Искра в темноте. Дьявольское наследие

Елена плакала. Она судорожно сжимала непривычно широкие плечи младшего брата и рыдала, даже не стыдясь этого. Судя по тихому сопению у нее на плече, Джер тоже плакал. Ну да плевать. Ее братишка был здесь, с ней, и… он, очевидно, был тем, кто спас Розу, когда ту, бедняжку, оставили на растерзание вампиров и новообращенных оборотней. — Боже, Джер, прости меня, прости, что я тебя бросила, прости, — лепетала она ему в плечо, так же вдруг с горечью понимая, что ей нужно встать на носочки, чтобы обнять того за шею. И когда только успел так вырасти? Повзрослеть, возмужать?.. Господи, она все пропустила! — И ты меня, — бормотал в ее шею Джер, периодически сопя. — Это все проклятый Деймон виноват. Если бы он не внушил мне, то я… Елена замерла, и отодвинулась от брата. — Что? — удивленно выдохнула она, а потом прищурилась, когда до нее дошел смысл слов брат, и сердито рыкнула: — Деймон сделал «что»? «Вот ублюдок!..» — про себя выругалась Елена, совершенно не удивляясь, что Сальваторе был тем, кто приложил руку к отъезду ее брата. Деймон всегда сначала делал, а потом думал, при этом не факт, что признавал, что неправ. Боже, она так была зла!.. Елена тут же почувствовала, как под ее кожей вновь оживилось… это. Теперь, когда наваждение прошло, девочки были в безопасности, Хейли, Первородные, а теперь еще и Джер, были рядом и живы, Елена наконец осознала, что с ней что-то кардинально не так, и это пугало. Вся эта жестокость, хладнокровность, способности… Это не она. Или теперь уже она? Елена так запуталась! Все эти чувства, и необъяснимые знания, они заполняли ее разум, и мысли порой были словно чужими. Но даже с учетом того, что она могла себя контролировать, ну, хотя бы отчасти, это было ужасно. Впрочем, Елена даже не знала, что ее больше тревожило. Чувства, невероятно спокойствие, которое не давало ей впасть в истерику, способности, или тот факт, что она совершенно очевидно и бесспорно была заражена тем проклятым мегамицелием. А то, что она была заражена, Елена не сомневалась. Во-первых, иных объяснений всему этому не было, а во-вторых, те корни, которые она могла выпускать, и вызывать из земли, то существо из плесени, ее новообретенная способность перемещаться с места на место в ворохе перьев, как это делал Миранда (хотя Елена этого не видела, но знала, что так было. Откуда-то), «выпивание» магии, и все прочее… Все это подтверждало ее теорию. Это было противно, знать, что в тебе плодится и размножается какой-то супер-грибок, течет по ее жилам вместе с кровью и разносится по организму, а еще ее приводило в ужас то, что она кормила своим молоком, наверняка, зараженным этой дрянью, дочь. Впрочем, Елена подозревала, и даже чувствовала теперь, когда все это пробудилось в ней, что Сола и так была уже заражена. Но, как и Роза, да и очевидно сама Елена, прекрасно все это усвоила и ассимилировала и явно не собиралась превращать в того урода с болот, Димитреску и прочих тварей, что обитали в деревне. Хотя здесь могло сыграть роль то, что ее кровь и так была весьма необычна. Кровь ведьм, вампиров и оборотней. И какой-то супер-грибок был лишь небольшим бонусом ко всей этой буйной смеси. Но говорить кому-либо, не считая Фреи, которая, как ни странно, когда она ее попросила, спокойно согласилась, пока, молчать, Елена не хотела. Ведь одно дело быть сверхъестественным создание, будь то вампир, оборотень, ведьма, или двойник, а другое быть каким-то мутантом из-за какой-то необъяснимо откуда взявшейся плесени или грибка, который меняет ДНКа до неузнаваемости, да и внешность в некоторых случаях тоже, и поглощает силы и разумы всех, кто соприкасался когда-либо с этой дрянью. Елена, если сосредоточится, даже могла вызвать воспоминания, такими будто они ее, всех тех, кого постигла такая участь. Даже Миранды. Но в данный момент, она больше была сосредоточена на том, чтобы выглядеть как раньше, хотя с волосами она ничего не смогла сделать, и просто хотела насладится воссоединением с