***
Воспоминания Теодора Нотта от 15 мая 1997 года. Теодор Нотт ученик Слизерина пятого курса сейчас сидел где-то в подземельях на холодном каменном полу. Голые ступни сейчас соприкасались с ледяной плиткой, будто тысячу змееподобных существ хотели пробраться к нему глубоко под кожу и высосать из него всю кровь. Его сознание было затуманено. Но уже не ею. Она выходит замуж. Она.Блять.Молодая.Шестнадцатилетняя.Выходит.Сука.Замуж. Как же ему сейчас хотелось вырвать все счастливые воспоминания, связанные вместе с ней и забыть грёбанную Гринграсс насовсем. Делинджеру Гринграссу — отца юной Дафны (а для Тео мерзкого ублюдка) хотелось сейчас расчленить на части и каждую из них скормить животному, которое являлось символом факультета красно-золотых. Ему так и вспоминались её слова. — Прости, Тео, такова наша судьба чистокровных и ты это прекрасно знаешь. Я не могу поступить иначе. Если бы я знала об этом хотя бы пол года назад, то мы бы смогли что-нибудь придумать вместе. Но сейчас всё …должно быть кончено, — сказала Дафна, глядя уже для неё в такие родные карие глаза Теодора. Она не хотела этого всего, но у судьбы нет слова «хочу» тут лишь слово «надо», а перед семьёй «должна». Ей было больно. Она понимала Тео. И сейчас ждала и боялась его реакций. — Что блять это всё значит, Дафна. Скажи мне, что это не так. Или ты думаешь я просто так тебя сейчас отпущу к какому-то придурку, который неизвестно, что с тобой будет делать. Нет. Ты меня слышишь мы что-нибудь придумаем вместе…-никак не унимался Теодор. Для него это было нереально. Взвалить на него всё это сейчас было тяжёлым испытанием. Он уж точно не хотел отпускать Дафну. Она была единственной. Его единственной. Неужели он не заслужил права на счастье? -Тео, нет, пожалуйста остановись. Прости меня. Я очень сильно тебя люблю и всегда буду любить. Ты у меня вот здесь, — начала она, предварительно взяв его ладони в свои, а затем показав на сердце, — ты мой единственный Тео навсегда, но пойми, милый, не все истории заканчиваются хорошо. И я думаю… нашей истории пришёл конец, — начала Дафна, но потом её грудь начала сильно вздыматься и вскоре она начала плакать. Мерлин, Нотта, сейчас хотелось забрать всю её боль себе и больше никогда не видеть этих стеклянных глаз, смотрящих прямо на него, проникая глубоко-глубоко туда… в душу и её бездонный омут. Но его душа всё это время была едина с ней.Они клялись друг другу. Обещали, что вместе навсегда.Поддерживали в любых решениях. И неужели сейчас этому положен конец. Получается, что все их обещания — это просто слова, брошенные на ветер? Но он же сначала был уверен, что они звучали слишком убедительно для… всего этого, да даже для них двоих. Он сгрёб её в своих объятиях. В последний раз. Невольно вспомнилось, как они лежали на какой-то местности недалеко от Хогвартса и произнесли оба: — Вместе навсегда. Вот сколько длилось их навсегда. Совсем немного. Он позволил последний раз прикоснуться к её нежным губам. Таким сладким и манящим. Никогда он не забудет вкуса этих замечательных губ. Спелое яблоко. Вот чем они были для него. Каждый из поцелуй был, словно фейерверком в его сознании, но не в этот раз. Сейчас все огни потухли и осталась только боль горечь и солёные от слёз губы Дафны. Он нехотя отстранится от неё. А затем она просто взяла и убежала. А он про себя он добавил: «Я люблю тебя» — а она: «Я любила тебя» Вспомнив этот момент уже слишком пьяный Теодор Нотт швырнул бутылку наверное дорогого огневиски в стену. Звук ударил в его сознание и он содрогнулся всем телом. Он рыдал. Как девчонка. Он был слабым. Но было больно. А разве так мужчины терпят боль? Отец говорил, что нет, но уже верить никому не хотелось совсем. Хотелось сейчас выбежать навстречу к ней, остановить и дёрнуть на себя, заслоняя от всех и уберечь от всего. Но он почему — то этого не сделает. А зачем? Она сама всё решила. Расставила все точки над «i » и попросту ушла. Для неё все было просто или может быть всё было игрой? Неожиданно дверь открылась и в сознание снова раздался мерзкий звук, будто ему дали кувалдой по голове. А затем он услышал голос: — Мерлин, Нотт, ты что здесь устроил? — спросила девушка и он сразу догадался, кто это по её кудрявой шевелюре и аля всей-такой-правильной-мантии. Грейнджер. Только её здесь не хватало. — Свали Грейнджер, — грубо ответил ей Нотт. — Ну уж нет изволь объясниться Теодор… — начала было она, но затем грубый и громкий голос Тео донёсся до неё — Твою мать, ты, чёртова грязнокровка, я тебе сказал живо выметайся отсюда, что пришла посмотреть, на то, как твоим врагам плохо. Радуйся, Грейнджер. У тебя это прекрасно выходит. Ты, твою