Искра в темноте. Дьявольское наследие

Клаус, подняв бровь, смотрел на то, как двойник спокойно угрожал ведьме Деверо, и с трудом узнавал. Исчезла милая, готовая к самопожертвованию, добрая девушка-подросток, которая, несмотря на браваду, боялась его. Ушла та, за кем волочились, как собачонки, братья Сальваторе, между которыми она не могла выбрать, хотя и утверждала, что любит лишь Стефана. Явно больше не было той хорошей подруги, о которой ему в момент откровенности рассказывала мисс Форбс. Старая Елена Гилберт умерла. А на ее место пришла новая. Не такая, как ее прабабка: хитрая, но всегда прибывающая в состояние повышенной готовности, и готовая идти по головам лишь бы выжить, и не такая, какая была Татия: смелая, но нерешительная женщина, которая так и не смогла выбрать между Элайджей и ним. Нет. Это была, когда надо, холодная, решительная и бесстрашная женщина, которая без труда подкралась к нему, всадила нож в спину, и, вот еще миг назад, столь горячо кричала на него, прожигая взглядом, а теперь холоднокровно и совершенно серьезно, угрожала пристрелить ее. Он слышал ее сердце и видел, непривычно, для этого лица, черные глаза, радужка которых, казалось, слилась со зрачком, и на фоне таких же непривычно светлых волос, они смотрелись еще темнее. И гибрид знал, что она не лжет и сделает то, о чем говорит. И эта женщина, которой не смогла стать не одна из предыдущих двойников, ибо они так и остались, по сути, подростками, не созревшими до конца морально и не достигшие личностного роста, не могла не вызывать в нем любопытство и притяжение. Клаусу было интересно, что еще за этот короткий срок изменилось, да и вообще он хотел поближе узнать кто же эта Петрова, которая родила ему первенца. Дитя, которое она явно любила, что его поразило до глубины души. И приятно согрело его холодное сердце. Кстати, о ребенке… Он так и не прикоснулся еще к нему, и отчаянно желал это исправить. Столь отчаянно, что его это даже самого удивило. Как и то, что Деверо уверенно говорила, что такое хрупкое и маленькое создание уже сейчас было сильнее, чем девчонка, что билась в припадках этажом выше. От этого знания, Клауса даже распирало от гордости, и внушало долю страха. Ведь теперь любая ведьма могла об этом узнать, и убить ребенка, который еще был столь мал, чтобы защитить себя… Уже узнала, кто бы она не была, если ведьма права, и кто-то связал узами девочку и Давину Клэр. — Я попробую, — наконец выдохнула Софи, чей локоть он все ещ держал. — Но мне нужно сходить за своими вещами, и осветить кости Селесты. А для этого нужно время. Гибрид ее отпустил, и, не предполагающим возражения голосом, сказал: — Марсель тебя проводит. Чтобы ты не удумала сотворить какую-то глупость. «И чтобы глупостей не натворил он», — про себя договорил Клаус, зная, как сильно его бывший протеже заботился о Давине Клэр, которая будет сегодня принесена в жертву, хочет она или нет, потому что он не для того завоевал этот город, чтобы он был сметен ураганом, затоплен наводнением, или был сожжен дотла. Но сначала нужно избавится от связи. Едва эта мысль проскользнула в голове, его взгляд тут же бессознательно переместился на девушку, которая успела присесть на диван, и уложив их дочь в переноску, над которой сейчас ворковала, обнимала другую девочку, сидевшую у нее на коленях. Она весьма ловко управлялась с двумя маленькими детьми, умудряясь уделять время и той и другой девочке. Ребекка, застывшая неподалеку, тоже успела оценить родительские навыки нового двойника, который столь неожиданно явился сюда. Вместе с ее… племянницей, как выяснилось. Она заворожено наблюдала за шевелящиеся ручками и ножками, которые то и дело было видно из одеял, и испытывала сильнейшее желание подойти ближе, коснуться, увидеть, правда ли это их кровь, и узнать, похожа ли… — Почему? — тихо сказала она, поравнявшись с Ником, который так же наблюдал за двойником и ее детьми. Элайджа ушел, вероятно, успокаивать Хейли, которая явно не оценила, что не она мать чудо-первенца Клауса Майклсона, хотя и делала вид, что ей просто стало нехорошо. Или просто так хотела привлечь внимание ее старшего брата, который был недоволен, что та выдала место упокоения его былой любовницы. Кто ее разберет?.. — Что «почему»? — отрывисто спросил