Фактор несовместимости

Мако слабо слушала то, что творится в эфире. Ее совсем слегка покачивало на волнах, ее спасательная капсула сейчас служила будто бы маленькой лодкой, и посреди внушительного водного пространства эта лодка выглядела очень одинокой. Сама Мако старалась об этом не думать, спрятать гнетущее чувство одиночества подальше, ведь, в конце концов, куда больше ее волновало совсем не это. В конце концов, одиночество в данный момент было лишь игрой ее чувств. У нее были люди, к которым можно вернуться. Только без одного-единственного человека она не хотела никуда возвращаться. Наверное, дрифт действительно сближает людей. Она сама никогда об этом не задумывалась, но получилось как-то так, что теперь они с Райли знали друг друга как добрые знакомые, которые провели вместе уже очень много времени. Она знала, что у него был брат, а еще есть младшая сестра. Она знала о его родителях, она знала о его любимых игрушках в детстве и любимой еде сейчас… Столько информации, столько мыслей, столько знаний о том, чем делятся обычно с самыми близкими… И он, он ведь тоже теперь знал ее полностью, она не скрыла от него ничего. Она доверилась и раскрылась, не став ничего утаивать — даже не потому, что это дрифт и здесь оба пилота друг у друга как на ладони. А потому что она сама этого хотела, Райли казался ей… надежным. Тем напарником, партнером, другом, которого она хотела бы иметь. А может, все-таки чем-то большим. И пусть времени прошло совсем немного… Ее чувства, они были настоящими, она это знала. — Мако… Мако… Мако! — девушка не сразу услышала, как Игнис зовет ее в эфире. Она встрепенулась. — Да? — ответила она быстро и взволнованно. Видимо, для нее уже было сказано что-то важное, а она пропустила это. — Мы зафиксировали выход второй спасательной капсулы с «Бродяги», — произнесла Игнис. — Отправляем вертолеты за тобой и за твоим напарником. После этих слов Мако ощутила, как радостно, в ускоренном ритме забилось в груди сердце, как тело объяла приятная дрожь предвкушения встречи. Спасательная капсула… Райли выбрался. Выбрался! Конечно, иначе ведь и быть не могло, такие истории должны заканчиваться с хоть сколько-нибудь счастливым концом! Она была уверена: он заставил «Бродягу» взорваться, тем самым уничтожив портал. Ей не нужно было подтверждений из командного центра, чтобы верить в это. — Я… — девушка огляделась по сторонам, синие пряди взметнулись в воздухе. Наверное, если капсула уже на поверхности, она должна быть в зоне видимости. — Я поплыву… навстречу, — мисс Мори уже была готова прыгнуть в воду, но была остановлена настойчивым голосом Игнис: — Мако, Мако, Мако, не спеши! Тебя отнесло волнами, плыть далеко, — женщина перевела дыхание и продолжила: — Пожалуйста, подожди вертолетов. Мако сжала руки на краях капсулы, покачивавшейся на волнах, и быстро выдохнула, после облизнув губы. Да… в словах Игнис-сан есть смысл. Она вряд ли доплывет быстрее, чем здесь появятся вертолеты. Но… ожидание! Пальцы стиснули пластик еще сильнее. Ожидание снова медленно растягивало нервы… Так прошло несколько минут. Или часов. Или вечностей. Мако совершенно потерялась во времени, ожидание будто на самом деле сводило с ума, медленно, заунывно играя на нервах мелодию тревоги. Ей казалось, что все должно произойти быстро: вот на горизонте появляются вертолеты, вот один из них сбрасывает ей веревочную лестницу, а другой летит забирать Райли, и уже через несколько минут они увидятся на берегу… Это было наивно, она знала, но хотелось, чтобы было именно так. Без ожидания и разъедающей изнутри тревоги. Первый вертолет появился на горизонте, когда Мако уже успела потерять счет времени. Она снова стала прислушиваться к переговорам в эфире. — Командный