✨🌙✨
– Э-э… Я не уверен правильное ли это место или нет. Тэхён и Чонгук стоят перед обветшалым зданием, которое, судя по всему, заброшено. Тэхён смотрит вниз на навигационную карту, открытую на его телефоне, затем снова на здание. Да, это то самое место. По крайней мере, по адресу, который дал им Чимин. После обсуждения того, как много пропустил Чонгук (и ещё тюремное заключение? Звучит страшно, по мнению Тэхёна, но они должны будут разобраться с этим позже). Тэхён спросил Чимина, не знает ли он каких-либо мест, где Чонгук мог бы питаться законно. Конечно, нелегальные бары, во многом похожие на этот самый бар, за пределами которого они стоят, существуют во многих городах Кореи. Они не являются законными местами кормления, но большинство людей берут своих слуг-вампиров туда, чтобы накормить теми, кто идёт на это добровольно, поэтому обычно там довольно много людей и безопасно. Тэхён точно не чувствует себя в безопасности, стоя перед зданием рядом с вампиром, но это, конечно, лучше, чем перспектива дать вампиру выпить его собственной крови. – Давай зайдем внутрь и посмотрим, – предлагает Тэхён, убирая телефон в карман и направляясь к двери. Чонгук молча следует за ним, осматривая всё вокруг. С того момента, как они покинули леса и вошли в город, где расположены бары, он испытывал благоговейный трепет. Тэхён уверен, что в последний раз, когда ему доводилось выглядеть город, тот выглядел иначе. Что неудивительно, учитывая, что это было больше сотни лет назад. Двери распахиваются, и перед ними открывается нечто совершенно иное, чем они оба ожидали. Внутри заброшенного и обветшалого здания находится большой клуб. Вдоль одной стороны расположен бар, несколько кабинок и отдельные столики с занавесками (скорее всего, для кормления? Секса? Тэхён не совсем уверен), огромный танцпол, где сверхъестественные существа всех видов веселятся под громкую техно-музыку, играющую над их головами. Она такая громкая, что Тэхён чувствует, как басы стучат по земле, когда они идут к бару. «Магия – это так круто», – думает он, осознавая, что ничего подобного нельзя ожидать извне. – Это место кажется довольно… – Чонгук морщит нос, когда его красные глаза обшаривают все вокруг, особенно беснующуюся толпу на танцполе. – Вульгарным, – заканчивает он с явным отвращением. Тэхён не может не фыркнуть и не хихикнуть. – В твоё время никто не танцевал? Глаза Чонгука встречаются с его глазами, он выглядит слегка задетым: – Это не танцы. Тэхён только ухмыляется в ответ, пробираясь сквозь толпу к бару. Если бы он был в более хороших отношениях с Чонгуком, или если бы он, возможно, не угрожал убить его, Тэхён, возможно, взял бы его за руку, чтобы тот не заблудился. Но вместо этого он чувствует, как кончики пальцев цепляются за ткань его пальто, когда он ведет их к бару. Он чувствует себя плохо из-за того, что на самом деле не помогает Чонгуку пробираться сквозь толпу. В конце концов, это должно быть действительно ошеломляюще для него… Тэхён внутренне застонал, надеясь, что Чонгук воспримет это как доброту, а не откусит ему голову, и оборачивается, чтобы схватить вампира за руку. Он не сплетает их пальцы вместе или что-то в этом роде, просто держит его за руку немного неловко, когда он тянет его через толпу, все ближе и ближе к бару. Но тот факт, что Чонгук не делает ничего, чтобы отстраниться, немного согревает сердце Тэхёна. Правда, совсем немного. Он все ещё страшный вампир, который может убить его в любой момент. – Прошу прощения! – Тэхён перекрикивает музыку, когда наконец добирается до бара. Он машет свободной рукой, чтобы привлечь внимание бармена. Барменом оказывается невысокий мужчина с серебристыми волосами, маленькими