Фактор несовместимости

      На завтрак Райли подошел, когда в столовой было уже полно народу. За длинными столами рассаживались пилоты и прочий персонал базы, помещение было наполнено гулом использующейся посуды и ароматом довольно неплохой еды. Про себя Бэккет отметил, что то ли дисциплина здесь куда выше, чем на стройке стены, то ли люди привыкли просыпаться раньше, ибо, несмотря на раннее утро, столовая была полна почти до предела. На стройке в плане приема пищи порядков как таковых не было, и Райли с досадой отметил, что привык к этому больше, чем к расписанной по минутам армейской жизни. Кажется, время, положенное для прихода на завтрак, он все-таки проспал… «Странно, что командир еще не устроил за это выволочку», - усмехнулся сам себе парень, секундой позже осознав, что у командира, наверное, сейчас есть дела куда важнее, чем разъяснять вытащенному из северных лесов пилоту егеря правила поведения на военной базе. От этого стало стыдно…       Часть прошлого дня после ухода Мако к себе в комнату ничем примечательным ознаменована не была. Райли нашел всем вещам определенные места, разложил их по этим местам, удостоверился, что ему будет удобно хранить свое добро именно в таком виде, наскоро пообедал и даже развесил фотографии на стене маленькой строгой комнатки по приходу из столовой. Это придало помещению некоторую обжитость и уют, если можно было говорить хоть о каком-то уюте в жестяной солдатской коморке. Но при взгляде на эти фото обстановка все же становилась более домашней. Это было приятно, да и вообще, здесь находиться было куда приятнее, чем на стене. Хоть и ощущение какой-то привязанности к Шаттердому вообще пока еще казалось Райли странным.       - Эй, Райли, давай к нам! – не успел Бэккет дойти до пункта выдачи еды, как к нему уже подлетел Геркулес Хэнсен, держа в руках два подноса, один из которых он незамедлительно сунул Райли.       Парень смущенно пожал плечами – не каждый день встречаешь такую заботу в месте вроде этого, да еще и от почти незнакомого человека.       - Спасибо, да я и сам… - начал было он, а Герк, жестом пригласив его следовать за собой, уже лавировал между столами и людьми с такими же подносами.       Райли лишь мысленно согласился на предложение Хэнсена-старшего и последовал за ним.       - Да ладно тебе… - Герк, поставив поднос на стол, махнул рукой, стараясь заставить Райли перестать себя чувствовать неловко.       Парень кивнул, улыбнувшись. Чем-то Геркулес Хэнсен к себе располагал… Наверное, тем, что, несмотря на внушительный опыт в военном деле, не зазнавался и относился просто как к миру, так и к людям. Такие люди были редкостью, как знал сам Райли, причем, как бы ни парадоксально это было, такие люди были наибольшей редкостью именно в военных частях. Героизм все чаще был несочетаем с понятием «скромность», как бы печально это ни было.       Усевшись за стол, Герк подвинулся ближе к его центру, оставляя для Райли место справа от себя. Парень, недолго думая, опустился на лавку, параллельно разглядывая взятую для него еду, отчего лицо его приобретало удивленное выражение.       - Что? – Хэнсен-старший ухмыльнулся, заметив реакцию Райли на яства, поданные на завтрак.       Райли улыбнулся в ответ.       - Давно я не видел хлеба… - парень взял в руки ломтик сероватого батона и повертел его в пальцах, будто пытаясь удостовериться, что он настоящий.       Улыбка Герка стала шире, он кивнул.       - Это Гонконг, открытый порт. Никаких талонов, - размяв вилкой овсянку, мужчина принялся за трапезу. – Здесь пища разнообразнее будет, чем на строительстве. Овощи, крупы… Мясо, - он жестом попросил передать миску с кусочками курицы, стоящую посередине стола, и, получив желаемое, отложил несколько кусочков в свою собственную миску.       - Здорово, - усмехнувшись, кивнул Райли, к которому из рук Герка перекочевала посудина с мясом.       Парень отложил себе на блюдо пару аппетитных кусков и передал миску на ее прежнее место. Задумчиво перебирая в салатнице острую морковь, он думал, что мир слишком изменился на грани глобальной войны. Он-то считал, еще будучи ребенком, что с развитием технологий жизнь станет куда проще и приятнее. Что мир во всем мире является уже залогом счастливой жизни сам по себе. И что если даже человечество – не единственные разумные существа во Вселенной, то определенно пришельцы не попытаются атаковать пышно цветущую родину людей. К сожалению, сейчас мечтам места почти не было. Они оставались где-то между рутинной работой, объявлениями о новых нападениях и попытками урвать себе лишний кусок хлеба – наподобие того, который он начал жевать, заедая им овсянку. Впрочем, все мысли разогнал довольно резкий голос, в котором сложно было не заметить доли иронии, сквозящей вслед за брезгливостью.       - О-о, Бэккет! – голос прозвучал где-то сверху и справа, и Райли невольно нахмурился, а затем Чак, который и произносил это, бесцеремонно уселся напротив, отразив гневными голубыми глазами взгляд Райли, брошенный исподлобья.       - Здравствуй, Чак, - Райли перевел взгляд снова на поднос с едой, стараясь выглядеть спокойно, хотя ощущая от интонации Хэнсена-младшего некоторое раздражение.       - Привет, - коротко поздоровался Геркулес с сыном, тепло усмехнувшись.       Приветствие отца Чак проигнорировал. Подперев голову кулаком, он принялся бесцельно размешивать салат свободной рукой, глазами в то же время издевательски изучая будущего напарника. Он замечал, как лицо Бэккета становится напряженным, как его взгляд то и дело перескакивает с одной точки на другую, как он изредка поднимает глаза, встречаясь взглядом с ним, Чаком. И, что же, эта дуэль ему приносила даже куда большее удовольствие, чем поединок, проведенный для определения их совместимости. Кем бы там ни был этот Райли Бэккет - пусть уяснит, кто будет командовать.       - Райли, - Чак вальяжно расселся, не стесняясь свободно раздвинуть ноги, о чем, впрочем, ему никто не решился сделать хоть какое-то замечание, - говорят, ты отсутствовал на Шаттердоме некоторое время, да? – губы Чака искривила едкая усмешка.       - Да, - приглушенно ответил Райли, не поднимая взгляда на собеседника. Поддаваться на провокации ему было ни к чему – хотя бы из уважения к сидящему рядом Герку.       - О-о, - картинно удивился Хэнсен-младший, - а можно узнать, где ты пропадал? Ты, наверное, делал что-то очень важное?       - Строил стену, - пожал плечами Райли, которому уже слишком хотелось сказать Чаку что-то достойно едкое в ответ. Но раздувать конфликт не стоило. В этом случае он лишь стал бы посмешищем для остального населения базы.       Чак широко ухмыльнулся, присвистнув; в этой ухмылке было собрано столько презрения и унижения, что его собеседник слегка напрягся, колючим взглядом голубых глаз окидывая Хэнсена-младшего. Именно этого парень и добивался – потери контроля, ведь, теряя власть над собой, в любой ситуации становишься рабом. Благо, Чак умел гневаться, не срываясь за грань хаоса.       - Это такой полезный навык, Рэй! – фамильярно бросил Райли Хэнсен-младший, безразлично следя за тем, как выражение лица сидящего поблизости его отца становится суровее и жестче, а взгляд пытается цепко сжать разбушевавшегося сына в рамки дозволенного. – Выходит, когда нас будут атаковать кайдзю, мы будем активно что-нибудь строить, да?       - Нет, - отрезал Бэккет, встретившись глазами со своим оппонентом. Сейчас он почти не сдерживался. – И я Райли.       Лицо Чака из насмешливого стало серьезным, в нем осталось только презрение, словно к какому-то отбросу, недостойному находиться здесь, на Шаттердоме Гонконга. Продолжать дальше язвить было уже глупо, но не сказать того, что думает, Чак не собирался. Он понятия не имел, зачем здесь вообще нужен был этот Бэккет, и он был уверен, что его опыт пилотирования позволяет судить о том, кто был бы необходим для операции, а кто стал бы лишним балластом. Райли, по его мнению, относился именно к последней категории.       - Слушай, Райли, - Чак нарочито выделил имя собеседника, не отрывая взгляда и не реагируя на негромкое «Чак!», донесшееся со стороны Геркулеса. – Конечно, маршалу ты нравишься, да и моему отцу, я смотрю, тоже. Но я считаю, что такие, как ты, и являются причиной провала проекта «Егерь». Ты – балласт! – он резко указал на Бэккета пальцем, грозно глядя ему в лицо. – Потому будешь болтаться под ногами – смешаю с дерьмом кайдзю! – с этими словами Чак молниеносно поднялся, специально грубо шурша одеждой и подносом, забираемым со стола, и, круто развернувшись, отправился за другой стол.       