братом. Что, впрочем, была затруднительно, ведь она была так зла!.. Как Деймон мог отослать ее единственную семью? Как додумался и посмел, особенно в такой трудный для нее момент?! Нет, ответ, конечно, напрашивался сам собой. Деймон, просто был Деймоном. Задницей из задниц, которая думает, что лучше знает, что для нее будет во благо, а что нет. Стоит только вспомнить, как он напоил ее своей кровь, против ее же воли, хотя и знал, что она отчаянно не желала быть вампиром… «…а теперь ты-плесень», — самоуничижетельно подумала про себя Елена, и тряхнула головой, не желая сейчас об этом думать. Вместо этого, она вновь обняла брата, и когда они успокоились, пошла детскую, чтобы проверить детей, с которыми сейчас была Фрея, и представить девочек, официально, наконец их дядюшке. — Привет, мои красавицы, — ласково пропела Елена, едва переступила порог детской, которую, очевидно, отремонтировала Фрея, которая сейчас сидела на пушистом ковре и с помощью магии заставляла танцевать мишку. Роза, сидящая перед игрушкой, была в полном восторге и все ее слезы были забыты, а Сола лежала на расстеленном одеяле и, хихикая, пыталась поймать плавающие перед ней перышки. Обе девочки были теперь спокойны и, кажется, были довольны своей новой нянькой. Даже больше, чем Давиной. Давина. Еще один повод для нее впасть в бешенство. Елена ведь верила и сочувствовала девушке, доверила ей своих детей, а она?.. Когда вампиры напали, ушла и оставила девочек. Нет, то, что юная ведьма предпочла Марселя, куда как более ей родного и явно близкого человека, Елена могла понять, но то, что она оставила ее детей… Одних, в доме, где бушевали новообращенные оборотни Геррера (она знала, что не зря ей эта Франческа не понравилась!) и куча вампиров, желавших крови Клауса… Вот этого, Елена ей не могла простить. Девушка на миг сжала кулаки по бокам, чтобы удержать в себе эту новую… сущность, и присела рядом с девочками, но посмотрела при этом на Фрею. Та была сейчас в ее свободной и длинной юбке и блузке. Не вечно же ей в пижаме, в которой проспала сто лет, ходить. А еще она улыбалась. Ей явно нравилось быть с детьми, а тот факт, что одна из них ее племянница, родная кровь, семья, пока, единственная, что ее, можно сказать, приняла, еще больше ее радовало. Остальным, кто она, еще никто не сказал. Да Первородные ее и не особо заметили. Были отвлечены сначала тем, что дети нашлись, а потом, вместе со слабеющей Хейли, которая, очевидно, превращалась в гибрида, ушли наверх вместе с безымянной еще малышкой. Елену даже немного покоробила то, как быстро гибрид и его брат забыл о Соле, и ей самой, хотя сам же обниматься кидался, и ушли с Маршалл. Но потом, она увидела Джера и забыла обо всем. Кстати, о нем… — Джереми? Иди сюда, — обернувшись, подозвала она брата, и похлопала по ковру. Парень подошел и без слов плюхнулся рядом, а Елена вдруг сглотнула. Представить детей брату она не боялась, но вот его реакции на то, что отцом Солы был Клаус… Да, вот этого она опасалась. Да нет. Она была в полном ужасе!.. Но молчать смысла не было. — Знакомься, — наконец промолвила она, и указала на Розу. — Эта милая кроха — Розмари Уинтерс-Гилберт. Моя приемная дочь и просто драгоценная девочка, а это… Она указала на Солу, и, набрав дыхание в легкие, как перед прыжком, выпалила:  — СольвейгМайклсонГилбертмоядочьиКлауса. Джереми спокойно поднял бровь, оценивающе смотря на девочек, Елена закусила губу, а потом ее брат взял и выдал: — Я знаю, она симпотяжка, несмотря на гены. А потом он спокойно навис над Солой и легонько щелкнув ее по носику, отчего девочка забавно поморщилась, и с ухмылкой сказал: — Ну привет, карапуз. Я твой дядя Джереми. Самый крутой дядя из всех тех психов, что тебе достались в родственники. С Розой он так же весело поздоровался, но вторую девочку сейчас более привлекал пляшущий мишка, чем он. Елена моргнула. Потом еще и еще. До нее как-то не доходило то, что сказал ее брат. Он знает?.. Но откуда?.. И… что?!.. — Я не понимаю… — наконец пробормотала она, растерянно смотря