глазками с носом-пуговкой и округлыми щеками, которые выглядят мягкими, как клёцки. Когда он оборачивается и видит, как Тэхён машет свободной рукой, он поджимает губы. Он довольно пугающий, хотя определенно привлекательный, одетый во всё чёрное, с закатанными до локтей рукавами рубашки. – Что я могу получить за… – он замолкает на полуслове, удивленно моргая, когда замечает, что чужой взгляд обращён на кого-то позади Тэхёна. Тэхён оглядывается через плечо на Чонгука, который всё ещё слишком занят осмотром клуба, чтобы заметить пристальный взгляд бармена на себе. – Чонгук? – спрашивает бармен, и вампир резко поворачивает голову в его сторону, тоже раскрыв рот от удивления. – Это… это действительно ты? – Юнги, – выдыхает Чонгук, сразу же отпуская руку Тэхёна (он старается не думать о том, как холодно ему становится от этого действия), чтобы он мог дотянуться до бара, беря бармена за руки. – Боже мой, прошло уже несколько десятилетий, Юнги! – Десятилетия? – бармен-Юнги, шипит. – Чонгук, прошло уже больше ста лет! – Ах да, я слышал, – отвечает он, поджимая губы. Глаза Юнги смягчаются, выражение его лица превращается в выражение полной и абсолютной печали. Тэхён практически ощущает, как она исходит от него, и задаётся вопросом, что может вызвать такое чувство. Он чувствует, как его сердце замирает в груди, когда Юнги открывает рот, чтобы заговорить, заметив удрученное выражение лица Чонгука. Как будто он уже предвидит его следующий вопрос. – Намджун-а? – его тон полон надежды, несмотря на печаль, накатывающую волнами. Чонгук качает головой: – Прости, Юнги. Он всё ещё в тюрьме… на данный момент. – Что значит «всё ещё»? У тебя есть способ сломать печати? Внезапно чужая рука сжимает запястье Тэхёна, притягивая его ближе к двум вампирам. Он вскрикивает от удивления, ноги запинаются друг о друга, когда он ловит себя свободной рукой, хватаясь за барную стойку. – Эта ведьма призвала меня, и каким-то образом он сумел прорваться сквозь знаки и печати. Я уверен, что он может сделать то же самое для Намджуна. – Простите, – говорит Тэхен, – что? Юнги смотрит на него, немного неуверенно: – Зачем ему помогать нам? Он один из них. Тэхён в замешательстве хмурит брови. Открывает рот, чтобы спросить, что это вообще значит, но Чонгук начинает говорить снова, прежде чем он успевает сказать хотя бы слово. – Ковен не признает его истинной силы, и, кажется, что они стёрли какую-то историю. Тэхён, как мне кажется… по крайней мере, относится с состраданием. Если он услышит нашу историю, он сможет помочь. «Что, простите?» – думает Тэхён, высвобождая свое запястье из хватки вампира. Юнги подзывает другой клиент в баре. – Кук-а, мне нужно вернуться к работе. Я заканчиваю примерно через полтора часа, надеюсь, вы можете подождать. – Вообще-то, Юнги, я здесь, чтобы покормиться, – отвечает Чонгук низким и тихим голосом. – Ну конечно, – говорит он с тихим смешком. – Отправляйся в любое место с красными шторами, и один из моих людей поможет тебе там. Ты, ведьма, – Тэхен, кажется? – хотя, наверное, тебе лучше остаться здесь. – Он поворачивается, чтобы уйти, но затем останавливается, оглядываясь. – Если только он не питается от тебя? – Абсолютно нет, – Тэхён практически кричит, руки взлетают вверх, чтобы закрыть шею, глаза сужаются, когда он бросает взгляд на Чонгука, на случай, если у него появятся какие-нибудь странные идеи. Чонгук только закатывает глаза от его драматичности. – У меня есть вкус, и твоя кровь, скорее всего, отравит меня, как это пытался сделать ваш ковен столетие назад. Тэхён качает головой, отмахиваясь от вампира, чтобы тот пошёл и закончил побыстрее со своим кормлением. Чонгук делает всего несколько