Patrick Watson - Je te laisserai des mots
Je te laisserai des mots En dessous de ta porte En dessous de la lune qui chante Tout pres de la place ou tes pieds passent Cache dans les trous de temps d'hiver
Последнее, что Сириус помнил перед тем, как проснуться, была невыносимая боль. Крики Вальбурги, слёзы Регги, лицо Ориона, наполненное отвращением. Парень ползал по полу, умолял родителей отречься от него, сделать хоть что-нибудь, чтобы освободить его от этого кошмара. В ту секунду, когда он подумал, что умирает, Регулус дал ему в руку волшебный порошок и довёл до камина, он умолял брата убраться подальше от этого проклятого дома. Сириус закричал первое, что пришло на ум при мысли о безопасности. Поместье Поттеров. Когда он наконец открыл глаза, его охватило теплое чувство, мягкое одеяло, свежее постельное белье, пение птиц и лучи солнечного света. Сириус попытался пошевелить головой и обнаружил, что Джеймс сидел в кресле, сонный и умиротворенный. Было непривычно видеть его так близко после столь долгого перерыва в дружбе. Но Поттер не выглядел так, словно был зол на друга за внезапное вторжение. Его глаза сияли грустью, а слабая улыбка дернулась привычной теплотой. — Доброе утро, Бродяга, — Сириус так скучал по его голосу. — Как ты себя чувствуешь? — Словно все ещё сплю, — Блэк попытался подняться с подушки, но безуспешно. — Спасибо, ч-что не выставили за дверь, — выпалил он, руки, обмотанные бинтами, немного дрожали. — Прости, что взваливаю на вас проблемы. Я просто не знал… куда еще пойти. — Все в порядке, Сириус. Тебе здесь всегда рады, — Джеймс придвинул свой стул чуть ближе. Он потянулся к руке Сириуса и нежно коснулся ее. — Мне так жаль, что меня не было рядом весь месяц. Этого больше никогда не повторится. Я обещаю. Сириус сжал слабыми пальцами ладонь лучшего друга, и волна облегчения окутала его. Он выжил, и он наконец-то был дома. Он мог вновь говорить с тем, кто был так дорог. — Что случилось? — тихо спросил Поттер. — Я больше не наследник Блэков, — говорить было трудно, лёгкие все ещё горели от боли. — Моя мать… отказалась от меня. Джеймс не был знаком с подобными вещами. Он был невинным ребенком внутри и снаружи, который никогда не мог понять, каково Сириусу никогда не чувствовать себя любимым сыном. Поэтому Поттер, не в силах подобрать слова, лишь крепче сжал его руку и посмотрел прямо в серые глаза. — Она должна быть наказана, — волна злости и негодования окутала Поттера. — С этого момента ты останешься здесь. Тебе всегда будут рады в нашем доме. Сириус слегка улыбнулся, сердце трепетало от любви к этому лохматому парню. К половине его души, к брату. — Джеймс, ты не видел... — внезапно дверь открылась, и сердце Сириуса слегка екнуло при виде Римуса Люпина. Он не ожидал увидеть его здесь. Он вообще не думал, что тот когда-либо захочет находиться с ним в одной комнате. — Ты встал. — Выдохнул светловолосый, все еще не сводя глаз с Сириуса. В них были только волнение и трепет. В руках Римус держал поднос с выпечкой и дымящимися чашками чая. Он выглядел сонным, измученным, песочные волосы растрепались. Но он был такой родной и знакомый в синем свитере, который Сириус совсем недавно отдал, в мягких клетчатых брюках и разных носках. — Я пойду помогу маме, — Джеймс легонько похлопал Сириуса по коленке и поспешно вышел из комнаты. Хотелось остановить друга, выкрикнуть: «Нет, Сохатый, пожалуйста, не оставляй нас наедине!» Но Поттер закрыл дверь, и в комнате воцарилось давящее молчание. Блэк не знал, что сказать или с чего начать. Он просто чувствовал огромную вину и желание убежать от