Райли проводил его взглядом, слегка оттянув уголок губ в гневной усмешке. Он почти не сомневался, что Чак поведет себя именно так – в этом человеке при первом же взгляде виделось бахвальство и заносчивость. Но осадок в душе оставался… Если посудить, Бэккет и сам не хотел возвращаться в ряды пилотов. Он лишь решил убедить себя постараться сделать для человечества что-то более полезное, чем строительство почти картонной стены, само существование идеи которой было уже мрачно-смешным… Да, впрочем, не стоило ожидать, что его все примут здесь с распростертыми объятьями, как это сделал Тендо, который в самом деле был рад его видеть! Тендо – друг. Остальные – начальники либо малознакомые люди, так чего Райли ожидал еще? «Уважения», - пронеслось у парня в мозгу, прежде чем из размышлений его вырвал глухой и полный сожаления голос Геркулеса.       - Это моя вина, - пилот «Эврики» покачал головой, опустив взгляд в почти доеденный завтрак. – Он рос без матери, а я был слишком занят военными делами, чтобы его воспитывать. Хоть это и мой сын, но я сам иногда не знаю, обнять его или дать ему тумака, - Герк, горько усмехнувшись, посмотрел на Райли.       Бэккет взглянул в сторону, куда пару минут назад ушел Чак, а затем перевел взгляд на Хэнсена-старшего.       - Без обид, сэр, - Райли набрал на вилку немного овсянки с куском мяса, - но последнее бы точно не помешало.       Герк кивнул, поймав ответную скупую улыбку собеседника, и они продолжили трапезу в относительной тишине.       Мако, проследив за ушедшим Чаком, быстро отставила еду в сторону и поднялась из-за стола. Она так и думала… Еще тогда, на отборочных боях, она будто чувствовала напряжение и несогласие между Бэккетом и Хэнсеном, и, хоть их движения даже без дрифта почти повторяли друг друга, она ощущала опасность этой затеи – посадить их в один егерь и позволить управлять. Ни Хэнсен, ни Бэккет не уступят друг другу – это можно было понять с первого взгляда на них двоих, но маршал почему-то решил… Ей было абсолютно невдомек, почему маршал так решил. Его иногда понять было сложно, и при всем этом он оставался главнокомандующим проекта, а значит, его решение было взвешенно… Да только Мако не видела ни грамма этой взвешенности. Потому она хотела хотя бы попытаться – если не занять свое место в кабине пилота, то хоть отговорить Стакера Пентекоста от такого неоправданного, на ее взгляд, риска. Конечно же, она знала, какой козырь припрятан у маршала в рукаве. Но в этом козыре она всегда сомневалась – уж слишком вокруг него было все противоречиво…       Мако шла к командному пункту уверенным шагом, она не колебалась в своем решении. Пусть маршал мудрее, пусть он командовал годами, пусть за его плечами сотни, а может, и тысячи выработанных стратегий – в сознании девушки будто зацеплено стальными тросами было мнение о том, что он не прав. Эти парни были слишком разными, даже несведущему это бросилось бы в глаза. Чак был заносчив, самоуверен, его бескомпромиссность была известна каждому на этой базе. Хоть, несомненно, уважения заслуживали его боевые подвиги, из-за сложного характера Хэнсена-младшего Мако предпочитала обходить его стороной. А Райли… Мори изучала его досье, пожалуй, куда более пристально, чем все досье пилотов, которые ей приходилось изучать. Не потому, что ее взгляд сразу же зацепился за дерзкие, немного насмешливые голубые глаза, глядящие на нее с фото так, что она сама невольно улыбнулась в ответ – так же дерзко. И покраснела: воспитание и родная восточная кровь делали свое дело. Он сам был загадкой… Непредсказуемый боец, иногда импульсивный, иногда нерешительный... Она вообще сомневалась, что стоит вызывать его на Шаттердом снова – слишком рискованно доверять такую важную миссию человеку, от которого не знаешь, чего ожидать. Но в то же время его выдержка и сила духа поражали, Мако с трудом представляла, как можно было в одиночку довести до берега двухпилотный егерь – и это после такой жуткой потери, как гибель родного брата в той же злополучной битве! Это придавало характеристике Райли в голове Мако положительные черты, потому, когда Стакер собрался на стену в Аляску, чтобы отыскать там Бэккета, девушка сочла разумным согласиться с его идеей. Но сейчас решение посадить в один егерь Райли Бэккета и Чака Хэнсена было чистой воды глупостью. Даже несмотря на свое уважение к Пентекосту и его стратегии Мако все равно так думала.       