шагов, прежде чем вернуться, с кислым выражением лица, когда он отводит взгляд от Тэхёна. – Что? – спрашивает Тэхён, пытаясь снова помахать Юнги, чтобы заказать себе выпивку. – Тебе просто нужно пройти в отгороженную зону. – Я знаю, – отвечает Чонгук, стиснув зубы и раздражённо проводя языком по внутренней стороне щеки. На мгновение Тэхён оглядывает его, пытаясь понять, почему он всё ещё стоит перед ним, а не собирается, наконец, пойти кормиться. Он выглядит иначе, чем вчера вечером и сегодня утром, сначала взъерошенные длинные волосы теперь были волнистыми после утреннего душа. Поскольку одежда, которая была на нём, была очень устаревшей (сто лет как), Тэхён одолжил кое-что из своей собственной одежды. У них с Чимином ушло больше часа, чтобы одеть Чонгука. Вампир, очевидно, считал их чувство стиля ужасным. И он не испытывал никаких угрызений совести, честно рассказывая им об этом. – Ой! – глаза Тэхёна расширяются от осознания, он смотрит через плечо на завешанную тканью зону для кормления, а затем снова на Чонгука. Он нервничает, когда идет через толпу один. В этом есть смысл – в то время, откуда он пришел, не было таких мест, как это, и, скорее всего, не было мест, где все виды сверхъестественных существ собирались в одном месте. Тэхён думает о том, как вампир ухватился за его рубашку раньше, просто чтобы держаться поближе, как будто нервничает из-за того, что вообще находится в толпе. И, может быть, сердце Тэхёна немного тает от этого. Может быть, под ужасающей и несколько грубой внешностью скрывается что-то более мягкое. – Хорошо, – говорит Тэхён, снова беря вампира за руку. – Пойдем найдём тебе ужин!✨🌙✨
Тэхён объедается жареной едой, стоя за пределами отгороженной зоны, оглядывая остальной клуб. Тут есть феи, колдуны, оборотни (некоторые из них даже наполовину обнажены, господи, неужели у них никогда не было хороших манер?), ведьмы и просто перевёртыши. Несколько вампиров тут и там, хотя в основном, они находятся в том районе, где сейчас находится Чонгук, питаясь добровольцами, у которых есть кинк на укусы. Не то чтобы Тэхён осуждает, на самом деле. Но мысль о вампире, вонзившем свои зубы ему в шею, приводит его в настоящий ужас. Вероятно, из-за того, что он вырос на рассказах о том, насколько они опасны, на уроках истории его учили тому, что вампиры – это те, кто начал Великую войну более века назад. Но, несмотря на страх Тэхёна перед вампирами, он ловит себя на том, что ждёт, когда Чонгук закончит, во всяком случае, только для того, чтобы ему не пришлось идти через толпу в одиночку. Даже если он уверен, что Чонгук более чем способен убить кого-либо в этой комнате, тот факт, что переполненные места, подобные этому, заставляют его беспокоиться, почему-то заставляет его казаться более… человечным? Или у Тэхёна просто золотое сердце, и он не может позволить другим страдать, если может помочь. Чимин, вероятно, сказал бы ему, что скорее это последнее. – Похоже, тебе не помешало бы хорошо провести время, щенок, – говорит полуодетый оборотень, скользя по Тэхёну. Ведьма борется с желанием закатить глаза – что эта за мода у оборотней называть всех, даже не волков, щенками? – Хочешь потанцевать? – Нет, спасибо, – отвечает Тэхён, бросая пустую коробку из-под картошки в ближайший мусорный бак. – Вообще-то я здесь кое с кем. – О? – волк нюхает воздух вокруг него, и что-то в этом жесте заставляет его чувствовать себя неуютно. – Но от тебя никем не пахнет. Если ты не хочешь танцевать, то просто скажи. – Тогда ладно. Я не хочу танцевать. Волк выглядит обиженным и раздраженно фыркает. Сейчас Тэхёну очень хочется закатить глаза, потому что, конечно же, этот альфа пытается приударить за