Жасмин

…There might be two sides to everything that you say It’s all a bit cloudy but there’s one thing I know That if you’re fucking racist then don’t come to my show (No, we half to do one more) ♫ AJR — 3 O'Clock Things ♫

      — Иии первое место вновь занимает номер 85!       Рядом восторженно орёт Сынен, напрыгивает на него и крепко обнимает, сзади мгновенно наваливаются остальные ребята. Ван Ибо усмехается, качаясь вместе с ними и напряженно вслушивается в дальнейшие итоги. Он оторвался от второго места почти на десяток голосов, и это греет его, но именно номер 33 называют первым, когда речь вновь заходит о привлечении спонсоров.       Ибо крепче сжимает зубы, стараясь не смотреть на притихших ребят, и только улыбается краешком рта, когда рядом с его именем на экране вспыхивает одно-единственное имя.       И все же иногда он ненавидит свою жизнь.       — Ты… Пойдёшь? — Сынен неловко кивает в сторону кабинок для переговоров и Ибо нервно дёргает плечом.       — А есть смысл? Очередной извращенец, видевший другие выступления, или чувак, который ещё не вкурил происходящего, — Ибо успокаивающе хлопает друга по плечу, стараясь не встречаться с ним взглядом, и резко поворачивается к кабинкам.       Волнение выдают только напряженно подрагивающий хвост и прижатые к голове уши, и в целом он сейчас похож на насупленного кота. Но, конечно, не может упустить призрачный, но шанс.       Через десять минут UNIQ ловят его, нервно полощущего рот с мылом под краном, в туалете, и Исюань почти срывается набить морду очередному козлу, но Ибо машет рукой с содранными костяшками.       — Давайте просто наебенимся вкрай, — выдаёт он, отфыркиваясь от воды, и вытирает вымокшие уши салфетками.       Ребята переглядываются, тактично замалчивая, что ему ещё месяц до совершеннолетия, и Сынен вдруг хлопает себя по лбу:       — Идея!       Идея Сынёна, звучащая как чистое безумие, тем не менее встречает поддержку у всей группы, и Ибо сдаётся, надеясь только, что хозяин этого их «крутого бара» не выпнет на улицу и самих UNIQ, когда те предложат фелина как одного из танцоров. К удивлению Ибо, сам клуб в полуподвальном помещении выглядит даже прилично, несмотря на обилие красных оттенков в оформлении.       Заведение «Нефрит» находится недалеко от Академии танца и Университета Цинхуа, и ребята поясняют, что это проект как раз одного из бывших студентов Универа, который пошел дальше просто учебной задачи. Работают здесь тоже в основном студенты, а вот публика заглядывает разная.       — Это Лю Хайкуань, он директор, — тихо шепчет на ухо Ибо Вэньхань, и они с Сынёном тащат Ибо следом за Исюанем.       — Добрый вечер, директор Лю, — вежливо кланяется Исюань, и его примеру следуют все остальные.       — А, ребят, доброго вечера, — тепло улыбается им Лю Хайкуань. — Вы с добрыми новостями? Нам на вечер нужна ваша группа, и если вы решили уйти…       — Нет, Куань-гэ, — мотает головой Исюань и кивает на выдвинутого вперёд Ибо. — У нас в группе пополнение, и мы хотели вам представить нового участника — Ван Ибо. И нашим гостям тоже…       Лю Хайкуань еле заметно хмурится, задерживая взгляд на острых черных ушах и мелко подрагивающем хвосте и медленно протягивает руку:       — Лю Хайкуань, директор этого цирка. Думаю, ребята уже предупредили, что у нас приличное заведение, и если ты танцор — то я рад пополнению в группе, если же у тебя есть иные намерения…       — Куань-гэ, — возмущенно вклинивается в разговор Сонджу, открывает рот Сынён, но Ибо предостерегающе машет головой и уверенно пожимает протянутую руку, сразу после склоняясь в традиционном поклоне уважения.       — Я понимаю беспокойство директора Лю и ценю его прямолинейность, но я действительно танцор, и мне нужен только опыт.       — И крыша над головой, можно в комплекте с работой, — не очень громко дополняет его речь Сонджу, внимательно глядя на директора клуба. Тот одобрительно улыбается Ибо и, услышав последние слова, не удерживает искры любопытства в глазах, но тактично кивает.       — Считай, что принят в штат к остальным UNIQ, зарплату обсудим отдельно, а вот насчёт жилья — могу только посоветовать поискать среди студентов тех, кто будет снимать квартиру с кем-то. Пока же, если с этим всё и правда так сложно… — Лю Хайкуань задумывается, бросает взгляд на сосредоточенного Исюаня, и кивает. — Если так, могу предложить пока диван в вашей гримерке. Не невесть что, но точно безопаснее хостелов и, тем более, улицы.       Все закручивается быстро, но Ван Ибо любит скорость. Конечно, ему ещё будет нужно присмотреться и к директору, и к клубу, но пока что условия звучат сказочно. И он был бы последним идиотом, упустив свой шанс. А за шансы Ибо умел держаться зубами.       Краткий осмотр гримёрки показывает, что жить можно и даже неплохо. Чистота его приятно удивляет, и Чо Сынен, хохотнув над его выражением лица, кидает в него костюмом.       — Извини, Ибо, мы обещали помогать, но пока что никак не можем приютить тебя где…       — Всё в порядке, — Ибо искренне улыбается, толкает друга плечом в плечо. — Сынён, ты сам живёшь в общаге, как и Вэньхань. Сонджу живёт с родителями, а у Исюаня девушка и сосед, я всё понимаю. Вы и так мне очень помогли.       Сынён только тяжко вздыхает, торопливо натягивая на себя пиджак от своего танцевального костюма. Ибо они выделили похожий по стилю комплект одежды, и теперь тот сверлит задумчивым взглядом майку в сеточку. По правде говоря, Сынёну совершенно не хочется сейчас тащить Ибо на подработку — но учитывая незадавшийся с утра день парня, ему правда стоит отвлечься в месте, где его хотя бы не ткнут носом в ушастость.       — Да натягивай уже, — закатывает глаза Сынён, ныряя в брюки, и снова подталкивает шмотки ближе к Ибо. — Они чистые, а майка и вовсе новая. Хайкуань тщательно следит за порядком и гигиеной, видел же.       Ибо недовольно фыркает, но всё же послушно скидывает с себя футболку и надевает это недоразумение. Не то чтобы в Корее ему не приходилось носить на себе странную одежду, скорее, именно от воспоминания некоторых фасонов теперь во рту так кисло при взгляде на почти невинную майку. Но работа есть работа.       — Надо — значит надо, сынок, — мама собирается на работу, одновременно стараясь сделать сыну завтрак.       — Но я не хочу, — Ибо крепче охватывает её ногу. — Не хочу, чтобы ты уходила, не хочу возиться с мелкой, она опять будет хватать мои игрушки, не хочу-не хочу-не хочу…       — Через не хочу, — мать хмурится, слегка шлепая его хвостом по мягкому месту, и Ибо мгновенно надувается, выпуская ногу матери. Та присаживается, обхватывая его ладошки своими. — Послушай, А-Бо. Мы — семья. У каждого из нас есть свои обязанности и привилегии, ты же это знаешь. У тебя это учёба и возможность играть и заниматься тем, что тебе интересно. Но в будущем у тебя станет больше обязанностей, а вот привилегии будут зависеть лишь от того, насколько хорошо ты справишься с тем, что должен делать. Это не всегда интересно и приятно, но только самосовершенствуясь, можно добиться успеха.       В тот вечер они с мелкой откопали старый диск с «Шагом вперёд», и пока Сюань-мэй пускала во сне слюни, Ибо заворожено пялился в старенький проигрыватель и пытался повторить движения.       В тот вечер он заявил маме, что хочет иметь обязанность и привилегию танцевать — ведь раз можно совместить эти две вещи, зачем разделять их, и долго не мог понять, отчего мама так грустно улыбается его горячим убеждениям.       — Ибо! — Фелин вскидывается, резко отворачиваясь от зеркала, и криво усмехается Чо Сынёну.       — Круто выглядишь, — присвистывает Сынён и, показав большой палец, помогает накинуть чёрный пиджак и подталкивает его к выходу. — Пошли-пошли, надо тебя ещё с персоналом познакомить и сцену показать, сейчас там наш певец распоётся, и после мы.       Надо — значит надо. Тем более, это танец — а значит, дело жизни самого Ибо.       «Ты всё сможешь, Сяо Чжань, никогда не сомневались в тебе, Сяо Чжань, ты такой хороший мальчик, Сяо Чжань»       Сяо Чжань улыбается широко, глядя чётко в камеру, и любяще приобнимает маму, показывающую его красный диплом.       «Если Сяо Чжань что-то решил — он этого достигнет, несомненно» — гордо говорит его мать и треплет по плечу. Для этого ей приходится высоко поднять руку. А Сяо Чжань соответсвующе случаю смущается, вежливо кивает старшему поколению и отходит к одногруппникам, оставляя родителей обсуждать своих детей. Меряться своими потомками.       Вот только что из всего достигнутого является тем, чего Сяо Чжань хотел сам? После шести лет упорного и бессмысленного труда на красную корочку хочется одного — надраться до потери ориентации. Любой, но, главное, в пространстве. Вряд ли это от счастья, да?       Оглянувшись на мать, увлеченно флиртующую с отцом Сюань Лу — одной из активисток, он суёт руку в поясную сумку, нащупывая вместе с телефоном визитку клуба.       «Твой отец заигрывает с моей матерью» — оно оказывается прочитано почти мгновенно, и девушка отвечает смеющимся смайликом.       «У тебя есть шанс пофлиртовать тоже, решайся!»       Он крепче сжимает в пальцах радужный уголок визитки.       «Имей в виду, если меня четвертуют, я буду приходить к тебе в кошмарах» — наконец отвечает он и, глубоко вздохнув, залпом опрокидывает в себя бокал шампанского. Закашливается, пытаясь отдышаться, и всё же сбегает с официального приёма.       Матери о том, что идёт праздновать с друзьями, пишет уже из такси и отрубает звук — в том, что уж у неё-то вечер пройдёт неплохо, он не сомневается. Выбираясь из машины, Сяо Чжань решительно выдыхает и окидывает взглядом неоновую вывеску ночного клуба. Говорят, все приключения начинаются с того, что кому-то стало скучно. Так вот, Сяо Чжаню — скучно, слышите?       Он решительно кивает самому себе и движется по знакомому маршруту, и его тут же чуть не сбивают с ног.       — А-Чжань! — радостный голосок Сюань Лу было невозможно спутать, а следом она ещё и блестнула ярко подведёнными глазами, поднимая голову. Продолжая крепко обнимать его, она довольно усмехается и выпаливает: — Ты очень вовремя!       Мгновенно появившееся желание сбежать было подавлено — сам же просил приключений! — и Сяо Чжань даже наскрёб по закоулкам ушедшей в пятки души смелость на ответную улыбку:       — К чему же?       — У нас сорвался вокалист, — так счастливо, словно это было одно из самых лучших событий этим вечером, сообщает ему Сюань Лу. Впрочем, учитывая паскудный характер этого вокалиста, Сяо Чжань вполне может её понять. — И только ты можешь нас спасти!       — А? — Сяо Чжань растерянно хлопает глазами, и только когда Сюань Лу строит умоляющую мордашку, догадливо тянет: — А-а-а…       Поднявшая было голову паника улеглась, свернувшись привычным комочком внутри, и Сяо Чжань согласно кивнул. Петь он любил, наверное, даже больше, чем рисовать. Впрочем, рисование довольно быстро стало работой, пусть он и получал от неё удовольствие. Иногда.       — Чего ты так напрягся? — рассмеялась Лу-Лу, отлипая от него.       — С тебя бы сталось отправить меня на растерзание к танцорам, или придумать ещё более изощренную пытку, — тепло улыбается ей Сяо Чжань. Они с Сюань Лу дружат ещё с драк в песочницах. Причём дрались чаще всего в паре против остальных. Мама до сих пор иногда мечтательно вздыхает в сторону «самой лучшей девочки», не зная, что та ещё в четырнадцать впервые подралась за девчонку, а в двадцать сделала каминг-аут перед друзьями. За то, что в тот момент его не было среди них, винить Сяо Чжань мог лишь себя.       — Что ты, я же тебя люблю, — тянет Сюань Лу, и Сяо Чжань на всякий случай решает сегодня не пить. После того, как они с Ван Чжочэном выиграли у них с Мэн Цзыи — девушки Лу-Лу с тех самых двадцати — два раза подряд в монополию на этой неделе, можно было начинать опасаться и собственной тени. — Переодевайся, начало через десять минут!       