Признание, или школьные будни Антона

      После того как прозвенел звонок с последнего урока, класс принялся собирать вещи.       — Катя, Антон, у меня сегодня скрипка, — предупредила Полина. — Подождёте?       — Готовы ждать хоть всю жизнь! – выпалил Антон и опустил глаза в пол.       «Какой милашка», – подумала Полина и улыбнулась. Вслух же она кокетливо ответила:       — Это хорошо.       Антон оторвал взгляд от пола, и они с Морозовой снова встретились глазами. В подобные моменты им был никто не нужен, кроме друг друга. Смотрели они друг на друга чистыми-пречистыми глазами, на губах у влюблённых подростков красовались кроткие улыбки.       «Как понимаю, моё мнение даже ради приличия спросить не надо», – усмехнулась мысленно Катя, но не посмела испортить момент.       Полина вдруг опомнилась, мотнула головой, будто отогнав наваждение, и сказала:       — Я пойду тогда. Раньше приду — раньше освобожусь.       — Иди, иди, — ответила Смирнова, хитро улыбаясь, — а мы пока подождём.       Полина поспешила на музыку. Катя и Антон вышли в коридор и присели на подоконник. Через минуту в коридоре появилась Лилия Павловна и спросила, подойдя к дочке:       — Катюша, ты когда придёшь домой?       Антона несколько смутило ласковое «Катюша» из уст обычно строгой учительницы. Катя честно ответила:       — Через полтора – два часа.       — Хорошо, — кивнула Лилия Павловна. — А я сейчас журнал занесу и домой. До вечера тогда.       — До вечера.       — До свидания, Лилия Павловна, — вежливо вставил Петров.       Учительница приулыбнулась, кивнула ребятам и пошла на первый этаж.       — Знаю–знаю, — тоскливо начала Катя. — Конечно же, сейчас спросишь про маму. А она в непринуждённой обстановке чуткий и добрый человек, а всё остальное, как и было у меня до недавнего времени, — образы.       — Понятно, — коротко ответил Антон. — А как ты думаешь, почему она меня вместе с Полиной посадила?       — Не знаю, — пожала плечами Катя.       Но мальчик в этот раз оказался хитрее подруги. Он с ухмылкой покачал головой и ответил:       — Кать, вот здесь ты попалась.       Смирнова подняла руки вверх, показывая, что сдаётся, и сказала, слегка приукрасив правду:       — Мама спросила, зачем мне книги про первую влюблённость. Я и сказала про тебя. Клянусь тебе, маме это незачем рассказывать кому-то ещё. А посадить вас вместе она придумала.       Антон остался таким же спокойным. Он не стал злиться и ругаться на Катю, а лишь коротко произнёс:       — Ну, раз так, то хорошо.       —Спасибо за понимание.       Из кабинета в конце коридора звучала скрипка, и теперь, когда стало тише, ребята могли получше расслышать музыку.       — Красиво играет, да? – спросил Антон, заворожённый.       — Пожалуй, — рассеянно кивнула Катя. — А раньше ведь не замечала всего прекрасного рядом с собой…       — Ну, зато теперь прозрела, — постарался подбодрить подругу Антон.       — Угу… — грустно промычала Катя и опустила голову.       Антон слез с подоконника, приобнял подругу за плечи и прошептал ей на ухо:       — Катя, ну, что ты. Ты же изменилась. Какие наши годы! Нам же только 13 в этом году будет.       Катя очень старалась снова не заплакать, но все противоречивые чувства, которые девочка копила в себе много лет, рвались наружу, и ещё хорошо, что таким безобидным способом – слезами. Катя заплакала, уткнувшись носом в жилетку Антона. Он сначала опешил, но быстро собрался и с сочувственной улыбкой стал слегка покачивать Катю, всё ещё обнимая её. Так мальчик иногда делал и с сестрой, когда та плакала. Смирновой было приятно, что Антон с Полиной так её поддерживают. Осознав, что она кому-то хоть чуть-чуть дорога, девочка улыбнулась сквозь слёзы в объятиях друга.       