ним. Альфы обычно не так хорошо воспринимают отказы, о чем Тэхён знает из бесконечных сплетен, которые рассказывает Чимин, всегда болтая о своих друзьях и одной известной в его родном городе истории о фее, которая встречалась альфой, но хотела расстаться. Очевидно, альфа после попытался убить её, но Тэхён почти уверен, что она немного преувеличивала правду. – Ты просто глупец, щенок, – снова пытается волк, приобнимая Тэхёна за талию. – Как насчет того, чтобы я угостил тебя выпивкой? Тэхён фыркает, отталкивая чужую руку от своего тела: – Я действительно здесь кое с кем, он просто кормится прямо сейчас. Так что будь добр, оставь меня в покое, мне это неинтересно. – Кормиться? Ты что, здесь с вампиром, что ли? Тэхён поджимает губы, внезапно замечая, как все произносят слово «вампир». Он никогда не замечал этого до сих пор, пока Чонгук не упомянул об этом ранее. Это сказано с такой ненавистью, словно это оскорбление. Почему это вдруг заставляет его чувствовать себя так неловко? – На самом деле это не твоё дело, – говорит Тэхён, скрещивая руки на груди. Волк, кажется, понял намёк, драматически пыхтя в его сторону, прежде чем уйти, чтобы найти кого-то ещё, чтобы продвинуться дальше. Всего через несколько мгновений занавес раздвигается, открывая Чонгука, который выглядит намного, намного лучше. Его лицо всё ещё бледное, но под глазами больше нет тёмных синяков, а острые скулы кажутся не выступают так сильно, как до этого, его глаза теперь мягкого карего оттенка, в котором, если приглядеться, кажется, можно разглядеть звёзды. Словно галактики, очень похожие на те, что появились на полу круга призыва прошлой ночью. Тэхён немного трепещет от его красоты, не в силах перестать пялиться на него. Чонгук нюхает воздух, глаза смотрят на Тэхёна, прежде чем сузиться, когда он спрашивает: – Почему ты пахнешь, как мокрая псина? И Тэхён вспоминает, почему он раньше не слишком много думал о красоте Чонгука. Его личность действительно не самая добрая. – Оборотни, – отвечает он, прежде чем наклониться и взять вампира за руку, чтобы провести его обратно сквозь толпу. В баре теперь ещё больше народу, чем было, когда они только пришли, и Юнги едва может удостоить их взглядом, хотя, кажется, он почти отчаянно хочет вернуться и поговорить с Чонгуком. Он говорит им подождать его, чтобы отвезти их к себе домой после окончания смены и угостить их хорошими закусками (имея в виду, в основном, Тэхёна) за то, что они остались. Чонгук не видит проблемы в том, чтобы остаться, но он всё время прижимается к Тэхёну. Когда ведьма отпускает его руку, Чонгук приближается к нему, как будто ему нужна какая-то крошечная форма физической связи, чтобы чувствовать себя комфортно. Он смотрит через плечо Тэхёна, положив на него подбородок, несмотря на то, как напрягает его близость к шее, когда он сидит в телефоне. Он отправляет Чимину несколько сообщений, давая ему знать, что происходит, и лениво прокручивает ленту в Инстаграме, наслаждаясь добрыми сообщениями, которые его бизнес-аккаунт получает от клиентов, довольных его зельями и чарами. – Что это? – наконец спрашивает Чонгук, слегка наклоняясь вперёд, прижимая Тэхена к стойке бара, когда он протягивает палец, чтобы постучать по экрану телефона. Тэхён почти чувствует, как его затапливает нежность, когда слегка поворачивает голову, чтобы посмотреть на вампира. На его лице отражается заинтересованность, он наблюдает, как экран начинает двигаться вместе с его пальцем, прокручивая страницу Тэхёна в Инстаграме, в результате чего загружается больше фотографий. Чонгук моргает, заинтригованный, когда он прижимается ещё ближе, касаясь экрана ещё больше. – Это называется телефон, – говорит