Маршал был на своем обычно месте – рядом с контрольной панелью управления, раздавая приказы снующим туда-сюда техникам и прочему персоналу. Пробный дрифт будущих со-пилотов был событием важным и значительным, потому каждая деталь в подготовке играла огромную роль. Рядом с Пентекостом стоял, черкая что-то на планшете, неизменный помощник и центральная фигура подразделения техники и контроля миссий – Тендо. Пожалуй, его задача и в пробных дрифтах, и в операциях по сложности могла приравниваться к задаче самих пилотов – грамотно распланировать, грамотно среагировать на непредвиденные обстоятельства и грамотно помочь пилотам выбраться из самых сложных ситуаций, возникающих в пылу боя. Сам бой с кайдзю был одним сплошным «непредвиденным обстоятельством», в котором слишком важно было реагировать мгновенно и предельно правильно…       - Маршал… - Мако робко окликнула Стакера, стоящий рядом с ним Чои едва заметно кивнул девушке в знак приветствия.       - Мако, - командир взглянул на девушку, в его взгляде не было удивления от того, что у нее снова есть какое-то важное сообщение, но готовность слушать в черных глазах маршала отражалась.       Мако взволнованно набрала в легкие воздуха; перечить старшему по званию было не в ее правилах, но не перечить сейчас, вполне возможно, было бы равносильно полному равнодушию к происходящему на базе. Сейчас, как никогда раньше, девушка была уверена в своей правоте.       - Не делайте этого, прошу Вас! – выдохнула она порывисто, схватив Стакера за рукав и затравленно исподлобья вглядываясь в его глаза.       Мужчина вопросительно изогнул бровь, что Мако восприняла как просьбу продолжать.       - Не позволяйте им вместе входить в дрифт! – девушка умоляюще посмотрела на маршала. – Даже несмотря на кажущуюся совместимость, уверяю Вас, сэр, Вы ошибаетесь в этом! Я видела их сегодня, видела, как они друг с другом говорят, и это не то, что должно быть между пилотами одного егеря, это…       - Мако, - спокойно, но твердо перебил ее Пентекост. – К сожалению, сейчас не то время, когда мы можем выбирать. Чак знает свое дело, в бою он будет куда более полезен, чем на базе. А других пилотов с достаточно высоким уровнем подготовки у нас нет.       Девушка опустила взгляд – слегка обиженно, хотя скорее в ее глазах читалось разочарование от собственного бессилия, - а потом несмело подняла глаза.       - Маршал, - она вздрогнула, запнувшись, и слегка дернула губами в нервной улыбке, - а… а я?       Стакер устало вздохнул: в который раз ему приходилось повторять одно и то же. Он прекрасно знал, что в словах Мако нет ни эгоизма, ни обиды, она в самом деле хотела помочь - хотела от всей души. Но ее желание носило скрытые мотивы, которые маршал расценивал как еще более опасные, чем размолвки Райли и Чака. Все это время, которое Мако тренировалась как потенциальный пилот, она была одержима жаждой мести. Как бы иронично это ни было, именно эта жажда, сжигая изнутри и страх, и неуверенность, давала ей силы проходить уровень за уровнем и, в конце концов, стать лучшим кандидатом в пилоты. Но Стакер не мог позволить ей в данный момент стать кем-то большим, чем кандидатом. Ее боль все еще невидимо кровоточила, ее жажда мести была ее сумасшествием, и потому отпускать ее в пилоты было тем же самым, что и позволять выйти на поле боя с открытой раной.       - Мако, мы это уже обсуждали, - быстро бросил маршал и взглядом дал понять стоящему рядом Тендо, что тот может приступать к своей обычной работе.       Оператор, понимающе кивнув, удалился в сторону своего контрольного пульта.       - Но почему? – на глазах Мори едва не блестели слезы. – Почему Вы не позволяете мне… Я ведь готова, Вы это знаете!       Пентекост строго взглянул на нее. В его черных глазах плескалась и невыраженная боль с сожалением – он и сам был не рад тому, что приходилось ломать девушке только отросшие крылья. Но иного пути не было: слишком он беспокоился за нее и за предстоящую операцию. Первому была причина, о которой почти никто не знал, а второе было понятно без лишних объяснений любому человеку, который хоть немного был знаком с военным делом и управлением в нем.       - Желание мести – это слишком серьезная слабость, Мако. Я не могу доверить тебе такую миссию, зная, что тебя гложет изнутри, - каждое слово Стакера ударялось о сердце девушки с чудовищной силой, он это знал, но иначе не позволял себе поступить.       - Но… ради моих родных! – предприняла японка отчаянную попытку хоть как-то убедить маршала в том, что ей нужно было принять участие в схватке с океанскими тварями.       - Нет, Мако. Разговор окончен, - маршал круто развернулся и зашагал к главной контрольной панели, где уже вовсю по праву хозяйствовал Тендо.       «Прости, моя девочка», - невысказанными словами застыло на губах Стакера. Он не оборачивался на нее: он и так знал, что за эмоции теперь у нее на лице.       