His Darkest Devotion

Том вошёл в Министерство, наслаждаясь потрясением людей, смотрящих на него, как и в любой обычный день, когда он проходил через один и тот же камин по пути в свой кабинет. Он отстранённо кивнул толпящимся и охране и сфокусировал взгляд вперёд. Его кто-то окликнул. — Министр! Он не ожидал, что первым человеком, которому он понадобится, будет Перси Уизли, но, с другой стороны, этот человек, похоже, не разделял преувеличенных страхов семьи. Том повернулся к Уизли, по его лицу расплылась слабая улыбка. — Да, мистер Уизли? — спросил он, сгущая тишину, произнеся обычные слова. Уизли подошёл и остановился перед ним, пристально вглядываясь. — Мы хотели убедиться, что с вами всё в порядке, сэр. Никто не видел вас с тех пор, как вы исчезли с концерта прошлой ночью. Том кивнул. — Но вы получили сов с информацией об отмене встречи с главой Департамента международного магического сотрудничества, не так ли? Уизли был заместителем секретаря Бартемиуса Крауча, руководящего отделом. — Да, конечно, сэр, — Уизли беспокойно шёл рядом с ним, направляясь к лифтам, которые должны доставить его в офис. — Но мы просто поинтересовались… Поскольку вы не покинули бы такое важное официальное мероприятие без веской причины… Том повернул голову. Уизли замолчал, увидев выражение его лица, а затем поспешно поклонился, мышцы на лице слегла дрогнули. — Конечно, сэр, конечно, — пробормотал он, хотя Том на самом деле ничего не сказал. — Спасибо, — сказал Том и зашёл в лифт, оставляя Уизли гадать, за что ему такая благодарность. Это должно усилить его осторожность настолько, чтобы заставить его более вежливо подходить к Тому вновь. Сплетни разлетелись быстро, не то, чтобы Том ожидал чего-то меньшего. К тому времени, как он вышел из лифта, несколько человек уже ждали его, чтобы поприветствовать, но единственной важной персоной была Амелия. Том кивнул ей и повернулся лицом к своему кабинету. — Мадам Боунс, зайдёте? Амелия отпустила остальных своих сопровождающих, немного подняв брови — большего не требовалось, она хорошо обучила своих людей — и последовала за ним в офис. Она уставилась на него, когда он сел за свой стол. — Должно быть, это что-то важное для вас, раз вы никому не сообщили об этом после того, как покинул концерт. — Скажите мне, Амелия, что вы видели на самом празднике? Она встретилась с ним взглядом и подождала мгновение, прежде чем ответить: — Похоже, ваша магия переплеталась с магией мистера Поттера. Но это невозможно, разве что между родственными душами. Том спокойно посмотрел на неё. Её глаза расширились, и на мгновение она посмотрела на феникса из бриллианта и оникса, болтающегося на цепочке у него на шее. Затем она улыбнулась. — О, поздравляю, сэр. Искренне поздравляю, — она замолчала и после деликатно добавила: — Но я думала, все говорили, что молодой мистер Поттер не был вашей половинкой? Том вздохнул и придвинул к краю стола лист бумаги с пометкой «срочно». — Вы помните, что до недавнего времени его родители были в бегах? Они сбежали, когда я собирался арестовать их для допроса о том, как много они знали о некоторых из тех рейдов, которые планировал Орден Феникса. И снова Амелия проявила свою расторопность. — Значит, они научили его бояться вас. Том кивнул. — Имя, которое он носит, Амелия, моё, — мгновение он наслаждался благоговейным выражением её лица. Всё ещё оставались некоторые чистокровные старики, считающие, что именные метки души более впечатляющи, чем любые другие, и указывали, что связь будет иметь особую силу, как только она будет установлена. Затем Том вздохнул и изменил свой голос на тон глубокой печали. — И он почти сошёл с ума от стыда за это. — Стыда? — Амелия пристально посмотрела на него, ее губы медленно сжались в тонкую линию. — Джеймс и Лили Поттер научили его этому? Я никогда бы не подумала, что они такие люди. — Они научили его тогда, но познали больше. Теперь я не сомневаюсь, что они смогут показать, как жить с этим, — Том откинулся назад и задумался, сложив руки за головой. — Но я не думаю, что его родителям пришла в голову эта идея самостоятельно. Они едва ли были политически осведомлены, когда он родился. Нет, кто-то другой напугал их до этого. Я должен найти этого человека, и у меня есть несколько догадок. Гарри не любит об этом говорить. Сквозь опущенные ресницы Том наблюдал, как Амелия обдумывала это, а затем сказала: — Это, конечно же, Альбус Дамблдор. Том позволил себе слегка закатить глаза, в то время как восторг тлел в нём, словно потухшее пламя, уступая по теплоте только эмоциональной связи с Гарри, обвивавшей его плечи. — Амелия, вы знаете так же хорошо, как и я, что мы искали что-то, связывающее Альбуса с Орденом Феникса, и не нашли ничего убедительного. — И ваша половинка не желает давать такие