Многосложность

Его рождение. Все поздравляли Глеба, а он не отходил от меня ни на шаг. Это был, я бы сказал, прощальный обед, перетекающий в ужин. Через пару дней мы уезжаем. В доме был лишь стол с закусками и вином. А вот на улице, куда Глеб категорически меня не пускал, устроили барбекю. Его папа руководил процессом. Ребрышки в изумительном соусе, отбивные. Ммм, когда эту красоту занесли в дом. Запах стоял потрясный. Ещё с утра я вручил свой подарок — парные кожаные браслеты с вставкой из серебра в виде знака бесконечности. На них, с внутренней стороны, было выжженно «I feel you in my heart» (я чувствую тебя в моём сердце). — Спасибо, малыш. — Глеб Викторович, я люблю тебя. Теперь мы в бесконечности, вдвоём, — я помог застегнуть браслет на его руке и поцеловал запястье. Когда поднял глаза, наткнулся на тёплый взгляд. Мне кажется, я никогда не видел Глеба таким…таким необыкновенно милым. Он притянул к себе и крепко обнял. — Люблю тебя, Лёш. Спасибо, что со мной. Спасибо, что ты такой сильный. Не знаю, почему говорили, что будет много народа? Мы вчетвером, соседи, Илья с Итаном и еще трое человек из студенческой жизни Глеба. Каждый пришёл с бутылкой вина. Илья, вообще с тремя. Не так уж и много человек. К вечеру было настоящее русское застолье. Ольга Дмитриевна, удивила. Приготовила селёдку под шубой. Даже мы, с Глебом, переглянулись, когда она вынесла на большой тарелке этот салат. Итан подумал, что это торт. Илья, как всегда, терпеливо рассказывал, что это такое. Было смешно. В итоге, Итан умолял дать рецепт этого рыбно-овощного торта у Ольги Дмитриевны, чтобы удивлять мужа. — Хорошо, милый. Обязательно получишь рецепт и бонусом маленький секретик, чтобы твой Илья мозг отъел. — Моссг? Он там тожье еъесть? Все, кто понял о чём речь, повалились от хохота. А Илья, сквозь слёзы, взял на себя объяснения. Глеб постоянно целовал мой лоб. — Отстань. Нет у меня темпы. Я же чувствую. Лучше, чай с лимоном сделай. — Хорошо. Я быстро. — Как себя чувствуешь? — пока Глеб отошёл, Ольга Дмитриевна решила уточнить, всё ли со мной в порядке. — Спасибо. Глеб не отходит, присматривает за мной. — Отлично справляется. — Ага. — Лёшенька, я так рада, что ты поправился. Знаешь, хотела тебе сказать… — Вот, держи, чай. — Спасибо. — Ладно, потом договорим. — О чём? — А, да так. Секрет. Не для твоих ушей, дорогой. — О чем это она? — Глеб спрашивает, когда его мама отходит. — Она не успела ничего сказать. Ты спугнул. — Странно… — Почему? — Да ладно, забей. Ещё что-нибудь положить? — Нет. Хватит в меня еду пихать. — Ты же два дня ничего не ел. — Слушай, перестань. Глеб, ну правда. Я сыт. — А торт? — Для торта я оставил место. Не волнуйся. — Мама сделала мой любимый. Брауни с творогом и вишней. Обожаю. — Глеб Викторович, ты любишь сладкое? — Только в родительском доме. — Я удивлён. А как же правильное питание? — Ты же в курсе, что Маруся постоянно делает пироги. Думаешь, для кого? — Для меня. — Да, ты прав, — смеётся и целует в висок, — всё, только для тебя. Его зовёт кто-то из гостей. А я сидя в кресле у камина, наблюдаю за ним. Красивый, сильный, со светящимися глазами. Родной. Самый лучший. Когда встречается со мной взглядом подмигивает и улыбается. Смешинки в глазах только для меня. Моя бесконечность. Моя жизнь. Мой мир. Люблю тебя, моё сердце. Ночью, проснулся и долго смотрел на Глеба. Как он говорил? Залипает? Вот и я залип. Провёл пальцем по губам. Мои. Дотянулся и поцеловал. — Ага, я знал, что будешь наблюдать, — меня обхватывают сильные руки и прижимают, — спи, малыш. Завтра день сборов. — Спокойной ночи, Глеб Викторович. — Спокойной, родной. Проснулись рано. Много времени ушло на сбор вещей. А после обеда, Глеб решил прогуляться. Мы поехали побродить по городу. — Программа будет сокращённой. Хотел показать тебе больше, но в другой раз, значит. Так, жилет шерстяной на тебе? — Да. — Не забудь шарф. — Глеб, если будет жарко, это тоже плохо. — Не будет. Там ветер сильный. — Аааа… — Варежки я взял. Так, что-то ещё хотел… — Глеб, прекрати. Мне тепло будет. — Хорошо. Часик погуляем, потом в бар или кафе зайдём. И снова часик на улице. — Всё. Прекрати. Я уже здоров, — ведёт себя, прям, как мама моя… — Как скажешь. Ладно, поехали. Первым делом посмотрели Кентерберийский собор. Как только представляешь, сколько же ему лет, голова идёт кругом. Какая истории здесь творилась. Какие личности в его стенах бывали… Просто, удовольствие от красоты собора и его величия. Почти рядом с собором, посмотрели Аббатство Св. Августина. Мне вспомнились руины из моего сна. Я фоткал не переставая. Это