***
Он зашёл в её комнату. Как обычно. Тихо. Безмолвно. С надеждой и верой. Хотя, честно признаться, верить уже было не во что. Разве что в собственные силы, которые уже были на исходе. Он придержал дверь, когда зашёл в эту комнату, чтобы не разбудить Грейнджер. Ночь уже кутала их в своих объятиях, ласково бормоча колыбельную под нос. Драко чуял это. Это чувство ночи, чувство умиротворённости, спокойствия, чувство скорби и жалости к падшим. Драко тихо пересёк комнату и сел на кровати, из-за чего та провалилась под его весом. Он начал рассматривать Гермиону. Она была…обычной. Обычной? Но что это значит. Это ведь не просто первое слово, которое пришли ему на ум. Нет. Она была обычной сейчас. Она была обычна своей душой. Её ресницы подрагивали во сне и сейчас так хотелось прижать её к себе и не выпускать из своих объятий. Она была так прекрасна даже сейчас. Однако, всё прекрасное когда-то заканчивалось. Их сказка закончилась. А была ли она вообще? Драко тихо пододвинулся к ней поближе и услышал, как она ровно дышала. Одной рукой он взял её прохладную ладонь, начиная нежно гладить её своим большим пальцем. Затем, он лёг около её живота и вдохнул этот манящий запах мёда. Он спрятал свою голову около неё и начал бормотать: — Прости меня, моя любовь. Прости за то, что не смог, — и он бы давно уже начал содрогаться в рыданиях если бы не её тело, лежащее рядом с ним. Он понял, что влюбился. И за это был наказан. Когда отец говорил ему в детстве, что Малфой не умеют любить, то он в это слепо поверил, но лишь сейчас понял, что был глупым. Несмотря на то, что они провели с Гермионой так мало времени, он чувствовал это жгучее тепло внутри до сих пор. Всё потому что она была рядом. А это значит, что в его глазах толстый слой льда будет глубоко проваливаться под воду, пока она будет с ним. Он жалел о содеянном лишь два раза в жизни. Первый, когда принял метку. Второй, когда потерял Гермиону Грейнджер. Он так и лежал с ней рядом и слушал её дыхание, даже не боясь, что она проснётся. — Я сегодня слишком резко тебе ответил. Как обычно. Но ты же понимаешь, что всё это глупая маска. Я должен буду так делать, пока ты не вспомнишь меня, Грейнджер, — тихо раздался его шёпот по комнате. — Но прошу тебя об одном. Если я когда-нибудь, слышишь, когда-нибудь, причиню тебе боль. Кинь в меня Аваду. Потому что твоя боль это моя смерть. И, когда сейчас тебе больно, я готов умереть. Ему показалось, что она услышала его, но это было лишь видением, поэтому он так и дальше продолжил говорить со спящей Грейнджер: — Иронично, да? Трус и Пожиратель Смерти, Драко Малфой борется за жизнь отважной героини войны Гермионы Грейнджер. Скитер бы сошла с ума, — пауза делала этот воздух ещё гуще, собираясь лишь вокруг неё и мягко окутывая сверху. — Но ты бы справилась. Потому что ты, самая сильная и великая девушка на чёртовом белом свете. Хотя для меня он уже нихера не белый, — он поднялся и встал с кровати, однако, присел на корточки прямо перед её лицом. — Мой свет стал чёрным, но я буду сильным. Я сделаю всё, что в моих силах, лишь бы вернуть тебя. Он наконец встал на ноги и двинулся к двери. Ему было тяжело. Необыкновенно тяжело. Вся эта атмосфера давила на него сверху, но он не из тех слабых людей, которые привыкли распускать сопли при малейшем несчастье. Он будет сильным, благодаря ей. И неизвестно, куда денутся его силы, если её не станет. Едва коснувшись холодного металла дверной ручки, он обернулся и с его губ слетело непроизвольное: — Я люблю тебя, dea, будь сильной, пожалуйста. Сейчас. Сегодня. Для меня и для всех нас. А затем вновь повторил. — Я люблю тебя. И ушёл, закрыв за собой чёртову дверь этой проклятой комнаты. Какие бы глупцы не говорили о том, что к человеку нужно привыкать месяцами, чтобы полюбить его, он понял, что эти люди глубоко ошибались и не ценили время. Жизнь коротка увы. И он, как человек сильный, постарается не искать причины своей слабости, а просто любить. Любить её. Хотя навряд ли эта история кончится хэппи эндом, ведь их жизнь это не глупая маггловская сказка.***