ему Тэхён, прикусывая губу, чтобы сдержать ласковую улыбку. – Ты можешь в любое время поговорить с кем угодно, отправить им сообщения или зайти в Интернет и найти всё, что захочешь. Чонгук снова смотрит на него, их лица пугающе близко. – И все это с помощью этого крошечного… устройства? – спрашивает он с благоговением, когда его взгляд возвращается к телефону в руке Тэхёна. – Как увлекательно… – Вот, хочешь попробовать? – спрашивает Тэхён, протягивая телефон, чтобы он мог показать ему больше особенностей. Чонгук держит его так нежно, как будто оно очень хрупкое, и он может испортить его, если будет держать неправильно. Что-то в этом действии заставляет сердце Тэхёна трепетать в груди. Он прочищает горло, чтобы избавиться от чувства нежности, угрожающего снова овладеть им. – Так, у него даже есть камера! Ты можешь делать снимки где угодно и когда угодно. Например, вот такие. Он нажимает на приложение камеры и смотрит, как рот Чонгука раскрывается от удивления. Камера открывается прямо перед ним, и Тэхён не может не хихикать, когда лицо Чонгука заполняет экран под углом вниз – действительно неудобный угол для любого, независимо от того, насколько он привлекателен. Тэхён помогает ему поднять руку под лучшим углом, на лице Чонгука всё ещё написано недоверие. Делает снимок, затем еще один, когда Чонгук наклоняется ближе к телефону, удивленный действием. – Видишь? – говорит он, открывая фотографии, чтобы показать их Чонгуку, который только издает негромкий весёлый смешок. – И ты тоже можешь делать снимки с переднего обзора. Вот так. Чонгук держит телефон ровно, сдвигая пальцы, когда Тэхён приказывает ему перестать блокировать обзор камеры. Затем на экране появляется то, что находится прямо перед Чонгуком, и он поражается еще больше. Он, полностью очарованный телефоном, немного проверяет его, двигаясь вокруг, чтобы захватить в обзор все. Даже поворачивается и делает несколько снимков сам, хотя большинство из них размыты, так как он тоже продолжает двигаться, когда делает их. Он также делает одну фотографию Тэхёна и, улыбаясь, подносит её поближе, чтобы показать ведьме. Это неплохая фотография, хотя и довольно расплывчатая. – Весело, правда? – спрашивает Тэхён, улыбаясь ему, когда он кивает, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым (даже если это действительно так). – Там также есть игры, в которые ты можешь играть. Ты определенно захочешь вложиться в телефон. Он необходим в нашем веке. – Приму к сведению, – отвечает Чонгук, медленно возвращая ему телефон. Именно в этот момент Юнги, наконец, возвращается к ним, фартук больше не завязан вокруг его тонкой талии, рубашка почти скрыта огромным чёрным пальто. Он жестом велит им следовать за ним, что они и делают, направляясь к дверям, чтобы выйти. Тэхён, как будто это стало привычкой за короткое время с тех пор, как они пришли в бар, обнаруживает, что тянется к руке Чонгука, прежде чем он может даже подумать о том, что делает. И на этот раз, может быть, он действительно переплетает их пальцы. Хотя бы для того, чтобы лучше держаться за него, когда они выходят, пробиваясь сквозь большую толпу новых людей, входящих в бар.✨🌙✨
