Фактор несовместимости

В одном из коридоров базы раздавались, отскакивая эхом от металлических стен, ровные звуки шагов. Стакер шел чуть впереди, Герк Хэнсен не слишком отставал, а позади, стараясь поравняться с маршалом, семенил Чак, недовольно хмурясь. Рядом с Хэнсеном-младшим браво топал громадный мускулистый бульдог по кличке Макс, сдерживаемый поводком, конец которого Чак сжимал в руке. С некоторых пор Макс был неизменным спутником Чака почти во всех его поездках, коих было предостаточно; к нему парень питал особое тепло и расположение, хотя с ходу могло показаться, будто такой здоровый и массивный пес служил лишь средством, подчеркивающим лишний пафос его владельца. Но это было не так, и, пожалуй, удивительным это не было. Животное, которое чувствует твое настроение, сложно недооценить, как ни крути. За долгие годы жизни в семье Хэнсенов бульдог научился не только чувствовать настроение Чака, но и даже отражать его на своей суровой морде. И теперь сердитый взгляд Макса зеркально отображал то же самое выражение на лице у Чака. - Стакер, - Герк с серьезным голосом обратился к маршалу, - так какие прогнозы насчет «Страйкера»? Чака волновал тот же вопрос, только он предпочитал лишь удрученно изучать взглядом пол и изредка переглядываться с Максом вместо того, чтобы спрашивать о таком. Он был слишком не рад всей сложившейся ситуации: и внезапному выходу из строя нейромодулей егеря, и тому, что операция планируется совсем скоро, а это ставит под сомнение вопрос о том, будет ли вообще «Страйкер» работоспособен к назначенному часу. Но больше всего Чака расстраивало и злило совсем не это… Маршал опустил голову и вздохнул. - Не знаю, Герк… - честно ответил он, покачав головой. На войне как на войне – ложные надежды не в счет. – Реставраторы и техники трудятся не покладая рук, но нейромодуль – слишком тонкая штука. Частично он восстановлен, но отсутствуют еще некоторые системы, а это слишком серьезное повреждение. «Тогда с чего нас вообще сюда вызвали?» - едва не спросил Чак, вовремя осекшись и понимая всю свою неправоту. Это война, и если не нужны поврежденные боевые машины, то точно нужны люди, смыслящие в сражениях. Его отец был таким, а сам Чак… он считал себя достойным сыном своего отца, и статистика выполненных миссий на «Страйкере» это доказывала. Десять уничтоженных тварей – это был новый рекорд среди пилотов егерей! И Хэнсен-младший до последнего надеялся, что идея маршала самому маршалу не покажется столь хорошей, как бы неплохо она ни выглядела поначалу. - В любом случае, вы нужны здесь, Герк, - Стакер словно прочитал мысли Чака. Хэнсен-старший на эту фразу коротко кивнул. – Ты поможешь в командовании и разработке стратегии, а Чак, если повезет, сработается с Бэккетом… - Зачем?! – это была последняя капля в чашу злости Чака. И он впервые перечил старшему по званию. – Я не понимаю, зачем мне работать с ним! – последнее слово он выделил особенно четко, чтобы маршал осознал мотивы его нежелания подчиняться. Чак не против был пилотировать егерь. Не только «Страйкер» - любой другой, который предложат. Но это делать он готов был только в команде с отцом. Они были потрясающей командой, настоящей, не просто понимали друг друга с полуслова, а имели одинаковые цели и пользовались для их достижения одинаковыми средствами. Только Геркулес был для Чака истинным авторитетом, на которого стоило равняться и которому стоило доверять. Остальных, видя статистику, он считал желторотыми мальцами, особенно его предполагаемого напарника, который пропадал невесть где пять лет, а теперь снова явился на службу, наверняка полагая, что без него не обойдется такое масштабное дело. В ответ на это заявление Пентекост ограничился лишь строгим взглядом. - Ты – сильный пилот и достойный боец, - ответил он, надеясь, что это смягчит гнев парня. – Как и Райли. Если вы сработаетесь, мы получим сильную команду. Сильнее, чем кто-либо другой в паре с Бэккетом. - Почему просто не отдать «Бродягу» нам с отцом?! – энергично развел руками Чак. - Прекрати… - тихо, но грозно попытался осадить сына Геркулес. Тот на это никак не отреагировал. - Мы – уже сформировавшаяся команда, разве этого недостаточно? – Чак продолжил настаивать на своем, не придавая значения тому, как меняется в лице маршал. - Да, - хоть и сказано это было негромко, но это слово четким эхом отдалось от стен коридора. – Нужен опыт пилотирования «троек». Райли Бэккет – единственный оставшийся в живых пилот третьей серии. Будь у нас больше времени, я бы, может, и позволил вам практиковаться в управлении «Бродягой». - А почему не потратить оставшееся время на восстановление «Страйкера»? Вы ведь сами говорили, что он – Ваш главный козырь в предполагаемой операции! – Чак не отступал, ему не нравилась эта идея, да что там – перспектива быть напарником Бэккета его раздражала просто несказанно. – Он ведь почти на ходу! - Чак Хэнсен! – для того, чтобы сказать это, маршал даже прервал свой шаг и остановился, выразительно глядя на подчиненного. – Если у тебя почти что-то есть – это значит, что у тебя этого нет! И это не только на войне… - Стакер выдохнул, снимая напряжение, и продолжил уже более спокойно. – Сегодня ты участвуешь в отборе партнера для Райли Бэккета. Это приказ. Чак опустил глаза и тихо фыркнул себе под нос. «Приказ есть приказ…» - он огорченно взглянул на Макса. Бульдог, печально визгнув, ответил участливым взглядом. Остановившись у металлической двери – одной из многих в коридоре, но выделяющейся размерами и кодовым замком рядом, – Стакер легко набрал нужную комбинацию, и дверь, отъехав в сторону, пропустила маршала с его спутниками в следующее за ней помещение. Сразу же в нос ударил специфический запах. И Чак почти сразу же понял, откуда он здесь: по всему периметру комнаты, кроме одной стены, закрытой сплошь досками с написанными на них формулами, стояли