2 декабря 1999. 23:05.
– Так ладно, я постелила вам, пойдёмте, чаю попьём. - Катя, будучи на последнем месяце беременности, довольно быстро и ловко передвигалась. Она в тапочках прошлёпала на кухню, заваривать чай. – А кушать? - одновременно спросили её брат и муж. – И кушать. ‐ мужчины подскочили и помчались на кухню. – Я вот думаю постричься. Корни отросли быстро. – Вот когда родишь, тогда и пострижёшься. Достанем мороженое что ли. - Балунова открыла морозилку и принялась искать мороженое. – Я пока чай заварю. - Буся встала со стула, сделала несколько шагов к плите и вдруг уронила чашку. – Кать, ты чего? – Блять, Сань, рожает она! Чё делать? Ты отец, блять, чё делать? Спустя 10 минут толкования о том, что девушка рожает, им сообщили, что машина выехала. Всё это время Миша держал жену, а Варя старалась её успокоить. Балу пытался найти ту самую сумку с вещами и документами. К приезду врачей всё было собрано, Катя заранее одета в ночнушку, подаренные Косом чёрные уги и кожаный плащ, Миша тоже одетый был с ней в прихожей. На дворе стоял декабрь и тридцатиградусный мороз, поэтому выбирать не приходилось. Катя стянула из дома свой мобильный и уговорила подругу утром обзвонить всех близких, сообщить о том, что у Горшенёвых родился сын. Варвара пообещала сделать это сразу, как только проснётся, загнала мужа в квартиру и закрыла дверь. Дорога в больницу была долгой, некогда-Балунова всё время сжимала руку мужа и тяжело дышала, лёжа на каталке. До роддома доехали только к часу ночи из-за пробок, почему-то образовавшихся посреди ночи, а сами роды были непростыми и продлились ещё 5 часов. В 6:05 молодому отцу отдали его новорождённого и уже запеленованного сына, которого он решил назвать Алексеем. Через 3 дня Катю и Лёшу выписали.14 декабря, 1999. 10:00.
– Да? - Катя подняла телефонную трубку, не ожидая услышать до боли знакомый голос. – Екатерина Валентиновна, Саша Белов беспокоит. - голос на другом конце провода был грустным, сиплым, но Катя смогла узнать его. – Присядь, Катюш, присядь. – Белый, ты чего? ‐ несмотря на его странный тон, она присела на стул. Слова его обеспокили девушку. – Слыхал, ты теперь Горшенёва. Да ещё и мать. Поздравляю. - он видимо, пытался отвлечь самого себя. – Спасибо, Саш. Но давай к делу. ‐ она сильно нервничала, тон старого знакомого настораживал. – Ребят убили. Вчера. Фила и его жену, Пчёлу... Космоса. - голос его стал совсем сиплым, хрипящим. – Нет, нет, нет. Космос, он же... он звонил недавно, 4 дня назад. Подарок привёз, мы даже виделись. - она вдруг заплакала. – Мне жаль. Похороны, - это слово явно далось мужчине очень тяжело. – Через 3 дня, послезавтра, в Москве, на Новодевичьем кладбище. Я сегодня ночью прилечу в Питер, завтра поедем вместе. – Ладно. - звонок оборвался. Горшенёва поднялась и на негнущихся ногах пошла к мужу. – Миша. Я завтра уеду в Москву. На несколько дней. На похороны. Я сцежу молоко, оставлю в холодильнике. Ты же сможешь пару дней побыть с Лёшей? Я могу прислать маму или Варю, если нужна будет помощь. – Кто умер? Я не припомню у тебя знакомых в Москве. ‐ Михаил поднялся к кровати и подошёл к жене. – Космос. Космос погиб. ‐ она ожидала удивления от мужа, но он видимо уже был посвящён в тайну этого имени. – Хорошо, езжай. Только будь осторожна, прошу тебя. Ты говоришь, что он погиб. Разбился что ли? – Его убили. И его друзей тоже. Всех, кроме Белова. Он прилетит сегодня ночью, завтра днём поедем. В течении суток Катя старалась как можно больше времени провести с семьёй, насладиться этим. Но её голову никак не покидали мысли о том, что больше никто не будет звонить каждые 10 дней.