центр, видим обе капсулы. — Направляйтесь к той, что восточнее. У вас на борту есть медики? — Да, конечно, мэм. Сердце Мако пропустило удар. Медики… что-то пошло не так? С Райли что-то случилось? — Игнис-сан, что происходит? — она даже не сразу осознала, что выпалила это в эфир. — Спокойно, Мако, — голос женщины был ласковым, но в нем звучала весьма убедительная твердость. — Мы пока не знаем. Возможно, датчики передают неверные значения, но нам нужно быть готовыми ко всему. Мако сглотнула и кивнула, не отвечая. Хотелось закричать, броситься в воду и плыть что есть сил, чтобы хоть чем-то помочь, но она прекрасно понимала, что это глупость. Вертолет уже в пути, она не доберется быстрее. К тому же… Пусть ей и хочется сейчас рыдать от страха неизвестности, как маленькой, но она ведь воин, она сильная, и ей нужно побыть сильной хотя бы еще чуть-чуть. Не нужно добавлять командному центру проблем — она краем уха слышала, что пропала связь со «Страйкером», хотя кайдзю он победил. Девушка принялась следить за вертолетом, который завис в достаточно большом отдалении — даже его силуэт уже угадывался весьма смутно. В самом деле… если бы она бросилась в воду, она бы доплыла, наверное, только к завтрашнему дню. Далеко же ее отнесло… Может, был смысл все-таки попросить забрать ее раньше? Она бы «ждала хороших новостей» уже на Шаттердоме, параллельно помогая остальным чем сможет. Но момент решения прошел, она вознамерилась ждать здесь и теперь ждала. Этого не переиграешь, да и… Откровенно говоря, если бы она улетела, она бы чувствовала себя предательницей. С вертолета вниз начала спускаться темная точка — человек. Мако насторожилась и стала внимательнее вслушиваться в то, что говорили в эфире. — Что-то не так… — Поясните. — Крышку капсулы, кажется, заклинило. Мако закусила губу и стиснула кулаки. Это ведь не та проблема, из-за которой капсула могла… Девушка прервала себя на середине мысли, силой заставив подумать о чем-то другом. Нет, такого не должно произойти. Пусть это и глупый ее каприз, который, возможно, ни на что не повлияет, но ей просто необходимо было выпустить часть напряжения таким образом хотя бы мысленно. Ей хотелось поспорить внутренне с самой собой, накричать на себя в мыслях. Чтобы оставаться спокойной. Хотя бы сохранять иллюзию спокойствия. И только когда в эфире раздался громкий, надрывный кашель, а затем хриплое, сбивающееся, но веселое «Привет, ребята!», Мако разжала кулаки и тихо рассмеялась, мешая смех и сдавленные всхлипы. — Кажется, что-то было не так с моей капсулой, — произнес в эфир Райли извиняющимся тоном. — Не сработало автоматическое открытие, — послышался его тихий смех. Затем Бэккет обратился к мисс Мори: — Привет, Мако. Как ты добралась? Тепло его голоса, заботливый, мягкий тон — все это пробудило в душе Мако такое счастливое смятение, что она теперь всхлипнула, не скрываясь. — Мако… — теперь Райли говорил обеспокоенно. — Что случилось? Ты плачешь? — Я… — Мако улыбнулась, краем рукава костюма утирая сбегающие по щекам слезы. — Нет, просто… — она запнулась на мгновение, а затем прошептала, запинаясь на каждом слоге: — Я рада тебя слышать снова. — Мисс Мори тебя ждала, Райли, — вклинился в их разговор голос Игнис. — Так что поднимайся скорее в вертолет, полетите за ней. — Мако… — выдохнул Бэккет удивленно. Он хотел было сказать, что не стоило, но проглотил эти слова и вместо этого ответил самым нежным тоном, на какой только был способен: — Спасибо. Ты чудо. Теперь по веревочной лестнице, протянувшейся еле заметно черной волосинкой на сером облачном фоне, двигались два человека. Они поднимались в зависший над водной поверхностью вертолет, и совсем скоро скрылись в кабине. Лестница была быстро втянута внутрь