Тендо переключил несколько тумблеров на контрольной панели и удовлетворенно улыбнулся. В самом деле, «Бродяга» должен был работать даже лучше, чем тогда, когда его впервые ввели в эксплуатацию. Системы идеально сплетались в один цельный организм, который, как могло показаться, обладал уже собственным сознанием. Но Тендо, как никому другому, пожалуй, было известно, что без взаимодействия пилотов со стальной махиной и друг с другом это был совсем безжизненный набор металла и микросхем. Каждый егерь Чои воспринимал только в тандеме с его пилотами, именно они были его «одушевленной» частью, давая металлическому исполину свою душу и характер. И «Бродяга», долгое время простоявший на ремонте и лишенный экипажа, казался ему слишком одиноким и даже печальным. Сейчас же все налаживалось – хоть Йенси по-прежнему недоставало, но на войне никогда не обходилось без погибших героев. Все же радость за возвращение Райли, который был и оставался лучшим другом, перекрывала печальные воспоминания.       На голографическом экране, обрамленном четырьмя разноцветными дугами, высвечивались мерные диаграммы проверок дрифт-модуля и работоспособности систем «Бродяги». Тендо, еще раз внимательно рассмотрев наборы данных, подтверждающие полный порядок всех систем егеря, уселся в рабочее кресло, ожидая появления пилотов.       Райли себя долго ждать не заставил. Конечно, он мог бы сразу пройти в кабину и настраиваться там на пробный дрифт, но он появился на командном мостике, спешно приветствуя друга.       - Волнуешься? – спросил Тендо, с широкой улыбкой отвечая на рукопожатие.       - Да нет, - Райли ответил легкой усмешкой, искоса поглядывая на мост к кабине «Бродяги». – Не впервой же, - он выпрямился и резво выдохнул, расслабляя суставы в плечах.       Тендо улыбнулся, кивнув. Отчасти он понимал: Райли храбрится. Как бы там ни было, слишком много для него связано с этим егерем, чтоб так просто снова собраться идти в бой на нем. Смерть брата – это был очень большой удар. А тем более смерть брата в дрифте. Наверное… Тендо о дрифте знал лишь теорию, на симуляторах этого не было, там сражались с кайдзю каждый сам за себя. Ну, и от его внимания не ускользала «сторонняя» часть дрифта, которую он постоянно наблюдал через операторское подключение к егерю: диаграммы мозговой активности, графики состояния пилотов, энергетическая активность егеря… Это было его работой, а что находится по ту сторону дрифта, которая заставляет проникать в разум со-пилота, оператор не знал наверняка. Лишь описания и теоретические справки, а также чьи-то рассказы, которые иногда доводилось услышать за обедом или в другом месте в кругу рейнджеров Шаттердома. Наверняка Райли знает о дрифте куда больше, чем какой-либо другой встречавшийся ему пилот. И куда больше знает о боли, которую можно пережить в дрифте, как свою собственную.       - Ладно, я, пожалуй, пойду, - Райли снова взглянул на мостик и бегло – на часы у входа на мостик. – Хочу занять правую сторону, левая рука у меня не слишком хороша.       - Удачи, брат, - Тендо хлопнул Бэккета по плечу и уселся за пульт управления. – Я за вами прослежу.       Чак пришел ровно в назначенное время. За двадцать минут до десяти он спустился к техникам, чтобы надеть спецкостюм рейнджера, за пять минут до нужного времени он подошел к месту, где величественно возвышался «Бродяга», ожидающий его как своего пилота, и ровно в десять вошел в кабину егеря. Для Хэнсена-младшего пунктуальность считалась своего рода признаком настоящего военного. Отец знал об этом, и потому за редкие опоздания парня уже ждала пачка незлобных шуток на эту тему, которые все же раздражали до невозможности. Чак считал себя истинным военным, потому терпеть укоры отца за непунктуальность не собирался. Тем более, что научить себя везде быть вовремя было не так уж и сложно.       Райли уже находился в кабине, на сенсорной панели управления он выставлял требуемые установки для пробного дрифта, параллельно вслух сообщая системе другие нужные параметры.       - Я возьму правую сторону, ты не против? – спросил он у Чака, не оборачиваясь. – Левая рука у меня не так хорошо работает, как раньше.       Хэнсен-младший на это лишь высокомерно фыркнул и направился к левой пилотной стойке. Единственное, что его волновало – это то, что приходится быть напарником кого-то, кроме своего отца. В остальном же Чаку было наплевать: и с какой стороны стоять, и на каком егере вести бой, да и многие другие вещи, касающиеся пилотирования егеря, были ему безразличны.       