Фактор несовместимости

Райли погружался в собственные воспоминания все глубже, хотя было странно — он совсем не помнил, когда потерял контроль над ними. В какой-то момент он еще скептично проглядывал воспоминания Чака, даже слегка заинтересовавшись тем, что Хэнсен так быстро спрятал поглубже в душу, а сейчас точно не смог бы этого вспомнить, потому как вечность за вечностью переживал одну и ту же боль — боль утраты близкого человека, съедающую его с последним сгустком сознания. В голове раскатами грома стучало собственное сердце в такт с угасающим сердцебиением Йенси; когда в сознании образовывались прочная тишина и одиночество, все начиналось заново, но Райли не осознавал этого, для него эта непрерывность не казалась неестественной, он ее не замечал, не замечал ничего, кроме боли, рвущей на куски. Замкнувшийся в круг вихрь мыслей прервался внезапно. Картинка замерла на месте, словно стоп-кадр из кинофильма, Райли удивленно разжал стиснутые до боли кулаки. Он все еще осознавал себя участником тех жутких событий, что стали в дрифте его личной реальностью, но в то же время начинал чувствовать, что становится изумленным наблюдателем. Боль отступала, хотя жгла сердце с той же силой; она покорно покидала его сознание, оставаясь где-то в душе, но с каждой секундой все меньше вырывая ужасные картины из памяти и представляя их обладателю персональной действительностью. Райли слегка подался вперед, ощутив с недоумением, что стоит в самом углу кабины, переставшей быть кабиной в привычном для него смысле этого слова. Крепления для пилотов отсутствовали, как и часть электроники, все вокруг напоминало искусственные декорации для пьесы. Детали техники, висящие в неестественных положениях провода казались настолько игрушечными, ненастоящими, что внезапно Райли даже усмехнулся сам себе, не понимая еще, что именно делало с ним его сознание, но определенно думая, что это была просто какая-то недобрая шутка. А затем Райли Бэккет заметил еще одно отличие в привычном для него виде кабины и том, что он видел вокруг себя теперь. Девушка, стоящая впереди него и раскрытой ладонью будто останавливающая еще недавно живую и кипящую будоражащими кровь красками картину, врезалась в память до мельчайших деталей в ее образе: ростом пониже его; правильная фигура с плавными очертаниями, выпрямленная спина, не кажущаяся напряженной, короткие, остриженные под каре светло-русые с пшеничным оттенком волосы, к концам разлетающиеся в разные стороны — стрижка была кое-где неровной, небрежной. Райли медленно обошел ее сбоку, и его взгляду открылся профиль незнакомки. Серые глаза с чуть приопущенными веками не выражали ничего и в то же время словно пронизывали ощутимыми лучами пространство. Уголки губ не были сурово опущены, как и не казались приподнятыми в мягкой улыбке. На мгновение Бэккету показалось, что это лицо — какая-то маска, на которой отсутствовало всякое проявление эмоций. Но между тем вокруг расплывались, отекая стертой краской, жуткие картины его воспоминаний, и на душе становилось странно спокойно. Он обернулся в сторону и увидел Чака, который также находился в роли наблюдателя, ошарашенно взирая на неожиданную гостью их дрифта. Удивляло то, что Райли перестал в какое-то мгновение чувствовать к нему неприязнь. Он будто осознанно когда-то принял это решение, но сам определенно не помнил момента, когда он это сделал. То ли они оба сейчас испытывали даже без учета объединения сознаний одно и то же — изумление, то ли каждый так или иначе был рад тому, что весь ужас, который стремился погрузить в себя умы пилотов, в одно мгновение застыл и теперь растекается смазанной, нечеткой картиной, но в душу пришло спокойствие и уверенность. Райли чувствовал сознание Чака, но без насмешки или злобы. А доверительно и устойчиво, как и должно быть в качественном дрифте. Хэнсен-младший последовал примеру Райли, обойдя со стороны неожиданно возникшую перед взором девицу. Чак недовольно хмурился: изначально он успел подумать, что это очередная проделка расшатанного сознания его напарника, и самым неприятным в этой ситуации было то, что он понятия не имел, что еще может выкинуть мозг Райли, не сдерживаемый самоконтролем. У Чака проблем с дрифтом никогда не было. Погружение в сознание Райли выбило