Искра в темноте. Дьявольское наследие

Клаус предполагал это, был даже почти уверен в правоте своей догадки, но увидев, как в глазах девушки напротив вспыхнул ужас, а ее сердце пропустило удар, он вдруг по-настоящему осознал, что… …у него действительно есть дочь. Уже есть. Что та кроха, которую он увидел тогда в колыбели, была его плотью и кровью. Живой и дышащей. Реальной. Не абстрактным младенцем, которого вынашивала Хейли, и чьим единственным проявлением, как живого и настоящего существа, был растущий живот волчицы, и трепыхание второго сердца в ее теле. И все. Он даже еще не чувствовал, как дитя в чреве Хейли пинается, а эта девочка… Гибрид даже сейчас мог чувствовать ту мягкость нежной кожи маленького кулачка, к которому он мимолетно, но успел прикоснуться. Он слышал ее сильное сердце, не приглушенное сантиметрами плоти матери, видел ее глаза, румяные щеки, и надутые губы. Она была всем тем, что он в своих юношеских фантазиях, в те времена, когда он думал, что все же сможет завоевать Татию, представлял в их общих детях. Клаус схватил двойника за плечи, и рыкнул: — Где она?! Но первоначальный ужас глазах Гилберт угас, и в ее темном взоре вновь вспыхнуло то самое пламя, что он видел в ту ночь, когда, очевидно, и была зачата их дочь. Сола, если он не ошибался. Именно так Камилла сказала, что зовут кровную дочь, ее, якобы, кузины. Клаус был удивлен таким странным именем, но не считал его ужасным. Даже уникальным, ведь не многих женщин он встречал на своем веку, которых так звали. Да что там, вообще не встречал. — Скоро будет в могиле, если я не узнаю, какая чертова ведьма в этом городе заставила мою двухмесячную дочь плеваться землей, а теперь сгорать от лихорадки, — рыкнула девушка, которая в те немногие разы, когда они встречались не была столь грозна и сердита, даже в ночь жертвоприношения, а ее глаза не были полны этой тьмы, и довольно сильно толкнула его в грудь. Клаус удивленно моргнул, понимая, что девушка толкнула его с силой, которая и не скажешь, что скрыта в таком хрупком теле, а прищурился, когда до него дошел смысл ее слов. — Что? — резко сказал он. — О чем это ты?.. — Да, и я бы хотела это знать, — ошеломленно вставила Ребекка, про которую он забыл, как и обо всех здесь присутствующих. — Что за белиберда черт возьми срывается с ваших уст, потому что я решительно не понимаю ее. Слова знакомые, но связь между ними определенно не может иметь место быть, потому что… — Что? — грубо рявкнул Клаус, повернувшись к сестре, и развел руки в сторону. — Что у меня не может быть потомства? Я думаю, мы оба знаем, что теперь это не так. Вот только выяснилось, что первенца мне подарила Елена Гилберт, а не в обозримом будущем подарит Хейли. Он театрально указал на двойника все еще стоявшего в дверях, и драматично добавил:  — Да, да, которая является двойником, как ты уже метко заметила, дорогая сестра. Тем самым, благодаря кому, я стал гибридом, и тот самый, кого ты не успела застать, так как она весьма ловко от меня сбежала прежде, чем ты покинула свой уютный гроб. И, ткнув в сторону Гилберт пальцем, громко рыкнул:  — И которая забрала с собой моего ребенка! Елена тем временем моргнула и возмущенно открыла рот. — Твоего… Кого?! — сердито крикнула она. — Твоего ребенка? Сола моя дочь и только моя! Ясно? И то, что твой чертов член принимал участие в ее зачатии не делает тебя вдруг ее отцом, проклятый ты мудак! Чтобы стать им, тебе нужно еще постараться! И… Она сжала кулаки, и, не замечая, что в нескольких декоративных горшках, что стояли по периметру гостиной, растения посерели и осыпались мелкой крошкой извести, а стекла в окнах, и некоторый предметы, задрожали, зарычала:  — …сбежала?! Я что, была у тебя в плену? Или я твоя собственность? Нет! Я просто уехала из родного города, потому что захотела. И сделала я это, спустя несколько месяцев, как ты, скотина, сломив свое проклятие, и отомстив в моем лице всем Петровым, поимев меня за час до моей же смерти в уплату за освобождения моей тети от «почетного» места жертвы-вампира в твоем ритуале, свалил из города! Так что не смей тут корчить из себя невинную жертву или обиженную сторону, придурок чертов! Елена на миг замолчала, тяжело дыша через нос, чувствуя, как в ушах нарастает гул, и со злостью во взгляде сверли гибрида, а потом выдохнула. Она с трудом разжала кулаки, по которым текли струйки крови, который девушка еще