показания? Что насчёт его родителей? Том вздохнул. — Амелия, я не могу позволить им давать показания против старика, даже если они чем-то связаны. Путь к тому, чтобы принять Гарри Поттера как свою половинку, будет достаточно трудным и без того, чтобы просить его нарушить такую старую преданность. Точно так же у его родителей нет причин доверять мне. — Вы простили их! — Да, но в то же время я заинтересован в их сыне. И теперь найдутся те, кто скажет, что я с самого начала знал предполагаемую тайну метки души Гарри и простил их, чтобы манипулировать им, — и сейчас это была настоящая манипуляция, но по огню, разгорающемуся в глазах Амелии, Том понял, что теперь она станет одной из самых ярых противниц этой идеи. — Мы не можем найти доказательства таким образом, и я не буду даже пытаться. — Что, если я поговорю с мистером и миссис Поттер? — Я всё ещё не думаю, что было бы хорошей идеей появление видного чиновника Министерства… — Как заботливый родитель. Том моргнул. — Я не знал, что у вас ещё есть родственники, учащиеся сейчас в Хогвартсе. — Ну, нет, — призналась Амелия. — Последней была моя племянница Сьюзен, которая окончила школу вместе с твоим Гарри, — она одарила Тома слабой улыбкой, которой Том снова наслаждался. — Но она рассказала мне две истории о том, как Альбус подошёл к ней и попросил, чтобы она приходила на «частные встречи», где он мог бы дать ей «особые инструкции». Сьюзен отказалась по совету родителей. Теперь, однако… — Да, это действительно звучит так, как будто директор пытается повлиять на ученика. Но это не то же самое, что сказать, что он стоит за Орденом Феникса или любой другою деятельностью, которую они могли осуществлять. — Например, покушения на вас? Это она предположила, а не я. Том на мгновение уставился на свои руки. — Амелия… — Я очень хорошо знаю, что вы не испытываете любви к старику, сэр. Но не понимаю, почему вы до сих пор не предприняли более агрессивных действий, чтобы уничтожить его, когда он отказал вам в правосудии за сожжение вашей метки души. Этого Том не ожидал. Он на мгновение моргнул, глядя на Амелию, а затем пожал плечами, органично отыгрывая очень даже честную реакцию. — В детстве какая от этого была бы польза? И, когда я стал старше, да, он мне не нравится, но я хорошо знаю, что он столп общества и сила добра в Хогвартсе. — Это не кажется чем-то хорошим, по-моему, больше похоже на манипуляцию, — Амелия мгновение прошлась взад-вперёд на месте. — Я собираюсь привлечь к этому Гризельду. Я знаю, что она хотела бы принять в этом участие. Гризельда Марчбэнкс была видным членом Визенгамота и второй половинкой Амелии. Том не позволил своим губам дрогнуть, но ему этого хотелось. — Если вы уверены. — Уверена, — Амелия остановилась у двери и оглянулась через плечо. — Поздравляю вас с вашей второй половинкой, министр. Вы хотите, чтобы я уладила это с аврорами? — Пожалуйста, — Тому не хотелось объяснять своей чрезмерно заботливой охране, почему он оставил их в середине торжества. Амелия кивнула с мягкой улыбкой. — Тогда я сделаю это. Ещё раз поздравляю, министр. И она выскользнула за дверь. Том посидел несколько минут с закрытыми глазами, затем принялся за работу над некоторыми бланками и отчетами, которые ему абсолютно необходимо было прочитать и подписать. Однако он прислушивался, и когда шум в коридоре стал достаточно громким, он крикнул: — Войдите, — не отрываясь от своего стола. Дверь распахнулась, и в комнату вошла Джалена Уипвуд. Её дыхание было достаточно громким, чтобы заглушить звук собственных шагов, впервые на памяти Тома это произошло. Он откинулся назад и смотрел на неё достаточно спокойным взглядом, что, казалось, ещё больше вывело из себя Уипвуд. Она наклонилась вперёд, упершись руками по обе стороны стола, и прошипела: — Министр, что именно, по-вашему, вы делали? — Покинул праздничный вечер? — Не только. Но да, давайте начнем с этого. Сэр. Том не ожидал, что Уипвуд так сильно выйдет из себя. Большую часть времени именно она говорила остальным, что они не должны быть агрессивными, потому что это только заставит Тома плохо отреагировать. (Заклинания прослушивания в офисах авроров были такими полезными). Но прямо сейчас она выглядела готовой сбросить его со скалы. Том задумчиво наблюдал за ней достаточно долго, чтобы она выглядела готовой снова закричать, а затем просто улыбнулся ей. — Я нашел свою вторую половинку. Уипвуд открыла рот, чтобы заговорить, но затем, казалось, обнаружила, что у неё нет слов. Она, покачав головой, тихо прохрипела: — Что? — Я не виню вас за то, что вы испугались, — сказал Том, наблюдая за ней и зная, что эмоции на её лице были глубже, чем просто удивление. Это выглядело словно… Опустошение? И всё же Уипвуд была счастлива в браке, и, конечно, её жена знала, если бы у Уипвуд