Квартира Юнги великолепна, она высокотехнологична и огромна. Он провожает их внутрь, и Тэхён радуется, что холодный вечерний ноябрьский воздух остаётся за дверью. Они вешают пальто, снимают обувь, и Тэхён практически падает на пол от счастья, обнаружив, что он тёплый и сразу согревает его ноги. – Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, – говорит им Юнги, указывая на диваны в гостиной. Глаза Чонгука широко раскрыты, когда он разглядывает всё вокруг – квартира выглядит совсем не так, как раньше выглядели дома, он уверен. – Тэхён, ты в порядке? Я не храню здесь еду, потому что мне не нужно есть. Тэхён моргает несколько раз. – Э-э, да. Еда на вынос меня вполне устраивает. Юнги на несколько минут исчезает в другой комнате, оставляя Тэхёна и Чонгука на диване одних. Он немного нервничает и чувствует себя неуютно, находясь в квартире наедине с двумя вампирами, но странное чувство комфорта от присутствия Чонгука всё же не уходит. Вероятно, из-за связи призыва. Это также означает, что они не могут убить его, иначе Чонгук тоже пострадает в процессе. Поэтому он считает, что пока он в безопасности. Чонгук, всё ещё любопытный, берет пульт со стеклянного кофейного столика перед ними. – Что это? – спрашивает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Тэхёна с озадаченным выражением. – Это пульт, – отвечает он, придвигаясь ближе на диване, чтобы показать ему. – Это для телевизора. Вот эта красная кнопка включает его, и он показывает много интересных вещей на этой плоской коробке на стене. Чонгук нажимает на кнопку, слегка подпрыгивая, когда включается телевизор, играет какой-то эпизод драмы. Тэхён снова хихикает, тянется к пульту, чтобы уменьшить громкость и переключить канал, показывая как это делается Чонгуку. – Какова цель этого устройства? – спрашивает Чонгук, присаживаясь на край дивана, чтобы наклониться поближе к телевизору, совершенно очарованный. – Ну, люди любят сидеть, расслабляться и отдыхать после долгого дня, смотря телевизор, – говорит он ему, выключая его и кладя пульт обратно на кофейный столик. – На самом деле никакой цели нет. Это просто для развлечения. У меня его нет, потому что я не очень люблю телевизор. – Ты просто сидишь перед ним и смотришь на него? – Чонгук усмехается, откидываясь на подушки. – Как глупо. В этом вообще нет никакого смысла. Тэхен коротко смеётся: – Почти так и есть. Вскоре возвращается Юнги, усаживаясь в кресло рядом с диваном. Он кладёт телефон на кофейный столик и закидывает ногу на ногу. – Я заказал для тебя цыплёнка, он должен прибыть в течение получаса, – говорит он Тэхёну, который улыбается и вежливо благодарит его. – А теперь расскажите мне всё. Я уже сто лет пытаюсь сломать печати, удерживающие тебя и Намджуна. Как ты освободился? Чонгук поворачивается и смотрит на Тэхёна, который громко сглатывает. – Я, гм, смог призвать его? – говорит он чуть более высоким от волнения тоном. – Я не знаю, как это объяснить. Я из ковена ведьм, занимающихся призывами, но никогда раньше не умел этого делать. У меня была довольно плохая ночь, поэтому я хотел показать им, что могу это сделать, поэтому я начал составлять карту призыва. Но на полпути я вдруг совсем перестал контролировать свою руку, как будто она была одержима. А потом, следующее, что я помню, – это Чонгука рядом со мной. – И мы связаны, – хрипло добавляет Чонгук. – Единственный известный ему способ исправить это – отправить меня обратно. У тебя есть какие-нибудь идеи о том, как разорвать связь без этого? Я бы предпочел остаться на свободе. Юнги задумчиво почесывает подбородок. – Ну, я знаю одного демона, который может помочь вам, – говорит он им, и Тэхён тут же замирает. Демон? Он хочет упасть в обморок. Как же он умудрился попасть в такую ситуацию? Честно говоря, он хочет свалить всё на Дженни и Джису. – Отлично, – кажется, Чонгука совершенно не интересует, что они будут просить помощи у демона. – Теперь о Намджуне… Я думаю, что Тэхён, вероятно, мог бы призвать и его тоже. Я уверен, что способ есть, раз уж ему удалось призвать меня. Тэхёну действительно хочется плакать. Он так ошеломлен всем, что происходит, и всеми планами, которые Чонгук уже строит с его участием, как будто они старые