мать, не знаешь, что такое проблемы. Ты родилась в семье, где все наверное тебя любят и лелеют, а мы… а я… а она… почему мы должны бороться за что-то … Так, Тео рассказал ей обо всём, кончено, в грубой форме и половину слов Гермиона не понимала, потому что Нотт был уже сполна пьян. Но она поняла его. И просто сказала: — Тео, поверь мне, жизнь не всегда даёт тебе то, что ты хочешь. Хотя… знаешь скажу даже так… если тот или иной человек пришёл или ушёл… вообщем оказал должное влияние на твою жизнь, а потом всё закончилось то… так нужно. Дафна изменила тебе и я думаю ты усвоил кое-что для себя в первую очередь. Я понимаю, что тебе больно. Но чувство боли знакомо каждому человеку. Жизнь для меня, например, это как синоним к слову боль. Иногда это пустота, но пустота же может довести тебя до боли? Она была важна для тебя я знаю. Но сейчас… всё закончилось и единственное, что я прошу это не убивайся слишком сильно и не старайся уходить в себя. Я знаю, что на Слизерине у вас какая- то особенная специфика дружбы потупей видимости, но посмотри вокруг жизнь идёт дальше мы движемся. Те кто застревают на месте попадают в бездонную яму, зацикливаться на прошлом из которого невозможно выбраться. Поэтому… сейчас по возможности будь собой, а не пьяницей-слизеринцем с шестого курса. И да… если хочешь можешь расчитывать на мол помощь в свободное время. Кстати говоря о времени. Уже был давным давно отбой, но сейчас ты встанешь и пойдёшь со мной, после того, как уберёмся здесь. Так и было. Они проводили время вместе в этой же комнате. Болтали о разном. И не только об учёбе. Итак Гермиона Грейнджер помогла ему в жизни и дала несколько немаловажных для него уроков. *** Наше время. Сейчас, сидя у камина и вспоминая об этом Теодор мог поклясться, что Гермиона одна из самых прекрасных людей в его жизни. Её мысли и чувства (даже дружеские) были не похожи ни на чьи другие. Она всегда принимала и понимала его, как никто другой. Кроме того, если этой девушке не нравились поступки и действия кого-либо, то она не превращалась в типичную звучку и не отчитывала его, как Макгонагалл. Например, когда курение вошло у Нотта в привычку, то Гермиона не стала ни капли возражать, а лишь сказала, что это его жизнь и он вправе делать то, что ему вздумается. А кто она такая, чтобы мешать ему в этом? Она приняла его. Для Тео это было очень важно и даже позже он извинился, что тогда в мае нагрубил ей. Ведь именно, благодаря этой девушке он понял, что независимо от статуса крови люди бывают разные. Всё зависит от их характера и то, с какой стороны они откроются тебе. Если ты изначально негативно настроен на ту или иную личность, то понятно, что светлых и дружеских чувств ты в нём не увидишь. Хотя в современном мире мы привыкли видеть подвох где угодно, даже там, где его быть и не может. Если нам делают добро, то мы принимаем это, как нечто странное, а наш разум зациклен на мысли, что добра не бывает просто так. Бывает. Тео убедился в этом благодаря Гермионе. Внезапно в камине послышались какие-то странные и совсем непонятные звуки и Теодор тут же поставил стакан на мраморный маленький столик и встал из кожаного кресла, направляясь к источнику этих самых звуков. Он понял, что кто-то прибыл в его особняк, но его камин был открыт для нескольких людей. А кому ещё делать нечего в позднее ночное время? Конечно же Малфою. И Теодор, как в воду глядел, ведь он увидел платиновую макушку и элегантный чёрный костюм, присущий только лишь одному его знакомому чистокровному другу. Но затем он заметил что-то неладное, будто руку Малфоя кто-то держал. Ему померещилось? Но нет. Из камина вышла та, которая целый год считалась без вести пропавшей. Та, которую он не раз вспоминал. Та, которую он уважал за её мудрые мысли и фразы, за её понимание и ещё много каких вещей. Тео, в нехарактерных для аристократов эмоций, сорвался с места и тут же подбежал, заключив девушку в оковы своих рук. Она была ему дорога. Как друг естественно. — Мерлин, Тео, задушишь же…-начала она, но он лишь сильнее прижал её к себе. — Грейнджер… нельзя же быть такой…нет ну ты вообще представляешь, как я тут без тебя, без твоих фирменных шуточек и подколов, — торопливо произнёс Теодор всё ещё сжимая девушку в своих объятиях. — Эй вы, сладкая парочка, отлипните уже друг от друга, — резко сказал Драко. Он смотрел на всю эту картину с неким чувством …отвращения и каким-то уколом внутри. Пришла неделя с тех пор, как он узнал, как помочь Гермионе. Первое — им нужно было обратиться к Теодору. Но он отсутствовал по понятным причинам. Замминистра как никак. За эту неделю Драко старался побольше давать Гермионе отдыхать. И