были склонности к кому-то ещё. Том достал свою палочку и держал её наготове под столом, поперёк ног, качая головой. — Никаких поздравлений? Или вы всё ещё слишком поражены? Уипвуд прочистила горло. — Поражена, сэр. Я полагаю, что, когда кто-то годами остаётся без своей половинки, вы просто привыкаете, что так будет всегда. Но, конечно, я рада за вас, — она улыбнулась и отошла. Тому не нужно использовать легилименцию, чтобы уловить ложь в этих словах. И он был готов, когда она исподтишка бросила в него Парализатор, хотя тот факт, что она не использовала палочку, сам по себе был сюрпризом. Том применил заклинание Щита и спокойно поднялся на ноги. Он был по-настоящему спокоен, и не только потому, что не хотел тревожить Гарри, хотя это было важным соображением. Он обошёл стол, не сводя глаз с Уипвуд. Она уже встала в дуэльную стойку. — При побеге вы поймёте, что активировали анти-отпирающие барьеры вокруг кабинета, — сказал Том. — Как и те, которые отключают портключи и ближайшие камины. — Я всё равно не хочу убегать от вас, — сказала Уипвуд с ослепительной улыбкой. — Ублюдок. Вы конченный ублюдок. — Так расскажите же мне, как вы перешли работать в Орден Феникса? — Том наблюдал, как румянец поднялся от её шеи к щекам. Уипвуд была хорошим дуэлянтом, как и все авроры, которые достигли такого же высокого ранга, как и она, но они измеряли своё мастерство в показательных поединках. Нападение Уипвуд на него было ошибкой, хотя так и должно быть. Но Том прочитал все отчеты, и в них говорилось, что она совсем не годится, когда злится. Том рассчитывал, что она ужасно разозлится к тому времени, как он закончит. — Тера Уайлдвуд. Вы помните это имя? — Уипвуд начала двигаться по дуэльному кругу. Том последовал за ней. — Нет, не могу сказать, что знаю. Родственница? — Нет, друг. Магглорожденный друг. — Ах, — Тому показалось, что он понимает, к чему всё идет. Он держался на ногах легко, а его глаза были прикованы к палочке Уипвуд. Он мог бы позвать на помощь, но его искренне интересовала информация, которую он мог получить от разглагольствующих врагов, а авроры, пришедшие в кабинет, могли на мгновение заколебаться между ним и Уипвуд, и сильно отвлечь. — Она знала, что вы никогда не позволите ей остаться в волшебном мире после того, как она закончит своё обучение в Хогвартсе. Поэтому она обокрала вас. — Не припомню ни одной подобной кражи из моих хранилищ, — Том сколотил своё состояние на пожертвованиях, подарках, завещаниях богатых бездетных последователей и тех ложных взятках, которые, как думали люди, они могли использовать, чтобы повлиять на него в первые годы. — Нет. Она украла у тебя свой талант и своё будущее. Она сказала, что будет работать в мире магглов и откроет им магию. Почему нет? Они заслуживают магии для лечения своих болезней и травм, как и все остальные! Знаете ли вы, что мы можем вылечить сломанную руку за несколько часов, а у них на это уходят недели? Том слегка скривил губы. Не было смысла пытаться спорить с фанатиком, но он мог придумать слова, которые могли бы ещё больше подтолкнуть Уипвуд к её разглагольствованиям. — И никому из вас никогда не приходило в голову, что подобное «чудо» натравит на нас магглов, как крыс на яйца? — Какое это имеет значение? Этот мир настолько прогнил, что ему не помешала бы небольшая встряска! Уипвуд снова наложила заклинание, пока всё ещё говорила, на этот раз Смертельное Проклятие. Том отступил в сторону, а затем сконцентрировал всю свою магию в огненном взрыве. Он слышал, как люди начали колотить в дверь. Очевидно, кто-то наконец-то заметил активацию анти-отпирающего барьера и теперь горел желанием выполнять свою работу. К тому же позже он сможет получить информацию из Уипвуд с помощью Легилименции и Сыворотки правды, и он действительно думал, что обязан сделать это ради Гарри, чтобы тот не пострадал. Уипвуд подняла правильный щит для проклятия, которое, как она, вероятно, предполагала, обрушится на неё, но это было не проклятие; это была обычный огонь, который невозможно остановить магическим щитом, как вспышка от солнца. Уипвуд закричала, когда на её поднятых руках появились волдыри, а палочка загорелась. Том топнул ногой по полу, одновременно снимая обереги и направляя свою магию. К тому времени, как авроры ворвались в дверь, Уипвуд без сознания растянулась на камне. — С-сэр? — Кингсли Шеклболт шагнул вперёд, широко раскрыв глаза. — Вы в порядке? — К сожалению, аврор Уипвуд напала на меня, — Том пожал плечами и опустил палочку. — Должен признаться, что не понимаю всех её мотивов, но она, похоже, работала с Орденом Феникса и напала на меня, узнав, что моя вторая половинка найдена. Он наблюдал за их лицами и видел тех немногих, кто вздрогнул или отпрянул от него. Том улыбнулся им, и они резко остановились. Кингсли