его из колеи, заставив почувствовать себя уязвимым, хотя больше это все же вызвало в нем свирепость. Хотелось поскорее закончить пробный дрифт и под любым предлогом отказаться от сотрудничества с Бэккетом. Хотя, здесь и предлога уже не нужно было… Хэнсен язвительно усмехнулся сам себе, и тогда все замерло, введя его в очередной ступор, а перед парнем в полуметре возникла ладная фигура девушки, выставившей ладонь вперед в защитном жесте. Это озадачивало куда больше, чем успокаивало — в первый момент, но когда картинка ужасающего прошлого из жизни Бэккета замерла, в душе постепенно устанавливалось несвойственная ему гармония. Удивившись самому себе, Чак вопросительно взглянул на Райли, который решил обойти девушку сбоку, чтобы рассмотреть. Сейчас гнев уступал место любопытству. Увидев взгляд Чака, Райли пожал плечами. Ему не оставалось ничего другого, кроме этого жеста: он сам понятия не имел, кто их нежданная гостья и как она здесь появилась. Зато было предельно ясно, что она пытается сделать. Весь прошедший через сознания двух пилотов ужас сейчас казался простым просмотренным в кинотеатре фильмом, не оставляющий уже ощущения присутствия. Все вокруг словно смывалось, будто растворенная краска на декорациях; девушка медленно опустила руку, когда пространство вокруг обрело очертания привычной для Райли кабины «Бродяги», и сама рассыпалась мелкими искрами, словно голограмма. — Соединение восстановлено. Нейромост инициализирован, — проговорил спокойный компьютерный голос. Пилоты без слов чувствовали и понимали мысли друг друга, а в наушниках спецкостюмов послышался синхронный выдох Тендо и маршала. Снова действия стали одинаковыми, а мысли струились между двумя сознаниями, словно бурная река. Теперь она текла без разливов и резких всплесков вроде произошедшего пару минут назад, но к Райли снова вернулось волнение, подтолкнутое разочарованием. Даже если дрифт инициализирован, даже если сейчас они с Чаком могут гладко управлять «Бродягой» и гигантский робот беспрекословно повинуется их осознанным командам, Бэккет прекрасно понимал, что он сорвался. И, глядя на разочарованное, отчасти даже брезгливое лицо Чака, он осознавал, что этот провал был куда серьезнее, чем все предыдущие провалы в его службе. Райли хмыкнул, опустив взгляд в металлический пол кабины. Бэккет понимал: он был виноват. Он знал это более чем прекрасно. Но извиняться перед Чаком не хотелось. Странное для взрослого парня, совсем мальчишеское нежелание признавать свой промах взыграло в душе с удвоенной силой, и он ответил Хэнсену таким же надменно-презрительным взглядом, хотя в глубине души понимал, что не вправе так делать. — Ладно, парни, маршал дает отбой! Отдыхайте, — голос Тендо разрядил обстановку в кабине «Бродяги», и пилоты поспешно сняли шлемы, принявшись затем отстегивать контактные шлейфы от костюма. Чак отбросил соединительные трубки резко, гневным взглядом оглядевшись вокруг. На Бэккета он даже не хотел смотреть; то спокойствие, которое ненадолго появилось в восстанавливающемся дрифте, улетучилось, эмоции переполняли, клокотали внутри, выплескиваясь в грубых движениях рук, сбрасывающих с костюма более не нужные крепления, но вместе с этим не возникало желания влезть в драку. Не хотелось марать руки, любое воспоминание о только что законченном пробном подключении вызывало в душе порывы настолько неконтролируемой злости и уничтожающего презрения, что просто хотелось быстрее покинуть это место. Что Чак и сделал, молнией вырвавшись из кабины и быстрым шагом направившись к жилым отсекам. Такой позор, в который из-за того лишь, что пришлось поневоле быть напарником этого желторотого, был втянут и он, Хэнсен-младший, хотелось просто забыть… Райли, понурив голову, вышел из кабины егеря неспешно, рассеянно глядя под ноги. Раздражитель и подстегивающий элемент в виде снисходительно-брезгливого Чака исчез где-то в переплетающихся коридорах, и вместе с ним улетучилась вызывающая бравада, оставляя оголенными чувство вины и стыд за собственную несостоятельность. Нужно было пойти и объясниться перед маршалом. Ясное дело, сейчас, сразу после инцидента, встречаться с главнокомандующим не хотелось, но куда больше Райли не хотел прослыть еще и трусом. Уж здесь он сможет держать себя в руках и с