друзья, которым он хочет оказать услугу, а не вампир, который может доставить ему серьезные неприятности, если его ковен узнает, что он его призвал. Не говоря уже о том, что он даже не понимает, как ему удалось призвать его. Не уверен, сможет ли он призвать снова, определенно нет, пока у него с Чонгуком всё ещё есть связь. Стук в дверь прерывает их разговор, в котором участвует Тэхён, хотя, как ни странно, они не дали Тэхёну сказать ещё ни единого слова. – Это, должно быть, твой ужин, – бормочет Юнги, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. – Чонгук, – тихо произносит Тэхён, поднимая бровь и привлекая внимание вампира. – Я не знаю, как тебе помочь. Я действительно не знаю, как я вообще тебя призвал. И если мой ковен узнает, что я призываю заключенных вампиров, они предадут меня суду, и я могу потерять свою магию. Он не уверен, чего ждёт от Чонгука. Может быть, чтобы он снова разозлился и снова сверкнул глазами, а может быть, чтобы пригрозил высосать из него всю кровь, если он не сделает так, как говорят. Поэтому его реакция застает парня врасплох, когда выражение лица Чонгука смягчается, брови расслабляются, а во взгляде мелькает сочувствие. – Эй, – его тон такой нежный, что Тэхён чувствует, как он слегка наклоняется к нему, ища утешения. Он не уверен, то ли это из-за его внезапной доброты, то ли из-за связи. – Мы не ожидаем, что это просто сработает в данный момент, но ты наш выход. Наш единственный шанс. Тэхён сглатывает: – А кто такой Намджун? – Он мой возлюбленный, – говорит Юнги, ставя пакет с курицей, содовой и редисом на стол перед Тэхёном. Он садится обратно в кресло, выражение лица снова становится встревоженным, сила его печали практически можно ощутить физически. – Хотя он был заперт почти сто двадцать лет. – Он тоже древний вампир, – добавляет Чонгук. – Мой самый близкий друг. Мы оба были заключены в тюрьму вашими предками в тысяча девятьсот третьем году, в конце войны. Тэхён помнит, как в детстве слышал о Великой войне, узнавал о ней на уроках истории. Войне, начатой вампирами, когда они пытались прийти к власти, чтобы контролировать каждое существо. Ведьмы объединились с другими ковенами, усердно работали, чтобы подавить их восстание, но за эти годы в неё вмешалось много других существ. И многие из них погибли, сражаясь. – Я действительно не понимаю… – Тэхён нервно покусывает нижнюю губу. – Почему мои предки заключили тебя в тюрьму, но не убили? На уроках истории нас учили, что вампиры развязали войну, пытаясь прийти к власти, и что наш ковен закончил её, убив главных вампиров и предложив рабство низшим классам в обмен на их жизни. У Чонгука отвисает челюсть, рядом с ним Юнги, кажется, не реагирует на его слова. – Но это же абсурд! – ревёт Чонгук, вскакивая со сжатыми кулаками. Тэхён вздрагивает и откидывается на спинку дивана, широко раскрыв глаза. – На самом деле все было не так, – со вздохом поясняет Юнги, протягивая руку, чтобы открыть пакет, чтобы Тэхён мог начать есть. – К сожалению, малыш, тебя и почти весь мир всю жизнь учили лжи. – Ладно. Тогда расскажи мне свою версию. Пока Тэхён ест курицу, он внимательно слушает историю, которую рассказывают Юнги и Чонгук. Историю об их мире, совсем другом, который существовал более ста лет назад. Ни городов, ни технологий, конец эпохи Чосон привёл к множеству разногласий между сверхъестественными существами. В те времена скрещивание видов было запрещено, и никто по-настоящему не был у власти. У каждой группы были лидеры, которые собирались раз в несколько месяцев, чтобы обсудить планы на будущее. Это было мирное время для всех. – Великая война была начата ведьмами, – говорит Юнги с отсутствующим выражением