даже не моргнул, хотя на его лице появилось лёгкое потрясение. — Это хорошие новости, министр, — Кингсли прочистил горло и потянулся, чтобы левитировать Уипвуд. — Вы думаете, что она также была ответственна за нападение в лесу? — Да, — Том на мгновение задержал взгляд на Кингсли. — Я хотел бы знать, аврор, почему никто в Департаменте Магического правопорядка не заподозрил, что предатель одним из них... — Я тоже задам этот вопрос, министр. Голос Кингсли был достаточно резким, поэтому после минутного раздумья Том махнул ему рукой. — Иди и сделай то, что нужно, аврор Шеклболт. Мне нужно вернуться домой на пару часов, чтобы восстановить силы, но я вернусь. Кингсли кивнул один раз, а затем вышел из кабинета, Уипвуд плыла за ним, и голоса авроров начали усиливаться. Том бесстрастно посмотрел на них, они поняли намёк и ушли. «Надеюсь, я не украл слишком много грома Амелии», — подумал Том, именно тогда резкое отчаяние вспыхнуло через связь со стороны Гарри, и он трансгрессировал, не думая о том, что произойдёт, когда другие люди почувствуют этот толчок через обереги в Министерстве.

*

Гарри оторвал взгляд от книги, в которой были записаны нумерологические вычисления Тома, и слегка приподнял брови, увидев перед собой серебряное мерцание. Было ли это что-то, о чём Том ему не рассказывал? Том в настоящее время находился в Министерстве, успокаивая тех, кто, по его словам, будет раздражён тем, что они вместе покинули праздничный вечер, а Гарри пытался набраться смелости, чтобы отправить сову своим родителям. Но затем серебристый огонёк превратился в очень знакомый Патронус выдры, и Гарри почувствовал, как перехватило дыхание, когда он уставился на него. Он не мог… он не мог ответить… — Я придумала, как наложить Заклинание Времени на мой Патронус, чтобы он проявлялся только тогда, когда ты будешь один, — произнёс голос Гермионы изо рта выдры. — Гарри, Рон и я очень скоро отправимся в волшебный мир под прикрытием. Будь в «Дырявом котле» четвёртого в два часа дня. Затем Патронус растворился, и Гарри закрыл голову руками. Все сомнения, которые он унял, когда был в объятиях Тома, нахлынули на него, как разбивающаяся волна. Как он собирался объяснить это Рону и Гермионе? Как, чёрт возьми, он мог? Но он знал, что должен быть там. Том собирался приставить к нему нескольких авроров, или хотел бы, всякий раз, когда Гарри появлялся на публике, но, значит, план будет провален. Гарри придётся повидаться со своими друзьями. Гарри подскочил и повернулся ко входной двери, моргая, когда та открылась. Что Том здесь делал? Он ушёл почти час назад, но сказал, что рассчитывал провести в Министерстве большую часть утра. — Что не так? — Том закрыл за собой дверь и направился к Гарри, прищурив глаза, как будто искал кого-то, кто причинил ему боль. И, конечно, так оно и было. Чёртова эмоциональная связь, внезапно понял Гарри. Он думал, что расстояние может повлиять на это — не то, чтобы люди, нашедшие своих родственные души, рассказывали публично, — но он должен был знать, что даже если это обычно так работает, то не в их случае. — Почему ты был расстроен? Гарри откинулся на спинку стула с глубоким вздохом и покачал головой. — Просто думаю о том, как всё объяснить, — сказал он и снова вздохнул, когда Том подошёл к нему и провёл рукой по волосам. Связь мелодией струилась вокруг него, определённо более ощутимая, когда они были рядом друг с другом: тесно, тепло и близко. — Я знаю, что у тебя не так много друзей, но для меня моими друзьями были люди, с которыми я думал, что проведу свою жизнь. Я думал о том, как им всё объяснить, но ничего не придумал. Том улыбнулся, наклонился, пока его рот не оказался рядом с ухом Гарри, и выдохнул: — Чушь собачья. Гарри резко открыл глаза. Он наслаждался теплом их эмоциональной связи и совсем не ожидал этого слова. — Что? — Тебя расстраивает нечто большее, чем это. Ты за считанные секунды превратился из спокойного в потеющего от страха. Я мог бы так сказать, — Том обошёл вокруг него и с приятной улыбкой сел на другой стул. Эти голодные глаза, конечно, означали, что улыбка не обманула бы никого, кто был рядом с ним. И Гарри также чувствовал, как связь устойчиво поёт от желания Тома и отсутствия веселья. — Расскажи мне. — Это правда… — Связь означает, что ты больше никогда не сможешь мне лгать, Гарри. И вот на днях я подумал, что ты никогда бы этого не захотел, потому что, конечно, теперь, когда мы нашли друг друга как родственные души, ты понял кое-что получше, — Том наклонил голову и вздохнул. — Похоже, что нет. Ну же, расскажи мне. Гарри стиснул зубы. — Это о людях, которых ты ненавидишь. — Очень плохо, не так ли? — Значит, у меня не будет никакой личного пространства, пока существует связь? Том пожал плечами. — Я не собираюсь применять к