ее брат и отчего-то поморщился. Она не могла не заметить, что он делает это уже не в первый раз, и старается не касаться спиной чего-либо. Странно… — Почему ты ничего не сказал? — спросила Ребекка. — Почему все это время вел себя так, будто и впрямь был поражен фактом беременности Хейли, и хвастался, что она носит твоего ребенка, если… — Я узнал о ней только пару дней назад, — коротко сказал Ник, и повернул голову к блондинке. — Я искреннее думал, сестра, что Елена Гилберт мертва. Покончила с собой или еще что. Все ведьмы, к которым я обращался, включая ее подружку из рода Аяны. Все они были уверены, что двойник мертв. И о том, что она могла забеременеть, как-то спрятаться, и родить за это время, я даже не думал. Ребекка жестко фыркнула и одарила его презрительным взглядом. — Ну, да, насильники о таком не думают, — холодно сказала она, все еще не веря, что ее брат до такого опустился. Ей вообще претила мысль о таких мужчина. Она даже убивала таких, если узнавала, чем они бредят. А как выяснилось ее брат, который, что не говори, но насильником, насколько она знала, никогда не был. А тут такое!.. Она прищурилась и ядовито добавила: — Неужто желание обладать Петровой так и не утихло за эти столетия, что ты… — Хватит, — прервал их тихий голос Елены Гилберт, которая весьма хорошо их слышала все это время, и убедившись, что Сола спит, встала с дивана, посадив на бедро Розу. Она подошла ближе к Клаусу, чье лицо застыло в маске недовольства и, как ей на миг показалось, боли и обиды, и его, выходит, сестре, Ребекке, кажется, и спокойно сказала:  — Что было, то прошло, к тому же, строго говоря, я сама согласилась, без всякого принуждения и все такое. И, может это много, но я хотела бы об этом забыть. И чтобы забыли вы. Я не хочу, чтобы моя дочь, не дай бог, выросла и хоть где-то услышала, что она дитя насилия или еще какую-то чушь в этом духе. Ясно? Ребекка впечатлено подняла бровь. У этого двойника определенно был позвоночник. Ее сердце билось спокойно в их присутствии, а ее взгляд без страха встречал их взгляды. Интересная Петрова… Или Гилберт? Такую, кажется, в нынешнем столетии носила фамилию эта особа. — Я Ребекка, — вдруг сказала она, приняв спонтанное решение ненадолго отложить свои планы мести и прочие, и познакомится поближе с этой новой шахматной фигурой, что столь неожиданно появилась на доске. И со всей племяннице, конечно же, тоже. Блондинка протянула руку вперед, и стала ждать, какой шаг предпримет двойник. Правда ли, эта девушка была такая храбрая, или это была только бравада… Оказалось первой. Двойник смерил ее оценивающим взглядом, и твердой рукой сжала ее протянутую руку. Ребекка чуть сильнее, чем нужно сжала ее ладонь, желая посмотреть, испугается ли, но девушка лишь слегка прищурилась, и сдавила ее ладонь в ответ. Причем довольно сильно для простого человека. Ребекка вновь приподняла бровь, и слегка улыбнулась. Интересно… — Елена Гилберт, — уверенно сказала девушка, краем глаза видя, как Клаус закатил глаза, а его губы беззвучно шевельнулись в чем-то вроде: — Началось. Задница. Тут Роза на ее руках завозилась и недовольно поморщилась. — Ам, ам, — выдала кроха, и Елена, ругая себя на чем свет стоит, поняла, что давно пропустила время, когда нужно было покормить ее. А ведь только приучила к режиму… А теперь сама же его нарушает. Черт!.. И сумку с пюре оставила в мотеле. Елена провела по ее щеке пальцем. — Прости, милая, — ласково сказала она. — Я совсем про тебя забыла. Ребекка тем временем умилилась, и повнимательнее посмотрела на вторую девочку, которая была на попечение двойника. Она была светловолосая, ее глаза были светло-карими, пухлые щечки и носик пуговкой. Милейшее создание, одним словом. — А это что за очаровашка? — с улыбкой сказала она, и ехидно глянув на брата, добавила: — Только не говори, что еще один тайный ребенок моего брата. Я, только недавно, привыкла, что у него один ребенок-то будет. А теперь выходит, что уже двое, а еще и третьего… — Нет, — со смешком сказала Елена, и показав блондинке, которая в отличии от Класа была довольно мила, малышку, что держала на руках, гордо сказала: — Это Розмари. Или просто Роза. Она моя приемная дочь. Хотя я ее люблю не меньше, чем Сольвейг. Клаус, все это время с интересом