не заметила, и, как можно, спокойнее произнесла: — Клаус. Мне плевать на тебя, и если бы ты все-таки сдох, я бы с удовольствием сплясала на твоей могиле, но так уж вышло, что ты выжил, и, вот ужас и явно карма Петровых, ты… Она поморщилась, будто ей физически было больно произносить следующие слова, и выдавила: —…отец моей дочери, которая не должна страдать из-за наших… разногласий. И если тебе все же и впрямь есть до нее дело, то… Помоги. Я не ведьма, и не знаю, где таковых найти, чтобы избавить ее от той гадости, или проклятия, что на нее кто-то навел. Софи, все это время ловившая челюсть, где-то около пола, наконец отмерла, и просипела: — Это не проклятие. Это признаки незавершенной Жатвы, который со временем станут хуже. Ее нужно закончить, и закончить сегодня, но… Я не понимаю, причем здесь твой… Она сглотнула, а ее взгляд заметался между гибридом и незнакомкой, которая, судя по всему, было матерью истинного первенца Клауса, и пискнула:  — …ребенок?.. Последнее слово было больше вопросительным, чем утверждающим, ибо Софи совершенно не могла поверить в это. Что им мало было перспективы одного трибрида? Наследника великой силы и хаоса, к рождению которого было еще время подготовится, но теперь… Теперь оказывается, что дитя уже родилось. И почему-то страдало откатами древней магии, которые сотрясали Давину, потому что Жатва была не завершена в срок. — Что еще за «Жатва»? — холодно сказала Елена, которой инстинктивно не нравились слова, даже отдаленно, имеющие в виду ритуалы и жертвоприношения. — Что еще за «ребенок»? — в тон Гилберт сказала Ребекка, вскочив с дивана, и огромными глазами смотря то на одного брата, то на другого, и, конечно же, на этого нового двойника. Ну или старого. Ей судить трудно, ибо с конкретно этим носителем этого проклятого личика она не имела «чести» быть знакомой. Блондинка повернула голову к брату, и настойчиво произнесла:  — Ник? Это что, правда? У тебя уже есть… Тут вновь открылись двери в гостиную, и вошла Хейли. Ее лицо маской неудовольствия, а губы поджаты так сильно, что аж побелели. — Ребенок, — закончила она за Ребекку, но при этом сверля взглядом Клауса. — У тебя уже есть ребенок. Ну ты и ублюдок. Елена тем временем моргнула. А потом еще и только сейчас обратив внимание на недавние слова гибрида, смерила девицу взглядом, чуть дольше задержав взгляд на ее округлом животе, и презрительно фыркнула. — Клаус, а ты времени зря не терял, — насмешливо сказала она, и кинув взгляд на мужчину, ехидно добавила: — Ты бы познакомился поближе с современными методами контрацепции, что ли. А то еще немного, и через пару десятилетий здесь будет целая армия мини-Клаусов бегать. После чего, обошла брюнетку, чья челюсть была где-то на полу, и вышла в коридор. — Куда это ты собралась, любовь моя? — громко крикнул Клаус ей вслед. — За дочерьми, — крикнула в ответ Елена, даже не оборачиваясь и продолжая идти, точно зная, что ее все равно услышат. — Я слишком надолго их оставила одних. Да, и ты, разве не изъявлял желание официально встретиться с Солой? Ответ она не слушала, да и не услышала бы, ведь уже вышла во внутренний двор, и почти сразу столкнулась с отцом Кираном, который неловко стоял у входа с двумя младенцами на перевес. Роза молчала, лишь недовольно свела свои светлые брови на переносице, а вот из переноски доносилось хныканье. Елена, не теряя времени, подошла, и на миг коснувшись щечки Розы, наклонилась и взяла дочку на руки. — Тихо, тихо, моя сладкая, — еле слышно прошептала она, пытаясь успокоить малышку, и коснувшись губами ее лба, нахмурила брови. Кожа Солы ненамного, но, как ей показалась, стала горячее. Елена чертыхнулась про себя, и обеспокоенно пробормотала: — Да ты же вся горишь. — Гм, Елена, — тихо произнес Киран, смотря ей за плечо. — Может наконец объяснишь, почему ты первым делом приехала сюда, вместо того, что ехать в больницу раз уж твоя дочь заболела? Он перевел взгляд на девушку, и добавил:  — И откуда ты вообще знаешь… Обо всем этом?! И что, вообще, черт возьми, происходит? Мне соседи позвонили, и сказали, что твоя квартира стоит со взломанным замком, и… Елена, не глядя, кивнула куда назад, и насмешливо сказала: — Клауса благодари. Это он попортил имущество твой семьи. Она была уверена, что этот проклятый гибрид пошел следом за ней, и, судя по возмущенному рыку, была права. Но ей было не до того. Ее больше дочь волновала.