тебе Легилименцию без веской причины. Но лгать мне годами означает, что ты не получишь моего доверия, пока не докажешь, что говоришь правду. Гарри закрыл глаза. Связь не смогла скрыть боль, сопровождающую лёгкие слова Тома, и снова напомнила ему, что он всегда знал правду, в то время как Тому приходилось жить с верой в то, что он одинок в этом мире. Он медленно кивнул. — Это было сообщение от Рона и Гермионы. Воцарилась тишина, но не связь была ощутимее. Обжигала и шевелилась, словно древний дракон, открывающий один глаз. — Дай я угадаю, — прошептал Том, и Гарри знал, что его не должен был возбуждать тон его голоса, но это очень жёсткая проблема. И ему также не следовало думать о слове «жёстко». — Они хотят встретиться с тобой и убедить тебя снова стать мучеником за дело Ордена. Конечно, они бы так и сделали. — Они… дело не в том, чтобы убедить меня стать мучеником… — Но они, конечно, думают, что то, что ты нашёл свою вторую половинку, — зло. Ты сказал им, что они могут считать тебя невинной жертвой, потому что я не оставил тебе выбора? — Я ещё не отправил ничего, — натянуто пробормотал Гарри. Том кивнул. — Ну, достаточно сказать, что ты не пойдешь ни на какую встречу без меня. — Ты с ума сошёл? — Нет. Именно этого хотел от меня Дамблдор, но мне удалось избежать этого. Я всегда верил, что однажды найду свою вторую половинку. — Дамблдор не хотел, чтобы ты… — Почему ты изо всех сил стараешься их оправдать? Что я должен сделать, чтобы заслужить такую же преданность от тебя, Гарри? Издеваться над тобой столько же лет? Гарри тяжело вздохнул. Отчасти в этом была правда, но он не знал, хватит ли у него сил озвучить это. Том продолжал пристально и молча смотреть на него, вместо того чтобы говорить, и это, наконец, придало Гарри смелости пробормотать: — Я… я думаю, что обвинять их было бы потворством своим желаниям. Потому что часть меня всё ещё верит, что я слаб из-за того, что уступил тебе, и было бы странно винить в этом Орден, когда я могу винить себя. Том еще мгновение рассматривал его, а затем кивнул. — Я вряд ли мог ожидать, что ты выйдешь из этого окружения невредимым, — пробормотал он и протянул руку, чтобы нежно провести пальцами по косточке правого запястья Гарри, рядом с меткой души, но не касаясь. — Очень хорошо. Я пойду с тобой под мантией-невидимкой и буду молчать. Но я буду там. — Если бы я сбежал, тебе не составило бы большого труда найти меня, — пробормотал Гарри, раздражённый тем, что покраснел и хотел, чтобы Том продолжал прикасаться к нему. — Дело не только в этом. Неужели ты думал, что мне нравилось смотреть на твои страдания? — Я знаю, что ты этого не хочешь, но ты то хочешь пойти вместе, делает всё ещё более странным! Потому что я буду страдать при разговоре с ними. Это неизбежно. Почему бы тебе не остаться здесь и не подождать моего отчёта или не сделать всё, что тебе нужно, в министерстве? — На самом деле, необходим некоторый контроль за ущербом, — Том всё ещё не отодвигался и не переставал прикасаться к нему. — И что я имею в виду, говоря, что мне не нравится вид твоих страданий, так это то, что я сделаю всё возможное, чтобы предотвратить их. — Ничто не сможет этому помешать, — Гарри закрыл глаза и покачал головой, пытаясь определить в своей голове, стоило ли то, что он чувствовал, когда Том прикасался к нему, потери старых друзей. — Так оно и есть. — Тогда, по крайней мере, я смогу быть рядом, когда ты захочешь упасть в обморок из-за ошибочных идей, которые, я уверен, Уизли и Грейнджер собираются тебе навязать. Гарри сглотнул и встретился взглядом с Томом, увидел, как в них горит решительная тьма. — Ты же не собираешься изменить своё мнение, не так ли? — Нет. Мы можем поспорить, если хочешь, — губы Тома дёрнулись в усмешке, которую не отразили его глаза и связь: плотная, тёмная и цепкая. — Было бы весело. — Мне нужно немного уединения от тебя. — Я ожидал этого. И я уважаю это. Но никакого уединения с тем, что причиняет тебе такую сильную боль. Через мгновение Гарри кивнул, а затем поудобнее устроился в кресле, прислонившись к подлокотнику. Том подвинул свой стул так, чтобы его рука оказалась под головой Гарри. Гарри вздохнул и пробормотал: — Так что же произошло в министерстве? Все меня теперь ненавидят или никто не знает, что случилось? — Я не буду скрывать нашу связь, — сказал Том, проводя пальцами по волосам Гарри и старому шраму на его лбу. — Слишком велика вероятность того, что кто-то другой заметит тебя теперь, когда ты попал в круги власти, и попытается соблазнить тебя. Гарри вздохнул. — Я бы не пошел с ними. — Не хочу быть свидетелем. — Отлично. Так что же всё-таки происходит? Том наклонился к нему и начал говорить на парселтанге, и Гарри почти забылся в тёплом голосе и связи, которая окружала его, как пылающая цепь.

