Искра в темноте. Дьявольское наследие

Кирана Елена потащила с собой. Ей нужны были свободные руки, а священник, хотя она ему и не доверяла, детям явно не причинит вреда. По крайней мере, она надеялась на это. — Это здесь? — сказала Елена, подняв брови, и удивленно смотря на готичный комплекс, находившейся чуть ли не в центре Французского квартала, неподалеку от которого она притормозила по просьбе Кирана. Мужчина кивнул. — Я здесь ни разу не был, но резиденция Марселя — бывшего лидера вампиров, была именно здесь, — неохотно ответил он, и тихо, под нос себе, пробормотал: — Скотобойня всегда кишела вампирами… Елена удивленно повернула голову к священнику, и неверующе повторила: — Скотобойня? Кто называет дом «Скотобойней»? Против воли, ее передернуло, ибо в ее разуме все еще были весьма живы воспоминания о другой скотобойне, где она некогда проснулась со вспоротым брюхом и голая, как в день своих именин. Киран скривился, и иронично ответил: — Вероятно, вампиры? Девушка согласно дернула бровь, и обернулась на заднее сидение. Роза, надув губы, смотрела в окно, а ее личико было сморщено в недовольно гримасе, что в любой другой момент могло показаться забавным, если не помнить, что она не спала всю ночь, рвя себя глотку на пару с приемной сестрой. Потом Елена перевела взгляд на Солу. Ее девочка задремала, но носик тоже был капризно сморщен, а ручки и ножки то и дело свободно дергались более не замотанные в одеяло. Электронный градусник, который прочно обосновался в ее аптечке показал, что ее температура была сейчас 99,5 °F* и Елена немного распахнула ей одеяло, чтобы не капризничала и могла поспать. Она вздохнула и вышла из машины. Не удержавшись, Елена открыла заднюю дверцу, и поцеловала сначала Солу, а потом и Розу, и только тогда, наконец пошла в сторону особняка, крепко сжимая в руках кинжал, заправленный в рукав. Впрочем, она сначала на миг замерла рядом с окошком, около которого сидел Киран, и предупреждающе сказала: — Следи за девочками. А то я за себя не ручаюсь. Каким бы ты не был хорошим, и как бы ты, или твой племянник, мне не помогли, я тебя все равно убью, если с моими детьми что-то случится. Ясно? И дождавшись кивка, Елена решительно направилась в сторону кованых дверей. Она твердой рукой их распахнула, даже не пытаясь скрыть того, что пришла, и не волнуясь о шуме, который она производит. Девушка твердой походкой прошла по небольшому… коридору, и тут же оказалась в закрытом дворе особняка. Отсюда вели лестницы наверх, и внизу расположились с толики и стулья, который занимали несколько разномастных вампиров. От парня, похоже на хипстера, и до какой-то беременной девицы, смотрящейся здесь до боли неуместно, и которая смотрела на нее большими и круглыми глазами. — Где мне найти Клауса? — спокойно и громко сказала Елена, как ни странно, не чувствуя панического страха, который должен был бы ее окутать с ног до головы, от мысли, что она в логове вампиров. — Кэтрин? — удивленно промолвила беременная брюнетка, делая один шаг в ее сторону, в то время как остальные застыли молчаливыми статуями самим себе. — Как ты?.. Ты же мертва! Елена едва заметно приподняла бровь. Кэтрин мертва? Вот это новость! И впрямь, известие, что ее неуловимая бабуля-вампирша почила в бозе, было поразительным, особенно на фоне того, что та пять столетий успешно избегала смерти. Но ей было не особо ее жаль. Кэтрин была стервой, для которой люди были либо разменной монетой, либо едой. Так что… Туда ей и дорога. «Боже, какой же холодной сукой я стала», — мимоходом подумала Елена, и настойчиво, вслух, произнесла: — Я не Кэтрин. А теперь… Где Клаус? «Не думала, что буду надеяться на подобное, но, господи, пусть он не сдох, и не гнил сейчас в гостиной квартиры, где я его оставила», — несколько иронично подумала Елена, и пошла в том направление, куда ее, вдруг оттаяв, отправил какой-то парень с пушистой копной черных волос и дурацкой бородкой. На его лице была в этот момент несколько ехидная ухмылка, видать он надеялся, что ее сожрут, ну да, ладно. Около двухстворчатых дверей, ведущих, очевидно, в гостиную, она замерла, услышав голоса. Два Елена узнала сразу. Один принадлежал Клаусу, а другой… Элайдже. В принципе, ее не должно это удивлять. Он явно выбрал сторону брата, еще тогда, в ночь жертвоприношения, так что ее не должно удивлять то, что он был здесь, а вот два других голоса, оба женских, ей были незнакомы. Она собиралась сделать шаг вперед, и объявить тем