***
Кондиционер в магазине настраивал какой-то психопат. Хотя само местечко выглядит на удивление прилично: то ли часто полы моют, то ли посетителей не так много, чтоб успевали пачкаться. Ты бродишь мимо холодильников с мороженым и изучаешь маркировки: почти всё по скидке. Не чувствуешь разницы в температурах, когда просовываешь руку за нужным контейнером.Есть варианты, почему Ханна хотела встретиться с тобой?
Телефон лежит в кармане со включённым экраном. Ответ приходит через пару колебаний: Хочешь, чтобы я был честным, т/и? Ты поджимаешь губы, перечитывая недвусмысленный вопрос под мерный гул холодильников.Нет, пожалуйста соври мне
Ещё больше сомнений на её счёт ты не переваришь — и ох, Фил намного более понимающий собеседник с тобой, чем с Джесси. В голову запоздало возвращаются слова Джейка про закусочную. Надо же, защитная реакция. Ты переключаешься между чатами, чтобы буднично поинтересоваться у своего попутчика:Любишь блинчики?
Сообщение уплывает вслед за другими. Непрочитанными. Это такая простая, естественная вещь — спрашивать его про еду, словно вы просто друзья, заскочившие в магазин по дороге на пляж, и по ту сторону автоматических дверей вас не ждёт погоня. Невольная улыбка исчезает так же быстро, как расцветает на искусанных губах. Ты бы многое отдала за то, чтоб вся эта ситуация не была такой спонтанной и бредовой. Может, Джейк оставил телефон в машине. Так или иначе, ты не получаешь ответа долгие три минуты, пока бродишь мимо стеллажей в поисках чего-то, что не обеспечит гастрит за одну ночь; как бы хорошо магазинчик не выглядел, предлагает он лишь сомнительные полуфабрикаты и снэки. Ты набираешь всего понемногу и решаешь завязывать. Кошелёк скажет спасибо. Убитого вида парнишка прикарманивает телефон сразу же, как замечает тебя, элегантно выворачивающую из отдела порошков. На его лице расплывается небольшая, дрожащая улыбка — явно ждал. Между вами ещё целая вечность, отделанная чёрно-белой плиткой, и ты деликатно отводишь взгляд, чтобы не пялиться на его мятую форму, когда замечаешь коробку с… кассетами? Она стоит в углу ленты, на самом видном месте — попробуй не заметь. — Раритет, между прочим, — заговаривает работник на удивление ровным тоном. Ты не можешь подавить любопытство, когда вываливаешь покупки на ленту. — Запрещёнка какая-нибудь? — хихикаешь, только к кассетам не притрагиваешься. Мало ли. — С каких пор продаёте? — Да давно уже, — отвечает он и машет рукой куда-то в сторону, сразу же переключаясь на блинчики. — Тут рядом мотели — людям нечем заняться. Ты понимающе киваешь. Парнишка пробивает еду, то и дело опускает-поднимает глаза: ждёт, что ты сдашься под его щенячьим взглядом, но кошелёк не звенит лишней мелочью, и его улыбка постепенно тускнеет. Вежливое молчание — отличная нота, чтобы свести разговор на нет. Вот только когда у тебя что-то шло по плану? — Значит порно, — доносится спокойный голос справа. Ты чуть не подпрыгиваешь, чувствуя, как сердце делает кувырок. — Дай Бог не с детьми. Угадай с трёх раз, т/и: на парковке не было машин, кроме вашей. Ты задираешь голову с твёрдым намерением откусить чей-то нос, и конечно же это Джейк — возвышается над тобой во всей красе, с накинутым капюшоном и кислой миной, как специально подчёркивая вашу разницу в росте. — Пробейте вместе, — говорит он, подкинув что-то мелкое на ленту и не удостоив тебя даже взгляда. Парень за кассовым аппаратом сжимается, скрипит зубами, но