огромные колбы с различными органами, частями тела и тканями убитых кайдзю. Многие колбы были заполнены формалином, некоторые – раствором аммиака, и запах этих средств просачивался даже сквозь плотно закрытые крышки. На столах, напоминающих операционные, лежали скопом, по всей видимости, неразобранные и неизученные еще части, и за одним из них стоял мужчина, своим видом и увлеченным копанием в ворохе органов походивший на ученого. Впрочем, наверняка он и был ученым: кому бы еще позволили беспрепятственно иметь доступ к органам кайдзю? У доски, впрочем, стоял еще один мужчина, тоже выглядящий как научный деятель, только интереса к останкам монстров он не проявлял. Зато вовсю лихорадочно строчил на доске цифры, формулы, уравнения и их решения. Руки его заметно дрожали, отчего мел издавал раздражающее постукивание. Чак удрученно повел бровью, не понимая, зачем маршал их сюда притащил. - Доктор Гейшлер, доктор Готтлиб, - обратился Стакер к работающим в лаборатории. Один из ученых – тот, который увлеченно перебирал внутренности зверя за столом, - сию же секунду отвлекся от своего занятия и с приветливой улыбкой вышел поближе к маршалу. - А-а-а, маршал Пентекост! – глаза подошедшего доктора светились чуть ли не детской радостью. – Здорово, что Вы сюда заглянули, Вам наверняка будет интересно узнать о том, что я недавно открыл! - Ньютон, никому не интересно, что ты там открыл! – сразу же послышалось ворчание со стороны доски с формулами. – Ты просто роешься во внутренностях этих тварей и получаешь от этого какое-то извращенное удовольствие! - Кто бы говорил, Герман! – отозвался человек, именуемый Ньютоном, на колкость в свой адрес. – По крайней мере, я изучаю кайдзю по их непосредственным составляющим, а не по абстрактным цифрам! - Мои цифры никогда не лгали! – вслед за этой фразой прогремел отрывистый громкий стук о пол тростью. - И не называй меня по имени при всех подряд! Чак с Герком недоуменно переглянулись, а сразу же после этого Стакер обратился к ним. - Друзья мои, это доктор Гейшлер, - он указал раскрытой ладонью на мужчину, подошедшего к нему и Хэнсенам, - а это – доктор Готтлиб, - рука маршала показывала в сторону доски, откуда шел, опираясь на черную трость, другой мужчина. - Наши эксперты и научные сотрудники. - Зовите меня Ньютон, - Гейшлер торопливо принялся пожимать руки незнакомцам. – Доктором меня только мама зовет, - он скромно улыбнулся, хотя скорее улыбка получилась извиняющейся. - Это потому, что ты еще ничего стоящего не открыл! – проворчал Готтлиб, протискиваясь между коллегой и столом для обмена рукопожатиями со спутниками маршала. Держался он куда более серьезно и сосредоточенно. - Герман, я на пороге величайшего открытия! – Ньютон проигнорировал просьбу сотрудника не называть его по имени и мечтательно, даже в какой-то степени фанатично улыбнулся. Доктор Готтлиб недоверчиво хмыкнул, косясь на расписанную вычислениями доску, будто ожидая, что кто-то обязательно посягнет на его драгоценные расчеты. - Ну да, ну да… - тихо пробубнил он себе под нос, на что Ньютон взорвался новыми описаниями своего предстоящего открытия в ярких красках. Стакер, внимательно и сдержанно выслушивая общение двух «светлых умов» Шаттердома, потихоньку терял самообладание. Так могло продолжаться до бесконечности… Всякий раз, когда маршал видел этих ученых, они обязательно находили повод поспорить, побраниться и попробовать убедить друг друга в несостоятельности. Сложно было представить, что эти двое могут хоть чем-то заниматься вместе. Хотя, по сути, вместе они лишь находились в одной лаборатории и изучали кайдзю. Каждый – по-разному. И эта непримиримость, с которой они оспаривали методы друг друга, иногда несказанно раздражала… - Джентльмены… - спокойным тоном попытался вставить слово Пентекост, но ученые не слышали никого вокруг, утопая в собственном бурлящем океане перепалки. – Джентльмены, - это сказано было чуть громче и чуть тверже, но снова не возымело никакого эффекта. – Джентльмены! – голос маршала раскатом грома обрушился на уши всех присутствующих, и два научных сотрудника сразу же замолчали. - Виноват… сэр… - спустя пару секунд произнес Готтлиб, переминаясь с ноги на ногу. Гейшлер в жесте извинений развел руками. Тишина удовлетворяла всех, и даже сами ученые признавали, что так куда лучше думается и куда проще сосредоточиться. Но «в спорах рождается истина», а истина для ученого дороже всего на свете – это тоже знали оба. Впрочем, временное перемирие было отличным шансом отдохнуть от поисков истины, какими бы желанными они ни были. А Чак с отцом устало переглянулись, потому что им эту перепалку слушать было совершенно неинтересно. - Хорошо, - довольно потер руки маршал. – Доктор Готтлиб, Вы должны были закончить расчеты… - Да, да, сэр! – опираясь на трость, Герман неровным шагом засеменил к доске, где, остановившись, торопливо схватил мелок. – Итак… - рука с мелом скользнула к левому верхнему углу доски – к самому началу вычислений. – Вначале атаки кайдзю разделяли двадцать четыре недели… Затем двенадцать, затем шесть, а в итоге – всего две, - для того, чтобы дотянуться до начала формул и написать пояснения, Готтлибу пришлось привстать на лестницу, поставленную рядом с непомерно высокой доской. – До атаки в Сиэтле прошла всего неделя, - ученый откатил подвижную часть доски в сторону, открывая присутствующим новую порцию формул. – Таким образом, скоро кайдзю будут появляться каждые восемь часов, а затем – каждые четыре минуты, и тогда… - Нам крышка, - маршал устало покачал головой. Снова то же самое… Обстановка в мире - не только рядом с Шаттердомом – Пентекоста радовала все меньше и меньше, особенно тем, что его аналитик пока что не допускал серьезных ошибок. Перспективы были все мрачнее, о последних, озвученных доктором Готтлибом, думать не хотелось вовсе. И при всем этом приходилось как-то