*

Гарри стоял, стиснув кулаки, в пивной «Дырявого котла» и пытался не обращать внимания на хищные взгляды из каждого угла комнаты. От них по коже побежали мурашки. Теперь люди знали, что он родственная душа министра. Они не знали, что два его лучших друга скоро будут здесь. И не знали, что министр сейчас сидит в кресле рядом с Гарри, под мантией-невидимкой, принадлежавшей семье Поттеров. Гарри чувствовал себя так, будто он был… ну, словно единственный, кто знал всю правду, хотя это и не было правдой. Том знал. Но думал, что всё в порядке, а это означало, что Гарри становился всё более и более напряженным, задаваясь вопросом, хороший это знак или нет. Реакция его родителей была странно приглушённой. Лили посмотрела ему в глаза, вздохнула и обняла его. — Я думаю, что это может быть неправильное решение, но я поддержу тебя во всём, что бы ты ни решил сделать, — пробормотала она. Джеймс кашлянул и неловко хлопнул Гарри по плечу. — Прошло много времени с тех пор, как я заботился о тебе, и теперь ты сам хозяин своей судьбы, — сказал он. — Пока ты думаешь об этом и уверен, что хочешь этого, Гарри. Проблема была в том, что Гарри не был уверен. И чем больше он пытался найти кого-то, кто мог бы сказать ему, что делать, тем больше ему казалось, что он находится в крошечной лодке, брошенной в неспокойных водах. — Поттер. Гарри со вздохом облегчения обернулся. Люди, стоявшие перед ним, должно быть, были Роном и Гермионой, хотя маскировка была настолько хороша, что действительно выглядело так, будто они были бородатыми мужчинами, какими казались. Колдуны с седыми волосами, свисающими по бокам головы. — У вас есть что-нибудь для меня? — спросил он о пароле, придуманным при обмене Патронусами с Гермионой. Обмены, о которых Том знал, был свидетелем. Гарри почувствовал себя так, словно его окунули в слизь, когда слово «Предатель, предатель» снова и снова звучало в его голове. — Огонь Феникса, — пробормотал колдун слева голосом, который, если подумать, был похож на голос Рона. Гарри глубоко вздохнул и кивнул. — Тогда пойдём, — пробормотал он уголком рта, направляясь к лестнице. Над пабом были комнаты, которые можно снимать на неделю, день или час. Гарри выбрал день. Он не знал, сколько времени займёт этот разговор. Что они скажут ему. Сможет ли Том, вышагивающий за ними с лёгким весельем, растекающимся через связь, сдержать своё молчание. Что почувствует Гарри после того, как Рон и Гермиона поговорят с ним. Он чувствовал себя таким грязным и противоречивым, было удивительно, как Том до сих пор воздерживался от прикосновений к нему — обычная реакция, когда Гарри посылал подобные эмоции по узам. С другой стороны, возможно, он уже привык к этому.