героически проглатывает колкость: кодекс чести не позволяет грубить покупателям. Зато Джейка ничто не останавливает от прожигания бедняги таким взором, будто он отравил всю его семью. Кассир молча хватает коробок спичек, всем видом высказывая раздражение. — Долго ждал? — спрашиваешь, надеясь отвлечь хакера разговором. Джейк даже бровью не ведёт, приготовив наличку прежде, чем ты успеваешь возразить. — Успел соскучиться. Несчастный паренёк за стойкой выглядит так, будто вот-вот развернётся и уйдёт. Или — в лучшем случае — убито посмотрит в одну из камер на манер Офиса. Ты его понимаешь. Покупки одна за другой отправляются в пакет, пока все силы уходят на поддержание натянутой улыбки, — что за перепады? Не может же у них быть личных счётов. В порыве чувств задерживаешься пальцами на коробкé. Знать бы ещё, почему такой странный выбор. Джейк курит? Нет, взял бы зажигалку. Впрочем, прикурить он мог прямо от полыхающего продавца. Когда вы оказываетесь на улице, виновник торжества нехотя стягивает капюшон, хрустит костяшками и вдыхает долго, полной грудью. Ему требуется ещё пара ленивых шагов, чтобы заговорить: — Он забавный. Всего два слова. Ты не можешь поверить, что слышишь самодовольную усмешку в этих двух словах. Ещё минуту назад Джейк мог (и собирался) испепелить своим недовольством целую планету, а теперь звучит как самый счастливый человек этой же планеты. — Ты его напугал! — с несерьёзным возмущением прикрикиваешь. — Я старался, — наглец даже не пытается защищаться, только щурится ехидно. Он со всеми незнакомцами так? Правило «сначала бей — потом спрашивай»? — Какой ужа… Ты запинаешься. Три минуты скитаний, сравнений и прикидок — просто чтобы не облажаться и не отравиться, потому что Джейк тебе так и не ответил, — и теперь ты знаешь почему. Даже через лобовое стекло видно, как поперёк твоего сидения развернута большущая карта. — Ага, — ты дёргаешь на себя дверь. Атлас никуда не исчезает. — Поеду в багажнике? Джейк прямо на месте тушуется и шаркает ножкой. — Это… нам нельзя пользоваться навигатором, — объясняет он, состроив извиняющуюся мину. Ты с умным лицом киваешь. Стоило догадаться. Осторожно садишься, чтоб ничего не помять, ставишь пакет куда-то на коврик — только вот получается очень не очень. Джейк скоро оказывается рядом, подхватывая карту и перекладывая её на приборную панель. Тыкает в левый нижний угол: — Мы сейчас где-то тут, — проводит пальцем практически по прямой до маленькой точки, — а это кратчайший маршрут до твоего города. Ты оцениваешь расстояние, шурша полиэтиленом. — Сколько ехать? — поднимаешь на него глаза. Джейк, задумавшись, нервно облизывает губы. Ты буквально слышишь, как в его голове крутятся шестерёнки, округляются дни и часы, когда он опускает взгляд. — Чуть меньше двух суток, на мой взгляд. — С перерывами, без? Ты придвигаешься чуть ближе, практически незаметно, и видишь, как напряжены его плечи. Как неподвижно он сидит, склонившись над тобой и картой, дыша ровно, слишком ровно — потому что цифры масштаба смотреть просто страшно, а обвёл он практически пол страны. — Если получится. Ты и сама сюда добиралась четыре дня. — Хорошо. — Хорошо, — эхом отзывается Джейк. Кивает. Как хорошо всё-таки, что в салоне нет ароматизатора-подвески: у тебя и без того кругом голова. Это больше не приятное чувство. За эти полчаса не только ты сделала какие-то выводы. — Да, т/и, — отмирает он и с готовностью тянется в