сохранять лицо, дабы не сеять в жителях базы панику. Солдаты – тоже люди, и им не чужды человеческие чувства, как бы ни пытались воинов учить выбрасывать на задворки сознания ненужные эмоции. - Но есть и хорошие новости! – Герман заметно повеселел, если можно было повеселеть после озвученной перспективы конца света, и от доски заковылял к компьютеру. – Так как будет происходить массовый выход, портал раскроется на долгое время и будет более стабилен, - на появившемся перед присутствующими голографическом рабочем столе аналитик визуально иллюстрировал свой рассказ. – Тогда мы сможем сбросить бомбу, она пройдет глаже и в конце концов уничтожит портал! Удовлетворенный своим докладом, Герман посмотрел на Стакера. Маршал задумчиво молчал, потирая подбородок, а затем глубоко вздохнул. - Мистер Готтлиб, я собираюсь сбросить туда бомбу весом полторы тонны, и мне для принятия этого решения нужно что-то более весомое, чем Ваши теории, - он обязан был это сказать. Хотя расчеты Германа редко были ошибочными, но планировалась слишком масштабная операция, чтобы доверяться лишь слепым цифрам, не основанным ни на чем другом, кроме этих же самых цифр. Ньютон Гейшлер, в это время расправляющийся с очередной требухой монстра, отвлекся от работы и усмехнулся. - О-о, а вот здесь Вы попадете впросак, сэр, ибо ничего, кроме теории, он Вам предложить не в состоянии, - Ньют искоса взглянул на коллегу, лицо которого исказилось гневом. - Но цифры никогда не лгут! – Герман, пустив в Гейшлера злобный взгляд, обернулся к маршалу, активно жестикулируя руками. – Лгать может все: политики, новости… Но цифры никогда не лгут! Цифры – это именно то, на чем строится мир! - Строится мир? – Ньютон прыснул смехом и схватился за живот, едва контролируя себя, чтобы прямо перед начальником не залиться в истерике. – Ну ты и выдал! Готтлиб снова отвлекся от маршала, обернувшись к сотруднику и пригрозив тому указательным пальцем. - Я прав, и ты сам это прекрасно знаешь! Моя теория плодов-то побольше давала, чем твои… - Ладно, ладно, Герман, - перебил его Ньютон, отмахнувшись, а затем переключил свое внимание на Пентекоста. – Лично я бы, сэр, не совался в этот разлом, имея такие скудные данные. А вот у меня есть еще кое-какие соображения… - он загадочно улыбнулся, чем вызвал новую порцию насмешек от аналитика. - А вот здесь начинается откровенный маразм, - с извиняющейся улыбкой и стыдом за своего коллегу Герман Готтлиб посмотрел на Стакера, но тот, к его удивлению, кажется, даже готов был слушать. Теперь уже вспылил Ньютон – видно было, как важна и дорога ему тема, которую он собирался развить, потому он даже посерьезнел, метнув грозный взгляд в Германа. - Это не бред, это и есть настоящая наука! – огрызнулся он на реплику коллеги. - Ну да, ну да, как же! Это всего лишь твои догадки! – парировал Готтлиб, довольный тем, что умудрился разозлить биолога. Может, думал он, хотя бы так сотрудник признает его правоту. Стакер устало закатил глаза. Кажется, в этой лаборатории не менялось две вещи: зловещие прогнозы и споры этих двух субъектов. Причем спорить они были готовы в любой момент, не придавая значения тому, что происходит вокруг. Маршалу казалось, что напади хоть сейчас кайдзю и схвати их в огромные лапы, они будут продолжать дискутировать на тему своих теорий. И это утомляло, если не раздражало. Пентекост призвал все свое терпение, дабы снова дипломатично разрешить завязавшуюся перепалку, но его опередил Чак, рявкнув так, что стены у помещения почти задрожали: - Да заткнитесь уже оба! Ньютон и Герман испуганно вздрогнули, замолчав. - Знаете, всем вообще-то все равно, какая из ваших долбанных теорий верна! – Чак продолжил говорить, сверля ученых гневным взглядом. – Этих тварей надо остановить! А вы просто… - Спасибо, Чак, - мягко перебил его Пентекост, добившись желанной тишины. – Доктор Гейшлер, Вы хотели что-то сказать? – обратился он к биологу. Ньютон, оживившись, отошел от стола с внутренностями кайдзю и, выпрямившись, начал рассказ. - Почему мы присвоили всем кайдзю категории? – задал он риторический вопрос, на который сам же и ответил. – Потому что все они разные. Ну, один похож на акулу, второй на еще что-нибудь… - увлекшись описаниями, Ньютон едва успел вовремя заметить строгий взгляд маршала, и, виновато хмыкнув, продолжил: – Но суть в том, что на самом деле не такие уж они и разные! Смотрите, - он подошел к соседнему столу и указал на него. На гладкой металлической поверхности стояли две емкости с аккуратно обрезанными фрагментами тканей чудовищ. С виду два куска, каким бы это ни казалось удивительным, выглядели почти абсолютно одинаково. Стакер прищурился, догадываясь, к чему клонит Гейшлер, Герк хмыкнул, потерев заросший щетиной подбородок, а Чак посмотрел на образцы с совершенной неохотой – его пребывание в этой лаборатории уже крайне утомляло. - Вот этот образец, - ученый указал на препарат по левую руку от себя, - мы получили из Сиднея. А вот этот, - теперь было указано на образец, стоящий справа, - нашли в Маниле. Шесть лет назад, - поймав более-менее заинтересованные взгляды на себе, Ньютон продолжил. – У них абсолютно идентичные ДНК. Они клоны! – на этом шокирующем заявлении брови Стакера слегка приподнялись вверх, а Герк с Чаком удивленно переглянулись. Удовлетворенный произведенным впечатлением, Гейшлер отошел в сторону и встал рядом с внушительной колбой, в которой располагался сохраненный в аммиаке очередной внутренний орган кайдзю. - Мы многое не знаем о кайдзю, - он продолжил повествование, - но мы могли бы узнать больше. Это, - он показал на орган в колбе, - фрагмент мозга кайдзю. Он, конечно, частично поврежден, но все еще функционирует, - ученый остановился на секунду, выдерживая паузу, а затем изрек: – Я мог бы подключиться к нему, используя ту же технологию, которая позволяет пилотам егерей создавать