*

Ох, Гарри. Том держался неподвижно под мантией-невидимкой, потому что знал, что выполнение обещания, данного Гарри, важнее для будущего их связи, чем постоянно успокаивать его. Но он сгорал от желания помочь. Гарри почти заёрзал на месте и посылал сирены бедствия, а его друзья, будучи в плену развеиваемых иллюзий, смотрели на него в безмолвном осуждении. Том так хотел… Что ж, до этого он годами терпел неудовлетворённые желания. Он молча уселся и стал наблюдать, не двигая руками. Они никогда не должны узнать, что он был там, и это то, чего он хотел, — увидеть, как они обращались с Гарри наедине. Гарри нерешительно протянул руку. Рыжеволосый волшебник, должно быть Рон Уизли, подошёл, чтобы пожать её. Том оставался неподвижен, но это было трудно. Он смотрел в лицо человеку, который убил многих из его людей. Тому было не намного легче наблюдать за темноволосой ведьмой — Гермионой Грейнджер — позади него. У неё были напряжённые плечи и выражение лица, и, насколько Том знал о ней, жёсткий ум. Она была блестящей в Хогвартсе, но её гениальность была в узкой специализации, поэтому она никогда не добивалась выдающихся успехов в защите, считал Том. Ей не хватало по-настоящему творческого, проницательного способа борьбы или противодействия проклятиям, заставляющего экзаменаторов давать высшие оценки. — Гарри, — сказала Грейнджер. Тон был резким, осуждающим. — Мы хотели предупредить тебя, чтобы ты не поддавался и не позволял Реддлу развращать тебя. — Что ты подразумеваешь под «развращать»? — тон Гарри был спокойным. Он не сделал ни малейшего движения, даже не дёрнул головой в сторону Тома, хотя, конечно, знал о его присутствии. Том прищурил глаза. Гарри был прекрасным актёром, но Том до этого не осознавал, как сильно он хотел видеть честность в действиях Гарри после раскрытия родственности их душ. Гарри коснулся связи мягко, как струны арфы, тоже не двигаясь. Том пришёл в себя. Последнее, чего он хотел, чтобы Гарри пришлось успокаивать его в этой ситуации. — Ну, ты знаешь, что она имеет в виду, приятель, — Уизли сложил руки на груди и посмотрел на Гарри так, будто он был кем-то, кого Уизли поймал на жульничестве в Квиддиче. — То, что будет дальше, просто смешно. Он заставит тебя возненавидеть магглов и магглорожденных, прежде чем ты это поймешь. Гарри слабо улыбнулся. — Я никогда не смог бы этого сделать. Моя мать магглорожденная, как ты очень хорошо знаешь. Связь закричала. Том сохранил железное самообладание, которое когда-то позволило ему позволить проклятию просвистеть в дюйме от его головы во время попытки убийства. Гарри стоял, делая вид, будто всё нормально. Возможно, это было нормально в течение многих лет. Определение нормы Ордена. Они говорили Гарри, чтобы он что-то сделал или засомневался в нём, а он улыбался и соглашался, в то время как внутри кричал в агонии. Том собирался это изменить. И он начнёт сегодня вечером, после того как закончится этот ужасный разговор. — Но Реддл очаровывает, — сказала Грейнджер. — Он может развратить даже некоторых шпионов Ордена. Ты же знаешь это. — Ну, если ты считаешь, что он так очаровывает, что я поддамся то, что именно я должен сделать? Либо я силён и способен сопротивляться этому, либо я настолько слаб, что вам пришлось рискнуть прийти в волшебный мир в качестве разыскиваемых преступников, чтобы отругать меня, и этого всё равно будет недостаточно. Том облизнул губы и приказал себе обуздать своё воображение. Прямо сейчас у него нет времени подумать о том, как бы он хотел вознаградить Гарри за его ум и силу. Грейнджер и Уизли заколебались и переглянулись. Затем Грейнджер сказала: — Мы здесь не для того, чтобы ругать тебя. — Для чего же тогда? Снова обмен взглядами, и Грейнджер сказала: — Ты должен понять, мы не обсуждали это с профессором Дамблдором. — Но мы солидарны с ним, — сказал Уизли. — У тебя нет причин оставаться здесь дольше, Гарри. Теперь, когда ты скомпрометирован, то больше не можешь передавать информацию Ордену, и какую карьеру или вклад ты действительно можешь сделать в волшебном мире, если ты питомец Реддла? — он протянул руку. — Пойдём с нами. Возвращайся в тайник Ордена. Мы знаем, что ты можешь снова стать самим собой, если будешь с нами. Том напряг все мышцы. Если Гарри действительно примет руку Уизли не в шутку, то он нарушит своё обещание. Единственное, чего он не мог вынести, так это того, что его вторая половинка снова покинет его. Гарри молча смотрел на руку Уизли. Затем поднял глаза и покачал головой. — У меня нет никаких причин оставаться здесь, когда мои родители свободны? — Ты знаешь, что Реддл передумает, как только они перестанут быть политически