Мой маленький секрет

Вернули тетке* его только после недели тщательных обследований со всех сторон. Все то время, что он провел в больнице, принадлежавшей брату Эмили – Эмметту Сноу, ему вливали кровь под кожу, туда, где проходили обрывки вен. Теперь же, когда он пришел в себя, выяснилось, что любая другая еда почти сразу выходит там же, где и вошла, не постучавшись. А все дело было в том, что в лихорадочных попытках выжить его тело полностью перестроилось: регенирация сращивала все вместе и так, как оно перемешалось, по тому желудка, печени, почек, кишечника, части вен, сосудов и капилляров, а также куска позвоночника и таза у него первые пять дней не было, вместо них был единый кусок мяса с кожей, собранный из оставшихся клеток. Но кровь непонятным образом поступала к тканям, связь с нижними конечностями наладилась, но не совсем так, как раньше, а вернее – совсем не так. Роль костей теперь играли титановые протезы, так как мелочи вроде формы и устойчивости конструкции регенерация в критические моменты не учитывала, собирая плоть как придется. В качестве бонуса Эмили с Эмметтом еще и мускулатуру кое-как обозначили (с помощью уколов, конечно – мышцы они вернуть не могли). Не восемь кубиков, но за нормального человека сойти можно. Конечно, все это близнецы Сноу делали не от большого сердечка – весь месяц, что он был в коме и неделю реабилитации они проводили бесчисленные эксперименты, взяли у него кучу образцов тканей и получили намного больше, чем потратили. Их небольшая, но оборудованная по последнему слову техники клиника, больше похожая на лабораторию, и без того широко известная в научных кругах своими революционными открытиями и сумасшедшими, но настолько же гениальными методами исследования, в скором времени обещала потеснить SI*. И прежде чем отпустить такой лакомый кусочек в свободное плавание, Эмили с Эмметом заставили Питера научиться мимикрировать. Косить под обычного подростка, когда ты полузомби-полукиборг, да еще и Человек-паук – так себе занятие, но Пит справлялся. Сначала учился ходить. И самому надо, и близнецы свои новые протезы тестируют. Дальше пришлось учиться пить кровь, так как ничто другое долго в измененном желудке не задерживалось. Также выяснилось, что Питер теперь не спит. Не нужна ему больше такая функция, и на снотворное с транквилизаторами он реагирует ровно никак, так что нужно было часами ночью лежать и притворяться спящим. Причем притворяться правдоподобно, чтобы периодически проверяющая его медсестра верила. Потом обнаружилась еще одна проблема – его коротило. Просто иногда ни с того ни с сего шею сводило судорогой, и выглядело это так, будто робота коротнуло, пока он голову вбок наклонял. А еще подвисал, но не как раньше, когда просто задумался слишком глубоко, а полностью отключался на несколько секунд от реальности. Два последних пункта решили списать на его новый статус – немертвый. Живым его тоже назвать было сложно, особенно учитывая его внешний вид, но уж кем он точно не был, так это мертвым, по этому Эмили назвала его состояние так, не обращая внимания на брата, ворчащего о перечитавших вампирской пакости легкомысленных деви́цах. Мэй рассказали почти правду: спас девушку, подставился под пулю, после чего впал в кому от потери крови. Желудок поврежден, так что "питаться может только вот этой питательной смесью, которую мы предоставим бесплатно, как и само лечение здесь, так как семья Сноу всегда платит добром за добро и за спасение Эмили отплатит той же монетой". Мэй поверила. Она, в принципе, во что угодно готова была поверить, лишь бы ей вернули живого племянника, пока она совсем с ума не сошла. Так и отпустили, взяв обещание приходить каждые два дня, пока состояние не стабилизируется. Дома все было как обычно, только ночью наступали странности. Похоже, крыша на нервной почве у Мэй все-таки протекла, и теперь она приходила ровно в два часа в комнату племянника и стояла у его кровати, застыв на одном месте и почти не шевелясь, а потом целовала лоб, поправляла одеяло и уходила обратно. Не заметить этого Питер не мог по вполне понятным причинам: он не спал и обостренные чувства говорили о ее присутствии в комнате. Это продолжалось несколько дней, пока однажды Пит не открыл глаза. Тетя стояла в паре шагов от кровати и смотрела в его глаза не мигая. — Тетя Мэй, это крипово. — Прости, ты не спишь? Зашла посмотреть, как ты. — Улыбнулась, отмирая, Мэй. — В порядке. А ты? — И я в порядке. — Ответила она и ушла. После этого Мэй не перестала приходить к нему по ночам, но просто поправляла одеяло, целовала в лоб и сразу уходила. Больше странностей не было. А через две недели он пошел в школу.