нейронный мост, и тогда… Стакер недобро хмыкнул. Впрочем, можно было догадаться, что за идеи роятся в голове у этого ученого, у которого как минимум все руки были покрыты татуировками с изображениями различных чудовищ, в сражениях с которыми гибли рейнджеры и простые жители разрушенных городов. К кайдзю он питал какую-то странную слабость, преклонение с обожанием, и Пентекост отметил про себя, что прощал ему эту слабость только из-за его впечатляющих достижений в изучении этих монстров. Но то, что предлагал он сейчас, выходило за рамки здравого смысла, даже если у ученых могло быть расширенное понятие «здравого смысла». Даже Герман Готтлиб, занимающийся изучением тех же кайдзю, только в другом аспекте, смотрел на сотрудника с нескрываемым осуждением – это и подтолкнуло маршала к мысли о верности своей первоначальной реакции. - Это исключено, - отрезал он, не глядя на Ньютона. Глаза Гейшлера распахнулись в почти детской обиде. - Но… почему? – он, казалось, поник всем телом, и даже голос стал не таким уверенным. - Это сумасшествие! – ответил за Стакера Геркулес. – Нагрузка на мозг будет чудовищной! - Но это же не весь мозг, это лишь его фрагмент! – попытался биолог неловко парировать слова Хэнсена-старшего. - Послушайте, ведь это будет величайшее открытие в… - Доктор Гейшлер! Я запрещаю Вам это делать! – Стакер подчеркнул интонацией слово «запрещаю» и обернулся к Герману, который с выражением негласной победы ответил на взгляд маршала. – Доктор Готтлиб, я хочу, чтобы Ваши отчеты были на моем столе через два часа. Герман кивнул, незаметно сверля темно-карими глазами расстроенного коллегу. Стакер счел это достойным окончанием разговора и, жестом пригласив Герка с сыном следовать за собой, покинул лабораторию. - Но… как же… - послышался позади них неуверенный голос, но на это никто внимания уже не обратил. Мако вела Райли извилистыми запутанными проемами между складами деталей, ремонтными машинами, ящиками с припасами и прочими полезными на военной базе вещами. «Бродяга» пока находился в ремонтном доке, над ним велись последние облицовочные и восстановительные работы, потому для того, чтоб посмотреть на этот егерь, пришлось отмахать длинный путь по главному ангару. Но пилот и реставраторша двигались достаточно быстро, чтобы этот путь показался несложной прогулкой, не требующей ни много сил, ни времени. Мако изредка оборачивалась, чтобы посмотреть на следующего за ней Бэккета, который в задумчивости разглядывал окружающее пространство. Она до сих пор не понимала, почему маршал Пентекост остановил свой выбор на нем… Конечно, то, что все пилоты егерей третьего поколения, кроме Бэккета, мертвы – это был серьезный аргумент, но, с другой стороны, то, что пережил этот пилот, давало ему вполне резонные основания никогда больше не заглядывать в кабину егеря. Он тоже занимался помощью человечеству – она слышала, он участвовал в строительстве стены на Аляске, - так почему же маршал согласился взять его, потерявшего брата и в одиночку доведшего огромную машину до берега, словно пропуская мимо ушей эти факты, которые так и кричали о том, что Райли – не совсем подходящая кандидатура для предстоящей операции? В некоторых вопросах сэра Пентекоста было невозможно переубедить, но в этих вопросах Мако хотя бы отчасти его понимала. Здесь же ей было сложно осознать мотивы командира, которыми он руководствовался, возвращая Райли снова в ряды рейнджеров. Девушка украдкой взглянула на идущего за ней пилота. И, кажется, даже начала если не понимать ход мыслей маршала, то хотя бы думать, что, может, Бэккет в роли пилота «Бродяги» - это было бы не так и плохо. Взгляд Райли светился азартом. В голубых глазах бурлил интерес и ожидание – казалось, ничего больше в этом взгляде и не было. Почти детский восторг, ожидание чего-то удивительного, словно подарка на Рождество, и в этот момент сложно было сказать, что перед Мако – солдат, встречавшийся лицом к лицу с наибольшей угрозой для планеты. И девушка понимала этот азарт – именно он давал ей силы справляться с любыми трудностями на симуляторе, именно он сделал ее лучшим кандидатом в пилоты… К сожалению, чтобы быть пилотом, лучшего результата на симуляторе было недостаточно. Мако тяжело вздохнула, еще раз бегло пройдясь взглядом по Бэккету, и, отвернувшись, последовала далее вперед – за очередным поворотом направо уже скрывался огромный егерь, с которым Райли связывало не самое легкое прошлое. Райли же сам для себя неожиданно осознал, как ему не хватало рейнджерских рядов. Здесь он чувствовал себя как рыба в воде: не было ощущения сожаления или подавляемой боли, не было попытки выстроить кокон вокруг ненужных воспоминаний. Здесь все было так… Так, как должно было быть, и это принималось куда легче, чем на строительстве стены. Здесь даже иногда казалось, что ничего и не происходило, и лишь изредка память отзывалась глухой болью где-то глубоко. Но боль принимать неожиданно стало легче. Райли чувствовал себя как дома, а дома, как известно, и стены лечат. Свернув за очередной поворот, парень остановился и приоткрыл рот от удивления. Впереди, окруженный множеством механизмов и множеством людей, работающих над восстановлением, возвышался в свете желтоватых ламп силуэт «Бродяги» - его егеря и почти «боевого товарища». - Вот он, сэр, - Мако жестом указала вперед, но Райли уже смотрел на робота во все глаза. Странно, он вовсе не ощущал ненависти, хотя мог бы. Например, за то, что корпус егеря оказался не слишком прочным, или что удары были не так эффективны против кайдзю, который в конце концов всплыл на поверхность и атаковал в ответ. Как бы там ни было, они с братом убили пятерых монстров, прежде чем быть поверженными. И это был повод гордиться – и собой, и своей впечатляющей машиной. - «Бродяга»… Какой красивый… - восхищенно проговорил Райли, останавливаясь у самого бортика и глядя на