удобными, — нетерпеливо сказала Грейнджер. — Мистер и миссис Поттер верны нашему делу, Гарри. Они приняли извинения, потому что хотели увидеть тебя, и они хотели подобраться поближе к Реддлу и выведать некоторые секреты, если смогут, но это не будет длиться вечно. — Да, он сделал это, чтобы привлечь тебя на свою сторону, — добавил Уизли. — Они скоро вернутся, и тогда ты захочешь быть с ними. Гарри облизнул губы, а затем сказал: — Что бы ты сделал, если бы Гермиона поддержала то, что ты действительно ненавидишь, Рон? — Она бы этого не сделала, — сказал Уизли с верой, которая могла бы быть трогательной, если бы не была такой глупой. — Мы родственные души. Мы не можем быть по разные стороны баррикад. — Тогда как мы с Реддлом можем быть по разные стороны баррикад? — теперь Гарри говорил шепотом. — Нет, что-то пошло не так. Или так. Не знаю, что именно. Я не хочу сейчас бежать в тайное убежище Ордена. Не с моими родителями на свободе и… и не с вероятностью, что я был неправ. — Ты знаешь, что мы нашли в Отделе тайн? — спросила Грейнджер. — Книги в переплётах из человеческой кожи, Гарри! — В библиотеке Хогвартса тоже есть такие… — Недавно, Гарри! Невыразимые проводили эксперименты, чтобы увидеть, меняется ли содержание магических книг, когда они переплетены в человеческую кожу! И мы нашли записки от самого Реддла, поощряющие эти практики! Ему было интересно посмотреть, сохранят ли шкуры убийц достаточно воспоминаний, чтобы он мог использовать их в качестве средства наказания! Том нахмурился. Он действительно забыл об этих экспериментах. Он пожалел, что подписался на них, так как казалось, что ни один из Невыразимых не узнал ничего стоящего. — Что? — Гарри поперхнулся. — Держу пари, ты не знал этого о своей второй половинке, не так ли? — взгляд Уизли был торжествующим, хотя Том больше обращал внимание на бурлящие волны эмоций, захлёстывающие его связь с Гарри. — Да, именно так, Гарри. Именно это он и делал. Поэтому мы должны противостоять ему! Он ходит и занимается подобным дерьмом! Гарри сглотнул и прикрыл глаза рукой. Связь стала хаотичной, дрыгаясь туда-сюда между ними, будто кто-то натянул её, как веревку. Том ответил спокойно и ободряюще, сдерживая свою ненависть к Уизли и Грейнджер. Гарри сейчас это было не нужно. — Мне нужно поговорить с ним об этом, — резко сказал Гарри. — Столкнуть его с этой темой. Том напрягся и понял, что будет невозможно скрыть что-то от связи. Однако голова Гарри не дёрнулась. Он не сводил взгляда с Уизли и Грейнджер, оба выглядели расстроенными. — Я бы не стала этого делать, Гарри, — сказала Грейнджер, мудро покачав головой. — Что ты планируешь? На самом деле предполагаешь, что получишь от него приемлемый ответ? То, как… — Также, как я получу от вас приемлемые ответы, если спрошу вас, почему вы убивали людей в Отделе Тайн? Глаза Грейнджер расширились. Уизли отступил назад, будто Гарри приставил лезвие к его горлу. Грейнджер спросила через мгновение: — Как ты узнал об этом? — Моя родственная душа сказала мне, — ответил Гарри, и горечь обрушилась на связь. — Это правда, не так ли? Вы убивали людей! — Только в целях самообороны! — Самооборона, которая вам даже не понадобилась бы, если вы не вломились в чёртов Департамент Тайн в первую очередь, чёрт возьми! — Ты говоришь так, будто уже на стороне Реддла, приятель. — Да, я чёртов предатель, — сказал Гарри. — Я ужасный, ужасный человек, — он задрожал, и Том едва мог описать, что происходило в их связи. Это было похоже на купание в горячей крови, содержащей десятки мельчайших осколков стекла. — Потому что, куда бы я ни посмотрел, я нахожу, что возразить, и у меня не было хорошей надёжной родственной души, которая, я абсолютно уверен, никогда не сделает ничего плохого, и я должен был просто умереть как добрый маленький мученик, а не спасать свою грёбаную жизнь, когда Дамблдор пытался обрушить здание на кучу невинных людей! – Они были бы жертвами войны… Сила Гарри вырвалась из него. Том беззвучно ахнул, наблюдая, как рот Грейнджер закрывается цепями, которые просто появились из её губ, соединяя челюсти. Уизли выкрикнул что-то невнятное и пошатнулся к Гарри, но магия Гарри захватила и его, заключив в стеклянный ящик. Гарри закрыл лицо руками. Том попытался выразить своё беспокойство по связи, но Гарри резко поднял голову и встряхнул её так сильно, что, должно быть, повредил шею. Том знал, что следующие слова, которые он произнёс, были в большей степени ему, чем Уизли и Грейнджер. – Я ухожу. Не ходи за мной. И Гарри выпрыгнул в дикую, неуправляемую Трансгрессию, Том почувствовал, как их связь закрылась с его стороны, отрезав эмоции Гарри так же прочно, как Окклюменция.