кабины вслед за ними, и вертолет снялся с места, постепенно увеличивавшейся мушкой приближаясь к тому месту, где покачивалась на слабых волнах капсула Мако. — Народ, — снова заговорил в эфир Райли. — Так что? У меня получилось? Портал закрыт? В командном центре послышался непонятный шорох, Мако, продолжавшая слушать, напряглась, Райли, кажется, тоже, так как сразу же после начала шума послышался его обеспокоенный вопрос: — Так что? Эфир еще пару секунд пошумел помехами, а затем раздался голос, который Райли, откровенно говоря, признал не сразу. — Мистер Бэккет, говорит Герман Готтлиб… — И Ньютон Гейшлер! — добавилось будто бы со стороны. — Да… Ньютон, перестань лезть под руку, — профессор математики прокашлялся и продолжил, выдержав театральную паузу: — Подтверждаем. Портал уничтожен. Разлом закрыт. Вы справились! Райли рассмеялся, вскрикнув от радости, на него и Мако посыпались поздравления от всех, кто имел в данный момент доступ к эфиру. Райли благодарил и говорил, что он не справился бы без помощи Мако и остальных, Мако же просто тихо смеялась, не в силах вымолвить и слова. Она поверила с первой секунды, как только услышала об этом от ученых. Ей казалось, что у нее не получится так легко поверить в то, что кошмар, преследовавший человечество уже много лет, наконец закончился. Но она знала твердо и точно: это правда. Больше не будет кайдзю, разрушающих города и уничтожающих огромное количество людей. Человечество свободно. Это они с Райли его освободили. Поднявшись по веревочной лестнице в кабину вертолета, она наконец встретилась взглядом с Райли, и ее губы тронула мягкая, смущенная улыбка. Он ответил ласковым взглядом и протянул руки. Не одну, чтобы помочь усесться. Обе. В жесте, раскрывающем объятья. И Мако, уставшая, но по-настоящему счастливая, не стала терять мгновение. Опустившись рядом с парнем и обвив руками его шею, она устроила голову у него на плече, зажмурившись. Они оба молчали. Мако было сложно подобрать слова, а Райли решил, что и слов никаких не надо. Просто опустил ладонь на голову Мако и осторожно, нежно стал перебирать черные с синим пряди ее волос. Они оба, не сговариваясь, решили, что можно. Что они заслуживают этого счастья. От попавшей в нос и горло пыли Асса на несколько мгновений закашлялась. Ее шлем по умолчанию не закрывал лицо полностью, и именно сейчас это было проблемой — при падении егеря у нее не было времени активировать опускание дополнительного стекла, более того, она даже не подумала об этом. Впрочем, это было неважно. Пыль — это мелочи. Ощупывая руки, она поднялась на ноги и встряхнула головой. На правой руке, на локтевой части точно будет ссадина или синяк — тупая боль расползалась от локтевого сгиба вниз. Но перелома, кажется, не было. Впрочем, это тоже имело мало значения сейчас. Ноги целы, вторая рука в порядке, чуть сдерта только ладонь. Все остальное, кажется, тоже в норме. Главное, что она сможет бежать. Ей нужно поторопиться. В наушнике шлема была тишина. Видимо, сбой в интеллектуальной системе егеря повлек за собой отключение связи, а без взаимодействия с системами егеря ее обратно не подключишь. Значит, шлем ей больше не понадобится. Она стащила его с головы, не задумываясь, куда именно он полетит, отшвырнула его в сторону и сорвалась с места. Медлить было нельзя, сразу перейдя на бег, она только ускорялась. Сейчас дорога каждая секунда… Благо, настроить аварийный радиопередатчик в костюме она умела совершенно автоматическими действиями. «У нас все равно нет ничего, кроме времени» — любил говорить тот, кто сейчас внезапно покинул ее голову, оставив звенящую сотней орудий тишину. У нее не было и времени, ей казалось, ей нужно куда больше, чтобы успеть… Чтобы не осознать, что