на брата. — Откуда ты знаешь? И почем так спокойно все воспринимаешь?.. Джереми отвлекся от Солы, которой строил «козу», и посмотрел на сестру. — О, я был зол, — несколько зловеще сказал он. — Я был в бешенстве, и хотел убивать. Но Рик меня вовремя остановил и помог остудить голову. А откуда я узнал? Боже, Елена, сколько папа и дядя Джон тебя не учили пользоваться грилем, ты так и не научилась это толком делать. Елена нахмурилась, а потом ее плечи упали. — Дневник… — понимающе прошептала она. А ведь была уверена, что все сожгла!.. Дура. Джереми кивнул. — Я его случайно нашел спустя полгода, после того как ты пропала, — сказал он и пожал плечами. — Ну, те пару страниц, что остались от него и пережили огонь и дожди. Судя по всему, они были последними в твое «бумажном друге». «И именно те, где я написала про беременность и Клауса. Черт», — мрачно поняла Елена, проклиная свою «удачу». И надо же было так оплошать! А если кто другой нашел? Хотя… Кто еще бы стал рыться в пепле гриля Гилбертов, кроме самих Гилбертов? Она вновь взглянула на брата. — А сейчас? — тихо спросила Елена. — Сейчас ты злишься? На меня или на Солу? — Нет, конечно, — фыркнул Джереми. — За это время, мое желание тебя найти, и неважно с дитем Клауса или нет, было куда как сильнее, что вся злость уже сошла на нет. Он секунду помолчал, и мрачно добавил:  — Хотя Клаусу я все же врежу.

***

Но когда тот пришел и тихо, но решительно, заявил, что он, Элайджа и Хейли, поговорили, и он решил, что им стоит уехать, Елена возжелал врезать ему сама. — Что?! — воскликнула она, и прижала к себе крепче Солу, которая как раз была у нее на руках. — Я не отошлю свою дочь черт знает куда, Клаус! Посмотри на мои волосы, я седая из-за того, что моя дочь была похищена всего в течение одной ночи! Хочешь, чтобы я вообще с ума сошла? Клаус открыл было рот, и замер, только сейчас осознав, что в прекрасных локонах цвета горького шоколада, более не обесцвеченных, и волной ниспадающих на плечи девушки и впрямь были белые пряди. Нет, он уже их видел, но не придал этом значения… — Ты и впрямь седа… — изумленно прошептал он в миг оказавшись перед Еленой и коснувшись одной из белых прядок, которые столь неуместно смотрелись у той, чье лицо он видел уже трижды. Лицо, которое всегда оставалось вечно юным, и никогда не взрослым. Елена подняла на него взгляд, и они пристально посмотрели друг на друга, не способные разорвать его. Их глаза, как магниты, притянулись друг к другу, и каждый что-то искал в их глубине. Она чувствовала, как между ними растет напряжение, а воздух начинает искрится. На секунду, она даже забыла, что они не одни. Что у них есть зрители, включая ее брата. Елена просто потерялась в этих зелено-голубых глаза, которые сейчас смотрели на нее столь печально, и, как ни странно, моляще. Будто гибрид молча просил ее согласится и не начинать ссоры из-за того решения, которое он сам принял с великой мукой в душе, которая у него была, чтобы кто не думал. Но как бы ее глупое сердце, ставшее столь мягким по отношению к тому, кто еще год назад внушал в нее ужас, и сбивавшееся с ритма так же, как некогда из-за Стефана, не желало выдохнуть да, отчасти, понимая, почему гибрид хочет отослать своих детей, когда Елена открыла рот, оттуда вырвалось твердое… — …нет. Я не отдам дочь. Ни одну из них. Клаус заскрипел зубами. Будь его воля он бы и ее отправил прочь, но Елена сама сказала, что город покинуть не может, и он лично в этом убедился, при первой же возможности потащив ее к границе, за что получил весьма чувствительную оплеуху от такой с виду хрупкой девушки, как только та перестала сжимать голову от боли. К сожалению, привлечь ведьм к этому он не успел, и кто бы двойника не удерживал в Новом Орлеане, барьер все еще не удалил. — …к тому же, не вижу смысла в побеге. Для молодой Хоуп, не знаю, но для отправки Солы прочь, я смысла не вижу. Оборотни, при всех возможностях Франчески, и так найдут кого только захотят. Ведьмы, теперь, когда нет Софи, старейшины, будут