Сяо Чжань кивает и, весело подмигнув подходящему Чжочэну, проскальзывает в сторону барной стойки. За ней находится неприметная дверца, ведущая во внутренние помещения бара: кухню, подсобки и прочее. Нырнув в отведённую под раздевалки кладовку, он чуть не сталкивается с высоким парнем, как раз выходящим из неё.       — Прости, — тихо бормочет, отодвигаясь и, не поднимая головы, устремляется в угол для исполнителей. Танцоры здесь переодевались чаще, но заведующий баром Лю Хайкуань отвоевал часть места и для певцов.       Сам Сяо Чжань обычно выступал как бард по вторникам и четвергам, но упускать возможность спеть на широкую публику не собирается.       — Привет, — Исюань, старший, кажется, из группы танцоров, подходит, когда Сяо Чжань как раз скептически рассматривает белый в блёстках пиджак.       — Привет, — Сяо Чжань рассеянно улыбается ему, пожимая протянутую руку, и мученически вздыхает, напоминая себе, что он же и хотел оттянуться. Надеть на себя что-то столь некомфортное — можно ли отнести это к проявлению бунтарства?       — Я хотел спросить…       — Извини, можем поговорить об этом позже? — слегка виновато улыбается Сяо Чжань и кивает на часы. — Мне через три минуты выходить…       — Да, конечно, — Исюань хмыкает. — Заменяешь Лю Фана?       — Даа, — Сяо Чжань не скрывает довольной улыбки. Лю Фан в своё время хорошенько попортил кровь не только работающей администратором зала Сюань Лу, но и ему, и даже Ван Чжочэну, хотя тот в то время вообще выполнял роль официанта.       — Удачи, надеюсь, его наконец турнут, — мстительно бурчит Исюань, и Сяо Чжань, согласно хмыкнув, выскальзывает за дверь.       Сегодня народа гораздо больше, чем по будним дням, и Сяо Чжань крепко сжимает ладонь на микрофоне, давя предвкушающее волнение в самом зародыше. Сегодня его день.       Петь для него с детства было любимым делом, тем, чему он отдавался полностью, тем, что раскрашивало жизнь в яркие цвета, было возможностью прожить десятки жизней в нескольких песнях. Он и сейчас отключался от мира, с широкой улыбкой поднимая и обрушивая голос, наслаждаясь выкриками зрителей.       И так было до того момента, пока на танцпол не вышла группа Исюаня. Конечно, он знал, что они — те, кто должен разогреть толпу и кому он передаст эстафету развлечений буквально через пару минут. И ему было необходимо просто закончить последнюю на сегодня песню, вежливо поклониться залу и музыкантам. Но он впервые за всю жизнь забыл текст.       Фелин.       На танцпол вышла группа Исюаня и один фелин. Судя по тому, какой крик поднялся в зале, его заминки никто и не заметил, но слегка прищуренный взгляд, обращённый фелином на него, заставил Сяо Чжаня смущенно вспыхнуть и, уставившись поверх зала, допеть куплет.       — Ты видел? — Ван Чжочэн рухнул на барный стул рядом с ним, благодарно кивнул бармену, когда тот поставил перед ним высокий бокал с «Кровавой Мэри», и тут же без продыху затараторил, вытягивая шею в попытке рассмотреть происходящее на танцполе. — Прикинь, как повезло Куань-гэ! Заиметь собственного фелина — да это же настоящая золотая жила! Представь только, как увеличится поток посетителей! Может, Хайкуань даже расщедрится на кофемашину для персонала…       Сяо Чжань неопределённо промычал что-то в ответ, допивая свой коктейль и собираясь забиться в какой-нибудь угол со скетчбуком, но Ван Чжочэн навалился ему на плечо, пьяно ухмыляясь.       — А вот если б это была красивая цыпочка, то можно было бы и нам развлечься! Слышал, когда в «Золотом береге» появилась их Хэ Киан, только это спасло их от разорения — а сейчас посмотри, являются самым популярным местом для тусы, а Киан-цзе сама выбирает себе партнера на ночь. Интересно, а каково это — когда с хвостом? Может, познакомимся с новеньким тоже?       