Детективное агентство "Анна и её духи" - 2. История третья. Опасные каникулы.

За обед удалось сесть только тогда, когда Алекс несколько раз показал всем добытую форель, которая и впрямь оказалась огромной, а Анна и Мария Тимофеевна признали, что в жизни не видели такой большой рыбы. Потом Сонечка демонстрировала своих двух миног, извивающихся в ведре. Все тоже сошлись во мнении, что миноги прекрасны и достойны всяческого восхваления. Гастон и Марта, чьи вёдра были полны форели, лосося и угрей, широко улыбались, отдавая пальму первенства малолетним рыбакам. Ужин с таким уловом обещал сегодня быть наивкуснейшим. За столом беседа касалась всё той же животрепещущей темы, дети никак не могли успокоиться. В конце концов Штольману удалось призвать их к порядку, и они по достоинству оценили сливочный суп с луком-пореем и молодым горошком, яичный рулет с овощной подливкой и крем-брюле, до которого всё младшее поколение было большим охотником. Встав из-за стола, Штольманы незамедлительно отправились на опушку рощи к развалинам церкви. Алекс и Сонечка категорически отказались оставаться дома. Белый день на дворе, рядом с ними папа, что может произойти? Штольман поразмыслил и признал их правоту. Палило со страшной силой, поэтому перед отходом Анна велела детям поплескать на себя водой и надеть головные уборы с широкими полями. Выходя за ворота, Аня хитро улыбаясь, вылила Якову за шиворот целую пригоршню воды и убежала вперёд, не дожидаясь, пока муж поймает её и отомстит за кощунственное отношение к его рубашке. Взгляд Штольмана говорил, что возмездие её настигнет позже и будет самым что ни на есть суровым. До леса дошли на удивление быстро. Даже Соня бодро шагала своими маленькими ножками, придерживая шляпу и целиком скрываясь в люпиновых стеблях. У церкви все остановились. Анна настроилась и попыталась понять, какая энергетика наполняет это место. Ничего сверхъестественного или зловещего она не чувствовала. Духи к ней не приходили, а вызывать Мари-Роз или Брюно она пока не стала — пусть пока Яков с Гастоном всё осмотрят. Юноша как раз рассказывал Штольману, как всё было той ночью, когда они встретились с чёрным человеком. Марта дополняла его рассказ. Яков внимательно осмотрел проём, из которого показался дух. Прошёл дальше, изучая землю и каменную кладку. Рассмотрел развалины самого храма. Казалось бы, ничего необычного на первый взгляд не было, и полицейские были правы, когда, прибыв сюда, не обнаружили ничего подозрительного. — Гастон, иди-ка сюда, — позвал Штольман. Юноша подошёл к нему. Яков стоял перед старой, пыльной, обитой железом дверью, которая раньше, судя по всему, вела в винный погреб монастыря. — Что ты видишь? — спросил Штольман. — Дверь. Старая, — он подёргал ручку. — Всё насквозь проржавело. — А теперь посмотри сюда, — Яков указал Гастону на петли, которые в отличии от остальной двери, ярче блестели от тёмной жидкости на них. — Её недавно смазали! — воскликнул юноша. — Да, совершенно точно! И если духи не разучились за это время быть бесплотными и проникать сквозь стены беспрепятственно, то мы имеем дело с грандиозной мистификацией! — кивнул Штольман. — Яша, посмотри, что здесь! Может быть, это важно! — позвала Аня откуда-то сбоку. Штольман подошёл к ней и склонился над камнем у самой дороги, на котором виднелись капли воска. Хм? Кто-то по ночам приходит сюда и с какой-то неясной целью проникает в монастырский погреб, зажигая свечи. И не просто проникает, а пугает местных, чтобы они сюда и носа не казали! Очень-очень любопытно! Вдруг взгляд Якова наткнулся на ещё один след с обратной стороны арки, через которую вышел пугать детей чёрный человек. Что это? Олово? Да, действительно олово! И…сурьма?! Неужели?! — Гастон, ты говорил, что пахло как будто в аду, что ты имел в виду? — быстро спросил Штольман. — Серой, огнём, раскалённым металлом, — так же быстро ответил юноша, не понимая пока, куда клонит его наставник. — Вот тебе задачка из курса химии, дорогой мой будущий полицейский. И из курса криминалистики, которую ты так тщательно изучаешь ночами, хотя и знаешь, что мы не одобряем чтение при плохом освещении! — начал Штольман, усмехнувшись, когда Гастон слегка покраснел. — В одном месте найдены следы воска, олова и сурьмы. Запах в этом месте соответствующий — печь с сильным нагревом, плавление и отштамповка. Вывод? Гастон открыл рот. — Не может быть! — протянул он, не веря, что они наткнулись на такое дело в провинциальном Подансаке. — Как видишь, может! Срочно едем к комиссару Эрве. Проверим сводки за последние месяцы и решим, что делать дальше. Штольман потерял всю летнюю расслабленность. Взгляд его перестал быть мягким. Он перебирал пальцами, анализируя всё, что узнал за эти два дня. Если Лафонтен, не боясь ни чёрта, ни Бога, пришёл сюда ночью, спасаясь от бессонницы, и узнал, что тут творится на самом деле, а потом сглупил и вместо того, чтобы сразу бежать в полицию, решил по обыкновению бросить всё в лицо преступника, то его, разумеется, тут же устранили. Слишком крупными были ставки в этой игре. — Аня, есть ли какие-нибудь намёки на потустороннее в этом месте? — на всякий случай спросил Яков. — Нет, никто из призраков ко мне не приходил, — ответила Аня. — Ко мне пришёл, — сказал вдруг Алекс. — Тут девочка. Стоит вон там и качается. На голове голубой бант, платье белое и нога в крови. — Бог ты мой! — выдохнул Штольман. Вчера Виктор Иванович сказал, что пропала дочь пекаря. Описание совпадало полностью. Голубой бант и белое платье. Срочно поехали в полицию, забыв пока про то, что они обнаружили в церкви. Поисковая группа следовала за Алексом до оврага в лесу, где и была найдена пропавшая. Нога её была сломана, девочка была без сознания, но жива. Её доставили в местную больницу, а родителям сказали, что Штольманы случайно обнаружили её в лесу. Распространять слухи о даре Ани и Алекса Яков не хотел. Но горд был сыном невероятно. И испытывал облегчение - у мальчика не было никаких болевых ощущения при контакте с духами. От этого за Аню стало тревожнее. Когда благодарности были высказаны, и все немного успокоились, Штольманы проследовали в полицейский участок. Можно было переходить к тому, что приведёт к поимке убийцы Самюэля Лафонтена и приоткроет наконец тайну монастыря бенедиктинок.