бушевать. Давина, опять же. Она хоть и притворялась милой, но как показало время, все же находится лишь на своей стороне и не на чьей больше. И… Тут она перевела взгляд на Фрею, которая тихо стояла около окна, обнимая себя за плечи, и с интересом смотрела на братьев, и тихо добавила:  — …еще есть Далия. Гибрид нахмурился. — Что еще за «Далия»? — процедил он совершенно не обрадованный перспективой еще одного неведомого ему врага. — Старшая сестра Эстер, — подал голос Фрея, впервые в компании братьев, которые еще не знают об их родстве. — Ей нужны все первенцы в нашей семье. Элайджа, до сего момента молчавший, поднял бровь. — Извините, а вы кто, мисс?.. — спросил он, понимая, что за всеми этими событиями никто и не удосужился узнать, кем была странная блондинка, которая появилась вместе с Еленой. Впрочем, сегодня было столько всего, что даже то, как Елена вообще нашла детей, и где была, никто не удосужился узнать, не то, что… Фрея посмотрела на Элайджу, и едва заметно улыбнулась. — Я пела тебе… — задумчиво сказала она. — Когда ты был в утробе Эстер. Ты был буйным малышом, и только мой голос тебя успокаивал… Я так ждала твоего рождения. Ведь сколько я бы не любила Финна, чем старше он становился, тем скучнее был. Но я не дождалась… Элайджа нахмурился. — Кто ты? — резко сказал он, незаметно переглянувшись с братом. В его душе росло странное чувство… Подозрение может? Или?.. Блондинка улыбнулась шире, и сцепив руки за спиной, вскинула голову, и ответила: — Я Фрея, брат. Не думаю, что наша мать особо много про меня говорила, но… — Наша сестра умерла из-за чумы, — все так же подозрительно сказал Элайджа, разглядывая незнакомку, которая утверждала, что является их старшей сестрой. Фрея подняла бровь. — Так сказала Эстер, — выразительно сказала она. — А доверять словам нашей матери нельзя. Но если Элайджа хоть на миг допустил мысль, что блондинка не врет, то Клаус, которого волновали совершенно иные вопросы, и появление новых родственников, помимо его дочерей, его не трогали, холодно фыркнул. — Нашей матери, — презрительно выплюнул он и махнул в ее сторону рукой. — С чего мы вообще должны верить, что ты наша сестра? — Потому, что она твоя сестра, — раздраженно вставила Елена. — А теперь, не мог бы ты отодвинуть свое недоверие и вернуться к теме того, что твоя тетка желает заполучить нашего первенца? Который, если ты забыл, как и я не может покинуть пределы города. Тут Фрея вдруг смутилась. — А… Это я, — сказала она и виновато посмотрела на Елену. — Я смогла через сны подействовать на одну ведьму, и она помогла задержать тебя здесь. Елена изумленно моргнула. — Что? — выпалила она. — Зачем ты это сделала?! — Чтобы ты не уехала, — произнесла Фрея и слегка поморщилась. — Мой дар к ясновидению не столь силен, но с тех пор, как я узнала про тебя, твою дочку, и смогла ощутить, что именно ты сможешь меня разбудить, и избавить от уз, которые меня связывали с Далией, я… — Заперла меня здесь, — устало сказала Елена, которая, как ни странно, не злилась. У нее просто не было на это сил. Клаус тем временем прищурился и смерил взглядом новоявленную сестру. Он ей не доверял, и не собирался, но… Если она та, кто создал барьер, ну, или посодействовала его возведению, то… — Значит ты можешь его снять, — скорее утверждающе, чем вопросительно сказал он и хлопнул в ладоши. — Отлично. Собирайся, сестра. Мы выезжаем, как только сядет солнце, — Клаус выразительно указал Фрею, — чтобы ты сняла барьер, и создала заклятия невидимки, — после чего он махнула на Елену, — а ты уехала из города вместе с Солой, Розой и Хоуп. Уверен, твой брат с удовольствием тебя сопроводит. После чего, не слушая ничьих возражений развернулся, и пошел к выходу, на ходу лишь добавив: — А я пока организую ваши безвременные кончины и найду того, то вас будет охранять за городом. Выразительный хлопок двери, последующий за ними спустя секунду, оборвал любые возмущения Елены, которая отчаянно вдруг пожалела, что ее руки заняты, и она не может кинуть чем-то тяжелым ему вслед.