она наконец выглядела, как нормальный человек. Правда, её худоба до сих пор не спала и она ела слишком мало, несмотря на все упрёки Драко. Кроме того эти семь дней позволили ему узнать новую Гермиону. Они очень долго разговаривали о многом… прошлом, настоящем и будущем. Много спорили, но каждый раз их спор заканчивался заливистым смехом обоих. Он впервые увидел её улыбку и ему хотелось видеть, как она улыбается почаще. Она же впервые увидела, как чистокровный сноб, слизеринский принц Драко Малфой искренне смеётся. Даже в школе ей не удавалось так увидеть, только его мерзкую ухмылку, но искренний смех…нет, никогда… Она неожиданно поняла, что Драко очень умный и интересный человек. Гермиона даже подумывала о том, какой должна быть миссис Малфой для него. Холодной, вечно исполняющей его приказы? Но она тут же отбросила эти мысли, ведь тему отношений они ещё ни разу не затрагивали. Да… она не могла не признавать, что он красивый и заметно возмужал. И… пора бы ей заняться своим внешним видом тоже. Отвлечься от всех проблем. Расслабиться и заняться собой. Находясь сейчас в объятьях Тео она чувствовала спокойствие и на неё нахлынули времена Хогвартса, когда ему было тяжело он держал её руку, потому что так было важно и нужно. Но неожиданно по спине пробежали мурашки и она почувствовала пристальный взгляд серых глаз. Грейнджер тут же отстранилась от Тео, но что это было? Рефлекс? Она уверяла себя, что нет, но кто же знает этого Малфоя… с ним даже невозможное возможно. Сегодня, например, перед тем, как отправиться к Тео он взял её за руку со словами, что это для её безопасности. Зачем? Она сама не поняла. Неужели она — девятнадцатилетняя волшебница не сможет просто взять и самостоятельно передвинуться через камин? По мнению Малфоя видимо нет… Ну чтож у неё есть впереди ещё вся жизнь, чтобы доказать, что иногда даже девушки берут преимущество над миром. — Не ревнуй Малфой, она мне как сестричка, правда такая маленькая и вредная ну и иногда зануда, — произнёс Тео внимательно смотря в глаза друга. — Во первых, Нотт мне не к чему ревновать Грейнджер, я обеспечиваю ей безопасность и, поверь мне, дорогой друг я уж точно знаю этот Грейнджеровский характер. Она неисправима, — ответил Малфой, подходя к другу и по-дружески его обнимаю и похлопывая. — А ты, я смотрю, возмужал блондинчик. Может ты ещё и по мальчикам, так из нас с тобой получится такая… милая пара, — пошутил Теодор, на что оба рассмеялись. А вот Гермионе было сейчас немного не до смеха и она произнесла: — Мерлин, оставьте свой тошнотворный слизеринский юмор на потом. Тео, мы к тебе по делу. — Тогда, прошу к столу мисс Грейнджер, -ответил ей Нотт.***
Они сели за роскошный дубовый стол. Было понятно лишь одно. Они были настроены на переговоры на очень серьёзные темы. — Рассказывайте, что там у вас, — начал Нотт сложив руки в замок. И поставив локти на дубовый стол. — Впрочем об истории с домом Грейнджеров ты уже наверняка знаком, — начал Драко на что получил удовлетворительный кивок от Теодора, — так вот Блейз, блуждая по территории нашёл одну очень интересную вещицу, — Драко достал из кармана его тёмно синих джинс полиэтиленовый пакет, где была бережно запакована маленькая стеклянка, — моя мама, уже узнала, что это за зелье, но вот… признать то, что именно оно Нарцисса отказалась и отправила нас к тебе, заявив, что лишь ты поможешь нам найти то, что нужно. — Так, либо я не в курсе последних событий, либо… не знаю, что сказать даже, -сказал Тео запуская ладонь в свои волосы. — Не так давно, когда один из работников Министерства шёл по атриуму раздался звук разбитого стекла и выливающейся жидкости. Я был свидетелем этого проишествия. Знаешь, больше всего меня смутило то, что эта магическая смесь просто блин взяла и испарилась, чёрт возьми такого я ещё не видел никто, тогда я решил исследовать эту жидкость и оказалось, что этот умник пытался создать новый препарат, что-то вроде Империуса в зелье или же магловских галлюцинаций. Выпив это зелье мы узнали, что человек представляет перед собою то, что хочет отравитель. В случае Грейнджер — это был дом и… — Драко! — внезапно услышал он женский голос и опешил от того, что она впервые назвала его по имени. Честно, Гермиону и сам этот жест поразил. Мерлин, как она это только допустила. Назвала его по имени. Гермиона сейчас надеялась, что он не будет теперь припоминает ей это, — мы упустили с тобой кое-что, примени ко мне лиглеменцию и посмотри воспоминания о доме. — Чёрт с два, Грейнджер, ты же знаешь, как это мучительно и больно…- начал было Драко, но был вновь перебит шатенкой. — Я знаю, Гарри рассказывал мне и поверь я выдержала и не такое в своей жизни, так что… давай без этого ладно? — на выдохе произнесла Гермиона с некой безысходностью, глядя на Малфоя.