самым о своем прибытие, но тут дом затрясло, и откуда-то сверху донеслись пронзительный девичьи крики под аккомпанемент бьющегося стекла и треска дерева. Что за?.. — Это Давина? — ошеломленно произнес один из женских голосов едва дрожь утихла. — Да, она не так давно выработала эту маленькую привычку, — ответил ехидный голос явно живого Клауса. Черт. В этот момент, Елена была полна смешанных чувств. С одной стороны он ей мог помочь, если, конечно, сразу не прикончит, а с другой… Какого хрена он не сдох?! — А сегодняшнее землетрясение? — вновь спросила женщина, а Елена навострила уши, понимая, что эти тряски были явно делом рук человека, а не природы. — Тоже Давина, — ответил второй женский голос. — А еще ее тошнило землей. Сердце Елена замерло. Не могло же это быть совпадением? Что в одном городе землей тошнило сразу двух людей? — Тогда у нас большие проблемы, — вымолвила первая женщина, и вот тут уже не выдержала Елена. Она решительно распахнула двери в комнату, и холодно сказала: — И будут еще больше, если я, в течение ближайшей минуты, не узнаю, почему мою дочь, как и эту вашу Давину, тошнило землей, и какие могут быть из-за этого последствия. Тишина. Идеальная тишина повисла в комнате, а четыре пары глаз уставились на нее. Две карих — Элайджи и незнакомки, единственной здесь стоящей на ногах, и две пары светлых. Одни голубые, принадлежавшие симпатичной блондинке, развалившейся на диване, и, естественно, зелено-голубые Клауса. Он даже поперхнулся при ее виде, что приятно согрело ее душу. В конце концов, сколько смертных имели честь поразить Первородного, причем уже не в первый раз и даже второго уже по счету? — У меня галлюцинации, или я вижу перед собой очередную Петрову? — удивленно заявила блондинка, первой нарушив тишину, и недовольно, обращаясь уже именно к Елене, добавила: — Разве вы не вымерли? Гилберт насмешливо оскалилась. — Нас — Петровых, хрен убьешь, — ехидно сказала Елена, и перевела взгляд на Элайджу, смотрящего на нее пораженным взглядом. На его благородном лице подобное выражение выглядело немного нелепо и смешно. Она усмехнулась, и притворно доброжелательно, будто со старым другом, промолвила:  — Элайджа! Мой бывший союзник! Как дела? Как жизнь? Слышала Кэтрин покинула этот бренный мир. Твоих рук дело? Тоже ее предал, или отдал на растерзание своему братцу-мегаломаньяку? Или и то и другое сразу? Елена ухмыльнулась еще шире, увидев, как он сначала растерянно моргнул, а потом поморщился, будто от зубной боли, и оглядев его вид, саркастично добавила:  — Кстати, мне нравится новая прическа. Она определенно идет тебе больше, чем стрижка унылого профессора. Во все еще висевшей тишине вдруг раздался смешок, и Елена наконец перевела взгляд на последнего обитателя этой комнаты, которого она хотела видеть так же сильно, как и пару дней назад. То есть, желательно, никогда. — Клаус, — скривившись, сказала она после того, как они несколько минут тягались в соревнование взглядов. Елена без труда заметила, что выглядит-то он не очень. Кожа была бледная, и он едва заметно морщился, стараясь не опираться на спинку барного стула. Она не удержалась от зловещей ухмылки, и, с фальшивым участием, произнесла:  — Как спина? Не болит? С лица гибрида тут же стекли все остатки веселья, и не прошло и секунды, как он вырос перед ней, и низко наклонившись к ее лицу, с нотками злости и победы, что ли, протянул: — Ну, здравствуй, Елена Гилберт. Я сказал бы давно не виделись, но я бы соврал. Впрочем, не могла бы ты потешить мое любопытство, и рассказать... Он выразительно поднял один палец, и продолжил:  — ...во-первых, как ты выжила после того, как я тебя высушил, — он показал второй палец, — во-вторых, как так долго смогла от меня скрываться, и даже от заклятия ведьм, все из которых в один голос меня уверяли, что ты мертва, и… — тут он выдержал зловещую паузу, и наклонившись еще ниже, при этом почти коснувшись кончиком своего носа ее носа, с улыбкой, закончил: — …конечно, в-третьих. Самое главное. Где моя дочь, любовь моя? Я бы очень хотел с ней наконец познакомиться. Без того, чтобы ты, прерывала эту встречу, ударом ножа мне в спину. Сердце Елены пропустило удар, когда гибрид озвучил ее самое большое опасение. Буквально прямо сказал, что знает о том, что Сола его дочь. Но, судя по вспыхнувшему в глазах гибрида удивлению и торжеству, именно это с головой выдало ее, и подтвердило его всего лишь догадку, а не факт, в котором он был уверен. Черт!..