***

— Что еще за «связь»? — возмутилась Елена, когда Софи Деверо, так представилась та самая брюнетка, которая вещала о какой-то жатве, и, которая, очевидно, была ведьмой, коснулась лба ее дочери и пробормотала какое-то заклятие. Она, в эти секунды, с трудом сдерживалась, чтобы не отойти от нее, и убрать ее руки от ребенка, но другой ведьмы под рукой у нее не было в этот момент. Софи промолчала. Она только большими глазами смотрела на дитя в руках Елены, и не могла и слова сказать. Помимо тех, что она сумела пробормотать о том, что между Давиной и ребенком кто-то сотворил узы подобные тем, что она сама сделала чтобы связать себя и Хейли. А все потому… …что в этом ребенке было столько силы. Почти как в Давине сейчас, и может даже больше, но этого ребенка это не убивало. Магия вполне себе гармонично циркулировала по ее маленькому телу, и все симптомы болезни были лишь отражением того, что происходило сейчас с Давиной, но даже они были слабее, хотя должны быть одинаковыми. Это не нормально! Не может в ребенке быть такой силы! Это противоречит всем законам природы! Софи хотелось даже отшатнуться от нее, ибо магия дитя, казалось, чувствуя от нее опасность, стала на нее давить. Буквально физический вес лег ей на плечи и придавливал к земле. — Избавься от них, — зловеще сказал Клаус, вдруг появившись рядом с ней, и дернув ведьму за локоть. — Или катаклизмы, которые ты предвещает этому городу, если не завершить Жатву, конкретно ты, не увидишь. Деверо сердито выдернула руку. — Угрожаешь? — сказала она, а потом усмехнулась. — Клаус, да ты хоть представляешь, что за дитя ты породил? Да ребенок Хейли просто котенок, по сравнению с ней. Она махнула рукой в сторону Елены, которая настороженно смотрела на нее, и крепче прижимала к себе то и дело ворчащую на ее руках девочку, и добавила:  — В ней силы больше, чем в Давине сейчас. Это неправильно! Но Клаус вновь схватил ее за локоть, и рыкнул в лицо: — Это не должно тебя сейчас волновать. Лучше придумай, как разрушить эту связь, и начинай готовится к Жатве. — Или ты меня убьешь? — сглотнув, сказала Софи, смотря в его отливающие желтизной глаза. Но прежде, чем гибрид успел сказать хоть слово, раздался другой голос. Голос очень злой матери, которой не нравилось, что ее дочь называют «неправильной» и тому подобное. — Или тебя убью я, — решительно вставила Елена, и холодно посмотрела на ведьму. — Уж поверь. Если к концу этого дня, моя дочь не будет вновь пышет здоровьем, я без труда и колебаний прострелю твою голову, и никакая магия тебя не спасет. В конце концов, ты будешь не первой сверхъестественной тварью, которую я убью, чтобы ее спасти. После чего, она, как можно слаще и милее, улыбнулась, смотря на ведьму совершенно черными глазами, обещающими ей мучительную смерть. И Софи вновь сглотнула, чувствуя, как волосы на ее загривке встают дыбом. Почему-то, эта женщина в этот момент напугала ее сильнее, чем даже Клаус, и все его семейство.