Петров же, покачивая подругу, шептал:       — Ну, что ты, что ты. Всё хорошо будет. Ты хороший человек, очень хороший.       Так они простояли ещё минуты полторы, пока Катя окончательно не прекратила всхлипывать.       — Спасибо, прости, что так вышло… — пролепетала она.       — Катя, — заботливо улыбнулся Антон, — ты же человек всё-таки. Со своими чувствами и переживаниями. А я твой друг. Кому же, как не другу, нужно плакаться, когда плохо.       — Ты прав, – улыбнулась девочка.       — Конечно, — пафосно ответил Петров, задрав голову.       Катя, у которой слезинки ещё блестели в глазах, тихонько засмеялась. Смех подхватил и Антон. Друзья коротко обнялись. Катя вытерла слёзы носовым платком, который достала из портфеля. Рядом она нашла и пудреницу.       «Зря только у Полины клянчила».       Пока Катя занималась собой, Антон снова погрузился в мир музыки, слушая то, что так старательно играла Полина. Петров от удовольствия закрыл глаза и стал кивать в такт. Мальчик ни о чём не думал; он лишь слушал и слушать был готов хоть всю жизнь.       Закончив наводить марафет, Катя убрала пудреницу и повернулась к Антону. Поняв, что он слушает музыку скрипки, Катя молча присоединилась и тоже стала кивать в такт, закрыв глаза.       Минут через пять Антон открыл глаза, подёргал за плечо подругу и спросил:       — Катя, а ты психологом хочешь быть?       — Да.       — Думаю, у тебя всё получится.       Катя грустно усмехнулась:       — Не знаю, есть ли поблизости города, где такому учат. А ты, наверное, художником бы хотел быть?       — Да. А Полина музыкантом.       — Глядишь когда-нибудь, — начала мечтательно Смирнова, показывая рукой перспективы, — покорим втроём Москву и Санкт-Петербург.       — Ага, — улыбнулся мальчик.       Он хотел ещё поговорить с Катей, но где-то рядом раздался мерзкий девичий голосок:       — Глядите, девчонки. Наша Катя-то времени не теряла. Нас бросила, а с очкастым шуры-муры крутит. Видать, зацепил он её, пока лапал.       Это была одна из сплетниц, то есть бывших Катиных подружек. Обладательницу неприятного голоса окружали остальные «подружки» Смирновой. Они лишь поддакнули и рассмеялись на реплику той девочки. Антон оскалился, но Катя, старавшаяся всеми силами скрыть напряжение, подсказала другу взглядом: «Не надо. Успокойся». Антон выдохнул, сделавшись будто бы безучастным ко всему происходящему, хоть это было и не так.       Катя лишь подумала:«Вот то, чего я боялась. Ну, ничего. Сама начала, сама и отвечу за всё и попытаюсь закончить».       Смирнова скрестила руки на груди и, стервозно улыбнувшись, спокойно ответила:       — Во-первых, если вас так беспокоило моё отсутствие, то могли бы спросить, почему я не общалась с вами.       Девочка с мерзким голосом, которую звали Алина, скривив губы, промолчала. Катя продолжила, постепенно повышая голос:       — Во-вторых, мой круг общения — это не ваше дело. И с Антоном мы друзья.       — Зато твоё было дело круг общения всех других, —усмехнулась Алина.       — Да, ты права, —невозмутимо ответила Смирнова. — Но теперь раскрою карты. Я общалась с вами, потому что не хотела быть изгоем в классе, – голос Кати набирал обороты, реплики девочки сопровождалось бурной жестикуляцией, – потому что не хотела остаться без общения. Но вы, подружки, хоть раз что-то хорошее для меня сделали?! Я, какой бы мразью не была, вас никогда не подставляла! Сочиняла сплетни про других, но не про вас! Подарки вам всегда дарила! Я ни разу вас не подставила! А вы что?! Да вы меня за столько лет не поздравили ни разу, а в прошлый год ещё и слухи про меня распускали! Вы вечно кляузнячили на меня, хотя сами были далеко не лучше! Так вот слушайте! Я больше в этом не участвую! Я хотела завести друзей, но как оказалось, такие, как вы, неспособны на такие высокие чувства, как дружба!       