Люпина. — Как ты себя чувствуешь? — начал Римус, мягким и застенчивым голосом. Он присел на кровать и осторожно уложил поднос на соседний столик. — Как будто провёл время с любимой мамой, — Сириус попытался улыбнуться, но что-то в воздухе говорило, что было вовсе не до смеха. Он с трудом сглотнул и еще раз взглянул на Римуса, пытаясь запомнить каждый завиток его волос, каждую секунду его присутствия. Блэк не знал, как долго продлится диалог, возможно, он был одним из его счастливых снов. — Она обрезала твои волосы, — Римус провел по своей макушке и слегка усмехнулся. — Она никогда не ценила мою красоту, — Блэк попытался изобразить улыбку и потянулся к своим волосам. Они все еще были довольно длинными, просто срезанными по краям неровными клочьями. — Она завидовала, — сонно улыбнулся Римус. И стало очевидно, что им друг другу нечего больше сказать, воздух в комнате стал горячим и опьяняющим. Светловолосый посмотрел на руки Сириуса. И вдруг Блэк понял, насколько тощим был на самом деле. Запястья друга были вдвое больше. Блэк тут же сунул руки под одеяло. Он, вероятно, выглядел так же ужасно, как и чувствовал себя. Лунатик открыл рот в попытках сказать что-то остроумное, но потом закрыл его, и черты лица исказились от боли. Он неожиданно спрятал голову в ладонях и начал дрожать. Комната наполнилась тихими всхлипами. Сириус чувствовал себя беспомощным, в животе скрутило от очередного прилива ненависти на самого себя. — Мне так жаль, — прошептал Римус, дрожа всем телом. — Боже, Сириус, прости меня. Люпин не должен был просить прощения и чувствовать себя виноватым. Все должно было быть наоборот. Сириус отрицательно покачал головой и посмотрел на самого удивительного мальчика, ощущая, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он так сильно любил Римуса, он просто хотел забрать всю боль себе. — Это все моя вина, — прошептал Блэк и приподнялся на локтях, чтобы быть чуть ближе. — Лунатик, прости меня. Люпин внезапно влетел в его тело и сжал крепко-крепко в медвежьих объятиях. Аромат шоколада, ванили и свежего леса окутал Сириуса. Казалось, что он наконец-то мог дышать, спустя месяц одиночества и тоски. Он ответил, как жадный ребёнок, притянув спину Рема к себе, укутавшись в воротник его свитера. — Я никогда больше не отпущу тебя туда, — прошептал Римус ему в ухо, тихо всхлипнув. — Я буду защищать тебя, обещаю. Сердце Сириуса горело от нежности и ужасного желания плюнуть на все и просто разреветься. Он уткнулся носом в мягкую щеку Луни и молча кивнул. Боль, шторм и тьма покидали его после такого долгого времени. Он захныкал от облегчения, горячие слезы упали на чужой свитер. — Ты не Блэк, ты намного больше, чем просто Блэк, — влажные губы Римуса нашли его висок. — Я не имел в виду того, что говорил. Сириус только громко всхлипнул и погладил руками мягкий свитер на спине друга. Он никогда в жизни не чувствовал себя в большей безопасности. — И ты не монстр, я так виноват перед тобой, — прошептал Сириус тоскливо, и они оба прижались друг к другу ещё крепче. — Мне так жаль, Ремми. Я никогда больше не обижу тебя. Люпин дрожал в его руках, обнимал так, словно это было единственное, что имело значение в мире. — Я думал, что потерял тебя, — Римус взял его лицо в руки и взгянул с обожанием и тоской. — Я думал, что т-ты… умер… Последнее слово он еле выговорил. Светловолосый разревелся и вновь прижал друга к себе. Они оба продолжали говорить, как им жаль, как сильно они хотели бы вернуть время вспять. И затем рухнули на кровать в крепких объятиях, плача и причитая, как маленькие дети. Они заснули, не в силах оторваться друг от друга.***