то, как аккуратно садится металлический плечевой покров на тело гигантского робота. – Совсем как новенький! – парень улыбнулся подошедшей сзади Мако, отмечая этим комплиментом ее старания. Девушка улыбнулась, поправив выбивающиеся из прически ярко-синие пряди волос. - И даже лучше, - она подошла поближе, поравнявшись с Райли. – Сейчас на нем двухъядерный реактор. Теперь он особенный! – Мако взглянула на Райли, ожидая его реакции. Парень чуть улыбнулся горьковатой усмешкой. - «Бродяга» всегда был особенным, - он задумчиво рассматривал новые литые детали, идеальным покровом ложащиеся на ноги робота. Сейчас боль усилилась. Перед Райли был тот же самый робот, из кабины которого пять лет назад выдернули его близкого человека. Пусть кабина была сейчас уже совершенно целой, Бэккет словно наяву видел, как висят безвольными кусками металла ошметки покрытия егеря, как сверкают искрами разноцветные провода, как скрежет деталей перекликается с криком брата в ушах и беспомощностью в голове. Но вместе с этим усилилась и радость: воспоминания имеют свойство быть не только неприятными. Именно этот егерь спас множество городов от верной гибели, именно он стал последним, что увидели пять гигантских тварей, пришедших из глубин океана, и именно в мастерстве управления им они с братом постоянно соревновались. Даже при управлении единым сознанием, созданным из двух сознаний пилотов, слитых воедино, вопрос доминирования в принятии решений оставался открытым. Тогда Йенси прибегал к своему старшинству, а Райли – к более бесшабашным идеям. И Йенси это редко нравилось, однако он не выражал особого несогласия, и… Закончить эту мысль Райли не дал до жути знакомый голос, раздавшийся позади него. - Подыскиваешь егеря с пробегом, парниша? – голос звучал все ближе, Райли обернулся. На лице пилота расползлась улыбка. – Литой стальной корпус – никаких примесей! Сто сорок движков на мышечную связку и новейшая система нейропередачи! - Тендо! – Бэккет стиснул подошедшего друга в объятьях, похлопав по плечу. – Рад тебя видеть, приятель! Они с Тендо Чои дружили еще со времен академии… Какого курса, Райли уже точно не припомнил бы, но это было и не важно. Ему казалось, что Тендо влился в их с братом компанию с самого первого дня в академии, хотя уж точно помнил, что и компании никакой с первого дня академии не было. Веселый паренек и отличный собеседник, Чои потрясающе умел находить общий язык с кем бы то ни было. Может, именно поэтому он не стал пилотом, а остался техником и в конце концов занял пост контролера миссий – его советы всегда приходились кстати и часто спасали почти безвыходные ситуации. Как и его впечатляющая внимательность – уж Райли таким умением замечать детали похвастаться точно не мог. Как при этом Тендо мог казаться легкомысленным и беспечным (что частично даже являлось правдой), тем более оставалось непонятным. Так или иначе, другие друзья времен академии куда-то делись. Тендо оставался. Возможно, это было из-за удачи оказаться на одном Шаттердоме в Анкоридже, где Тендо и стал техническим офицером, занимающимся контролем заданий. С уже знакомыми людьми везде бывает куда легче, чем с совсем незнакомыми, потому Райли с Тендо весьма сблизились, и Райли вполне мог с уверенностью назвать Чои своим лучшим другом. А потом… потом не стало Йенси, и Райли сбежал. Позорно и даже не попрощавшись. Он несколько раз думал о том, что стоило бы связаться с Тендо и сообщить о своем местонахождении, но и местонахождение постоянно менялось, и свободного времени при работе на строительстве стены оставалось не так и много, да и потом - почему-то он догадывался, что Тендо и так знает, где он. Но не пытается установить связь – что же, обида была тогда вполне логичным предположением. Только сейчас, виновато улыбаясь и глядя на широкую улыбку друга, Райли понял, что Тендо просто понимал его – потерявшего часть себя, - и просто уважал его выбор. А понимать у Чои тоже всегда выходило отменно. - А я-то как рад, брат, - отстранившись от Райли, Тендо с улыбкой кивнул, подтверждая свои слова. – Как в старые добрые времена! - Да уж! – согласился Бэккет и, виновато потупив взгляд в пол, проговорил: – Ты прости, что тогда не сообщил, что уезжаю… Тендо коротко кивнул, его усмешка стала отдавать горечью. - Да… все в порядке, это понятно… Соболезную по поводу брата, Райли, - он исподлобья взглянул на приятеля. - Спасибо, - тихо ответил Бэккет. Уж эти слова соболезнования были искренними, он это знал. В молчании прошло несколько секунд, а затем Тендо улыбнулся шире и оптимистичнее. - Так или иначе, теперь ты возвращаешься за руль своей «тачки»? – он указал на «Бродягу», освещенного прожекторами и облепленного роботами-механиками, заканчивающими облицовку внешней части груди робота. Райли развел руками, оглядываясь назад на исполинскую машину. - Вроде того, - он ухмыльнулся. – Никого из пилотов третьей серии не осталось, кроме меня… Так что мне должны еще подобрать напарника. Мисс Мори лично занималась отбором кандидатов, - Райли жестом указал на стоящую в стороне спутницу. Мако, поймав взгляд Тендо, сделала приветственный поклон, улыбнувшись. Техник ответил тем же, а затем снова вернулся к разговору с Райли. - О-о, Бэккет, удачи на отборочных боях! – он задумчиво взглянул в сторону и добавил. – Если бы я имел достаточную подготовку, я бы, пожалуй, тоже поучаствовал в отборе. Брови Райли удивленно приподнялись. - Тендо, ты собрался уйти в пилоты, что ли? – он был искренне изумлен, услышав от друга о таком решении. - К сожалению, маршала мало волнует, что я там собрался делать, - Чои приподнял уголки губ в улыбке. – Но вообще, в самом деле хотел бы… Райли вскинул указательный палец в назидательном жесте, рассмеявшись. - И правильно маршал поступает, - произнес он с наигранным знанием дела. – Без тебя Шаттердом загнется! В любом случае, им не найти оператора