слишком поздно, этого человека больше нет — нигде, кроме ее головы. Нигде, кроме ее памяти… Она не понимала, терялась в догадках, почему для нее сейчас это так важно, он так важен, но она понимала, что все эти пять лет ошибалась. Ошибалась, заставляя себя отречься от всего, что могло бы называться «дорогим». Она думала, что так будет лучше — для нее, для других. Что не придется больше терять что-то, потому что невозможно потерять что-то, с чем тебя ничего не связывает. Привязанности люди создают сами, и она больше не хотела их создавать, потому что это больно — обрывать их, когда они прочными нитями пробираются в сердце. Больно… Но она жила, чувствовала не только в моменты боли. Она жила и тогда, когда смотрела с крыши Шаттердома на закаты, она жила, когда в детстве каталась на аттракционах-родео на заправке, куда однажды они заехали с отцом по пути домой из скаутского лагеря… Она прожила тысячи, миллионы моментов, которые не были окрашены болью, и, наверное, эти моменты стоили того, чтобы их прожить — именно прожить, а не поучаствовать в них машинально, не ощущая их. Она действительно жила даже тогда, когда хотела заставить себя просто существовать. И… она столько всего, оказывается, запомнила! Впервые при физической нагрузке она задыхалась. И каждый шаг в аккорде с рваным, беглым вдохом рождал новое воспоминание. Она столько всего запомнила… Рывок… Обмотанные вокруг запястья четки. Он говорил однажды, что они достались ему от дедушки. Пара шагов четко выпущенной стремительной стрелой… Сладости. Он всегда их приносил с собой, когда приходил посидеть с ней на крыше. Она всегда отказывалась — потому что взять их означало бы сделать шаг ему навстречу. А он, впрочем, не обижался — он сам любил сладости и непременно все съедал. Шаги потеряли счет, позади вздымалось облако серой пыли — далеко же, оказывается, она откатилась… Этот дурацкий галстук. Ей вообще-то было все равно, но даже она отметила, что галстук-бабочка красного цвета в белую крапинку — дурацкий. Конечно, она не собиралась этого говорить — зачем? Не было смысла говорить что-то тому, на кого не обращаешь внимания или стараешься не обращать. Ноги наливались свинцом от усталости, а дыхание давно сбилось, если оно вообще было… Удары. Он всегда пропускал удары шестом снизу, потому что не умел высоко прыгать. Он не сердился на себя, он лишь говорил, что однажды у него получится, а Асса не видела ничего рационального в том, чтобы ловить его на одном и том же. Раз он собирался стать хорошим пилотом, недостаточно было проработать только одно слабое место. Девушка ускорила бег и чуть не споткнулась, заставив себя все же чуть сбавить скорость, ибо иначе она просто рисковала свалиться от изнеможения за два шага до цели… Кошмары. Он всегда будил ее, когда ей снились ужасы. Когда она кричала во сне и металась в постели, словно раненый зверь. Он подходил к двери, стучал и звал ее. Звал, пока не слышал, что крики прекратились. А после уходил. Он знал, что Асса не откроет. Ноги почти подкашивались от усталости, но девушка продолжала бег… Переживания. Он беспокоился о каждом пилоте, когда тот выходил на задание. Он сопровождал егеря от момента, как пилоты садились в кабину, и до момента, как они оттуда выходили. Он не покидал своего поста, если егерь еще не вернулся с задания, никогда и ни за что, кроме последнего раза. Он всегда нервничал, когда в дрифте у пилотов появлялись проблемы. Асса понятия не имела, как он смотрел на монитор, где отображались данные «Серебряного штиля», когда она выходила на задания, но знала, что на данные остальных егерей он смотрел с тревогой… Шаг. Ясная, широкая улыбка… Еще один. Смеющиеся черные глаза, в которых всегда были какие-то теплые искорки… Еще