Многосложность

Утро было, для меня, невероятным. Я проснулся, с чувством крыльев за спиной. Побежал вниз и помог Ольге Дмитриевне с завтраком. - Такой радостный. Помирились? — Ага. — Спасибо тебе. — Это вам спасибо. За Глеба. — Запомни, Лёшенька. Таким, какой он есть с тобой, ты сам его делаешь, а не я и не Виктор Васильевич. День обещал быть невероятным! Я поднялся с подносом в нашу комнату. - Лёш, дай таблетку. Умоляю. Голова раскалывается. Это что? Завтрак? Ты сам? — Нет, — я двигаю ему пару таблеток и воду, — это совместный труд. — Обожаю тебя. Ты мой спаситель. Только я минут десять полежу. А потом буду завтракать. Боюсь, даже жевать не смогу. Мозг отказывает. Таким, я Глеба ещё не видел. Смеюсь. - А кто-то, мне, пить запрещает… — Я вчера сильно перекрытый был? — Ничего не помнишь? — Всё помню. Я шучу. Иди ко мне. Заваливаюсь рядом. Глеб гладит по голове, целует в макушку. — Я так рад, что ты, снова — ты. — И я рад, — он сжимает меня своими ручищами, — ай, сломаешь. — Моя детка. Иди сверху, — хлопает меня по попе. — Ты хочешь, чтобы я руководил процессом? — Не дождёшься. Я снимаю халат, штаны. - Хочу видеть тебя полностью, снимай всё, — секунда и я голый. Ищу смазку. Выдавливаю себе на пальцы. - Нет, дай мне, — отдаю смазку ему, — поближе, детка. Развернись, нагнись. Я разворачиваюсь спиной, он лежит между моих ног. Упираюсь руками в кровать, прогибаюсь. - О, я скучал, — он входит пальцами, — бляяяя, малыш… Пальцы быстрые, сильные, умелые. Я утыкаюсь губами в его ноги. Как бы не закричать…ммм… Хочу его в себе. — Глеб, я готов…ммм… — Ещё чуть-чуть, малыш. Потерпи. Пальцы ласкают изнутри, я так давно этого ждал. Набираюсь смелости и разворачиваясь насаживаюсь, сразу на всю. Замираю, закрываю глаза. Больно чуток, но от мысли, что во мне Глеб…охуенно! — Ха, смелый, малыш… Наш секс. После всей хрени, первый. Я привстаю и сажусь снова. Корпус назад… Десять секунд и Глеб не выдерживает. Подкидывает бёдра, переворачивает меня на спину и вбивается. Грубо, жёстко. Толчки резкие, глубокие. Мой стон. Не могу терпеть. — Глеб… — я не могу сфокусировать взгляд, всё плывёт. Он наклоняется и кусает в шею, за ключицу. Я сразу кончаю. Боль, удовольствие… — Мммм, Ггглеб… — Я здесь, маленький. Бляяяя, блять… Валится на меня, такой тяжёлый. Я хочу обнять, но руки дрожат. Лежим. Дышать тяжело. Он наконец, выходит и скатывается на бок. — Мальчик мой, люблю, — целует в нос, целует укусы, — такой красивый после траха, никогда не устану любоваться. Шевелиться лень. Лежал бы так целый день. Стук в дверь. Мы прикрываемся одеялом. — Мальчики, хотела сказать, что мы с папой уехали, — его мама так и не решилась зайти. — Мам, мы поняли. Хорошего дня. — И вам. До вечера. Готовка на вас. — Ну? И чем займёмся? Глеб нависает надо мной и его глаза снова темнеют. — Если твоя голова больше не болит, то…- он смеётся и переворачивает меня на живот. — Я так и знал, что ты, самая ненасытная детка, — ржач и его член уже во мне… Часа через два, мы всё-таки решили выползти из постели и перекусить. Я даже попробовал встать, свесил ноги с кровати и …на большее меня не хватило. Тело болело, задница тоже. Кажется, даже губы занемели и распухли. Бля, такой марафон… — Лёш, вставай. Не филонь. Ты обещал помочь, эй, ты живой? — Глеб тыкает меня