Римуса разбудила дрожь по ногам от судорог Сириуса. Брюнет дышал сорванно и сипло, сжимая побелевшими пальцами смятое одеяло. Вероятно, ему снова снились кошмары. Люпин распахнул веки и погладил скулящего от боли парня по волосам, поцеловал в лоб и придвинулся чуть ближе. — Ты здесь, ты в безопасности, — тихо сказал он и разбудил Сириуса, легонько прикоснувшись ладонью к лицу. Блэк открыл влажные веки и, осознав где он, попытался высвободиться из объятий. — Извини, надо выпить усыпляющего зелья, — Сириус быстро поморгал и вытер слёзы. — Я схожу за ним к миссис Поттер. Солнце уже садилось, но Римус заметил, как сильно побледнело лицо Сириуса. Последний месяц отразился на нем усталостью и худобой. Но не было ничего, что могло бы разрушить красоту этого мальчика. Все такой же чарующий, он был одет в просторную клетчатую рубашку. Губы алые и пухлые, на переносице появился небольшой красный порез, а серые глаза продолжали чудесно сиять. Самое совершенное существо на чертовой планете. Даже в бинтах, поцарапанный и бледный, он был самым очаровательным мальчиком в мире. И вдруг Люпин осознал, что именно Сириус имел в виду в прошлом году. Когда ты по-настоящему любишь человека, ты видишь в нем совершенство, ты хочешь каждую его частичку. Ты любишь безоговорочно, несмотря ни на что. И Римус хотел Сириуса всего и без остатка. — Это нормально, что ты со мной в постели? — прошептал Блэк через некоторое время. Римус, наверное, долго пялился. — Я имею в виду Тоби и все такое... Римус посмотрел ему в глаза, лица были так близко. Прилив адреналина наполнил его кровь. — Мы расстались. Сириус замер, но не отвел взгляда. — Почему? — спросил он, голосом печальным и мягким. Римус убрал прядку темных волос за ухо и заботливо взглянул на этого надоедливого и чудного парня. Только они вдвоем в злом и несправедливом мире. — Нельзя любить двоих людей одновременно. В сердце не хватит места. Сириус приоткрыл рот в безмолвном вопросе, немного сбитый с толку. И тогда Люпин понял: парень рядом с ним заслужил эти три волшебных слова гораздо больше. Они предназначались только для Сириуса, и так было всегда. Неважно, как он их имел в виду: по-дружески, романтически... он просто должен был их произнести. И это была самая легкая, самая правдивая вещь в мире. — Я люблю тебя, Сириус, — сказал он на одном дыхании. Блэк сжал губы и втянул лёгкими воздух. Он попытался улыбнуться, но вместо этого серые глаза заискрились слезами. Вероятно, он почти никогда не слышал подобных слов. — Т-ты любишь меня? — Блэк казался счастливым и сломленным одновременно. — С того момента, как я встретил тебя, идиот, — нервно усмехнулся Римус и нащупал перевязанное бинтами запястье. Сириус гулко выдохнул и посмотрел на пальцы светловолосого парня. Что-то новое и волнительное витало в воздухе. Римус замер, так сильно надеясь, что не испугал друга. Сейчас было не время и не место для признаний. Он не хотел, чтобы и так сломленный и преданный семьей парень чувствовал себя неловко. — Луни, я… — Блэк сглотнул и пристально посмотрел на него. — Я… Сириус сжал крепко веки и чмокнул друга в губы так быстро и так неловко, что момент был упущен в ту же секунду. Римус, должно быть, распахнул веки в немом шоке. Парень напротив сжался в собственное тело. Сириус Блэк. Не пьяный. Не выдуманный его воображением. Поцеловал. Его. В. Губы. Когда Люпин осознал, что произошло, весь мир прекратил вращаться. — О Мерлин… — выдохнул Сириус в ужасе. — О Мерлин, ты не это имел в виду, — брюнет закрыл рот рукой, глаза налились слезами. — Ты имел в виду, как