Сяо Чжань раздраженно дернул плечом, скидывая с себя полупьяного однокурсника, и поджал губы. Про кемономимов информации было не слишком много. Закрытый народ, они не слишком-то жаловали вмешательство во внутренние дела, а попытки написать исследование о них до сих пор воспринимали в штыки. И, признаться, у них были на это все основания: с последней кровопролитной войны, когда их род сократился едва ли не в тысячи раз, прошло чуть больше пятидесяти лет. А до неё люди веками подчиняли себе этих удивительных созданий, и, несмотря на запрет торговли разумными ещё в девятнадцатом веке, рабовладельчество процветало вплоть до конца войны и подписания Конвенции.       Кемономимы были потрясающе красивы и крайне своевольны. И встречались всё реже. Делились они на несколько видов, в зависимости от внешней схожести с тем или иным зверем, но чаще всего это были существа с кошачьими, лисьими или кроличьими атрибутами. Когда-то, судя по воспоминаниям бабушки, можно было увидеть и более хищные породы — волков и медведей, но именно они шли в первых рядах в бой, и первыми погибали в неволе.       Сяо Чжань тяжело вздохнул, оставляя Ван Чжочэна рассуждать о преимуществе хвоста в сексе, и пробрался сквозь толпу ближе к углу импровизированной сцены. Настроения развлекаться у него уже не было, но отвести взгляд от сказочного существа на сцене, парящего, казалось бы, над полом, было выше его сил. До сих пор он видел нескольких фелинов лишь издалека — чаще всего они старались не выделяться, держались обособленно даже от других кемономимов. Природная грация, присущая каждому из их рода, особенно выделяла фелинов с их истинно кошачьими повадками.       Сяо Чжань уже начал отворачиваться, когда кажущийся неуловимо знакомым фелин, сверкнув в полутьме оскалом, задрал и так не скрывающую ничего майку и, зажав её меж зубов, сделал волну всем телом снизу вверх. Сяо Чжань облизал губы, отводя взгляд и, стараясь не поддаться общему безумию, принялся медленно пробираться подальше к выходу. Кемономимы были удивительными существами, и Сяо Чжаню совершенно не хотелось, встретившись нос к носу со сказкой из детства, потерять остатки веры в чудеса. И пока он не ощутил это на себе, он вполне может продолжать закрывать глаза на то, что сказочные существа из бабушкиных рассказов давно превратились в собственную тень и были растоптаны людской алчностью.       — Чжань-Чжань, — Сюань Лу поймала его уже на выходе из клуба и заглянула обеспокоенно в глаза. — Ты в порядке?       — Да, Лу-Лу, просто устал, — тепло улыбнулся он, мягко приобнимая её и, набравшись наконец смелости, выдохнул ей на ухо. — Прости.       Сюань Лу крепче сжала у него за спиной руки и тут же отстранилась, серьёзно заглядывая в глаза:       — Как только ты вернулся.       Сяо Чжань несмело улыбнулся.       — И, кстати, теперь ты наш основной вокалист, — подмигнула ему подруга, хитро поигрывая бровями. — А учитывая пополнение в наших рядах, не удивлюсь, если Хайкуань решит устроить вам совместные гастроли по городу!       Он рассмеялся, запрокидывая голову, и покачал головой:       — Хайкуань своего не упустит, это точно. Я не против, если мне разрешат заняться афишами, так и передавай.       — Тебе давно пора самому приходить на собрания, — тихо пробормотала Сюань Лу, отводя взгляд, и лишь временное затишье перед очередной композиций, звук которых доносился тут, на ступенях вверх, еле-еле, позволило ему расслышать фразу.       — Не думаю, что мне стоит, — неловко покачал головой Сяо Чжань, и Лу-Лу притопнула ногой.       — Единственный, кто всё ещё загоняется — ты сам!       — И мне этого вполне хватает, — пожал он плечами, вырывая из груди подруги очередной тяжёлый вздох.       — Смотри, с нами же теперь ещё и фелин, не хочешь успеть дорваться первым? — Сюань Лу рассмеялась, и Сяо Чжань сжал зубы, слыша лёгкий надрыв в этом смехе.       — Прекрати, — он уже сам крепко обнял её, прижимая ближе. — Ты же знаешь, что это всё глупости.       — Ох, Чжань-Чжань, многие бы с тобой не согласились, — Лу-Лу благодарно хлопнула его по плечу, пряча покрасневшие глаза и слегка пихнула в плечо: — Ну уходишь — уходи уже, напиши только, как дома будешь.       — Договорились, — улыбнулся мужчина, старательно не замечая слез в прекрасных, слегка вытянутых к вискам глазах и, махнув рукой, двинулся выше. За спиной раздалось шуршание и тихий смешок, и он ускорил шаг, чтобы не мешать девушкам. До общаги он решил прогуляться пешком.       А ещё спустя неделю обнаружил себя сидящим скрючившись за вешалками с костюмами и решающим, что делать — выйти сейчас и показать, что слышал часть разговора, или же дождаться, когда фелин покинет помещение, чтобы не смущать его.       По правде говоря, ситуация была абсолютно абсурдной. Неделю после получения диплома пришлось потратить на оформление официальной подработки, подачу документов в аспирантуру и поиск квартиры. И вот тем же вечером, когда он наконец пришёл отрабатывать свои кровные в «Нефрите» и уже переодевался в своем уголке после выступления, дверь раздевалки резко распахнулась. Сяо Чжань, выронивший от неожиданности телефон и полезший его искать под вешалки, замер испуганной мышкой, стоило незнакомому голосу рявкнуть «Прекрати!».       — Мне не тринадцать, чтобы отчитываться перед родителями каждый вечер!       И вот демон знает, почему в тот же момент он не вылез из своего укрытия, не извинился, как нормальный человек, а, слегка сдвинув костюмы, уставился завороженно на мечущегося по каморке парня с яростно хлещущим по бокам хвостом. Он казался стихией, затянутой в физическую оболочку, и его тянуло немедленно зарисовать, и…       — Я не хочу, чтобы мама волновалась, — прошипел фелин в телефон, в очередной раз резко разворачиваясь и смахивая хвостом со стола какую-то мелочь. Даже не заметив этого, он запустил в длинные волосы руку, прядя ушами. — Если она узнает, что мне отказали в приеме, она расстроится… не говори!       Сяо Чжань восхищённо проследил за тем, как напряженно вытянулся его хвост в струнку, и фелин непроизвольно наклонил голову вперед, слегка скалясь. Казалось, сделай он один шаг и на его месте будет стоять дикий хищник…       — Только не говори, что они тоже следят за списками поступивших, — облик фелина потек, и перед затаившим дыхание Сяо Чжанем оказался его поникший хвост. — Да, я знаю… можешь сделать так, чтобы они ещё неделю об этом не задумывались? Потом уже будет ясно. Проверяй сама. Пожалуйста, мэймэй! Я нашёл подработку, и… и место, где жить, да. Это временно, если я не поступлю и в Цинхуа, я… вернусь. Я — не твоя мама, Цзысюань!.. Вернусь, обещаю.       Вот теперь в голосе юноши прорезались стальные нотки, и Сяо Чжань слегка отстранился от вешалок, скрываясь за шмотьем, а потому звук сброшенного вызова и последовавший глухой удар стали для него неожиданностью.       — Дерьмо собачье, — прошипел-прорычал фелин, судя по звукам, торопливо раздевающийся, а через мгновение послышался звук отворяемой двери.       — Ибо? Ты долго, — Чо Сынён стремительно ворвался в раздевалку. — На, сегодня надень рубашку, и ходу уже, ходу. С родными говорил?       — С Сюань-мэй, — отозвался названный Ибо. — Тоже думаешь, что родакам стоит сказать?       — Дело твоё, — Сынён прошёлся совсем близко от замершего и желающего провалиться сквозь пол Сяо Чжаня. — Но по мне, лучше сказать, когда точно известно станет. И, это… прости.       — Да ты-то тут причём, — фелин забавно зафыркал. — Ты бы видел лицо этого профессора, когда Хань-гэ рявкнул своё «Никакой кафедры стрип-пластики!», даже я хвост поджал, а уж тот совсем…       — Испугался? — хохотнул Сынён.       — Обосрался, — удовлетворённо проурчал Ибо, и раздался звонкий щелчок — словно по полу скакалкой ударили. Вслед за этим — смех, возня у дверей, звук их хлопка, и Сяо Чжань тихо выдохнул. Подождав ещё пару минут и дождавшись приглушенного восторженного вопля толпы, он на ватных ногах выбрался из-за вешалок и укоризненно посмотрел в потолок. Когда он имел в виду, что ему скучно, он не ожидал приступов паники и возможностей быть застуканным за подглядыванием за фелином. Нет, нет, и ещё раз — нет!       