— Нет, Малфой это я тебе говорю, что ты последняя задница, потому что насмехался над моими друзьями. — Ох, узнаю, старую Грейнджер, куча слов, а все они бессмысленны. — Я не верю, что до того, как я забыла всех напрочь я была с тобой, — резко произнесла Гермиона. Мир замер. Из лёгких выбился весь воздух. Ему показалось или… она пожалела о прошлом, которое она даже не помнила. — Ты не знаешь ничего о своём прошлом, Грейнджер, замолчи и будь добра покинь библиотеку мне нужно встретится по работе, — ответил Малфой ей. — Что, вернулся к своим Пожирательским делам и думаешь возродить Тёмного Лорда? — переспросила его бывшая гриффиндорка. — Я не собираюсь тратить время на бессмысленные разговоры с тобой. Я всё сказал тебе. И я говорю в последний раз, не пытайся сделать ничего со своим забытым проломы оставь это дело. Прошу тебя по человечески, — почти с мольбой в глазах умолял Драко. — А я уверена, что та часть, которая скрыта от меня, как-то тесно связана с твоей деятельностью и ты в этом замешан. Я чувствую, что живу в логове предателей и каждый из вас насмехается надо мной, над моей глупостью. Только вот не получится. Я окажусь умнее, чем все вы. И поверь мне, Малфой, первым на очереди бесконечных пыток будешь ты. И снова удар. Как же обычные слова человека оказывается могут причинить тебе боль. Теперь он знал это. Интересно, что бы сказала на это прежняя Гермиона? Учла бы, что её угроза находится Мерлин его знает где и что они слишком тщательно оберегают её. Вот только она считает иначе. И постоянно идёт против всех. Типичная Грейнджер. Ищет чужого среди своих, хотя нужно искать своих среди чужих. Какая же наглая самоирония. Она удалилась из библиотеки и на входе столкнулась с Ноттом, при этом опасно сверкнув в него глазами на что Тот не обратил внимание. Кудрявый брюнет прошёл в центр библиотеки и Драко тут же произнёс заклинание, после которого в одном из отдалённых углов книгохранилища появилась чуть заметная дверь. — Всё как обычно? — переспросил его Нотт. Драко понял, о чём говорит брюнет и кивнул ему еле заметно и он услышал как Тот выпустил воздух со сводили через губы. Что ж у них была новая проблема, задача, которая требовала решения, перепроверки и тщательного анализа каждого действия. И Гермиона, которая была центром плана спасения сейчас сама же шла против себя. У сожалению это огорчало из всех. — Почему ты пришёл сюда, а не сразу в комнату общего сбора? — спросил Нотта Малфой. — Я услышал какие-то крики. Подумал, мало ли вы сейчас тут друг друга убьёте. А мне ты нужен живым, друг, — произнёс Тео, усмехаясь. — Очень смешно, Теодор. Порой, знаешь, я готов убить её. Она делает такие смешные выводы. Грейнджер думает, все мы предатели, — фыркнул Драко и Тео вновь расплылся в усмешке. Драко лишь закатил глаза и они вновь двинулись в сторону появившейся двери.***
— Мы обследовали все возможные особняки, но каждый из них пуст. Там ничего нет, — произнёс Рон с поникшим выражением лица. Драко глухо выдохнул. Слишком тяжёлый день. Очередные ссоры с Грейнджер по пустякам, где она каждый раз называла его то хорьком, то слизнем, то бывшим ПСом. И вот сейчас он готов был просто взять и набросится на Уизли за эти слова, но вот он сдержался и просто на секунду прикрыл глаза. — Я понимаю тебя, Малфой. Она мне дорога. Она моя подруга, но и с другой стороны она та, кого ты полюбил, — проговорил Рон, смотря на Малфоя. — Ни черта ты не понимаешь Уизли! — разъярённо ответил Драко, постепенно повышая голос, — я был с ней всё время, когда