достоинством ответить за собственный промах. «Если после этого вообще может остаться хоть какое-то достоинство», — парень невесело хмыкнул, спускаясь по длинной лестнице в командный пункт. Пентекост встретил его, неодобрительно качая головой. — Виноват, сэр… — Райли глубоко вздохнул. Он и ожидал подобного приема. — Видимо, я не так хорошо контролирую свои воспоминания, — прищурившись, он взглянул на маршала, в этом жесте скользило уже не столько понимание собственной вины, сколько желание услышать опровержение. Все же Шаттердом был ему родным, и «Бродяга» прикипел к сердцу настолько, что парень удивлялся, как много на самом деле прошло лет между его последним пребыванием в кабине егеря и сегодняшним дрифтом. Единственное, что было не так сегодня — Хэнсен, нахально-напыщенный, делающий вид, будто он самый умный и способный пилот; он раздражал, сбивал с толку, заставлял неосознанно волноваться, чувствовать себя униженным и желать доказать свою цену. Это выводило из равновесия. И Райли хотел бы сказать об этом командиру, но прекрасно понимал, что это его все равно не оправдает. Стакер косо улыбнулся, с горечью опустив взгляд. — Я ожидал подобной ситуации. Ты и Хэнсен, хоть и физически совместимы, морально препираетесь даже на расстоянии. Вы с первых взглядов друг на друга приняли роли соперников, и именно это мешало, — маршал замолчал на секунду, а затем продолжил в более оптимистичном тоне, что удивило Бэккета: — Так или иначе, дрифт-совместимость у вас есть, и она выражена выше среднего уровня. Вы будете сильной командой. А о моральной стороне дрифта мы уже позаботились. Благо, сейчас для этого у нас есть все необходимое… — с этими словами он развернулся на месте, намереваясь покинуть командный пункт. — Та девушка, да? — сделать первый шаг не позволил вопрос Райли. Стакер уже успел мысленно укорить себя за то, что совершенно забыл о любопытстве Бэккета. — У нее короткие светлые волосы, серые глаза, средний рост… Она ведь реальная, верно? Это не компьютерная программа? — взгляд парня пронизывал, маршал усмехнулся себе в усы: «От тебя все равно ничего не скроешь, Бэккет». — Асса. Так ее зовут, — снова повернувшись к собеседнику, Пентекост сложил руки на груди. — Да, она реальна. Тоже рейнджер, как и ты. Вместе с этим обладает уникальной способностью стабилизировать дрифты, блокируя негативные воспоминания, вырывающиеся у пилотов во время инициализации нейромоста. При начавшейся еще четыре года назад нехватке рейнджеров с хорошей совместимостью ее способности — на вес золота. Мы не знаем точно, как она это делает, но с ее помощью удалось стабилизировать подключение у многих пар пилотов. Райли слегка приободрился. Что же, маршал Пентекост явно рассчитывал на его сотрудничество с Хэнсеном. И если этот блокиратор смогла «склеить» нейромост между ними, то их шансы стать командой не так и мизерны. Конечно, Бэккет и сам не знал, как он сработается с Чаком в дальнейшем, но видел, что Стакер Пентекост прилагает к налаживанию их сотрудничества серьезные усилия. И после такого провала нужно было хотя бы попытаться оправдать надежды маршала. — Тоже рейнджер, да? — усмехнувшись, спросил парень у повторно собирающегося уходить Пентекоста. — И что за егерь у нее? — «Серебряный штиль», — не оборачиваясь, ответил маршал, шагая к выходу из ангара. Улыбка медленно покидала лицо Райли. «Серебряный штиль»… Однопилотный егерь пятого поколения для… рейнджера, способного стабилизировать чужие дрифты? В этом было что-то вопиюще не так, Райли осознавал это прекрасно, именно поэтому принять такую информацию как данность попросту не мог. Разве не должна быть эта Асса идеальным дрифт-партнером? Разве умение блокировать воспоминания в настраиваемых ею дрифтах не говорило о ее собственной универсальной совместимости? В том, что Бэккет услышал о ней от маршала, не сходилось ровным счетом все, и это выбивало из равновесия. Конечно, казалось бы, зачем над этим задумываться, но услышанное настолько прочно поселилось у Райли в голове вместе со своей нелогичностью, что мысли сами поневоле возвращались в это русло. Теперь он хотел спросить у маршала еще многое, враз в мозгу сформировались десятки вопросов, но маршал уже покинул командный пункт, затерявшись в многочисленных коридорах Шаттердома.