лучше, чем ты. Тендо картинно развел руками. - Незаменимых людей нет, Райли, - эта фраза получилась слишком театральной, Бэккет это заметил и удивленно взглянул на приятеля. – Хотя, нет, - Чои смерил его взглядом, вспоминая, зачем маршал вытащил бывшего пилота с Аляски, чтобы сделать теперешним пилотом «Бродяги». – Есть. Райли неопределенно хмыкнул, сам не зная, нравится ли ему эта его «незаменимость» или нет. А Мако, воспользовавшись возникшим снова молчанием, подошла к переговаривающимся друзьям и аккуратно обратилась к рейнджеру: - Мистер Бэккет, может, проследуем на отборочные бои? – она робко взглянула на Райли снизу вверх, дожидаясь ответного взгляда. - Да, конечно, мисс Мори, - Бэккет кивнул и перевел взгляд на Тендо. На лице друга появилась все та же теплая улыбка. - Давай, Бэккет, - он отошел и взмахнул рукой, прощаясь. – Хорошего напарничка! Мисс Мори, - обратив на себя внимание японки, Чои сделал традиционный японский поклон. - Тендо-сан, - Мако ответила тем же жестом и направилась к проходу в ангар. - Увидимся, - усмехнулся Райли и последовал за уже уходящей Мори. Для отборочных боев выбрали достаточно тесное помещение. Райли, сражавшийся с очередным кандидатом, уже успел отметить, как неприятно близко иногда приходится отступать к стене или же как сильно приходится стараться, чтобы не задеть шестом кого-то из потенциальных кандидатов, что не участвовали в бою, а стояли в толпе других зевак, решивших посмотреть на это зрелище. Сам Райли в отборочных боях никогда не видел ничего любопытного. Тренировки – да, они распаляли интерес, позволяли запоминать новые движения и техники, заставляли анализировать свой стиль боя. А отборочные бои были уже неким результатом, на который нет смысла смотреть, если ты не кандидат. Хотя, сколько здесь кандидатов, Райли точно не знал. Как минимум, он был уверен, что представленная ему накануне команда «Страйкера-Эврики» находится здесь только для того, чтобы убить время. А уж в том, что Алексей с Сашей просто любопытствуют, глядя на очередное отборочное сражение, засомневался бы только человек, не слышавший о них никогда и ничего. Райли увернулся от очередного удара, парировав его частично своим шестом, а частично развернувшись и выдержав безопасное расстояние. Этот противник оказался слишком горячим, удары он сыпал без разбору и яростно. Райли радовало то, что точность от этого сильно страдала, потому ему следовало только более ловко уворачиваться и наносить точные удары. Это было несложно, и уже через несколько секунд, отступив на пару шагов и минуя череду ударов, Бэккет смог совершить финальное касание, достаточное для победы, и снова усмотреть на лице Мако выражение крайнего недовольства. Ему бы очень хотелось узнать, почему на приятном лице японки появляется такое выражение, а точнее, хотелось проверить свои догадки на этот счет, но пока времени у него не было – раздалась команда маршала «Следующий!», а затем Мако озвучила имя очередного противника. Райли удивленно приподнял бровь: Чак Хэнсен?! - Я туда не пойду, - Чак будто корнями врос в место, где стоял, упрямо сверля взглядом Бэккета, опершегося о шест в ожидании. Поймав строгий взгляд Пентекоста, Герк несильно толкнул сына в плечо. - Пойдешь, пойдешь, - он усмехнулся. – Я вот, наблюдая за боем, иногда забывал, кто стоит рядом со мной, а кто – на площадке с очередным противником. Чак и сам это отметил. Конечно, он не видел себя со стороны, но движения Райли в бою словно чувствовались им на себе, вызывая ощущение легкого дежавю. И именно это Чаку не нравилось в первую очередь. Он изо всех сил надеялся, что отец не подумает о том же самом, но, видимо, этим надеждам не суждено было сбыться. Сейчас оставалось только полагаться на упрямство, которого становилось все меньше и меньше. Поймав взгляд маршала, недовольный его поведением, Чак с глубоким выдохом признал свое поражение. Приказы надо было исполнять... Грубо дернув плечом, Хэнсен-младший вышел вперед, распрямляя спину и разминая руки. Минутное удивление Райли сменилось суровым спокойствием. Конечно, из головы еще не выветрились вопросы о том, почему он должен проходить спарринг с членом другой, уже устоявшейся команды. Но об этом стоило забыть на некоторое время. В конце концов, у маршала на это свой взгляд. Можно будет при случае с ним не согласиться, но это потом. К тому же, взгляд Чака так и горел самоуверенностью, смешанной с презрением, а это подстегивало Райли почти по-детски. Бэккет уверенно сжал шест в руках и стал в стойку. - До четырех касаний, - прозвучал ровный голос Стакера. – Начали! Сначала они просто ходили по кругу. Не спуская друг с друга глаз, изучая, оценивая. Меряясь внутренними силами. Не было ни попытки атаковать, ни попытки применить хитрость и сразу образовать достойную защиту. Чак мнил себя хищником, рассчитывающим на легкую добычу, или пытался казаться таковым – скорее второе, потому что его взгляд наряду с почти презрением выражал и глубокую заинтересованность. Райли видел это, и Райли в глубине души усмехался самому себе. Он не будет жертвой, нет, каким бы недостойным противником его ни считали. И он не позволит изучить себя, его главным оружием была непредсказуемость – Райли это знал еще со времен их с Йенси сотрудничества. Чак не сбрасывал свою маску, Райли это видел. «Что же, придется надеть свою», - он усмехнулся одним уголком губ и сделал первый выпад. Для Чака это неожиданностью не стало. Он догадывался, что Райли ударит первым, хотя ни на секунду не сомневался, что удар будет обдуманным. Оказывается, этот Бэккет был не так прост… Парировав первый удар шестом, принимая его на середину своего шеста, Чак ушел вбок, защищая спину, при этом парируя еще два удара. Он решил не оставаться в долгу и нападать, хотя и знал, что это вполне в его духе, чего он старался избежать. Если отец отметил, что Бэккет дерется