история. Это наследие. И я сейчас часть этого. Глеб, как и обещал, завёл меня погреться, хотя я был против. Он заказал что-то из еды себе, а я сопротивлялся до последнего. Взял только чай и английские вкусные булочки с клубничным джемом. Мы сидели около окна, наблюдали за проходящими людьми и болтали. Глеб говорил какие планы на завтра, что самолёт в ночь. А я думал о том, что мне грустно расставаться с таким прекрасным городом. Я пытался в памяти всё записать, чтобы вспоминать самое прекрасное время в моей жизни. Время, подаренное мне Глебом. Мы ещё пару часов побродили. Запечатлели мир вокруг и себя в этом мире. - Домой, малыш? — Ага. — Мама уже звонила, спрашивала долго мы ещё. Поехали. Дома нас ждал вкусный ужин. Оказывается, я действительно проголодался. Виктор Васильевич позвал Глеба к камину поговорить о делах. А мы с Ольгой Дмитриевной остались на кухне, я помогал мыть посуду. - Лёшенька, хотела тебе сказать…знай, что ты для меня, как сын. Я очень люблю тебя. Очень хочу, чтобы вы с Глебом были счастливы. Проследи, чтобы он чаще звонил. А то теряется на долгое время. А мы с отцом скучаем. — Обещаю, прослежу. И…спасибо вам за тёплый приём. — А как же по-другому, к родным людям? Хочешь, сам звони. В любое время. По любому вопросу. Совет, ответ или просто разговор. Слышишь? — Да. Спасибо. Она обняла меня, прижалась и гладила по спине. А я вдыхал запах её волос и мне было очень приятно. Уютно. Так же, как с мамой. - Эй, чего это вы тут? Секретничаете? — Да. Нам можно. — Да я не против, — Глеб смотрит на меня и улыбается, — пошли спать? — Да, мальчики, идите. Отдыхайте. После душа меня совсем разморило. Я лежал не двигаясь, смотрел в потолок и думал, что это комната, стала нашей. Нашей. Здесь столько переживаний было, моих терзаний, дум. И столько приятных минут наедине с Глебом. Дверь открывается и заходит он. Мокрые волосы и халат, как оказалось на голое тело. Прикрыл дверь и смотрит на меня. Снимает халат. Я скольжу взглядом по сильной груди, по животу. Глеб ласкает себя и медленно подходит. Моё разморённое состояние перерастает в возбуждение. Я стягиваю верх пижамы. Глеб уже на кровати, рядом. - Помочь, детка? Приподнимаю бёдра и он снимает штаны. - Так лучше, малыш. Люблю тебя видеть. Ты такой трогательный и милый. Такой покорный. На всё готовый. Поцелуй. Горячий, сводящий с ума. Руки за запястья прижаты над головой к кровати. Колено Глеба раздвигает мои ноги и вторая рука скользит по члену, сжимает яйца. Ммм… - Давай, поработай ротиком. Его пальцы во рту. Я сосу, облизываю. Не отвожу взгляда от темных глаз. Моих губ касаются губы Глеба. Сминают, требуют большего. А пальцы входят в задницу. Ммм… Хочу так, хочу быть распятым под ним. Сделаю всё, о чём он попросит. Всё, чтобы ему было приятно. Всё. — Ох, маленький. Мой сладкий мальчик, — Глеб закидывает мои ноги себе на плечи и его член во мне, — какой же ты… Тело накрывает волной наслаждения. Настолько хорошо, что кружится голова. Он вбивает меня в кровать. Вырывает стон. Нельзя, внизу родители. - Тише, тише… Глеб переворачивает меня и снова входит. Трахает жестко. Его ладонь закрывает мой рот. Укус в плечо. Вторая рука сжимает шею. Суука…я кончаю. Лицо пылает огнём, мир на секунду перестаёт существовать. Слышу знакомое «бляяя...», меня отпускают сильные руки и мы заваливаемся на кровать. Глеб лежит сзади, на мне. Волны тепла ещё заставляют моё тело подрагивать. Он скатывается с меня. Всё, мир снова вернулся. — Я сейчас полотенце принесу, оботру тебя. — Не, я лучше в душ. Хотя…да, пусть будет полотенце . Не смогу вниз спуститься. — Устал что-ли? — Ага. Ты можешь укатать меня до бессилия. Мы тихо смеёмся и Глеб, накидывая халат, идёт вниз. Через несколько минут тихо входит. Сгоняет с кровати. Перестилает простыни и начинает меня обтирать. — Чистый. Он так смотрит, что у меня опять стояк. — Глеб, что ты творишь со мной? Горячие руки сжимают соски. Спускаются вниз, разводят ноги в стороны и рот насаживается на мой член. О, как я люблю минет от Глеба Викторовича. Он творит такое с моим организмом… Ммм… Прикусываю большой палец, как бы не заорать… — Ну, так-то лучше. Чистота не нарушена, — он сглатывает, когда я кончаю. Вылизывает до блеска мой член и поднимаясь, прочерчивает дорожку языком, вверх до моих губ. Целует глубоко. Я задыхаюсь под его напором. Обхватываю его руками. Не хочу отпускать, ни на сантиметр, ни на секунду. — А теперь баиньки. Иди ко мне. Прижимаюсь к горячему телу. Укладываю голову на его плече. Мне охуенно. Любовь творит чудеса с моей жизнью. Глеб творит чудеса. Хочу, чтобы это длилось вечно.