лица, как будто вспоминая события, которые словно картинки кино, мелькали в его сознании. – Они хотели прийти к власти, особенно ковен Ким. Будучи одним из тех, откуда лидеры приходили на встречи, они решили, что они лучше всего подходят для этой должности. Большинство других существ действительно не очень заботились о власти, пока их территория и жизнь не пострадали так сильно. – Но ведьмы специально хотели заполучить нашу территорию, – продолжает Чонгук, его глаза вспыхивают красным от гнева при воспоминании. – Они не просто хотели власти. Они хотели полностью избавить мир от вампиров. Тэхён, которого всю жизнь учили прямо противоположному, чувствует себя немного странно. Поэтому вместо ответа он тянется за следующим куском курицы, занимая рот едой. Юнги тем временем продолжает: – Это началось как война ведьм против вампиров, хотя ни одна из сторон не пыталась физически бороться тогда. Намджун и Чонгук, были нашими лидерами тогда, были очень вежливы, и ведьмы, казалось, хорошо реагировали на переговоры. Всё, чего мы хотели, – это сохранить свою территорию, чтобы нам было где жить и процветать, и иметь право на пропитание, чтобы жить. Всё это, конечно, было по обоюдному согласию. Кивнув, Тэхён делает глоток колы и откидывается на спинку дивана, уже достаточно сытый. – Это кажется разумным. Вы не испытывали жажды власти, желая управлять всеми сверхъестественными существами. Вы просто хотели иметь права в пределах своей юрисдикции. – Ведьмы обратили всё против нас, когда у них появилось больше последователей, – говорит Юнги, позволяя своему взгляду опуститься на руки, которые он нервно сжимает на коленях. – Они заставили всех поверить, что мы – зло. Обращая против нас и всех остальных. – Нас с Намджуном нельзя было убить, потому что мы бессмертны, поэтому вместо этого мы были заключены в тюрьму специальными знаками и печатями, которые могли сломать только ведьмы из настоящего ковена, – заканчивает Чонгук. – Они не могли избавиться от нас, поэтому и поместили нас так далеко, где никто не мог нас найти или освободить. Похоронили нас, кажется, вместе с правдой. – Они убивали любого вампира, который был ниже на тотемном столбе и отказывался признавать своё рабское положение. Тогда мне едва удалось спастись чуть ли не ценой собственной жизни… – Юнги на мгновение закрывает глаза, крепко сжимая пальцы. Болезненное воспоминание, которое продолжает преследовать его даже сто лет спустя. – И я потерял любовь всей моей вечной жизни. Чонгук наклоняется вперёд, чтобы мягко положить руку поверх напряжённых рук Юнги, пытаясь успокоить и утешить его. Он поднимает голову, чтобы послать Чонгуку небольшую, но грустную улыбку и лёгкий кивок благодарности. – Тэхён, – тихо зовёт Юнги, снова поворачиваясь к ведьме. – Ты мне ничего не должен. Ты ничего не должен ни Чонгуку, ни другим вампирам. И всё же я прошу тебя попытаться помочь мне. Потому что за последние сто с лишним лет ты единственный, кто может воссоединить меня с Намджуном. Сделав глубокий вдох, Тэхён позволяет себе взглянуть на двух вампиров. Всего слишком много, чтобы услышать, принять. История совершенно отличалась от той, что ему всегда рассказывали, когда он рос, зная, что его ковен, его предки и, возможно, даже его семья ответственны за что-то столь ужасное. Он чувствует себя немного странно, мягко говоря. – Я… даже не знаю, как мне удалось призвать Чонгука, – говорит он тихо, так тихо, что не уверен, услышали ли они его, пока чья-то рука не легла ему на плечо, мягко сжимая в утешение. – А что, если я недостаточно хорош, чтобы помочь вам? Выражение лица Чонгука сочувственное, но уверенное, когда он отвечает: – Ты более чем хорош, Тэхён.