она восстанавливалась, я помогал ей и давал обещание всегда быть рядом, но твою мать, мы оба его нарушили и ты, Уизли… — Малфой встал со своего места и тяжело дышал, а на его блендой аристократической коже даже появился небольшой румянец от злости. — Драко… — постаралась утихомирить его Нарцисса. — Не надо, мама! — Ты ни черта не знаешь. Я был нужен ей. Я полюбил её. Но сейчас ей не нужна моя любовь. Ведь, каждый раз, когда она называет меня бывшим Пожирателем я ничего не чувствую в этот момент. Ничего! — он развернулся на полный оборот и зашагал к двери быстрыми шагами. Хлопок. Дверь закрылась с другой стороны. Этот звук слишком громко отдался по стенам комнаты собрания, которая представляла собой обычное маленькое помещение с чёрным диваном, длинным столом, рассчитанным примерно на десять человек и стульями, стоящими вокруг стола. Ничего необычного в интерьере не было. Просто обычная комната. Хотя её воздух сильно давил на всех присутствующих здесь и хотелось находиться в этом помещении-как можно меньше времени. — Рональд, приношу извинения… — начала было миссис Малфой, но была остановлена Уизли. — Не стоит миссис Малфой. Будь я на месте вашего сына я бы поступил точно также, — произнёс Рон и чуть улыбнулся Нарциссе. — Рон, а кто ходил с вами на вылазки, — неожиданно подала голос Эмма, до этого стоящая в противоположном углу от Рона. — Все. Кроме… И тут он задумался. До него дошло. Пазл сложился. На вылазки ходили все ребята кроме Драко. Всё ясно. Грейнджерам нужен был Малфой. Вот только как они узнали, что он помог Гермионе. И кажется у Рональда Уизли был ответ на этот вопрос. — Я понял тебя Эмма. Но, у меня есть вопрос к Гарри. Поттер тут же поднял на него глаза и приподнял одну бровь. Мерлин и Моргана. Ну как они могли так облажаться. Гарри никогда не использовал такую мимику. За семь лет дружбы он знал его эмоции лучше чем свои. И когда Гарри задавали вопрос, то он обычно смотрел прямо в глаза человеку и вмиг становился серьёзным. — Хотя нет. Нарцисса тут больше вопрос обращён к вам, — Рон тут же перевёл взгляд на неё. — Какие защитные заклинания наложены на дом? — С недавних пор перестала действовать Гибель Воров, однако Драко обещал этим заня… Ещё один пазл. Но уже в голове Нарциссы. Она на долю секунды перевела взгляд на Поттера и вновь обратила свои серые глаза на Рона. Уизли очень аккуратно качнул головой и, пользуясь тем, что он спиной к «Гарри» одними губами промолвил «продолжайте». — Ах, да точно. Совсем забыла ему об этом сказать надо напомнить Драко об этом сегодня вечером, — закончила миссис Малфой и Уизли безмолвно её поблагодарил за бесподобные актёрские способности. С проблемой под названием «вылазка с участием Драко» он решил разобраться потом. Пока у них назрела новая проблема под наименованием «лжеПоттер» и хотя бы сейчас им нужно решить её. Рон Уизли уже начал обдумывать план действий, пока дверь аккуратно не открылась и оттуда показался Гарри со словами: — Извините в Министерстве проблемы.***
Драко было плевать, что он там наговорил он лишь шёл не разбирая дороги в комнату, где обычно любил выплёскивать всю злость. Блондин поблагодарил Мерлина за то, что на пути ему не попалась Грейнджер, а иначе он бы уже просто вконец не выдержал. Дойдя до нужного ему помещения он тут же кинул Ступефай в чучело, которое по вынужденной мере установили здесь, чтобы, если что Драко не разгромил весь Менор. Однако, сегодня, пожалуй, одного Ступефая было достаточно. Он ведь не псих в конце концов. Драко часто приходил сюда подумать. Просто нужно было время на что-то. Сейчас он сел на кресло, стоящее в углу комнаты и тут же перед глазами всплыл образ Грейнджер, сидящий у него на коленях всего лишь две недели назад. Сейчас он бы с радостью укутался в её локоны и вдыхал бы этот