Антон молча зааплодировал подруге. Та снова стервозно улыбнулась и сделала в его сторону книксен.       На «подружек», однако, речь Кати не произвела никакого впечатления. Алина вплотную подошла к Смирновой и процедила сквозь зубы:       — Ты, Смирнова, как сплетницей и ябедой была, такой и останешься! И твоя мама тебя от сплетен не спасёт! Завтра уже все будут знать, чем ты тут занимаешься с Петровым.       — Ну и чем же? — Катя держала себя в руках изо всех сил.       — Целуетесь в засос! —рассмеялась Алина. Смех подхватили её подружки.       — Алина, — спокойно начала Смирнова, — я нашла в себе силы признать свои пороки и ошибки и исправиться. Почему бы и вам всем не измениться? Ведь вам потом трудно и одиноко будет! Все будут видеть в вас только плохих людей. Да вы и сами друг друга вечно подставляете. А если вы сделаете добро, то оно рано или поздно вернётся. Наш класс не подарок, но почему бы вам не стать другими? Я же уверена, вы где-то глубоко в душе мучаетесь от всего этого, укоряете себя за такую сущность. Так зачем же быть такими, если можно внести в этот жестокий и безнравственный во многом мир добро?       Девочки за спиной у Алины зашушукались. Всего их (не считая главной) было четыре. Три из них отделились и сказали, что в общем можно охарактеризовать словами «Катя Права. Мы изменимся.»       Алина крикнула им:       — Предатели! Распущу слухи про всех!       — Ты жалко выглядишь, — покачала головой Катя.       Четвёртая девочка сначала поколебалась, но всё же отошла от Алины.       Взгляд последней изменился. Она спросила неуверенно:       — Катя, но зачем тебе это? Ты же в последнее время из наших доносов сплетни делала! Почему ты прекратила? У тебя же было какое-никакое могущество.       Катя серьёзно ответила:       — Оно мне досталось слишком дорого.       Алина внутренне боролась сама с собой. Неизвестно точно, о чём она думала, но в итоге она вновь изменилась в лице и с насмешкой в голосе ответила:       — Валите все. Валите. А я могущество не упущу. А ты, Смирнова, бойся за себя.       Четыре девочки посмотрели на Катю и молча пошли к первой лестнице. Алина пошла ко второй, бросив:       — Сука белобрысая.       Катя промолчала, но тут уж не утерпел всё это время молчавший Антон.       — Рот свой закрой! — крикнул он.       Алина от неожиданности повернулась. Не дав ей опомниться, Антон жёстко отчеканил:       — Катя – замечательный человек! Она всегда поддержит и поможет, даст совет. С ней ещё и просто интересно. Она прекрасный товарищ!       Смирновой стало очень приятно, и она едва заметно улыбнулась. Алина встала как вкопанная. Она будто бы что-то вспоминала. Наконец сплетница едва слышно произнесла:       — Когда погибла моя бабушка, ты меня поддержала. Я этого никогда не забуду. Исправиться я не обещаю, но ни про тебя, ни про Петрова, ни про Морозову сплетен не будет.       Алина убежала вниз. Катя с Антоном переглянулись.       — Мастер дипломатии, – проговорили они друг другу одновременно, что стало поводом для смеха. Возможно, этот смех был побочной реакцией от пережитого, но ребятам стало очень весело. Они даже не заметили, как подошла Полина.       — Вижу, вам тут весело, — улыбнулась девочка.       —Очень! — подтвердила Катя.       — Пойдём домой? — не терпелось Антону.       — Пойдём, — кивнула Полина.       Трое друзей направились в гардероб.