карман. — Используй только наличку, пожалуйста. Нельзя оставлять следы. Ты пялишься на крупную сумму, которую он вытаскивает, пересчитывает и, очевидно, пытается тебе всучить. — Джейк, что это. Джейк только щурится, не сразу считывая атмосферу. — Компенсация…? — Нет, не компенсация, — упрямишься, отпихиваешь его ладонь подальше и ворчишь: — Ты и так заплатил за меня. — Т/и. — Уже много лет т/и. — Пожалуйста. — Джейк, клянусь Богом, — с грозным обещанием цепляешься за подлокотник. — Продолжишь в том же духе и понесёшь эти деньги дантисту вместе с выбитыми зубами. Давай чек пополам. Он вздыхает, какое-то время сомневаясь, кривясь, словно проглотил целый лимон, — но всё же убирает деньги обратно. Даже глаза закрывает на добрых три секунды, собираясь с мыслями. — Просто скажи, если что. И ведь благородный порыв, но тебя прямо жаба душит. — Не дождёшься. Из его груди вырывается какой-то полунервный смешок. Не ожидал, что придётся иметь дело с таким упрямством, да? Ты надуваешь щёки и устраиваешься поудобнее, пока Джейк задумчиво почёсывает предплечье. От той мелкой искры, негласного понимания из глаз в глаза не осталось и следа. Ты раздосадовано прикусываешь язык. Всё вернулось к началу.***
За следующий час, думая о плохом и хорошем, ты узнаёшь две вещи о Джейке. Вернее, делаешь ставки и попадаешь в яблочко. Первое — он не любит оставаться в дураках. Когда вы подъезжаете к мотелю в заспанной части города, поросшей высокой травой и отцветшими одуванчиками, ты торопливо расправляешься с ремнём под непонимающий взгляд Джейка. Он лишь со второго раза попадает по кнопке блокировки на ключах — ты резко срываешься с места, не дав ему опомниться. — Т/и, что…! Ты ещё слышишь его убитый выдох, когда заворачиваешь за угол. Главное здание — маленький домик с горящими окнами, который не перекрашивали из персикового с конца девяностых. Ты вбегаешь, чуть не сбив цветочный горшок, шлёпаешь кошельком по стойке, и громко, чётко выдаёшь: — На одну ночь, пожалуйста. С двумя кроватями, — тараторишь, а сердце бьётся где-то в горле. Глупая улыбка сама расцветает от понимания, какое ребячество ты развела. Старушка за столом щурится, нисколько не потревоженная твоим громоздким появлением, и поправляет очки на сморщенном носу. — Пятьдесят, милая, — скрипит она, тут же прочищая горло и разворачиваясь к стенке с ключиками. Ты бегло пересчитываешь деньги, оставляя сумму на лакированной стойке. Сбоку мерно гудит вентилятор. Всё вокруг тебя выглядит точно так же, как и снаружи: винтажно, старовато и уютно. Видимо, нечасто клиенты заезжают. Ты не уверена, как называется этот городок — всё-таки считала столбики, а не таблички с «добро пожаловать» — но выглядит он безлюдно. Шаги Джейка становятся всё громче, его дыхание вырывается изнеможёнными вдохами-выдохами, и вваливается он также шумно и грузно, как тогда в отеле. Ты еле давишь хохот, всеми силами сдерживаясь, чтоб не повернуться и увидеть его наверняка ошалевшее лицо. — Т/и, — вздыхает он как родитель, нашедший сбежавшего ребёнка. Неподдельное беспокойство и усталость сквозят в каждом слове — тебе почти становится стыдно. — Вот скажи… — Аккуратнее, молодой человек, — вклинивается старушка, окинув Джейка лишь мимолётным взором. — Не заденьте цветок. Джейк опускает осоловелые глаза, проморгавшись, и просто перешагивает среднего размера фикус, который и вправду чуть не сбил. Ты смеёшься, а потом резко зажимаешь ладонью рот: понимаешь, что всё-таки повернулась. Его усталые и непонимающие глаза раздражённо встречаются с твоими. — Спасибо большое, — разворачиваешься, чтоб схапать ключи. Старушка не улыбается, но кивает в ответ — тебе этот жест кажется достаточно дружелюбным. Ты мельком косишься на её бейджик. — Доброй ночи, Сьюзен. Джейк явно не планирует обмениваться любезностями или ждать тебя — только кивает и практически под руку выводит, не отпуская даже тогда, когда вы покидаете поле зрения владелицы. — Это едва ли чек пополам, — говорит он не так хмуро, как выглядит, но стискивает твою ладошку чуть крепче. Разница между тринадцатью долларами и пятьюдесятью очевидна. Джейк не любит оставаться в дураках. Ты украдкой поглядываешь на ваши сцепленные руки. — Я просто пытаюсь доказать тебе, что могу за себя платить, ладно? — мягко объясняешь, рассматривая тёмные круги под его глазами. Джейк делает глубокий вдох и тяжёлый, равномерный выдох. Он явно не согласен, опять сам с собой борется — и удивляет: — Ладно. Пока… ладно. Ты улыбаешься, умилённо щуришься: кто бы знал, что уставший Джейк такой сговорчивый. Его язык уже заплетается за целый день, но он аккуратно разжимает твой кулак, подлезает пальцами, ища комфорта — будто вот-вот сожмёт, согреет, расплывётся в лужу молчаливой нежности. Ты несмело поддаёшься — и именно тогда узнаёшь, что ему нет равных в блефе. Улыбка стирается с твоего лица, как только ты перестаёшь чувствовать и тепло, и ключи. Хакер как ни в чём не бывало обходит тебя, преспокойно обгоняя на финишной прямой к номеру, и насмешливым жестом прокручивает связку на указательном пальце. Смотри, мол, я победил. Ты присвистываешь, принимая честное поражение в одном — и маленькую победу в игре «разгадай Джейка». Второе твоё заключение, теперь абсолютно точное, — он не курит. Ни никотиновых следов на пальцах, ни мелких ожогов на костяшках, и пахнет от Джейка разве что собственной машиной — ты мысленно прикидываешь, сколько ещё вы успеете узнать друг о друге. Сколько ещё ты узнаешь об этом бездонном, тихом омуте по имени Джейк. Он лёгким движением раскрывает дверь в ваш номер, но в этот раз не пропускает тебя вперёд. Ты полагаешь, что это давняя привычка, въевшаяся ему в подкорку, и не мешаешь: Джейк взаправду оглядывает каждый угол дешёвенького номера, пока ты восхищаешься его ухоженностью. Вряд ли Сьюзен может позволить скрытые камеры, если фикус стоит на полу. — Я за ноутбуком тогда, — предупреждает Джейк, задумчиво глядя на пожарную сигнализацию. — Скоро буду. Ты показываешь большой палец, уже мечтая, как поставишь телефон на зарядку и со спокойной душой запрёшься в душе. Одеяла мягко укутывают твоё уставшее тело, позволяют мыслям растечься туда и сюда: Филу тоже надо бы ответить, неудобно ж вот так пропадать посреди попыток зазвать в Аврору… Ты лежишь с прикрытыми глазами, во всю релаксируешь — а потом вспоминаешь, что чемоданы-то, чемоданы до сих пор в багажнике. Видит Бог, сердце не доживёт до сорока. — Чёрт, Джейк! — еле сдерживая недетскую панику подскакиваешь, влезаешь в кроссовки и кидаешься к двери, глянув в незашторенное окно. Нет, далеко не ушёл. Значит, самое время вспомнить стометровки. — Джейк! Джейк, прости, — нагоняешь его, чуть не врезавшись, и даже не замечаешь, что два раза по имени назвала. — Я про сумки совсем забыла… Он раскрывает рот на тихом «о» и в самом деле удивляется. Вот дундук. Тебе просто интересно, кто бы из вас вспомнил