Почему он так беспокоился о ней? Драко сам не понимал. Просто после всего случившегося не хотелось видеть её страданий. Он сочувствовал ей. Просто потому что научился этому чувству. — Будь по твоему, Грейнджер, но впредь если что будь осторожна, -изначально произнёс Малфой, а затем немедля добавил, -Легиллеменс! В сознание Гермионы будто впилось тысячу маленьких острых иголочек и в её голове, словно в старом чулане на одном из этажей Хогвартса начали рыться, ища то, что нужно. Как же плохо, что заглянув в воспоминания нельзя просто сказать Акцио и всё будет готово. Сейчас она хотела одного. Чтобы всё это поскорее бы закончилось. И неожиданно из её сознания выныривают, а Драко с неким сожалением смотрит ей в глаза и произносит: — Что и требовалось доказать, они усовершенствовались и удалили всё касаемо того, как, когда и где ты принимала зелье. Твою мать мне уже хочется придушить этих ублюдков голыми руками, — в гневе выругался Малфой. — Пожиратели… — начал Теодор. -Что прости? — переспросила его Гермиона. — Они в этом замешаны я уверен, — твёрдо настаивал Тео. — Слушай, Тео, я понимаю, что сейчас это так кажется для тебя только, потому что Пожиратели причинили слишком много боли тебе и многим твоим знакомым, но очнись. Родители Грейнджер — маглы. И пока что у меня множество вопросов, но ни одного ответа и здесь нам нужна твоя помощь, а точнее помощь именно твоей шикарной библиотеки. Там должен хранится один… очень интересный фолиант по зельям, который моя мама отправила к вам, когда была ещё совсем совсем молода. Она кое-что упустила я знаю это, — наконец закончил Драко внимательно оглядывая Тео, который сейчас видимо разгадывал ребус в своей голове, ведь по его глазам было видно, что извилины, прямо как шестерёнки работали в его голове. Наконец Тео вспомнил одну из историй, которую ему рассказала мать, когда они вновь остались наедине. Точно. Именно так. Одним вечером Нарцисса принесла ей книгу с зельями, рецепт которых, был либо утерян либо не до конца усовершенствован. Миссис Нотт отложила эту книгу в их с мужем библиотеку и она была забыта на долгое долгое годы. — Да… кажется я знаю, где она. Мама как-то раз рассказывала мне эту историю. Чтож, любители искать приключений на одно место, пойдёмте, — сказал Теодор, с усмешкой на губах, когда заметил, как Драко разозлился от этого едкого комментария в их сторону.***
— Добро пожаловать в библиотеку особняка Ноттов, друзья, — вежливо произнёс Нотт, открывая массивные двери. Взору Гермионы открылась великолепная библиотека, но всё же она признала, что это помещение уступало книгохранилищу в Малфой-Меноре. Они прошли дальше по коридорам, вдоль множества полок и от этого у Грейнджер разбегались глаза. Множество старинных, ветхих корешков попадались ей на глаза, а воздух даже здесь был пропитан магией от чего внутри всё покалывало, а грудь щемило от этого ощущения после столь долгого перерыва отстранения от магического общества. Затем они прошли в какой-то странный зал, где атмосфера, в целом, была ещё темнее чем обычно. Невольно, этот раздел с книгами напомнила Гермионе кабинет зельеваренья, будто она снова в Хогвартсе, ученица шестого курса, пишет домашнюю работу за своих друзей. — Это раздел со всеми книгами по зельям, — пояснил Нотт скорее Гермионе, чем Малфою, который сейчас внимательно наблюдал за девушкой. От его глаз не укрылось то, что настроение Гермионы заметно упало, после того предположения, сделанного им недавно за столом. Теперь он точно понимал, что такое искреннее сочувствие. Но, признаться честно, ему больше нравилась её ухмылка, смех и умение вечно перепираться, настойчиво отстаивая свою позицию. Сейчас он вновь видел её, как тогда, неделю назад, с потускневшими глазами, полными горечи и печали. И этого его совсем не радовало, ведь Драко терпеть не мог женские слёзы и тут же терялся, не зная, что делать. Но сейчас выход был лишь один — решить проблемы Грейнджер. А что будет дальше уже не важно. — Акцио книги по редким зельям! — громко воскликнул Теодор и на стол тут же с грохотом приземлились несколько десятков различных экземпляров древних книг, а также огромная стопка свитков уже порядком устаревшего пергамента, аромат которого, Гермиона сразу почувствовала, предавшись воспоминаниями о запахе своей амортенции. — Мерлин, и это всё теперь разгребать, -огорчённо произнёс Драко. — Не будь сопляком, Драко, все мы прекрасно знаем, что иногда ты и звучка Грейнджер точно также трепетно относились к своей домашней работе, вечно сидя над какими-то там пергаментами. Скажи-ка, Грейнджер, ты всю библиотеку прочитала или в запретной секции осталось то, что не понравилось нашей мисс заучке? — с ухмылкой спросил Тео, смотря прямо Гермионе в глаза. — Закрой свою пасть Теодор, иначе я тебе сама язык отрежу и не пожалею, — прошипела в ответ Гермиона. Теодор изначально был в шоке и видимо хотел что-то сказать, но был мгновенно перебит Гермионой: — Я бы посоветовала уже нам поступить к работе. Ну что все готовы стать заучкой Грейнджер на эту ночь?***