Как назло, Сюань Лу сегодня взяла выходной, и Сяо Чжань, переодевшись и выползя в общий зал, устроился за угловым столиком в одиночестве, вытаскивая заполненный набросками скетчбук. У Чжочэна была смена в соседнем ресторане и прийти тот должен был лишь к утру, Цзыи без Лу-Лу здесь не появлялась, и некому было отвлечь Сяо Чжаня от наглого зависания на мелькающих в разноцветных пятнах чёрных ушей и хвоста.       Обычная смена танцоров и певцов в «Нефрите» — по полтора часа на человека, но пока что Хайкуань не торопился добавлять их UNIQ, дав новенькому возможность привыкнуть к ритму жизни. Группой же они выходили всего два раза — на первом и на последнем часах, а вот Ибо мелькал в их выступлениях с завидной частотой. Композиция сменялась композицией, танцор сменялся певцом и снова танцорами, и перед утренним закрытием Сяо Чжань с удивлением обнаружил себя наблюдающим за методично надирающимся у стойки фелином. Его друзья из группы как-то незаметно рассосались, и теперь, когда между ним и толпой не стояли стеной четверо танцоров, к нему по очереди то и дело подкатывали волны с предложениями. Пока что юноша вежливо отклонял все, но, судя по тому, как быстро сменялись перед ним стопки с алкоголем и как того начало покачивать на барном стуле, долго это не протянется.       А ещё Сяо Чжань был уверен, что видел конкретно этого фелина. В груди вспыхнуло уже подзабытое ощущение, но полутьма вновь добавляла очков нереальности происходящему. И всё же Сяо Чжань, вероятно, ещё довольно долго бы колебался, размышляя, как правильно поступить в такой ситуации, но тут при очередном мотании головой юного кемономима занесло, и он практически упал на руки подошедшего попытать удачу. Судя по тому, как оживился мужчина, и насколько неловкими были попытки фелина оттолкнуть человека, удача была не на его стороне. Решительно выдохнув, Сяо Чжань не глядя сунул скетчбук в сумку, и, не выпуская из виду эту пару, отправился следом.       Он всё ещё продолжал верить в достоинство людей, раз позволил мужчине провести юношу до самых туалетов. Он правда надеялся, что ему не придётся вмешиваться, и мужчина просто поможет фелину справиться с последствиями неосторожного употребления алкоголя, но, когда тот, протестующе мыча, попытался оттолкнуть навалившегося на него всем весом человека, Сяо Чжань решительно шагнул в туалетную комнату, широко улыбаясь. Мужчина был почти на голову ниже Сяо Чжаня, и хоть обычно Сяо Чжань старался, показывая уважение к собеседнику, слегка склоняться, сейчас он с удовольствием расправил плечи. Скользнув взглядом по вцепившемуся в раковину до белых костяшек Ибо, он вновь глянул на мужчину и вопросительно приподнял брови:       — Спасибо, что проводили моего подопечного, дальше мы справимся сами, — препод по менеджменту всегда говорил, что от его делового тона морозом пробивает. Сейчас Сяо Чжань искренне надеялся, что это подействует.       — Подопечного? — мужчина неприятно хохотнул и неожиданно шлёпнул фелина по бедру, заставив того неловко дёрнуться. — Если тоже хочешь оприходовать его, становись в очередь — можешь подержать хвост, и я поделюсь.       Сяо Чжань сжал зубы, чувствуя, как изнутри поднимается темная волна ещё неясной злости.       — Что вам непонятно в слове «подопечный»? — холодно поинтересовался он, лихорадочно размышляя, сколько у него шансов против неизвестного противника, а, главное, зачем ему это? Всегда же предпочитал не замечать.       — Да ты так облизываешь его взглядом, что…       — Господин Сяо, — негромко позвал фелин, слегка поворачивая голову в сторону Сяо Чжаня. — Простите, я должен был сразу сказать, что жду вас.       — Всё в порядке, Бо-ди, — слегка запнувшись, отозвался Сяо Чжань, демонстративно поправляя собственный бейдж на груди со значком служащего клуба и делая шаг ближе к покачивающемуся фелину. Приобняв того за талию и ощутив, как опускается на плечо тяжёлая голова, он вопросительно уставился на замершего мужчину, чье лицо исказилось злостью.       — Я ещё поговорю с вашим управляющим, — зло выплюнул он, и, кинув опасливый взгляд на зажатый в руке Сяо Чжаня телефон, резко развернулся и вымелся из туалетов, хлопнув дверью.       — Мой герой, — совершенно пьяно хихикнул фелин, вдруг наваливаясь на Сяо Чжаня всем весом и утыкаясь холодным носом ему в шею.       — Ибо? Куда тебя отвезти? — Сяо Чжань слегка покачнулся, но тут же выпрямился, поудобнее обнимая тяжёлое тело. — Ибо!       — Д-да? В гримерке диван, — неразборчиво пробормотал тот, водя носом ему по шее, щекоча щеки пушистыми ушами и заставляя толпы мурашек разбегаться по всему телу.       — Вот те на, Сяо Чжань, — тихо присвистнул Ван Чжочэн, замерший в дверях. — Вы бы хоть в раздевалку прошли, ну не здесь же.       Игнорируя подмигивания Чжочэна, больше смахивающие на нервный тик, Сяо Чжань закатил глаза, крепче прижимая к себе ушастое недоразумение:       — Где он живёт-то?       — Так в гримерке, — вздохнул Чжочэн, подходя ближе и пытаясь поймать лениво качающийся из стороны в сторону хвост. — Ай, за что?       — За руки загребущие, — невозмутимо пояснил Сяо Чжань, возвращая загудевшую от удара ладонь на теплую талию Ибо и с удовлетворением наблюдая, как Чжочэн потирает пострадавшую руку. — То есть… он живёт в клубе?       — Да поступающий он, жить пока больше негде, вот и перебивается где придётся, — вздохнул Чжочэн и дернул плечом, обиженно отворачиваясь. — Ну и разбирайся с ним сам. Расскажешь потом, как оно, с хвостом-то?       — Он едва на ногах стоит, — сквозь зубы процедил Сяо Чжань, крепче прижимая к себе посапывающего фелина, и повернул в сторону выхода. — А тебе бы только о сексе думать.       — А ты о нем вообще не думаешь будто, — обиженно крикнул Чжочэн уже из кабинки, но был проигнорирован в лучших традициях.       Учитывая то, как Ибо всю дорогу прижимался к нему и обтирался чуть ли не всем телом, сохранять спокойствие в разуме и член в штанах и правда было затруднительно. И мало останавливали уши и хвост, которые безумно хотелось затискать, проверить, правда ли они являются одними из сильнейших эрогенных зон. Не способствовали успокоению и понимающие усмешки таксиста и вахтера, который помог ему вызвать лифт. И абсолютно не помогал сам Ибо, чей хвост безапелляционно оплел его правую ногу и, сколько бы Сяо Чжань не пытался, уложив фелина на разложенный тут же диван и стянув с него неудобный костюм, оторвать от себя наглую конечность, преуспеть в этом не пришлось.       Обессиленно выругавшись, мужчина рухнул на диван рядом и замер, когда фелин, довольно промурчав что-то, заполз на него половиной своего тела.       — Хэй, — возмутился Сяо Чжань, пытаясь сдвинуть со своего плеча голову и скинуть с бедер чужую ногу, но добился только мягкого потирания о него всем телом и щекотки от зашевелившихся черных ушей. Замерев от греха подальше и пытаясь утихомирить разошедшееся сердце и вполне однозначную реакцию тела, он уставился в потолок, мягко поглаживая фелина по спускающимся до шеи волосам. Он так и пролежал в этой позе до рассвета за окном и уснул с первыми лучами солнца, убаюканный мерным посапыванием под ухом.       Разбудил его громкий стук в дверь. Пока Сяо Чжань пытался понять, что он делает на диване и кто спит у него на плече, фелин скатился ниже и, уткнувшись куда-то подмышку, тихонько затарахтел, пустив дрожь по всему телу человека.       «Вот только возбудиться сейчас не хватало!» — мысленно простонал Сяо Чжань, слушая повторный стук в дверь — звонок в новой квартире какого-то чёрта не работал — и, осторожно выползя из-под горячего тела и коварно подсунув волнующемуся хвосту диванную подушку, отправился открывать.       То, что распахнуть дверь, не посмотрев в глазок, было ошибкой, он понял, лишь встретив носом чужой кулак. Да бля.