божественный запах мёда. Драко перебирал все варианты, где могли бы прятаться Грейнджеры. Они были хитрее них, но точно не сильнее. Потом он подумал, а что если им нужен был сам Драко. А затем к нему пришло осознание, что он ни разу не выходил с ними на поиски Грейнджеров. А может быть и в этом была вся загвоздка. Мерлин, они были настолько глупыми и не догадались раньше? Видимо да. Но возможно эмоции переполняли их, а как правило эмоции это один из самых злых демонов, человеческой души. Драко встал на ноги и услышал грохот, который раздался по всему Менору. «Твою мать» — подумал он. Надо спасать Гермиону. И если это Грейнджеры, то они пришли за ней. Но он не позволит им этого сделать, потому что она должна оставаться частью его жизни, ведь если это будет не так, то его душа отправится в мир иной и уже никогда не вернёмся на землю. Так иронично. Если они убьют её, то он умрёт сам. А если они оставят её в живых, то ему придётся бороться за её воспоминания. Тот и другой вариант причинял ему боль. Однако это приравнивалось к словам: «Всё или ничего».***
— Остолбеней! — выкрикнул Гарри. — Серьёзно, Поттер, даже не Экспелярмус, — переспросил его лжеПоттер. — Кто ты такой? — злобно расспросил мальчик-который-выжил. — Какая клишированная фраза. Одно и тоже. Кто вы такие? Зачем вы пришли? Что вам нужно? , — рассмеялся двойник под оборотным зельем. — Тебе нужна она?! — серьёзно переспросил Поттер, на что тот неизвестный злобно засмеялся. Но Поттер не остановил свои попытки угадать, кто это и зачем он здесь: — Им нужна она? — вновь сделал попытку Гарри и буквально почувствовал, что попал в яблочко, ведь мимика у этого «безликого» тут же чуточку сменилась, но затем вновь обрела свой прежний вид. — Вау, Поттер, хоть о чём-то ты можешь догадаться без своей грязнокровной подружки. А это тяжело, не так ли? — лжеПоттер закинул подбородок вверх и Гарри про себя отметил, что это представитель династии чистокровных, ведь только они обладали такой мимикой. И отчего-то этот человек напоминал ему Люциуса Малфоя. Вот только Малфой-старший мёртв. Он начал рассуждать логически, при этом всё так же состояв в дуэли со своим двойником. Было непросто. Однако, ради подруги он готов на всё. Родословная Малфоев пересекалась лишь с Блэками , но большинство из этого рода уже давно мертвы. Остались лишь Нарцисса и Андромеда. Но они были на их стороне. Лестрейндж. Так вот, кто это. Невольно вспомнилась их первая встреча в тюрьме, когда Гарри сам пытался разузнать всю правду о Грейнджерах. — Что, Поттер, соскучился по своей грязнокровной подружке, — произнёс тогда Рудольфус. И вот она. Единственная зацепка. — Не старайся больше притворятся мной, Рудольфус, тебе это не идёт, — произнёс Гарри и собрав всю силу приступил к нападению. Да, бороться с бывшим Пожирателем было тяжело. Но он ведь победил самого тёмного мага столетия и уж с его приспешником пора давно было покончить. Желательно раз и навсегда. В зелёных глазах Поттера мелькнула ярость. Самая настоящая ярость. Он мало того ненавидел всех бывших ПСов и работал над их уничтожением по всему магическому миру (а он знал, что у Воландеморта были приспешники не только в Англии). И сейчас, когда один из таких людей пытался напасть на близкого для него человека он пытался сделать всё что в его силах. Усталость накатывала на него большой волной и вот чуть-чуть и Рудольфус бы осуществил мечту Воландеморта — убил бы Поттера. И вновь Поттер начал наступать на него. И причём сейчас в нём настолько сильно бурлили эти языки пламени чувства ярости, что хотелось прикончить этого мерзкого Пожирателя раз и навсегда. Лучи всех цветов радуги летели в Лестрейнджа и на его лице читательский отвращение. Рудольфус тяжело дышал и ему уже было очень тяжело отбиваться от проклятий, когда Гарри