наблюдавший за знакомством своей сестры и двойника, поднял бровь, услышав, как он полагал, полное имя своей дочери. — Сольвейг? — сказал он так, будто пребывал имя на вкус. Имя, которое возвращало его в те времена, когда он и его семья еще были людьми… Которое, подобно запаху, который он впервые учуял все эти дни назад, что пробудил его волка, было на вкус, как дом. Ребекка на миг замерла и сглотнула. — Я, когда-то мечтала, именно так назвать свою дочь… — тихо сказала она, невольно выдавая свою сокровенную мечту, которой никогда не сбыться. Елена сочувственно посмотрела на блондинку, в чьих голубых глазах на миг мелькнула застарелая боль. Она знала, что вампиры не могут иметь детей, и сестра Клауса, в отличии от него самого, не имела лазейки, что, как выяснилось, была у ее брата. И явно от этого страдала. — Где тут кухня? — внезапно сказала она. — Роза голодна, и пока ваша ведьма не явилась и я не сошла с ума от беспокойства, я бы хотела ее покормить, да занять хоть чем-то голову. Елена усмехнулась, и иронично добавила:  — Если, конечно, в ваших холодильниках есть что-то, кроме крови. Ребекка тряхнула головой и фыркнула. Да, ей определенно, начинал нравится этот двойник. Даже больше Хейли, что теперь только о своих волках, или об Элайдже, и думала. — Есть, — с улыбкой сказала блондинка. — Я провожу. — Возьмешь Солу? А то у меня руки заняты, а я не хочу спускать с дочери глаз. Вдруг вновь температура подскочит или еще что? — как можно непринужденней сказала Елена, которая сама не верила, что это делает. Доверяет свое дитя древней вампирше. Но с другой стороны… Это тетка Солы. А теперь, когда Клаус все знает, он вряд ли ее отпустит. Не с ребенком, уж точно. Так почему бы не навести мосты с его сестрой? Ребекка удивленно моргнула. Ей ведь не показалось?.. Двойник и впрямь… — Х-хорошо, — промолвила она, и, игнорируя брата, отчетливый скрип зубов которого, блондинка услышала, и подошла к переноске, что лежала на диване. Она нагнулась и слегка подрагивающими руками, подняла хрупкую малышку, которая тут же идеально вписалась в ее руки. Та не спала и со знакомым недовольством смотрела на окружающих глазами, что были точной копией глаз Ника. Кулачки малышки были сжаты, ножки сердито пинали воздух, будто она хотела куда-то бежать, а губки надуты. Ее нежная кожа была слегка красной, и Ребекка тут ощутила прилив ненависти к той ведьме, которая связала такую кроху с Давиной, и отчего теперь та страдает. — Привет, я твоя тетя Бекс, — умиленно произнесла Ребекка, уже чувствуя, что ее сердце завоевано это прекрасной малышкой, которая совершенно точно была дочерью Ника. Больно уж похожа. И, впервые за долгое время, не чувствуя, что ей хочется воткнуть в брата кочергу, она обернулась и восторженно ему сказала:  — Боже, Ник, она такая хорошенькая! Ты только посмотри! Клаус, до сего момента недовольный, что его сестре двойник доверился и позволил коснуться его дочери первой, вдруг сглотнул, и медленно подошел ближе. А оказавшись перед сестрой, он посмотрел на драгоценный сверток, который бережно держала Ребекка, и вновь оказался в плену, уже знакомых, глаз. — Ну, здравствуй, волчонок, — вырвалось из его рта, изогнувшегося в улыбке, и в этот раз, когда его рука потянулась коснутся нежной щечки, его никто не остановил. Мягкая и горячая. Вот, что первое гибрид ощутил, коснувшись костяшками ее щеки, Улыбка Клауса стала шире, и он, подняв глаза на сестру, хрипловато произнес: — Чертята в ее глазах определенно мои. Ребекка издала смешок и улыбнулась. Тепло и радостно. Так, как, наверное, она не улыбалась брату целое столетие. Елена, которая тихо наблюдала за братом и сестрой, которые прямо на ее глаза преобразились, и из двух древних вампиров, превратились в двух очарованных ее малышкой людей, пораженно покачала головой. Особенно, эти изменения, были сильно заметны у Клауса. Его сестру она едва ли знала, а вот гибрид… Впервые он показался ей… человечным, что ли?.. Его улыбка не напоминала угрожающий оскал, а глаза не обещали смерть и ужас. Он был… даже милым. «Может Соле достался все же и не такой уж ужасный набор генов. И отец ее не такое уж и чудовище», — мимоходом подумала девушка, наблюдая, с какой нежностью большой плохой волк коснулся губами пальчиков ее дочери.