Ночь была такой приятной для двух юных влюблённых сердец. В этой истории всё было просто. Она нашла его. Он нашёл её. Вместе они полюбили друг друга. И сейчас никто из этих двоих не решался что-то сказать, ведь чувств было достаточно. Она лежала у него на груди, уже засыпая, а он перебирал её идеальные густые волосы. Прислушавшись к сердцебиению молодого человека (которое каждый раз было для неё, будто колыбельной) она поняла, что такое счастье. Не нужно куда-то бежать, спешить, прятаться, ведь можно просто быть рядом с ним. Быть его единственной Софой — вот что было для неё сейчас счастьем. Она никогда всерьёз не задумывалась о таком чувстве, как любовь. Потому что всю жизнь её окутывал то страх, то неизвестность, то гнев на родителей. Сейчас все эти чувства хотелось послать к чертям подальше и просто быть рядом с ним. — Знаешь, милая, я думаю мне невероятно повезло с тобой, — неожиданно нарушил тишину Блейз. -Аналогично, Блейз, я не знаю, что бы я делала без тебя, — произнесла Софа и затем потянулась к мулату, чтоб его поцеловать. Их поцелуи для обоих всегда были чем-то особенным и личным. Как будто в мире нет ничего прекрасней, чем соприкосновение их губ. Наконец оторвавшись друг от друга Софа решила задать вопрос: — Как думаешь, Гермиона и Драко будут вместе, в конце концов. Не притворяйся, что не видел искру между этими двумя. Я хоть и не особо была знакома с Гермионой в Хогвартсе, но признаю, что она изменилась. Блейз нахмурился и произнёс: — Определённо ты права и если эти двое будут вместе, представляешь, что будет… они взорвут этот мир вдвоём. Да, я думаю они стоят друг друга. А насчёт Грейнджер. Ну тут только слепой не заметит её изменений и, зная, что все девушки Драко были скучными особами, которым нужно было лишь его состояние то… да Гермиона и Драко определённо должны быть вместе. На это высказывание мулата Софа лишь ухмыльнулась и Блейз вопросительно поднял брови, а затем спросил: — Неужели в моей хитрой девушке проснулись черты Слизерина и она хочет свести нашу гриффиндорскую принцессу и слизеринского принца? — Посмотрим…посмотрим, — ответила Софа. — Просто знай, что я всегда с тобой, включая этот план тоже, — искренне признался мулат, глядя в глубокий омут таких манящих зелёных глаз уже родных и любимых для него. — Я люблю тебя, — сказала Софа. — И я тебя тоже люблю мисс Дарклинг, — парировал Блейз, но всё же в мыслях он подумал о том, что однажды, когда всё станет хорошо он сделает эту прекрасную девушку своей навсегда. А то есть сменит её статус на «миссис Забини». Главное всё должно быть хорошо. Не иначе.***
Ночь. Когда Гермиона говорила о том, что это её любимое время, то точно не имела ввиду именно этот день. Драко и Тео постоянно о чём-то переговаривались, сидя на другом краю обширной библиотеки Ноттов. Но Гермиона понимала, что ей нужно усердно работать, поэтому решила отстранится от них как можно дальше. Грохот закрывающихся книг постоянно отдавался эхом прямо ей в уши. И каждый раз внизу живота, словно серой кошкой, пробегало фрустрационное чувство. Разочарование, неуверенность в своих силах, сонливость — всё это было, будто три слагаемых, которые в своей сумме давали лишь одно. Пустота. Она была не только внутри неё, но и снаружи. Это чувство, словно металический забор, сковывало её, а она в свою очередь была скована сама в себе. Странное чувство. Ей не хотелось возвращаться в те серые будни, прожитые в доме, который был (уже непонятно) придуманный ею или же обманкой чокнутых родителей. — Святой Мерлин! — крикнул Тео и его голос эхом пронёсся по библиотеке. Лёгкие Гермионы в этот момент, словно воскресли из загробного мира и, опуская все прежние чувства глубоко в могилу, задышали с новой силой, призывая саму девушку к такому чувству, как надежда. — Что там Тео? — оживился Малфой, пододвигаясь к другу. — У этого зелья нет названия, смотри, — Нотт указал пальцем на графу с названием, в которой как Драко уже самолично убедился, было пусто. — Что это может значить? — нахмурилась только что подошедшая Грейнджер. — Читаю дальше. Исходя из моих выводов зелье по своему составу