раньше, если бы не разряженный телефон: этот, вон, как сонная муха. Бревна в глазу не заметит. — Два дурака, — тихо смеёшься, утирая лоб, и почти не замечаешь, как он, с вялой улыбкой, одёргивает рукав толстовки пониже. — У ФБР никаких шансов против нас. Его мягкий, почти ласковый взгляд настороженно остреет. Ты протопталась по тонкому льду и успешно провалилась. — Прости, — произносит он с неясной эмоцией. Ты тупишь взгляд. — Прощаю, ладно? За что бы ты не извинялся. Мы все тут… по чуть-чуть облажались. Он молчит. Молчит так уязвимо и задумчиво, что ты принимаешь это за согласие — большего не надо. В ночной тишине тихо позвякивают ключи, и автомобиль подмигивает вам с парковки красными огоньками. Тебе снова хочется взять Джейка за руку — не так, как тогда. По-настоящему. Но вместо этого хватаешься за ручки багажа, тихо чертыхаясь — сама справишься, никакая помощь не нужна. Джейк наконец-то не копошится рядом, не делает всё на готовое — это слишком хороший шанс перестать чувствовать себя обузой. Пока хакер озабочен проверкой оборудования, ты с довольным вздохом ставишь одну сумку на землю, а другую перекидываешь через плечо. Можно идти. Только ты не видишь Джейка, когда он говорит это: — Я сделаю всё, что в моих силах, — обещает он, возможно специально не показываясь на глаза, а возможно просто говоря это в никуда, но одно ты понимаешь сразу: это то, что он хотел сказать с самого начала, ещё когда ты считала столбики и накручивалась, — чтобы защитить тебя. Джейк выныривает из машины с ноутбуком под мышкой и не отводит глаз, когда ваши взгляды встречаются. Кто бы знал, что он может говорить такие красноречивые вещи с постной рожей. — Эй, рыцарь, — пихаешь его в плечо, смутившись. — Ты нам нужен не меньше. Джейк не отвечает, и всё в той же тишине ночи ты окончательно теряешь дар речи. Ты знаешь, что он устал: пьяная синева глаз почти не видна за полуприкрытыми ресницами, и здесь так тепло, почти жарко, но кончики пальцев покалывает мелким холодком. — Когда ты последний раз спал? — несмело подаёшься вперед, взявшись за его рукав — вопрос беспокойный, глупый, и сама ты такая глупая. Конечно Джейк всё понимает, всего на миллисекунду глянув, где оказывается твоя рука — это мелкий, заземляющий жест, и у тебя перехватывает дыхание. Джейк поверхностно вдыхает. Он взирает сверху-вниз, как в самый первый раз, и под его взглядом ты не смеешь шелохнуться. Он давит маленькую улыбку, и в ней ты замечаешь проблеск чего-то помимо усталости. — Прошлой осенью, — выдыхает Джейк и наклоняется. И вот третий факт. У него сухие, искусанные губы. Они впечатываются в твои быстро, жарко, и Джейк шумно выдыхает, обжигая тебя теплом, на долгую пару секунд задерживаясь невозможно близко, нос к носу. Ты чувствуешь, как сердце бьётся где-то в горле; как он смотрит на тебя в упор, что-то решая — и не знаешь, что заставляет его передумать. Может, тебе не стоило стоять столбом; может, надо было схватить его за затылок, потому что ты глупая , и все принципы пошли прахом ещё тогда в машине, — хоть как-то ответить, но Джейк отстраняется и прочищает горло. Момент упущен. — Я могу одолжить твой телефон? — спрашивает он спокойно, будто не украл твоё дыхание только что. Ты безбожно запинаешься: — О-он разряжен…? Джейк отводит взгляд. Какого чёрта. — Ночью, не сейчас. Хочу поставить тебе защиту. Ты заторможено киваешь, пока сердце сжимается, ухает, вот-вот упадёт куда-то вниз —