друга. Какой я кретин. Господи, я все порчу, я снова тебя обидел, я… — он начал панически выпутываться из одеяла, чтобы сбежать. И тогда Римус схватился за чужую рубашку слабыми ручками, притянул к себе и наконец поцеловал, сильно и властно. Так, чтобы передать все те чувства, что таил долгие годы. И когда казалось, что он мог совершить ошибку, Сириус осторожно раскрыл губы и прижался всем своим телом к другу. Римус чуть не задохнулся от такой близости. Было чувство, что рот Сириуса – единственный источник кислорода в душной комнате, и если он сейчас не глотнёт этого свежего воздуха, то сойдёт с ума. Блэк целовался, как никто другой. Жадно и мягко одновременно. Он водил руками по шее, по свитеру, по волосам, целовался так, словно ждал этого всю чёртову жизнь. Это было не так нежно, как выходило у Тоби, Сириус будто боялся самого себя, но не мог остановиться. Никогда прежде прикосновения губ не доставляли большего удовольствия. Все тело Римуса затрясло в приятном экстазе, внизу живота разлилось горячее тепло. Они жадно сминали губы, и не было у Люпина мыслей о том, правильно ли он двигается ртом, правильно ли он суёт влажный язык. Ему хотелось впитать Сириуса в себя, раствориться в нем без остатка, прижать к себе так, чтобы они стали единым целым. Блэк отодвинул заплаканное лицо спустя несколько долгих секунд и ахнул нежно в чужие губы. Миллион мурашек прошлись по позвоночнику Римуса. Ему хотелось разреветься от осознания, чьи сладкие губы он только что целовал. — Не как друга? — шепнул слезливым голосом Сириус и уткнулся носиком к носу. Римус тихо рассмеялся и погладил драгоценное создание по худенькой спине. — Я тебя люблю, — произнёс Римус, и это было единственное, в чем он был уверен по-настоящему. — Я тебя люблю, — он поцеловал припухшие губы парня. — Я тебя люблю, — в кончик носа. — Я тебя люблю, — снова в губы. — Я так сильно тебя люблю, Мерлин… — поцеловал слезы на острых скулах. — Я влюблён в тебя. Он никогда не говорил никому этих слов прежде, кроме Тоби. Но тогда было сложно признаться в них самому себе, они выдавались с трудом. Сейчас это были самые простые слова в его жизни. В них не было ни капли лжи, только искренняя правда. Он мог кричать всему миру о том, как сильно любит Сириуса Блэка. Римус вернулся к горячим губам и поцеловал их так крепко, что все тело бросило в жар от желания. Оба ласково простонали от восторга. Было чувство, что грудь сейчас разорвёт от счастья. Голова начала кружиться от наслаждения и прилива эндорфина. Внизу живота все так изнывало, что в клетчатых штанах становилось тесно. Римус плавился. Он плавился под каждым поцелуем: особенно когда руки Сириуса находили внутреннюю часть его бёдер. Вдруг вспомнился третий курс, когда у Римуса уже была такая возможность, но сейчас все было по-другому. Они были взрослыми парнями, едва помещающимися на кровати. Тела были крепче и куда привлекательнее. Люпину хотелось вжать Сириуса в матрас. Только недавние ранения останавливали его. Все тело загорелось от долгожданного наслаждения. И Римус издал тихий стон, когда Сириус уложил колено между ног парня. Он потерся о чужую ногу, ахнул от прилива возбуждения. Это было лучше, чем любое прикосновение, которое они дарили прежде друг другу. Будто каждое их объятие, каждое касание рук до этого, все вело к этому мгновению. И они наконец могли полноценно насладиться близостью. — Мы целуемся, Луни, — Сириус звучал, как восторженный ребёнок. — Т-ты можешь в это поверить? — он начал хихикать в губы. — Мы целуемся, Бродяга, — улыбнулся Римус влажными губами. Блэк снова поцеловал его и