем он сюда пришел. — я теперь хореограф. официально. — пак хмыкнул, чувствуя смущение от собственных слов и пристального взгляда чонвона на себе, который тепло улыбается и распахивает свои руки для объятий, в которые сразу же влетает джей, поднимая его с земли и делая пару кругов вокруг себя так сильно, что огромная одежда чонвона начинает разлетаться в разные стороны. — ты такой молодец, хен. я горжусь тобой. — голос яна кажется слишком слабым то ли потому, что он всем лицом уткнулся в чужую рубашку, то ли из-за его явного переутомления, но это никак не смущает чонсона, радостно сжимающего чужую талию и позволяя себе, наконец, радоваться на полную и выпустить все счастливые эмоции без какого-либо стыда. — что ты собирался мне сказать? — старший все еще обнимает чонвона, стараясь максимально растянуть этот приятный момент, но от яна не исходит и звука, что тут же заставляет напрячься и продолжить говорить уже полушепотом, — чонвон? — парень чувствует, как в его организм вихрем влетает паника и тревога, охватив все тело. пак пытается поставить чонвона на пол, но сквозь пелену страха видит, что его ноги просто не желают стоять, они словно... перестали работать? а когда он решает посмотреть на него, глаза яна оказываются закрытыми. — чонвон! — парень понимает, что происходит и кладет младшего на пол, подавляя в себе желание разрыдаться над его телом, мгновенно подставляет свое ухо к чужому сердцу и ждет, казалось, целую вечность, пока до него дойдет звук ускоренного сердцебиения, — блять, блять, блять... — джей хватается за голову, понимая, что прямо сейчас ян, скорее всего, находится между жизнью и смертью, и тут же выбегает в коридор, поднимая всех на уши своим криком, в пух и прах разрывающим глотку, — скорую, срочно! вызывайте скорую! там- там чонвон… мой чонвон… — пак взглядом встречается с сону, который тут же вбегает в зал вместе с приличной толпой студентов и хореографов, оставляя чонсона стоять в коридоре. чонвон умирал на глазах у десятков людей, и джей ничего не мог с этим сделать. и если раньше эта фраза имела переносное значение, то сейчас все было по-настоящему.