два. Голос… «Детка»… Картины сменяли друг друга с поражающей яркостью, она помнила все. У самого егеря Асса остановилась и почувствовала, что загонять себя внутрь приходится почти что силой. Дурацкая, нелепая, совершенно неуместная заминка, но… Чувства всколыхнулись, дыхание перехватило от внезапно охвативших лавиной воспоминаний… Как тогда… неужели будет как тогда?! Она один раз резко, яростно мотнула головой и сделала шаг в полутемную кабину. Внутри не было даже аварийного освещения, лишь кое-где мигали лампочки полностью автономных модулей кабины, на батареи которых не повлиял системный сбой. Казалось, что внутри настолько отсутствуют привычные звуки, что девушка подумала, будто стук ее сердца отдается эхом от металлических стен. Звонко, словно удары в гонг… Нет, это лишь в ее голове, иллюзия. Но Асса отчетливо услышала, что один удар сердце все-таки пропустило, когда подняла взгляд на те крепления, где находился Тендо. Он безжизненно повис на месте второго пилота, лицо в полутьме казалось мертвенно-бледным, даже синеватым. Асса закусила губу, она не хотела даже думать о том, что опоздала, как… как тогда. В пустыне. К матери. Тогда она не успела, не смогла спасти, неужели и сейчас не сможет? Так не должно было произойти… У нее ведь был грамотный расчет, план… Тендо Чои должен был просто нажать на кнопку, должен был эвакуироваться, а там… Последний кайдзю — последний егерь. Она легко допускала, что битва могла закончиться без остатков и напоминаний, и ее это устраивало. К ней не должны были привязываться, как и она ни к кому не должна была питать что-то, кроме безразличия. Почему этот человек оказался другим, она до сих пор не могла понять до конца. Ее безразличие и отстраненность работали безотказно на всех на базе, но только не на нем… Он раз за разом пытался быть ближе, будто не замечая того, что ей все равно… И это «все равно» сейчас внезапно разошлось по швам с глухим треском в мыслях. Она не понимала, это было неправильно, он должен был жить… А вместо этого принял смерть за нее, или… К счастью, весь ворох мыслей спровоцировал лишь секундную заминку. Девушка сделала решительный шаг вперед и стащила с напарника шлем. Если ей снова будет больно потому, что она не успела спасти кого-то, кто по какой-то причине стал важным, пусть. Но ей не хотелось, чтобы оказалось, что она потеряла его из-за своего страха и нерешительности. Ведь тогда будет еще больнее. Ладонь легла на мужскую шею и прижалась, Асса замерла, сконцентрировавшись настолько сильно, насколько только была способна. Она прикрыла глаза, и в голове промелькнула мысль о том, что, жаль, уши ничем не закрыть — так сосредоточиться получилось бы еще полнее. Секунда, две… Есть! Девушка не обратила внимания на то, как резко втянула сквозь приоткрытые губы воздух, а затем закусила нижнюю губу. Пульс был! Прерывистый, еле ощутимый, но был! Отняв руку от шеи Тендо, Асса тотчас же вызвала голографическое меню портативного планшета костюма, и над ее запястьем возник компактных размеров экран. Радио… вызывается одним кликом, все уже настроено. — Командный центр. Базы «Сокол», «Скат», «Жало». Воздушная эскадра. Командир Нивс. Все, кто меня слышит, — только после этой фразы девушка сделала короткий вдох, чтобы продолжить. — Мой второй пилот тяжело ранен, мне нужен медицинский вертолет. Передаю координаты… — она легко переключила меню радио на автоматическую трансляцию, дождалась ее окончания и стала повторять снова: — Командный центр. Базы «Сокол», «Скат»… — Слышу тебя, Асса, — командир Нивс откликнулся первым. — Поднимаю своих, через пять минут будем у тебя. Прослушивай частоту, буду держать тебя в курсе. Асса поблагодарила и оставила частоту воздушной эскадры на прослушке. Почти