резко взмахнул палочкой и крикнул: — Эверте Статум! — для Рудольфуса это было неожиданностью и он отлетел в стеллаж библиотеки Менора, где они и находились. Раздался хлопок. Рудольфус аппарировал. И Поттер очень пожалел, что не кинул в него заветный зелёный луч. Гарри созвал всех членов собрания, часть которых во время его дуэли с Рудольфусом находилась в пределах комнаты Гермионы, защищая её, а другие перепроверяли Менор и накладывали защитные заклинания на него. Конечно, это была идея Поттера и все её опровергали. Но затем, когда Рудольфус побежал в направлении спальни Гермионы они поняли, что нужно было действовать незамедлительно, тогда и закрылась дверь, оставив двух людей, каждый из которых боролся за правду по своим канонам. Однако, когда настал финал этого действия, никто из них не заметил, как после аппарирования Рудрльфуса один блондин наложил чары отслеживания местоположения бывшего Пожирателя Смерти. И как же чертовски правы они все были.***
— На одну проблему меньше, — пробурчал про себя Малфой расхаживая туда-сюда по комнате собрания. Они приняли решение собраться вновь несмотря на только что произошедший инцидент. — Драко, перестань ходить пожалуйста и сядь на место, — в приказном тоне произнесла миссис Малфой. — Они там, — сказал Драко. — Что? — переспросила Нарцисса. — Они у Лестрейнджей. Но им нужен я. Пауза. Они понимали, как непросто сейчас Драко. Им всем сейчас вообще непросто. Потому что Грейнджеры, зная их неадекватность и безумие, могли бросить им вызов хоть завтра, хоть через час. А они всегда должны быть готовы защитить Гермиону. — Когда думаешь действовать, Драко? — нарушил тишину Блейз. — Ради неё хоть через пять минут, Забини, — ответил ему блондин. За дверью послышались какие-то странные звуки хлопок двери. — Кто не закрыл, Грейнджер в её комнате? — спросил Теодор, недоумевая глядя на всех присутствующих. — Я уходила и чётко помню, что всё закрыла, произносила несколько заклинаний, — подала голос Эмма. — Ты идиотка, Гилперт, — рыкнул Драко злобно смотря в глаза девушке. — Закрой рот, Малфой. Сейчас мы пойдём и выясним, что случилось. А не будем бессмысленно перебрасываться оскорблениями, — с этими словами Эмма очень аккуратно и тихо удалилась из комнаты, проверив не стоит ли поблизости Грейнджер. Драко резко двинулся за ней, но тут почувствовал крепкую мужскую хватку на своей кисти обернулся, встречаясь с карими глазами Теодора Нотта. — Если ты ещё раз позволишь так выразится о ней или если сейчас ты хоть словом заденешь её, Драко, я сверну тебе шею. Не забывай о том, что она девушка. Моя девушка, — на последней фразе Нотт поднял брови вверх, как бы говоря о своём характере в отношении Эммы Гилперт. — Иди к чёрту, Тео, — высказал ему, Малфой, однако внутренне отметил, что действительно слегка вспылил и, вероятнее всего Эмма не виновата в этом. — Я не знаю, кто его так воспитал, Тео. Но мне очень неприятно видеть сына таким. Иногда мне самой хочется подойти и выбить из него всю дурь, несмотря на мои аристократические манеры. Однако, сегодня я хочу чтоб это сделал ты, — произнесла Нарцисса и слегка улыбнулась, глядя на Нотта. — Несомненно, миссис Малфой, сегодня вечером я прикончу этого блондинчика, — в шутку произнёс Нотт. — В пределах разумного, мистер Нотт, — поддела кот Нарцисса. — А я когда-то действовал не в пределах разумного? — улыбка Нота расплылась по всему лицу, ведь даже если вспомнить их с Драко детство, то именно Нарцисса всегда заставала Драко и Тео ха нарушением правил. И, конечно, Нотт был более непослушным, чем Драко. — Ох, если я начну перечислять все эти случаи, боюсь мы останемся тут до глубокой ночи, — она впервые за несколько недель искренне рассмеялась и внутренне поблагодарила Тео за то, что в такой непринуждённой обстановке позволил себе опустить шутку. Во всяком случае сейчас у неё хотя бы открылось второе дыхание.***