похоже на смесь сыворотки правды, Феликса. Да… я помню, что именно эти продукты способны привести к какому то неоднозначному действию на сознание человека. Но, слушайте! Тот, кто его придумал, должен быть гением! В составе есть валериана и причём в очень такой немаленький пропорции. Так вот, помнишь, Драко, что было с Булстроуд на четвёртом курсе, когда она на спор стащила у Снейпа этот ингредиент? Правильно… ей виделись какие- то странные вещи. Кроме того, состав сам по себе напомнила мне напиток живой смерти… но во всём здесь есть свои недостатки и, судя по тебе Гермиона, приемуществ тут абсолютно никаких нет. — Что за ублюдок придумал это дерьмо… то есть это несколько усовершенствованных зелий, но как они тогда попали к Грейнджер? — спросил Драко, повернувшись к Гермионе. — Пища, — коротко бросила Гермиона на что получила вопросительный взгляд от двух мужчин, — что там написано про вкус и последствия, Тео? — Изначально зельевар хотел сделать это зелье безвкусным, но в связи со смешиванием таких редкостных ингредиентов зелье имеет слегка горький привкус… металла. -Что? Металла? Я так понимаю он переборщил с кровью какой-нибудь там волшебной зверюги и…- начал блондин, но Гермиона прервала его: — Да. Это точно оно. Каждый раз, когда я ела, я чувствовала этот привкус и, честно говоря, я ссылалась на мой нестабильный рацион, потому что нам иногда свойственно чувствовать привкус крови во рту… так что там о последствиях Тео? — Тут написано, что человек после прекращения действия зелья будет всё ещё находится в некой прострации, выраженной во снах человека. И…- тут Тео запнулся, поджал губы и по его лицу было видно, что он не хотел читать следующее предложение, но он нашёл в себе силы и, грустно пробежавшись по пергаменту произнёс, — счастливые воспоминания так называемой «жертвы» будут постепенно утеряны, а взамен разумом человека будут манипулировать самые душераздирающие моменты, которые оставили невесомую боль на сердце человека. Начнётся это спустя полтора — два месяца окончания последнего принятие жидкости. Мне жаль, Гермиона… — закончил Тео грустно взглянув на девушку, глаза которой были сейчас, словно кристально- чистое стекло. — Прошу меня простить, господа, — с горечью в голосе сказала Гермиона и поспешила удалиться. Оба мужчина с тоской и пониманием переглянулись, а затем между ними двумя наступила тишина. Драко опустился на диван и зарылся пальцами в своих волосах. Он думал о ней. О Гермионе Грейнджер. Девушка, которая была ему противна все школьные годы. Малфой называл её грязнокровкой, подстилкой Поттера и многими другими оскорблениями, но сейчас хотелось вычеркнуто раз и навсегда всё это. Если бы ему оставили только плохие воспоминания, то он бы потерял себя окончательно… Неожиданно на ум его пришёл вопрос и он позволил себе нарушить эту звенящую тишину: — Если с ней останутся только плохие воспоминания, то она сойдёт с ума и в скором времени умрёт да? Теодор поднял на него свои глаза и Драко увидел в них, что-то мутное, прямо как боль. Всем им было жаль. Он сейчас это понял. Теодор едва заметно кивнул, а затем поднялся на ноги и выпалил: — Противоядия не существует. И ушёл. Захлопнул дверь, что Драко казалось будто та сейчас слетит с петель, разгромив всю библиотеку. А затем просто взял и вышел. Он переживал за неё. Они все переживали.***
Боль. Опять она. Как же хотелось забыть это чувство раз и навсегда. Она, словно репейник прилипала к коже, просачивалась во внутренние органы и сидела там, дёргая за ниточки, когда нужно. Когда же это всё закончится? А может стоит задать другой вопрос… Когда закончится её жизнь теперь? Она шла по тёмному коридору. Она шла и думала. Думала о своей жизни, будущем. Да впрочем, о каком будущем может идти речь, если она не видит себя через одну минуту живой? Это была одна из самых ужасных ночей. Гермиона зашла в первую попавшуюся комнату, находящуюся совсем рядом с библиотекой. Грудь девушки тяжело вздымалась от накативших всхлипов. Она рыдала всё сильнее и сильнее от боли. Войдя в комнату, шатенка сразу же подошла к подоконнику и вцепилась пальцами за него, как будто это был её ремень безопасности. Холод проник ей под кожу прямо туда в кости. Она стояла, рыдая и содрогаясь, смотрела в окно. Смотрела на ночь. У неё внутри сейчас тоже ночь. Лондонская. Такая холодная и дождливая. Слёзы, точно дождь поселились на её щеках. Холод сейчас уже достиг до пальцев её ног. Боль уже завладела её телом полностью… Люди которых она ненавидит и никогда не простит в своей жизни сейчас неизвестно где и на что способны.