На подключение костюма к шлейфам передачи нейросигналов и на закрепление на пилотной стойке ушло немного – минуты две; после этого действа Чак, искоса поглядывая на Райли, по-хозяйски включил канал связи с командным пунктом.       - Егерь «Бродяга», пробный дрифт. Чак Хэнсен к пробному дрифту готов! – отрапортовал он, поправив шлем и искоса усмехаясь, давая этим понять, что он все равно не видит из себя и Бэккета единую команду.       - Райли Бэккет к пробному дрифту готов, - без лишних церемоний ответил Райли, лишь окинув недружелюбным взглядом напарника.       - Отлично, ребята, - раздался в наушниках у пилотов веселый голос Тендо. – Сейчас маршал примет командование и начнем.       В ответ на это Райли и Чак кивнули в одну и ту же долю секунды, будто их сознания уже были синхронизированы.       Пока в динамиках слышались приглушенные разговоры и обыденная возня, Райли всеми силами старался расслабиться. Сколько он уже не стоял в этой кабине, не надевал этого шлема? На самом деле, Райли мог в любой момент едва ли не с точностью до секунд сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он снял с себя закопченный шлем и рухнул без сознания на заметенное снегом побережье. Через несколько дней придя в себя тогда, он спрашивал сам у себя: почему Йенси? Почему не он? А теперь вынес для себя один из самых важных выводов: не он – потому что ему нужно еще что-то сделать, чтобы война с огромными тварями закончилась победой людей. Он не был жертвой, он остался в схватке почти невредим, и поэтому не стоит корчить из себя жертву. Попав вновь в кабину «Бродяги», Райли понял, что устал себя оправдывать. Но с душевной болью редко можно было справиться рационально, и все в кабине казалось таким знакомым, что руки в ожидании тряслись поневоле, а нахождение рядом такого враждебно настроенного напарника ничуть не способствовало успокоению.       При раздавшемся снова в динамике голосе Тендо Райли ощутимо вздрогнул, за что получил еще один язвительный взгляд от Хэнсена.       - Маршал Пентекост принял командование, - проинформировал оператор, а затем в наушниках пилотов послышался приказ командира:       - Экипаж «Бродяги», приступить к пробному дрифту!       - Есть, сэр! – не имея времени на удивление своему синхронному ответу, произнесли Чак и Райли.       Тендо, спрятав в ладони длинный конец обмотанных вокруг запястья четок, нажал несколько кнопок на панели управления. Изображение на голографическом экране контрольного пульта сменилось диаграммами состояния пилотов и отображением процесса дрифта, интерпретируемым с интеллектуального модуля егеря, а в кабине «Бродяги» прозвучал ровный голос бортового компьютера:       - Дрифт-система инициализирована. Подготовка к калибровке сознания.       Это был сигнал для предельной готовности. Чак самодовольно усмехнулся, прикрыв глаза – дрифт для него проблем не составлял никогда. Можно было расслабиться и представить плавание в воспоминаниях партнера простым сном. Райли же с глухим дрожащим звуком выдохнул, готовясь нырнуть в то, что находится у Хэнсена в памяти. Тендо за пультом управления, поймав взглядом законченную временную полосу подготовки, щелкнул пальцами по нескольким другим кнопкам.       - Калибровка сознания начата, - монотонным голосом отрапортовала интеллектуальная система егеря, но ни Чак, ни Райли на это не отреагировали.       В следующую секунду обоих пилотов затянуло в переплетенную узелками паутину их связавшихся сознаний.       Райли проглядывал воспоминания Чака со скепсисом, будто смотря на это со стороны. Они менялись перед ним с огромной скоростью, сверкая картинками и утопая в эмоциях настолько, что зрению можно было бы уже и не доверять. Детские драки, синяки и ссадины, а также неприкрытая гордость собой – Райли и без увиденного не сомневался, что Чак был первым задирой в округе. В пропущенных через сознание Бэккета прошлых чувствах скользил неудержимый поток дерзости, местами в него примешивалась злоба, местами – зависть, и везде самоуверенность приправляла мысленную киноленту отталкивающим привкусом. Поступление в академию, лучшие результаты с первых дней занятий; вот Чак решил начистить лицо парнишке, который сболтнул, будто его, Хэнсена, взяли в академию только лишь из-за того, что его отец являлся другом координатора программы «Егерь». Райли в душе усмехнулся сам себе, догадываясь, каким ударом ниже пояса были такие слова для Чака. Вот рядом с ним – невысокая озорная девчонка с длинной толстой косой из черных волос, держащая на поводке упитанного грозного бульдога; и Бэккета окатывает волной раздражения, которое сменяется уже другими - как казалось Райли, несвойственными для Чака чувствами, и воспоминания о девчонке разом пропадают. «Нет, наверняка Чак Хэнсен может испытывать привязанность только к собственному отражению в зеркале», - Бэккет решил, что примесь какой-то грусти – это были уже его собственные чувства, которые отдаленно напоминали снисходительную жалость к заносчивому напарнику. И в его голове возникла мысль, что Чака не так уж и сложно было бы узнать по его воспоминаниям. Он был таким, каким являлся сейчас, пожалуй, всегда.       