— Добрый вечер, Грейнджер. Опять не спится и ты решила побольше проблем навязать в свою кудрявую голову? — в саркастичном тоже произнёс Драко. — Малфой, отвали хотя бы сейчас, — отозвалась Гермиона. Их взгляды встретились. Кофейная гуща манила себя изнутри. Хотелось нырнуть в эту пучину, трясти Гермиону за плечи и говорить, что вот он, её Драко стоит перед ней. Он готов отдать жизнь на неё. Правда она даже не знает об этом. — Невежливо, dea, говорить так в библиотеке семьи Малфоев. Он по прежнему называл её своей dea, а она даже не догадывалась об этом видимо просто пропускала мимо ушей. Однако, терпению Грейнджер пришёл конец. Она подошла к нему вплотную и на одном дыхании выпалила: — Ты, чёртов слизеринский принц, я желаю, чтоб всё это пространство горело в аду, чтоб чёртов Менор горел в аду. Ты не знаешь, насколько я ненавижу тебя и всех людей здесь, помимо моих друзей. Ты отвратителен мне Малфой. И каждый, Мерлин его подери, день у меня возникают две мысли. Либо сбежать отсюда, либо поджечь всё до туда, потому что сегодня кто-то запер меня в моей комнате, а затем резко открыл её и, когда я наставила на этого человека палочку… А да кстати, почему у меня эта палочка, где моя? Так вот, когда… Терпению Малфоя пришёл конец. Они стояли слишком, чёрт возьми, близко. И его губы обрушились на неё. Он совсем не хотел этого делать. Ему было плевать на её слова, потому что он знал, что она бредит и также он понимал, что, когда они вернут старую Грейнджер, то она ещё миллион раз будет просить прощения за эти слова. Однако, в голове стоял один вопрос. Вернут ли они её? Сейчас, когда он целовала любимые и столь желанные губы это было совсем неважно. У неё по прежнему был вкус мёда. Она замычала ему в рот что-то непонятное. И тут же отстранилась от него. Его мир вновь рухнул, потому что всё, что он видео в столь любимых глазах, только унижение и отвращение. Но больше всего взвыть хотелось от фразы брошенной ею напоследок: — Я не твоя очередная шлюха, Малфой. Ты ужасен. И всё. Он понял, что готов хоть сейчас восстановить попытки сброситься с Астрономической башни. Но ощущение её губ всё ещё не давало ему умереть. Её слова ранили его глубоко. Однако, он не сопливый мальчик и, конечно же спрячет эти эмоции глубоко-глубоко в себе. — Ну что герой-любовник? Как дела? — донёсся голос Гилперт, которая стояла со скучающим видом напротив него. — Прости меня, Эмма. Я был вспыльчив. А насчёт этого не беспокойся я уже ничего для неё не значу, — хмыкнул Драко. На первую фразу Эмма лишь отмахнулась и приподняла уголок губ. Да, связь с Ноттом определённо давала о себе знать. — Нет, Малфой значишь, — неожиданно сказала она, — может быть для этой Гермионы ты ничего не значишь, но для прошлой Гермионы ты был частью её жизни. Частью её спасения. И сейчас, когда все мы смотрим, как ты стараешься вернуть её, спасти вновь, это… заслуживает уважения к тебе, потому что слабак бы сдался, но ты сильный, Драко. Не потому что ты Малфой и всякая эта чистокровная ерунда, а потому что ты наконец-то взрослеешь и понимаешь, что в жизни не всё так, как мы хотим. Она не всегда идёт по нашему сценарию. Но я думаю, пока вы оба живы и… — на этом моменте она опустила голову вниз и слегка рассмеялась, а затем плодожила, — пока хоть один из вас в здравом уме и с нормальным рассудком, вы ещё имейте право любить и быть любимыми. Всё это время Драко внимательно слушал Эмму и думал, о том, как несказанно повезло Тео, найти такую мудрую девушку среди сотни ополоумевших девиц, постоянно бегавших за ним в Министерстве. — Отчасти ты, конечно, права, Гилперт. Но, я всё же думаю, что моя душа пока, что витает где-то вместе со старой Гермионой. Но я буду за неё