Впрочем сейчас это было лишь двойным ударом для неё. Ей хотелось кому-то высказаться. Но все её друзья. с ней ли они сейчас. ? У каждого из них свои заботы, а она для них, словно азот который равен малой частью нашего воздуха, в то время как большая часть для них это- кислород то есть их мужья, жёны, дети. Это не то, что обидно, это причиняет ей новую боль. Все вокруг неё так счастливы, что сейчас они не думают о том как ей больно, как эти ощущения подпирают её изнутри и скоро доберутся до конца, но она будет держаться, но Гермиона всё ещё боится, что они соперничают не на равных и их силы не равны. Вот чёрт опять эти слёзы. Сколько можно? Она не должна быть типичным нытиком. Она должна улыбаться. Кому? Себе в первую очередь. Раздался звук открывающейся двери. И на пороге появился платиновый блондин. Тогда она произнесла: — Что тебе надо Малфой? Пришёл поиздеваться над соплячкой Грейнджер? Давай. Я жду. — Мне жаль, Грейнджер. — Лгун. Какие же вы все лгуны. Нихера тебе не жаль. Ты просто… я не знаю их какой выгоды ты это делаешь… помогаешь грязнокровке. Я же порчу тебя, что совсем не противно дышать со мной одним воздухом? Ха, опять я не заслужила. На этом моменте она с новой силой зарыдала и уже в истерике начала кричать: — Да что я вообще заслужила? Счастливой жизни? Нет. Эти ублюдки превратили меня в свою куклу. Смеялись надо мной. Издевались. А я устала бороться за себя. Я спорила с ними, отстаивая свою позицию. С тобой же было также. Каждый раз доказывала, что я лучше. Но не получалась. Ты настаивал, что я грязь, которая должна валяться у тебя под ногами. Так что же ты ждёшь. Мне терять нечего. Я знаю, что потеряю рассудок и сойду с ума. Об этом же мечтали все вы? Чистокровные. Неужели даже сейчас после всего этого дерьма я стала мразью. Давай, Малфой. Убей. Никто не узнает. Драко присел на кровать, понимая чувства Грейнджер. Если бы такое случилось с ним. Он бы тоже не выдержал и сорвался бы на первом попавшемся. А она девушка. Девушка, которую хотелось сейчас вот сгрести в свои объятия и никогда не отпускать. И так он решил и поступить. — Иди ко мне, — неожиданно для себя произнёс Малфой и прижал хрупкую девушку к себе. Сейчас неважно, кто они. Сейчас есть он и она. Просто двое людей, готовые держаться друг за друга. Они переместились на кровать и по прежнему обнимали другу друга, а девушка рыдала в то время, как Малфой поглаживал её по спине. Он сел уложив девушку на себя, точно ребёнка. Драко начал шептать: — Ты сильная. Ты самая сильная, Грейнджер. Ты будешь жить, слышишь, ты выживешь, мы найдём этих ублюдков и я сам лично пристрелю им бошку. Нет, ну надо же такое придумать. Ты была лучшей ученицей в Хогвартсе и я оскорблял тебя лишь из зависти и наставлений отца. Просто так я этого никогда не делал. Поверь мне, ни один человек не заслуживает твоих слёз, а те, кто заслуживают, не заставят тебя плакать*. Ну же, гриффиндорская принцесса плачет на руках у слизеринского принца? Перестань. Мы найдём выход. Я тебе обещаю, — сказав эту фразу, Драко коснулся губами макушки Гермионы, вдыхая нежный аромат сирени её волос. — Спасибо тебе, Драко, — произнесла Гермиона уже уютно устроившись в сильных руках Малфоя. — Ты заслуживаешь лучшего, Гермиона, — девушка удивилась, что парень впервые назвал её по имени. Честно говоря, парень сам был в шоке от подобного. Он никогда не произносил её имя вслух. Девушка потихоньку начала засыпать в его руках и тут же при мысли о сне зевнула. Заметив этот жест Драко обратился к шатенке: — Тебе нужно поспать. Он уложил девушку на кровать, не выпуская из своих объятий, а она всё ещё прижималась к нему. — Я пойду. А ты… — Не уходи от меня, Драко, — прошептала ему Грейнджер, находясь уже в полудрёме. Драко был в шоке от такого заявления. Грейнджер просит его остаться с ней. Зачем? Его голову помещали разные мысли, но всё же он принял решение остаться. Ей была нужна поддержка, поэтому он останется.***
В эту ночь ей не снилась безумная тётка Драко. Эта ночь была спокойной, потому что сильные мужские руки обвивали её талию. Но эта идиллия закончилась, как только они проснулись. Они разошлись, будто и не было вчерашнего вечера. Будто он не оберегал её сон сегодня. Будто она не прижималась к нему всю ночь, как к спасательному кругу. Они покинули особняк Ноттов, переговорив с Тео о том, что если появятся какие-то новости, то он обязательно свяжется с ними. Нотт крепко прижал Гермиону к себе, сказав, что если что, то он рядом. И Малфой, как вчера вечером взял Гермиону за руку при перемещении через камин. Когда они вышли из камина прямо в зал Менора, то на Гермиону тут же налетела Джинни и, благодаря ей, Малфой тут же отпустил руку Гермионы. — Мерлин, Гермиона, мы