сразу же после этого ответили с Шаттердома. Послушав короткий доклад о ситуации, маршал настоял, чтобы вертолет, забрав Тендо и Ассу, сразу же отправлялся на Шаттердом. Асса не возражала. О медиках с военной базы она ничего не знала, но они сейчас были ближе, а вот в работниках госпиталя Шаттердома она была уверена. Когда все вопросы были улажены, Асса выключила микрофон, оставив на прослушке оба активных канала, и только сейчас осознала, насколько сильно ее бьет дрожь. Она смотрела в бледное лицо Тендо, на приоткрытые губы, и, бросив пытаться осознавать причины, просто чувствовала страх, отчаянье, боль, дерущую изнутри стальными когтями. Он не должен был… Не должен был — и все же сделал то, что сделал. Это было глупо — раз за разом повторять себе об этом, ведь прошлого не изменить. Все уже случилось, и теперь оставалось только надеяться, что вертолет не опоздает, что помощь придет вовремя, ведь иначе… Иначе она снова потеряет кого-то. Это было очень странно — ощущать такое спустя столько времени. Асса путалась и терялась, но то чувство, что складывалось из ветвей других чувств, сплетаясь в какую-то фигуру, было… наверное, похоже на привязанность. И вместе с тем на первый план выходило все же не ощущение боли от потери. Она сожалела. Ее боль была не такой значимой вещью, как-то, что если помощь не придет вовремя, этот мир лишится человека, которого по-настоящему можно назвать хорошим, который по-настоящему делал ценные вещи для окружающих, для нее в том числе. Именно это было самым ужасным. Асса сглотнула, мысли яркой вспышкой озарило воспоминание, и она прерывисто вдохнула, втягивая воздух со свистом сквозь приоткрытые губы. То, что он говорил однажды на их совместной тренировке… Что он станет пилотом, что она признает его. Ей тогда было все равно, но она запомнила и это, и то, что он сказал потом. Рука потянулась к его руке, Асса сама себе удивлялась, но не останавливала своего движения. Ее ладонь сжала мужские пальцы, губы чуть шевельнулись, пока что беззвучно. — Ты прекрасный пилот… — спустя секунду произнесла Асса тихо. Так и было. Она правда так считала. Он отлично справился. Для первого боевого выхода это… А если учитывать еще и то, что он оказался первым, кто справился с дрифтом с ней… — И прекрасный человек, — она не знала, почему продолжала говорить, просто слова рвались наружу, а на щеку вдруг скатилась капелька влаги. Асса удивленно поднесла свободную руку к лицу и провела по коже. Что это? Слезы? Как же давно она не… — Лучший из тех, кого я когда-либо встречала… — вдох получился рваным, смешанным со всхлипом, дрожь продолжала сотрясать ее тело, а слезы скатились к уголкам губ, оставляя на них солоноватый привкус. Окружающее пространство на миг потерял четкость, затем, когда девушка сморгнула слезинки, снова обрело, так повторилось еще пару раз, а затем она, не веря своим ушам, услышала тихий голос. Совсем слабый, но настоящий. Ей не казалось. — Ты… стало быть, должна мне уже два свидания, детка. Асса удивленно захлопала ресницами, смаргивая слезы. Пальцы Тендо, сжатые ее рукой, чуть шевельнулись. Он смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц, смотрел с теплом и нежностью, чуть-чуть приподнимая уголки губ. Девушка на мгновение замерла, а затем, совершенно отпустив сдержанность, громко всхлипнула, выдохнув. Где-то в долгожданном спокойствии летели на Шаттердом главные герои этой битвы, кутаясь в ласковых объятиях друг друга. Где-то приказывали обнулить военный хронометр и поздравляли друг друга с окончательной победой. А Тендо перед тем, как снова унестись в серый туман бессознательного состояния, успел подумать о том, что у Ассы самая замечательная, самая удивительная, самая потрясающая в мире улыбка.