бороться. Пока не прикончу Грейнджеров, потому что они не Воландеморт. Они не обладают его силой. Иногда, я вообще задаю себе вопрос, почему я сразу их не прикончил. Но тогда я бы не смог испытать к Грейнджер, я бы не смог бороться, за то, что борюсь сейчас. А бороться мне уж точно есть за что, — наконец поизнёс Драко. — Вау, Малфой, ты проникся чувствами или это на тебя так влияет эта… аура, — усмехнулась Эмма. — Как будто до этого я был ледяной глыбой без чувств, — поддел её Драко. — Почему как будто? — произнесла Эмма и тут же в неё полетела первая попавшаяся под руку Драко книга. — Ну и что вы как дети тут? Драко? Ты решил угробить семейную библиотеку? — с глазами полными ужаса, спросила миссис Малфой. — Иронично, мама, то, что пять минут назад Грейнджер обещала сделать из этой библиотеки Адское пламя, — усмехнулся Драко. — Только через мой труп, — в строгом тоне выпалила Нарцисса. — Ты забыла, что на библиотеку наложено заклинаний в сотни раз больше, чем на весь Менор? — спросил Драко, нас то миссис Малфой отрицательно покачала головой, а Драко поднял брови как бы говоря «ну и не переживай тогда». — Так почему комната Гермионы была открыта? — задала главный вопрос миссис Малфой. — Миссис Малфой, Драко, простите мне мою глупость, я совсем забыла, что наложила заклинание, чтобы если вдруг кто-то всё же добрался до Грейнджер его тут же оттолкнуло, — извинилась Эмма за свою нелепость. — Что ж, значит в доме кто-то был помимо Рудольфуса? — спросила всех присутствующих миссис Малфой. — Похоже сам Эдвард Грейнджер решил наведаться к нам в гости… — мысленно проговорил про себя Малфой. — Откуда ты это знаешь Драко? — вдруг произнесла Эмма. — Когда я был в дуэльной комнате, то услышал грохот сверху первая мысль была, что это были Грейнджеры, но потом я подумал, что это слегка нелогично и меня осенило, что Рудольфус мог и сбежать из тюрьмы. Тогда я сразу же выбрал путь комнате Грейнджер и там я увидел Джинни Уизли ну и я подумал, что это она пошла охранять Гермиону и пошёл совсем в другую сторону, ну а дальше, как я уже вам говорил всем, я наложил чары отслеживания и, спасибо Мерлину, что я успел это сделать, потому что через секунды полторы чары были недействительны. Воцарилось молчание. Каждый что-то обдумывал. И Драко понял, что им нужно было время. — Где они достали волосы для Оборотного зелья? — неожиданно спросила мама Драко. — Ты видимо забыла мама, что не так давно несколько прекрасных девиц наведывались в гости к нашему недавнему гостю, Рудольфусу Лестрейнджу? — спросил Драко, на что миссис Малфой сжала губы в тонкую линию. И он понимал её, потому что зная, что вытворял здесь Рудольфус во время войны, что он делал со своими жертвами, на это смотреть издалека было очень жутко, не говоря уже о том, чтобы испытывать это на себе. Да и магические способности Лестрейнджей были через чур даже хорошими. — День был тяжёлым, предлагаю всем всё обдумать, а завтра на собрании мы всё выясним и решим, хорошо? — переспросила двух людей миссис Малфой. Оба кивнули. Сейчас смысла не было что-то обсуждать. Они все устали от этого дня. Все эти лжелица, вся эта ситуация наводила хаус, она причинила столько боли им всем, в особенности Драко, ведь потерять любимого человека страшная трагедия. Из Грейнджер она вообще сделала непонятно кого. Но не родную им всем. В итоге, они все боролись за её существование, за её жизнь. Когда она была против всех них. — Спокойной ночи миссис Малфой, Драко, — Эмма кивнула им на прощание и удалилась из библиотеки, а Драко и его мама смотрели ей вслед. — Думаешь долго ещё это всё продлится? — спросила его мать переводя взгляд на него. — Не знаю, мама. Чем скорее, тем лучше и что-то мне подсказывает, что скоро грядёт эта кульминация безумия Грейнджеров… — задумчиво произнёс