волновались очень сильно! — выпалила Джинни и Гермиона обратила внимание на всех людей собравшихся здесь. Молли, Артур, Джинни, Гарри, Рон, Астория, Андромеда, Тедди и конечно же Нарцисса. Последняя тут же обняла Малфоя, а тот поцеловал её в щёчку нежно. — Мама, — обратился к ней блондин. Рядом стоящая Гермиона наблюдала на эту картину. И если в детстве, она сказала бы, что испытывала зависть в этот момент, ведь родители подобным образом не разу не встречали её, то сейчас такого не было… Она была рада, что у Драко была Нарцисса и точно также по отношению к самой женщине. Они отстранились и Нарцисса обратилась к Гермионе: — Гермиона, дорогая, — Нарцисса также обняла Гермиону и девушка почувствовала, будто какая-то новая сила разливается внутри неё. Будто дышать становится легче, потому что рядом та, которая сделала для неё слишком много. — Мне очень жаль, Гермиона. Да, Теодор нам вчера передал всё об этом зелье и я хочу сказать, что я буду рядом, — произнесла Нарцисса и про себя Гермиона отметила, что Малфой и его мама достаточно похожи, ведь эти же слова ей говорил Драко вчера, держа в своих руках. — Я знаю это, Нарцисса, но я помню, что должна быть сильной и я буду. — Сильных людей препятствия делают более сильными, и, как ни странно, более жизнерадостными. А слабые люди превращаются в злых, именно это и разрушает их, — пояснила свою точку зрения миссис Малфой. Её взгляд всегда был для Гермионы особенным. Она с такой теплотой в глазах смотрела на Грейнджер, что ей казалось вот она- искренняя материнская любовь или это было просто уважение?***
Они все оживлённо болтали, переговариваясь о многом. Смеялись, веселились, но для Грейнджер это веселье продлилось недолго, потому что невольно тема разговора сошла на семью. Молли начала рассказывать какие-то весёлые истории из детства и юношества всех своих детей, в то время как Артур дополнял её. Она сказала, как сильно любит своих детей и что, считает Гарри своим сыном уже очень давно, а Поттер признался, что он всегда будет считать Лили своей мамой. Но Молли всегда была для него, как мать. У Гермионы от этого защемило на сердце. Если спросить у её родителей обо всех светлых воспоминаниях о ней, они просто будут сидеть и молчать. Просто потому что у неё их почти что не было. Просто потому что она была нелюбима в своей семье, если её вообще можно было таковой считать. За ней постоянно наблюдал Драко и не понимал, как эти остолопы не могли заметить, что это больная тема для Грейнджер и давно пора бы переключится. Он уже хотел было её увести, чтобы просто прогуляться и позволить девушке вновь выговорится для облегчения, но его прервала Нарцисса, жестом показав, что хочет сказать кое-что важное для Гермионы. Заливистый смех вновь напомнил зал Малфой-Менора. Элегантная и утончённая женщина в бежевом платье в пол и мантией, усыпанной тысячами сапфиров, подошла к задумчивой девушке, мысли которой, сейчас были далеко за пределами этого дома. — Дорогая, можно тебя на минутку, — это был не вопрос, а утверждение, потому что Гермиона знала, что не сможет отказать этой прекрасной леди. Вынырнув из своих мыслей, она встала с кресла и в сопровождение хмурого взгляда Драко покинула эту комнату, оставив всех за оживленными разговорами. Ну или почти всех. Они вышли на природу. На улице стояла прекрасная погода. Конец лета. Солнце ослепляло все цветы Нарциссы, а те нажились под приятными лучиками. Всё было прекрасно, но не она. — Я понимаю, что я не она… Не твоя мать. Но поверь, я вижу, как ты смотришь на них, как ты горюешь из-за этого. У тебя ведь получается с ранних лет нет семьи, — Гермиона утвердительности кивнула на это предположение, — так вот, сегодня, сказав, что буду рядом я имела ввиду это не просто ради поддержки, но и ради неё естественно. Прошу если ты готова и ты хочешь, ты можешь называть, обращаться и помогать мне, словно своей маме. Я не пытаюсь тебе её заменить, Гермиона. Я знаю тебя давно и достаточно хорошо. И в чём-то мы с тобой похожи. Да, повторюсь, я не она и никогда не стану ей. Но взвеси все за и против. И да я пойму если ты сейчас разозлишься на меня… — Хорошо, мама, — произнесла Гермиона. Миссис Малфой опешила от такого заявления и тут же обняла девушку прижав к себе. Тогда Гермиона поняла. На свете есть люди, способные предрасположить тебя к себе, подав руку помощи тогда, когда это действительно нужно. Сейчас этот момент имел для неё важное значение. Она обрела маму. Пусть и ненастоящую. Но сам факт, что человек, стоявший перед ней решился на такой поступок уже казался верным ключом к разгадке тайны не только во внешнем, но и во внутреннем мире Гермионы Грейнджер.