пальцами, проверяя и начинает щекотать. — Нет! Брось меня здесь, я не смогу двигаться, ещё дня два точно! А, ну Глеб! — Какие два дня? Мы сегодня прогуляемся по окрестностям, а завтра в Лондон, к Илье. Вечером в клуб. Тебе понравится, обещаю, — он так странно смотрит и облизывает верхнюю губу…- а после клуба, останемся у них. Ближе к вечеру двинем домой. На эти два дня планы, так что, собери силу воли и вставай. — Можно, сегодня хотя бы не пойдём, пожалуйста. Посмотрим через два дня. — Нет, нельзя. Через два дня у нас в планах, самые красивые места Кентербери. А потом моё рождение. Мама, хочет народ пригласить, отметить толпой. По мне так и нас вчетвером хватило бы. — Уговорил. Я спущусь вниз. Но не буду ничего готовить, буду твоей моральной поддержкой. — Вот я, даже боюсь представить, как ты вообще жил один? Яйца-то хоть жарить умеешь? — Неа. — Ну, приедем домой, буду учить. За каждую ошибку — ремень. За пересол — плеть. За подгоревшую корочку пирога — кнут, — он зажимает запястья и придавливает руки к кровати. — Я согласен, Глеб Викторович. — Ой, какой покладистый. Или ты будешь специально ошибаться? — Нет, что вы. Как, я смею? Я люблю вас, буду учиться хорошо, чтобы кормить только вкусной пищей. Мы смеёмся и Глеб перекатываясь, скидывает меня на пол. Нет, но вот где здравые мысли у человека? Больно же. — Прости, не рассчитал. Больно? Где, покажи, - он подлетает ко мне. — Всё, достал надо мной издеваться. Сегодня, я тобой командую. — Ага, уверен? — Да! — С полчаса потерплю. Командуй, детка. — На колени. — Ого, так сразу? - но Глеб встаёт на колени. — Может отсосёшь? — Это команда или вопрос? — он начинает опять ржать. — Ладно, пойдём готовить. А то, родители приедут, не успеем. — Хочу отсосать. Еда подождёт. Иди ко мне. — Эй, я приказываю! Ты, ползи ко мне, — я сажусь обратно на кровать. — Ты уверен? — Абсолютно! — аж руки чешутся на это посмотреть. Глеб упирается руками в пол и ползёт. Ну, выглядит так себе. Не, ему совершенно не идёт. Он смотрит на меня снизу, языком облизывает яйца, проходится по члену. Раздвигает руками мои колени шире. Я запрокидываю голову, кайф. Нет, надо смотреть. Обожаю смотреть, пока могу. А то потом, голова ничего не будет соображать. Кусает с внутренней стороны бедра. — Ай, я не разрешал! — он снова кусает и сразу заглатывает член, — ладно, можно. Мммм…. Толкает меня спиной на кровать, притягивает задницу к краю, правую ногу сгибает в колене и входит пальцами. Заглатывает член глубоко. Меня кидает в жар, я мечусь по кровати, от перевозбуждения не понимая где я… — Глеееб…дааа… Он выпускает член изо рта: — Давай, детка. Сейчас. Как у него получается? От его голоса и полученного разрешения, я сразу кончаю. Он еле успевает насадиться ртом. Сглатывает, с членом во рту. Да! — Ты живой? — садится рядом. — Всё, я опустошён. Восстановлению сегодня не подлежу. — Сейчас попробуем живительную воду, — Глеб перекидывает меня через плечо и несёт в родительскую ванную комнату. Отмывает всего. Закутывает в полотенце и усадив на стул, грозит пальцем «жди, я быстро». А мне и не хотелось никуда идти, без него. После помывки мы смотрим на часы. Капец! — Срочно одевайся и вниз! — Можно пижаму и халат? — Можно. Прогулку придётся сократить по времени. Но не надейся, прогулка состоится. Вечерком, перед сном.