Калибровка сознания и вход в дрифт закончился куда более неожиданно, чем начался. Райли и Чака буквально выплюнуло из свитых в замысловатый узор воспоминаний, и перед их глазами показалась уже привычная кабина пилотов с мигающими наборами голографических и сенсорных панелей управления. Они оставались сами собой с одной лишь поправкой: они теперь чувствовали мысли и сознание друг друга, а также под их безмолвным управлением находилась гигантская мощная машина, и они оба чувствовали себя слившимися с этим грозным исполином, призванным оборонять мир от огромных морских чудовищ.       - Неплохо, «Бродяга», - похвалил Тендо, глядя на свой монитор, где отображались показатели жизнедеятельности и мозговой активности пилотов. Для первого раза калибровка в самом деле прошла недурно.       Райли поднял правую руку, не оглядываясь на напарника – и без этого зная, что Чак сделал то же самое. А на командном мостике оператор Чои, маршал Пентекост, Мако Мори и другие обитатели Шаттердома наблюдали за тем, как огромный егерь поднял металлическую конечность, оглядывая ее. Вверх была поднята и левая рука робота, стальные пальцы двигались с легкостью, словно принадлежали живому существу. И весь ангар будто обдала волна невообразимой силы, когда кулак одной руки егеря с громким лязгом ударился о раскрытую ладонь другой. Все, наблюдавшие за пробным дрифтом извне, за пределами кабины робота, в восхищении притихли, а Райли расслабленно улыбнулся. Кажется, все было не так сложно, как ему казалось. Дрифт был спокойным, плавным и даже чем-то родным, как эта кабина, как ощущение чьего-то сознания, заполняющее до основания его собственное, как… Райли с вызывающе-дерзкой улыбкой обернулся вправо, чтобы встретиться взглядом с одобрительной улыбкой Бэккета-старшего. И он был здесь – как наяву, в кабине, где на разные лады пели приборы, а датчики извивались кривыми линиями, и его улыбка была чуть нервной, но вселяла уверенность, а левая рука была покрыта ошметками опаленного пластика от костюма. У Райли у самого жгло левую руку, и усталость накатывала со страшной силой, а в ушах стоял невыносимый скрежет. Все было слишком реально…       - Обрыв связи! Обрыв связи! – изображение на мониторе пульта управления дернулось, сменившись тревожной алой надписью. Тендо обеспокоенно вскинул брови, судорожно вдохнув.       Диаграммы мозговой активности пилотов сменились: у Чака лишь слегка ускорился ритм работы сознания, а диаграмма Райли сорвалась с места в неровном галопе, скакая то размашисто, то мелко-мелко. Голос интеллектуальной системы егеря, сейчас перенаправляемый через пульт контроля на динамики в ангаре, вещал об обрыве нейросвязи, заставляя зрителей пробного дрифта тревожно напрячься, а Тендо в ужасе распахнул глаза и, в секунду вернув себе частицы самообладания, молниеносно застучал по клавишам контрольной панели. Реакцией на машинные команды прерывания дрифта были лишь звуки нажимаемых клавиш. Стакер Пентекост внимательно всматривался в неодушевленную боевую машину, словно пытаясь разгадать, что же творится сейчас там, внутри и в головах ее пилотов. Чои, вскочив с кресла, едва успел подключиться к каналу связи с «Бродягой», как в ушах резануло громким голосом Чака:       - Эй, кто-нибудь! Маршал! Чои! Что за хрень здесь творится?!       Хэнсен-младший в первую секунду совсем не понял, что происходит и где он находится. Он видел своими глазами все ту же привычную кабину егеря, видел приборную панель, где разноцветными неоновыми огоньками мелькали кнопки и графики, видел металлические детали, поблескивающие в свете тусклых ламп кабины, видел Райли, неподвижно стоящего спиной к нему и вглядывающегося куда-то в пространство перед собой. Но в голове у Чака бушевала, грохоча морскими волнами и скрежетом металла, другая реальность. Он стоял словно позади всего, что происходило, видел то с одного, то с другого угла, чувствовал то одно, то другое. Он видел, как Йенси Бэккета вытаскивает сквозь прорванную обшивку егеря огромная лапа чудища, и в то же время сквозь невыносимую боль видел Райли, беспомощно тянущего вверх руку, будто стараясь удержать близкого человека, спасти от смерти, только это было напрасно.       