Признание, или школьные будни Антона

      Пятифан отвёл Антона в дальный конец коридора и совершенно спокойно спросил:       — Ты за Полинкой что ли бегаешь?       «Ну, началось», — вздохнул Антон и решил съязвить. Две драки подряд очень расхрабрили Петрова.       — Сейчас не физкультура, чтобы бегать, — усмехнулся мальчик и надменно посмотрел на Ромку.       Тот не любил, когда ему дерзят, и уже хотел ударить Петрова, но выдохнул и, сжав руки в кулаки, всё так же спокойно продолжил:       — Я о другом. Втюрился ты в неё, что ли? Только правду говори, Тоха. Я ж вчера сказал: никаким отношениям не помешаю. Так что всё по понятиям.       Антон нахмурился и промолчал, задумавшись. Пятифан терпеливо ждал ответа.       «Ромка никому не скажет, он ведь не сплетник, — размышлял Петров. — Но он ведь может втереться в доверие, а потом возьмёт и опозорит меня как-нибудь перед Полиной, и тогда она точно во мне разочаруется. Хотя Ромке врать ещё опаснее… Ладно, скажу уж. А Полина, если, как думает Катя, ко мне неравнодушна, то так и будет, несмотря ни на что! Ладно, сыграем в эту игру…»       Антон собрался с мыслями и ответил невозмутимо, глядя в глаза Ромке:       — Да.       — Что «да»? — недобро улыбнулся Ромка. — Полным предложением, пожалуйста.       Антон нахмурился, но, скривив губы, спокойно произнёс:       — Да, я влюблён в Полину Морозову.       Пятифан получил то, что хотел. Петров уже подумал, что Ромка его ударит или сейчас пойдёт к Полине и выставит Антона полным дураком. Но на удивление мальчику, лицо Пятифана приняло прежнее выражение, и Ромка снова спокойно ответил:       — Ну, вот и славно.       — А зачем ты это спросил?       — Да хотел проверить, правильно ли тебя Полинка поняла. Говорила, что ухаживаешь. Но хоть я в этих делах нихера не понимаю, ты с ней лучше не говори по поводу её ревности. А если кто сплетничать начнёт — то ты мне скажи. Мы с Бяшей втолкуем им!       Петров остановил Ромку жестом:       — Ром, я понял. Спасибо за совет и предложение. Если надо будет — обращусь.       — Замётано, — кивнул Пятифан и продолжил. — Полинку береги. А я мешать не буду. Удачи!       Ромка протянул руку. Антон пожал её. Дальше они молча разошлись. Пятифан пошёл к Бяше, который ждал приятеля. Антон же пошёл к Кате, попутно думая: «А Ромка нормальный на самом деле. Понятно всем, что он любит Морозову, но так легко «доверил» мне её. Видимо, действительно зауважал. Но лучше всё-таки быть настороже».       Подойдя к Кате, Петров заметил, что Полины поблизости нет. Смирнова опередила вопрос Антона об этом:       — Полина пошла в библиотеку.       — Ясно, — без эмоций ответил Антон.       Катя улыбнулась и поманила его рукой, приглашая таким образом к разговору.       — Давай рассказывай по порядку всё. Сначала, о чём говорили с Полей, потом — о чём с Пятифаном, — властно проговорила девочка. Глаза её снова загорелись азартом.       — Я предложил Полине провожать её до дома с понедельника по субботу. А то сейчас дети пропадают.       — Молодец, — кивнула Катя. В глазах её по-прежнему плясали дьявольские огоньки.       — Кстати, — продолжил Петров, — ты не против, если я и тебя буду провожать? Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.       «Сам предложил», — приятно кольнуло в груди беспокойство Антона.       Катя засмущалась, что было ей несвойственно, и ответила:       — Мне приятно, что тебе не плевать на меня. Я буду только рада пройтись с вами, только меня провожай первой, а остальной путь будешь с Морозовой идти. И вот мой совет — будь самим собой. И ухаживай, но потихоньку.       — Хорошо, Катя. Страшно только…       — Ой, да не будь ты тряпкой! — махнула рукой Смирнова. — Сам же уже два раза в драке победил.       «Ага, только в первый раз мне какие-то голоса помогли, а во второй раз вовремя подоспевшая Полина», — заметил про себя Антон.       — Да драться не так страшно, как с Полиной наедине быть. Но это приятно…       Антон мечтательно улыбнулся, подобно Полине.       — Драться приятно? — съязвила девочка.       Антон и Катя рассмеялись. Посерьёзнев, Антон продолжил:       — А Ромка сейчас спрашивал, влюбился ли я в Полину.       — И что ты ответил? — спросила с усмешкой Катя.       — Я ответил, что да. А Пятифан сказал, что лезть не будет. Но я всё равно буду настороже.       — Всё верно сделал, — кивнула Смирнова, скрестив руки.       Повисла пауза. Антон совсем позабыл о рисунке, лежавшем у него в портфеле, поэтому молчание нарушила Катя, которая, опустив глаза в пол, неуверенно начала:       — Антон, знаешь, я всегда мечтала о таких друзьях, как ты и Полина.       — А я о такой замечательной подруге, как ты, — улыбнулся Антон.       — Да что ты! — замахала руками с улыбкой Катя. В глубине души девочке, однако, хотелось выслушать от Антона приятные слова в свой адрес. До мальчика это каким-то образом дошло, но он в любом случае сказал бы приятное подруге.       — Катя, ты удивительный человек, — начал Петров. — Ты и умная, и красивая, и интересный собеседник, к тому же у тебя прекрасное чувство юмора.       Катя заулыбалась и даже хихикнула.       — Спасибо, Антон, — сказала она и обняла друга. На это, впрочем, как и в случае с Полиной, почти никто не обратил внимания. Лишь бывшие подружки Кати зашушукались. Опасения Кати стали вполне небеспочвенными: теперь ОНА вполне могла пострадать от сплетен. Это, однако, Катю сейчас не тревожило.       Антон продолжил разговор:       — Я ещё спросил Полину, зачем она оставила мне свой телефон.       — Ой, дурак, — разочарованно покачала головой Катя. — Кто же такое спрашивает? Дальше что было?       Мальчик пересказал данный фрагмент разговора с Полиной. Смирнова внимательно выслушала и ответила со своей фирменной усмешкой:       — Господи, да влюбилась она в тебя! Вот и всё.       — Ну, не знаю… —нахмурился Антон.       Катя обречённо вздохнула и, уже по-доброму улыбнувшись, ответила:       — Антон, неужели тебе ничего не говорит то, что вы молча стояли и смотрели друг на друга влюблёнными глазами?       Мальчик мысленно перенёсся в тот момент. Сердце опять приятно ёкнуло. На вопрос Кати Антон не ответил, но она не стала наседать. Петров вдруг вспомнил о рисунке и стал рыться в портфеле, обескуражив такой спонтанностью действий подругу.       Наконец мальчик нашёл то, что искал, и вытащил из рюкзака альбом для рисования.       Катя продолжала стоять, ничего не понимая. Антон поманил пальцем к себе Смирнову. Та подошла. Антон, взяв под мышку альбом, тихо сказал Кате:       — Давай отойдём туда, где нет людей?       Раздосадованная Катя пожала плечами и рассеянно ответила:       — Давай…       Когда они пришли в более-менее безлюдное место, Антон оглянулся и вытащил листок с портретом Полины. Катя от неожиданности ахнула.       — Господи, — восхищённо проговорила Смирнова, — какая красота! Антон, очень похоже! Это просто великолепно! Ты же подаришь ей?       Антон просиял от оценки Кати.       — Спасибо, Катя. Да, я подарю ей сегодня, когда мы будем идти, после того как тебя проводим.       — Это так оригинально и в то же время очень романтично. Я уверена, ей понравится.       — Надеюсь… — снова замялся Антон.       — Ну, ты чего? — участливо спросила девочка. — Не волнуйся, всё хорошо будет.       Теперь Антон обнял Катю, прошептав ей:       — Спасибо!       Девочка, боявшаяся опять расплакаться, глубоко выдохнула и ответила:       — Не за что.       Смирнова и Антон пошли к кабинету. Через минуту, прямо под звонок, пришла Полина.       — Заскучали? — спросила она с улыбкой. Полина будто бы посвежела.       — Нет, — ответила за двоих Катя, — но очень рады тебя видеть.       — Да, — серьёзно кивнул Антон.       Полине показалось это милым, и она кокетливо хихикнула.       Прозвенел звонок, и все зашли в класс. Лилия Павловна стояла у доски с загадочным выражением лица. Когда все расселись, учительница с улыбкой, что стало шоком для всех, кроме Кати, которая всё понимала, произнесла:       — Я решила сделать небольшую пересадку. Петров, ты садись к Морозовой, а ты, Горин, на место Бабурина.       «Молодец, мама», —улыбнулась хитро Катя.       Антон пересел к Полине.       — Ну, привет, новый сосед, — лучезарно улыбнулась девочка.       — Привет, соседка, — поддержал Антон.       Они тихонько рассмеялись. Лилия Павловна не стала обращать на это внимание и сказала:       — Начнём урок с проверки домашнего задания.       Антон и Полина были по-настоящему счастливы, и каждый из них иногда украдкой смотрел друг на друга, стараясь не встретиться глазами, но когда это происходило, Петров и Морозова краснели и спешили отвести взгляд. Всё же они ещё боялись своих чувств.       Школьный день прошёл своим чередом, и описание его излишне. Нужно лишь обратиться к мыслям, которые назрели на уроках у ребят.       «Он такой смешной и милый, когда волнуется, говоря со мной. Мне даже льстит, что я смогла взволновать душу такому замечательному человеку, как Антон, — думала Полина на уроке математики, закусив верх ручки. — Всё-таки хорошо начался этот год. Я обрела настоящую подругу и настоящего возлюбленного, — это новое в судьбе девочки слово брало её за душу. — Жду не дождусь, когда мы пойдём со школы домой».       Полина томно вздохнула, и Антона стали беспокоить догадки, что это она думает о нём, однако он и сам вскоре задумался о Морозовой:       «А Полина волнуется не хуже меня. И как я, какой-то невзрачный очкарик, смог сделать так, что в меня влюбилась такая богиня, как Полина? Всё же я рад, что переехал сюда. У меня теперь есть Катя, и, может быть, мы с Полиной будем встречаться», — последняя мысль грела душу.       Мальчик настолько погрузился в мысли о Полине, что даже не заметил, что у него укатилась под стол ручка.       Полине и это показалось милым, но и ей пришло в голову, что Антон размышляет о ней.       Одним словом, мысли друг о друге делали Полину и Антона невероятно счастливыми.       Катя же на уроке географии размышляла про себя: «Чудесное это всё-таки дело — подростковая влюблённость. Правда, наверное, лишь когда чувства взаимны. Мне трудно судить об этом. Мне ведь тоже, как и им, ещё только полных двенадцать лет. А книги? Да раз на раз не приходится. Но в любом случае, я считаю, что у них есть будущее».       Ромке же на истории пришли лишь такие мысли по этому поводу: «Тоха достоин Полинки, как никто другой. Даже больше, чем я…»       Пятифана эти мысли не расстраивали и даже не злили. Он, как считал, «поступил по понятиям».       Лилия Павловна же на первом уроке изредка бросала взгляд на парту Антона и Полины и едва заметно улыбалась, думая:       «Действительно влюблены. Хорошие они ребята, так пусть и будут вместе…»       Но вот прозвенел звонок с последнего урока.