почти так же, то следовало бы сменить тактику, чтобы не попасться к нему в напарники. Чак искренне надеялся, что Пентекост подвоха не заметит. Райли не собирался отступать или пропускать удары, на каждый взмах Чака шестом у него уже был готов свой блок. Ему не хотелось диалога, как это обычно должно было быть в отборочных боях, ему хотелось победы. Да и, начистоту, Райли определенно не хотелось видеть в напарниках этого весьма самодовольного типа. Отбив несколько ударов, Райли, совершив обманный маневр, изогнулся и почти коснулся шестом колена противника. - Один-ноль, - ровным голосом произнесла Мако, черкая что-то на планшете. Теперь они уже не ходили по кругу, бесконечно долго изучая друг друга. Чак был удивлен, и это удивление переросло в негодование – он был уверен на все сто, да что там - двести процентов, что первое очко будет принадлежать ему. Да, он собирался отвлечься от прежнего образа действий в поединке, но он точно не думал проигрывать. Как оказалось, изменять своему стилю боя – не так и легко, как Хэнсен-младший думал сначала. Пришлось больше сосредоточиваться. И эта сосредоточенность принесла плоды – серия быстрых ударов, и, наконец, остановившийся у лба Райли конец шеста. - Один-один, - голос Мори был таким же бесстрастным, хотя в ее лице промелькнуло что-то вроде удивления с недовольством одновременно. Дальше все шло, как в обычной мальчишеской драке - с той лишь разницей, что применялась изящная борьба на шестах вместо нестройного махания кулаками. Ни Хэнсен, ни Бэккет поддаваться не собирались. Казалось, борьба между собой захватила их настолько, что о цели поединка успели забыть не только они сами, но и окружающие, с затаенным дыханием следящие за каждым движением, каждым ударом, каждым уворотом и выпадом. Воздух вокруг будто накалился от проскакивающих между противниками разрядов почти физически ощущаемой неприязни. Счет сменялся не слишком быстро, но в глухом стуке ударов почти не слышно было, как Мако объявляла цифры. Пожалуй, замерли бойцы только тогда, когда было объявлено «Три-три!», а это значило, что следующее касание станет победным. Чак тяжело дышал, в голубых глазах пылала ярость, а ноздри раздувались от втягиваемого и выдыхаемого воздуха. Его переполняло жгучее ощущение – нет, не ненависти, но вопиющего нежелания проигрывать. Хэнсен везде был первым, он был самым молодым рейнджером, по крайней мере, среди присутствующих, и уже был в команде, которая поставила рекорд по убитым кайдзю. И это была не только заслуга его отца, Чак прекрасно знал себе цену и уж точно не собирался проигрывать пареньку, проведшему пять лет в какой-то глуши и занимавшемуся там неизвестно чем. То, что у них был равный счет, унижало Чака почти физически. И он знал, что не позволит себе проиграть, ни за что. Не давая ни себе, ни противнику лишних секунд отдыха, Хэнсен рванул вперед, замахиваясь шестом. Райли уклонился в сторону, молниеносно выставляя свой шест для защиты. Его противник был разозлен, и это Бэккета даже забавляло. По тем самым пресловутым школьным дракам он знал, что гнев дает преимущество только в силе, но никак не в тактике. Потому Райли надеялся именно на тактический просчет, позволивший ему одержать уже третью победу над членом команды «Страйкера». Чак выигрывал за счет своей скорости, это Райли определенно не радовало, хоть он почти не уступал. Нужно было пустить в ход всю свою непредсказуемость, хотя он, к своему неудовольствию, заметил, что многие его ходы Чак уже разгадывал без лишних проблем. То, что сам Бэккет читал движения Хэнсена с полувзмаха, как раз его не расстраивало, а даже радовало. У Райли были все шансы на победу. Парировав пару-тройку ударов, он пропустил свистящий в воздухе шест противника над головой и замахнулся, чтобы ударить по ногам, но ответом на это действие был высокий прыжок Чака и повторный замах – уже сбоку и с другой стороны. Своим шестом Бэккет отвел шест оппонента, толчком постаравшись вывести того из равновесия. Это был идеальный шанс для финального удара. Райли не сразу заметил, как Чак, с ловкостью проведя шест перед его орудием, «выстрелил» им вперед, остановившись в двух-трех сантиметрах от шеи Бэккета. Удивление мелькнуло в глазах Райли лишь на секунду, когда он с разочарованием отметил, что в этот раз все-таки все решила скорость. - Четыре-три, - чуть дрогнувшим голосом произнесла Мако, а Стакер, кашлянув, выступил вперед и объявил вердикт. - Совместимы, - его голос отбился от металлических стен эхом в наступившей тишине, и Райли с Чаком удивленно взглянули друг на друга. Райли изобразил на лице крайнее изумление, смешанное даже с пренебрежением – первое впечатление, характеризующееся как отрицательное, не оставляло его и сейчас, и скорее даже усиливалось, когда Бэккет глядел на своего потенциального второго пилота и видел в его лице лишь тупую злобу и презрение. Чак же едва не рычал от бессмысленного гнева. Пусть бой был не из легких – даже Хэнсен-младший это признал, - все равно этот Бэккет не то что не годится Чаку в напарники - он не годится в пилоты вообще! Почему – Чак себе ответить не мог, но чувствовал полную уверенность в этом. И в то же время в голове у Хэнсена проносилась режущая злость на себя – кажется, он так увлекся победой, что и забыл о своем намерении сражаться по-другому. И результат боя казался теперь своеобразным наказанием, которого Чак не хотел признавать. - Завтра проведем пробный дрифт, - Стакер, уловив взглядом тяжелый кивок Герка, круто развернулся и покинул остальных, что служило приказом расходиться. Райли с Чаком еще раз обменялись уничтожающими взглядами, а после им все равно ничего не оставалось, кроме как проследовать каждый в свою комнату. Мако достаточно громко трясла ключами, пытаясь отпереть железную дверь. Странно, что не получилось сразу – четким и ровным движением вставить ключ в замок и