блаженно простонал. Его твёрдый пах прижался к бедру Люпина. Римус довольно улыбнулся, не размыкая губ. Светловолосый и представить не мог, что лучший друг ответит взаимностью, не говоря о том, что однажды он сможет прикасаться к мальчику так, как ему этого захочется. Римус думал, что проклят на вечную любовь к Блэку, что ему оставалось только наслаждаться им издалека. Но сейчас они были живы, они были в одной постели, и они хотели друг друга намного сильнее, чем прежде. Люпин так и провёл бы в руках Сириуса остаток своей жизни. Они ёрзали по всей кровати, прикасались к каждой части тела, хихикали и терлись друг о друга. Если он раньше и чувствовал себя рядом с Тоби неловко, то сейчас ему было плевать, как его звериное желание выглядит со стороны. — Тебе надо перекусить, — проговорил он спустя долгое время, когда лежал на худенькой груди Сириуса. — Миссис Поттер испекла булочки. Блэк одобрительно кивнул и приподнялся с кровати. Римус помог ему переместиться в сидячее положение и встал перед ним, чтобы перевязать покрепче бинты на тонких запястьях. Не верилось, что он мог заботиться теперь о Сириусе и дарить ему столько любви, сколько накопилось за долгие годы. Сириус довольно улыбнулся и уложил голову на живот Римуса. — Я не хочу выходить отсюда, — он приподнял свитер Римуса и поцеловал его чуть ниже пупка. Глаза светловолосого закатились от удовольствия. — Помнишь, ты говорил, что мы ещё долго будем смеяться над моими детскими чувствами? — Римус погладил брюнета по голове и слегка отодвинул за волосы. — Ну и кто теперь смеётся? Сириус хихикнул ему в живот. — Римус, должен тебе кое-что сказать… — он отпрянул и посмотрел серьезным взглядом на друга. — Ты мне, как брат. Люпин дал ему легкий подзатыльник и схватил смеющегося парня за руку, чтобы спустить наконец ужинать. Ему ужасно хотелось знать, кем они теперь были друг для друга. Но Римус боялся спросить. Сириус был не из тех, кто привязывался к одному человеку и заводил отношения до конца жизни. Возможно, этот момент, что они разделили друг с другом, мог больше и не повториться. Но даже если так, Римус ни о чем не жалел.***
Когда мальчики зашли в столовую, Сириус вдруг осознал, что за день это был. Рождество. По волшебному радио играла праздничная музыка, миссис Поттер накрывала на стол, Джеймс и его отец играли в шахматы, у обоих колпаки на голове. Прямо в центре гостиной стояла огромная рождественская ель, украшенная бесконечным множеством разноцветных огоньков. Наверное, чудеса и вправду случаются в Рождество. — Римус! Сириус! — подбежал к ним Джеймс, когда Лунатик помогал брюнету усесться за стол. — Я думал, вы все Рождество проспите. — Ни за что, — улыбнулся Люпин, легкий румянец на щеках и губы, все ещё опухшие. Сириус не мог оторвать от него взгляда. Ему не верилось, что несколько минут назад они действительно целовались друг с другом. — Бродягу, правда, долго пришлось вытаскивать из постели. Понадобились все способы. Сириус легонько пнул его по ботинку и спрятал довольную улыбку за кулаком. — Вы выглядите куда счастливее, когда не ссоритесь, — потрепал их обоих за волосы Поттер. Он просунул голову между друзьями и крепко обнял с двух сторон. — Мое рождественское желание – никогда больше не ругаться. — Не могу ничего обещать, — усмехнулся Римус. — Сириус любит разбрасывать носки по комнате. Блэк саркастично улыбнулся ему и тут же ощутил приятное тепло в грудной клетке. Его ждут назад в комнату. Темнота и страхи действительно позади. — Сириус, как ты себя чувствуешь? — неожиданно прибежала с кухни Юфимия Поттер. — Намного лучше, спасибо