Чак никогда не застревал в воспоминаниях. Ни в своих, ни в отцовских, и он был уверен, что вряд ли бы застрял в чьих-то еще мыслях. Герк смог своим воспитанием привить сыну полный контроль над собственными мыслями, хотя внутри Чака тоже было чему ломаться и за чем гнаться, ловя плод собственных воспоминаний как ускользающую реальность. Но это была слабость, а лучший воин должен был оставаться без слабостей. Ему было ради чего становиться лучшим, и здесь дело было не только в отце как примере. Он дал обещание – и себе, и… Дальнейшее было уже не важно, имело значение лишь то, что воины должны выполнять обещание. И он выполнил, он стал лучше отца, он стал лучшим сам по себе. Этим можно было гордиться по праву, это была его заслуга. И он просто взрывался гневом, осознав, что сейчас запутался ни в чем ином, как в воспоминаниях своего непосредственного напарника, который, как Чак и предполагал, за пять лет разучился даже держать себя в руках. А может, никогда этого и не умел, но это было уже не суть важно.       - Сэр, обрыв связи у обоих! – Тендо обернулся к маршалу, который и так вглядывался в экран контрольного пульта с едва заметным волнением. – Чак в сознании, а Райли ушел в собственные воспоминания!       Пентекост не отвечал ничего, лишь более напряженно всмотревшись в пляшущие на экране нити диаграмм Бэккета. Что же, он и сам не знал, был ли готов к такому повороту событий. Нет, для подобных неудач в дрифте у него был припрятан особый козырь, но Стакер начистоту признавался себе, что не ожидал от Бэккета подобной промашки. Райли говорил ему еще на стене, что был в дрифте с Йенси, когда тот погиб; он не желал больше пускать кого-то к себе в голову. И все же, когда Бэккет соглашался на предложение вернуться в ряды рейнджеров, маршалу в голову не приходило, что воспоминания поглотят пилота «Бродяги» в свою опасную сеть. Тем не менее, Бэккет должен снова стать пилотом. У Стакера была особая надежда на него.       - Тендо, кайдзю тебя подери, чем вы там все занимаетесь?! – яростный ор взвинченного до предела Чака был слышен через наушник Чои даже маршалу. – Этот придурок едва не активировал плазменный заряд!       - Спокойно, Чак, спокойно, - Тендо примирительно развел руками, будто Хэнсен-младший мог его видеть. – Мы пытаемся вытащить Райли из его воспоминаний, ты тоже постарайся достучаться до него. Если ты видишь его воспоминания, у вас еще есть нейросвязь, он может тебя услышать.       - Тендо, ты издеваешься?! Я насилу вырубил плазменную пушку, которую он завел! Достучаться до него?! Он в полном отрубе, если вы не поторопитесь, от вашего командного мостика останутся рожки да ножки! – Чак пылал гневом, он теперь окончательно не собирался мириться с тем, что его напарником будет пилотишка, который не умеет взять себя в руки, чтобы элементарно войти в дрифт, а тем более - с тем, что по вине этого самого недоумка может случиться необратимое.       Громадный робот развернулся на половину корпуса вправо, сметя локтем шаткие технические конструкции, все еще обрамляющие подходы к нему с верхних ярусов. Люди, наблюдавшие за запуском егеря, спешно сорвались со своих мест и устремились в глубины базы. Сквозь стекло, отделяющее командный пункт от остальной части ангара, Тендо видел, как покинули наблюдательные площадки братья Вэй Тенг, а Саша Кайдановская, встревоженно переглянувшись с мужем, оттащила того от перил, отступая на несколько шагов назад. Рука егеря застыла согнутой в локте, разминая пальцы – казалось, «Бродяга» собирался нанести удар по невидимому противнику. Оператор осознавал, что сейчас наступил уже критический момент.       - Сэр, егерь может разнести всю базу, если мы сейчас же их не отключим! – Тендо взглянул на маршала полными тревоги глазами.       Лицо Стакера стало более жестким, губы сжались, а взгляд собрал в себе всю решимость и твердость.       - Они нужны нам как команда, мистер Чои, - ровным голосом, не отрывая глаз от разбушевавшегося «Бродяги», произнес командир. – Вызывайте ее…       Тендо, кивнув с сожалением, скользящим в этом жесте, переключился на внутрибазовый канал связи.