так же легко повернуть его. Странно, что после боя, в котором, наконец, определился напарник Райли, у нее немного тряслись руки, а мысли все еще не могли вернуться в нормальное русло. В конце концов, чего она ожидала? Что маршал, поглядев в ее жалобные глаза, даст добро на участие в отборе? Нет, нет и еще раз нет. Это был дохлый номер. Мако сама удивлялась своей наивности и пожимала плечами, будто ведя безмолвный диалог с самой собой. И слишком увлеклась копанием в собственных мыслях, потому не заметила звука шагов, постепенно усиливающегося и прекратившегося аккурат рядом с ней. - Недовольна выбором маршала? – голос Райли заставил ее вздрогнуть и молниеносно обернуться. Ключи едва не выпали из ладони девушки, лишь инстинктивно они были пойманы за колечко и навешены на указательный палец. - С чего ты взял? – Мако недоверчиво повела бровью, отводя взгляд. Внезапный переход на «ты» ее в такой ситуации совсем не смущал. - Ну, - Райли пожал плечами, - у тебя на лице время от времени появлялось такое выражение… Критикуешь работу кандидатов? Голос парня звучал слишком насмешливо. В душе у Мако и так творился какой-то неясный хаос, а этот разговор зарождал там еще один ураган локальных масштабов, который разнес бы все то, что она уже успела разложить по полочкам. Потому надо было успокоиться… Девушка выпрямилась и слегка сузила глаза. - Почему их работу? Твою! – с деланной невозмутимостью ответила она. – Ты мог бы справиться с каждым на пару ударов раньше! А Чак? Ведь у тебя было преимущество, - она надеялась, что в этот раз принцип «Лучшая защита - нападение» сработает. Только сама слабо понимала, почему защищается. Райли усмехнулся. - В любом случае… Откуда этот опыт в подборе кандидатов? Откуда такие знания техник, чтобы позволять себе критиковать? – он сощурил глаза, пристально вглядываясь в лицо Мако. – Кто же ты: реставратор егерей, правая рука маршала… а может, ты пилот? Этот вопрос застал девушку врасплох. Она была настроена защищаться – достаточно грубо и резко, чтобы не быть подавленной Бэккетом, но в то же время понимала, что, как бы она ни старалась скрыть теперешние эмоции, у нее на лице все равно было все написано. Пилотирование егерей для нее было, пожалуй, слишком больной темой. Мако вздохнула и тихо ответила: - Всегда мечтала им стать… Райли усмехнулся снова – только теперь с теплотой во взгляде. - Сколько на симуляторе? – спросил он, мягко глядя на Мори. Девушка ответно улыбнулась. Теперь она могла позволить себе расслабиться, видя то тепло и понимание, что скользило в глазах Райли. Конечно, бдительность ослаблять было рановато, но с подобной чуткостью и проницательностью она сталкивалась впервые. К тому же, хотелось сказать хоть кому-то, кто смог бы понять ее стремления, чем-то поддержать, хоть и эта поддержка все равно ничем не поможет. - Пятьдесят один сброс… и пятьдесят одна победа, - улыбка Мако была смущенной, а в черных глазах отблескивала радость. Ей хотелось если не осуществлять свою мечту, то хотя бы говорить о ней. Райли удивленно присвистнул. - Весьма неплохо, - заключил он. – Так почему тебя не было в списке кандидатов? Лицо Мако снова помрачнело. Она не раз уже задавала этот вопрос маршалу, и ответ его был неизменен. Он обещал ей, но, по его мнению, она была все еще не готова… - Сэр Пентекост не одобряет меня как подходящую кандидатуру… - губы девушки дернулись в печальном подобии улыбки. Райли с сочувствием покачал головой. Сейчас, кажется, было неподходящее время, чтобы копаться в причинах решения маршала, но подбодрить девушку хотелось. Бэккет отметил про себя, что, пожалуй, такой тяги к пилотированию, как у нее, не испытывает и не испытывал никогда, хотя, конечно, ему его дело нравилось. Но ему была знакома тяга к тому, что хочется делать – да мало кому она не знакома, - поэтому понять чувства Мако было достаточно просто. - А знаешь, - он снова хитро прищурился, улыбнувшись одним уголком губ, - если ты чего-то хочешь, то не важно, что говорит какой-то там маршал, - он с секунду подумал и вызывающе посмотрел на девушку. – Можем пройти тест на совместимость прямо сейчас. Я уверен, мы могли бы сработаться, - он подмигнул ошеломленной Мако, едва не выронившей ключи второй раз, услышав это. Девушка внутренне оцепенела, с силой сдавив в руке связку с ключами. Вот он, ее шанс! Сердце стучало быстрее, глаза расширились, в мозгу уже лихорадочно металась мысль о том, как все будет дальше. Она могла согласиться… Если бы они оказались совместимыми, у нее появился бы шанс стать пилотом, она могла бы исполнить мечту своей жизни, она смогла бы… Ей оставалось только согласиться на предложение Райли. «И нарушить все рамки и устои, которые должны быть в тебе», - изнутри донесся голос совести, и взгляд Мако потух, едва загоревшись. Она не может себе этого позволить… Все-таки она знает, что прежде всего следует почитать… - Нет, - девушка поспешно развернулась к двери и, наконец вставив ключ в замок, отперла ее. Райли проводил ее вопросительным взглядом. Конечно, он не понимал, что здесь не так… Но еще больше он не понимал того, как можно так просто отказаться от своей цели. Что же могло помешать попробовать свои силы? - Да в чем дело, Мако?! – он обратился к японке, стоящей уже в комнате. – Зачем изменять своей цели из-за какого-то подчинения?! Лицо Мако приобрело выражение той же отстраненности, которая была в самом начале разговора. - Дело не в подчинении, Райли. А в уважении, - девушка захлопнула за собой дверь. Райли, хмыкнув, отошел к двери своей комнаты, которая оказалась аккурат напротив апартаментов Мако. Он наверняка просто не знал причин… Не обо всем можно догадаться по поверхностным фактам. Отперев дверь в комнату, Райли покинул освещенный желтым светом ламп коридор, оставив за спиной комнату Мако, в которой девушка, прильнув к дверному глазку, наблюдала за его действиями.