вам и вашей семье. — Тогда ты обязан увидеть свой рождественский подарок! — миссис Поттер погладила его по голове. — Подарок? — улыбнулся он, ощутив неловкость. — Пойдём, мой мальчик, — она взяла его за руку и вывела за собой в коридор. Джеймс, подпрыгивая от восторга, пустился вслед за ними. Юфимия ласково посмотрела на Сириуса и приоткрыла дверь, совсем рядом с комнатой Джеймса. Блэк был ослеплен золотисто-красными оттенками. Комната, которую показала ему миссис Поттер, очень походила на гостиную Гриффиндора. Огромные окна с бордовыми занавесками, большая кровать посередине, флаги его факультета на стенах, летающие в воздухе миниатюрные модели метел и квоффлов, плакаты для квиддича, множество растений и книг. Это было похоже на комнату его мечты. — Что это? — спросил он взволнованно. — Это твоя комната, Сириус, — Юфимия нежно коснулась его плеча. — С этого момента… твой дом будет здесь. Блэку захотелось разрыдаться. Материнская любовь была чем-то незнакомым, ему не верилось, что он мог заслужить что-то подобное. Он не знал, как реагировать, что говорить. Он просто развернулся и крепко обнял женщину, пытаясь передать каждую каплю своей благодарности. — Она даже круче моей! — воскликнул радостно Джеймс и присоединился к объятиям. Ты не можешь выбрать, с кем будешь связан по крови. Но ты можешь выбрать, за кого бы отдал свою. Для Сириуса в тот момент стало ясно самое главное в жизни. Поттеры были его настоящей семьей.***
Весь рождественский вечер они дружно смеялись, танцевали и играли в настольные игры. Джеймс подарил Сириусу кожаные брюки, а Римусу тонны новых книг. Миссис Поттер засыпала их шоколадом и тёплыми вязаными вещами. Поттеры пили сливочное пиво и пунш, но от алкоголя Сириусу пришлось вежливо отказаться. Видимо, это так порадовало Римуса, что он решил поддержать его и весь вечер подливал обоим тыквенный сок. Вкусностей на столе было так много, Сириус ощутил себя изголодавшимся щенком. Казалось, он наконец-то вырвался на свободу и мог наслаждаться едой. Римус, маленький заботливый засранец, все время пополнял его тарелку пирогами. — Лунатик, почему моя еда не исчезает? — Я не знаю, — хлопал глазами Люпин, но улыбка искрилась озорством. Ближе к ночи, после большого праздника, Римус спросил, не хочет ли он прогуляться и немного подышать свежим воздухом. Конечно же, Блэк согласился. Юфимия укутала их в теплые пальто, перчатки и надела шапки на шестнадцатилетних мальчиков, будто они были все ещё на первом курсе. Притащив с собой большущий термос с горячим шоколадом, как и положено шокоголику, Лунатик взял друга за руку, как только они вышли из дома. — Я не заслуживаю этой семьи, — тихо проговорил Сириус, его ноги все еще немного дрожали и болели, он опирался о плечо Римуса. — Я создаю им только проблемы. — Они любят тебя, — Люпин взял его за локоть и осторожно повёл за собой. — Для любви не нужны объяснения. Сириус остановился, чтобы посмотреть на Лунатика, не в силах больше сдержать восхищение в груди. Они и так весь вечер делали вид, что ничего не произошло. — Я не заслуживаю тебя, — прошептал он и взял зелёный шарф мальчишки в руки. — Я громкий и импульсивный, я сначала делаю, а потом думаю, — Сириус изучал лицо парня напротив. — Я мешаю тебе выполнять домашние задания и разбрасываю носки повсюду. — Эй, мне нравится это в тебе! — Римус подошел чуть ближе и обнял его за талию. — Кроме носков, мы должны что-то с этим сделать. Сириус громко засмеялся, впервые за долгое время. Счастье наполнило каждую клеточку его тела. — Ты был самим собой, — голос Римуса стал серьезным. — Ты был