Драко. — Ты устал. Иди отдохни, — сказала ему мама и поцеловала в щёчку на прощание. — Спокойной ночи, мама. Я люблю тебя, — произнёс Драко. — И тебе спокойной ночи, Драко. Материнская улыбка всегда вызывала у него тёплые чувства и даже в холодном Меноре с запертой напрочь любовью где-то далеко у него внутри, именно мама помогала ему в первые дни. Она была поддержкой и опорой. И каждый день, он был счастлив, что Нарцисса Малфой его мама. Кроме того, сейчас миссис Малфой знала, что он пойдёт далеко не в свою комнату и далеко не спать. Он пойдёт бережно охранять сон своей любимой девушки. А Нарцисса Малфой впервые была так горда, что именно он её сын. Что он способен любить. Ведь это и есть причина, почему он сиял, сияет и, она уверена, что он будет сиять.***
Вновь та же дверь и те же звуки. Из ночи в ночь не меняется ничего. Ничего. За эти недели он так привык к этому слову, что оно было уже родным. Он как обычно сел аккуратно старалась не разбудить её, но она слишком крепко спала. Потому что он так просил домовиков. Добавлять ей в комнату ароматы для крепкого сна. Потому что это был единственный момент рядом с ней. Странным показалось то, что когда он сел она начала ворочаться из стороны в сторону. Но он знал, что она не проснётся. — Нет! — неожиданно выкрикнула она. Драко вздрогнул. Он тихонько взял её за руку. Она была слишком холодной. Он придвинулся к ней и взял зелье сна без сновидений из тумбочки, который хранили эльфы на всякий случай. Аккуратно залив его ей в рот и очень сильно боявшись её разбудить, он услышал как её дыхание выравнивается. Чёрт она была слишком бледной. Он лёг так, что их лица были в пару сантиметре друг от друга. Драко очертил указательным пальцем контур её лица, как бы запоминая эти прекрасные черты. Он боялся её потерять. И это было их главной проблемой. Его главной проблемой. — Прости меня. Как знакомо. Изо дня в день он извинялся за свои грехи. И постоянно повторял одну и ту же фразу: — За то, что не уберёг. Вот и всё. А дальше он молчал несколько секунд. А потом вновь продолжал: — Мне не стоило тебя целовать сегодня. Но если бы ты знала, как я скучаю… чёрт возьми, Грейнджер, ты как запретный плод. Он шептал ей это так нужно в тихом ночном омуте. Малфой не боялся, что завтра проспит или не выспится. Единственная его причина страха была сейчас прямо перед ним. Она была его всем. Её ресницы вновь подрагивали во сне, но она уже не была такой холодной. Или же тепло его тела так влияло на неё. И вновь. Опять то же самое. — Нет, пожалуйста, только не он, только не Малфой! — повторяла она, ворочаясь из стороны в сторону. Драко не понимал. То от зелья на неё действуют, то ли магия настолько хитрая вещь. Скорее всего второе. Он прижал её к себе. Куда уже было ближе? — Тшш, родная, всё будет хорошо… — начал Малфой, а затем неосознанно добавил, — я умру за тебя, Грейнджер. Это обещание звучало, как обет. Потому что Драко в любом случае бы выполнил его. — Драко… — начала звать его Гермиона. Всё теснее и теснее прижавшись к его телу. — Они…они…ждут вас завтра…завтра, Драко, — она бы ещё долго ворочалась если бы их тела спустя некоторое время воссоединились воедино, слившись в одно целое и дыхание девушки наконец выполнилось. Уходя, Драко не хотел оставлять её одну, однако на прощание всё же произнёс: — Я люблю тебя, dea, будь сильной, пожалуйста. Сейчас. Сегодня. Для меня и для всех нас. А затем вновь повторил. — Я люблю тебя. Он готов был повторять эти сова ей вечность, которая делилась бы на секунды. <i>Их совместные секунды. </i> Но для себя Драко Малфой точно решил: Завтра настанет тот день, когда всему будет положен конец. И либо жизнь не пощадит его, так и не простив все грехи. Либо сжалится, оставив в живых последнего представителя рода Малфоев. Всё. Случится. Завтра.