собой, остаёшься собой и всегда будешь собой, и… я люблю тебя. Мне не нужны объяснения для этого. Сириус замер от прилива нежности. А затем, поскольку ему было шестнадцать, и у него была аллергия на слишком серьёзные разговоры, он весело ухмыльнулся: — Ну и потому что я отлично целуюсь. — Возможно, — Римус закатил глаза. — Я, кажется, сегодня слишком сильно напился магловской водкой и все напрочь забыл. Сириус непонимающе взглянул на него, а затем широко улыбнулся, заметив хитрый огонёк в глазах Римуса. — Все понятно, — Блэк попытался вырваться из его объятий, но Римус прижал только крепче. — Я иду трахаться с Сохатым. Он бы оценил мои умения. — Он бы точно оценил, — согласился Люпин. — Он как был девственником, так и останется им. Тебе достаточно подмигнуть, и дело сделано. Сириус громко рассмеялся, и Римус прижал к себе бок мальчишки, чтобы зацеловать в обе щеки. Раньше Блэк всегда был выше и сильнее тех, с кем обжимался в коридорах. Он делал первый шаг, защищал и прятал в своих объятиях. Но Римус совсем не был похож на девчонок. От него исходило непривычное чувство защищенности, и Сириусу так нравилось быть ниже, слабее и утыкаться в его широкую грудь. Чувствовать себя маленьким и нужным. — Сириус, говоря об этом… — Люпин немного отстранился, чтобы заглянуть в серые глаза. Снежинки падали на светлые ресницы. — Это что-то меняет? Ну, между нами… Блэк ужасно боялся разочаровать Римуса. Он так сильно хотел быть с ним, что был уверен. Рано или поздно он обязательно обидит лучшего друга, сделает ему больно и потеряет то, что и так висело последний месяц на волоске. — Ты мне очень, очень нравишься, — прошептал он, признаваться в любви в ответ пока было слишком опасным шагом. — Но я так не хочу ранить тебя. Глаза Римуса потухли, как только он услышал «но». Парень тихонько закивал головой и взял тёплыми варежками укутанные в перчатки ладони Блэка. — Мы можем пока не разбираться с этим, — проговорил он, голос немного дрожал. — Но я готов, ес-сли… ты готов. — Я бы очень хотел быть готов, — Сириус поправил шапочку Луни и посмотрел на самое ангельское создание в мире. — Ради тебя. Я обещаю, что стану лучше. Он наклонился ближе и поцеловал Римуса в красный от мороза нос. Люпин мило улыбнулся и прикрыл веки. — Где твои веснушки? — Блэк коснулся лица парня. Повертел во все стороны и изучил, как любопытная собака. — Где они? Я люблю их! — Сириус был в негодовании. — Они всегда пропадают зимой. — Чертов снег! Как он посмел? — Сириус посмотрел на небо, откуда на них ссыпался белоснежный пух. — Верни ему его веснушки! Ты, белый ублюдок, я убью тебя! — закричал он, и Римус звонко рассмеялся. Они ещё долго надрывались от смеха, пока оба не упали в сугроб и не заключили друг друга в крепкие объятия. Сириус лежал на Римусе и чувствовал себя таким счастливым, будто он наконец-то мог быть собой рядом с кем-то. И при этом искренне любимым. — Как давно я начал тебе нравится? — неожиданно поинтересовался Римус, целуя Сириуса в макушку. Он держал его так крепко, прикладывая все силы, чтобы не повалить на землю и не дать промокнуть. — Уже давно, — Сириус посмотрел в ореховые глаза. Внезапно вспомнив все то, чего Люпин так боялся в детстве. — Не мог устоять перед шармом Люпина. Просто за то, кем он является. Лунатик мечтательно улыбнулся и притянул его чуть ближе для долгожданного поцелуя. Их губы были холодными и мягкими, их тела идеально сочетались друг с другом. Позже, когда Сириус думал над своими воспоминаниями для того, чтобы вызвать патронус, рождество 1975 года в поместье Поттеров стало причиной, почему у него получилось.