***
Аннели схватила ручку сумки и выскочила из дома за Пеппер. — Эй, а дверь? — крикнул Старк ей вслед. Не успел он подойти к двери, как она с громким хлопком закрылась. — Мы скоро! — донесся приглушенный голос Пеппер через приоткрытое окно. — Проказница! Старк громко цыкнул и потрепал по кудрявым волосам вставшего рядом Питера. — Пошли украшать дом, парень. — Пойдёмте. Аннели вышагивала по городу, любуясь всевозможными украшениями. Все вокруг было таким ярким и блестящим, что в глазах немного рябило. Гирлянды то часто мигали, то плавно меняли цвета. Почти у каждого здания расположился толстый дед, именуемый Санта Клаусом, с белесой бородой, красным колпаком и такого же цвета шубой с сапогами. Мимо прошла группа людей, наряженных в самые разные костюмы. Аннели даже показалось, что она увидела двух мальчишек, переодетых в Человека-паука и Железного человека. Они о чем-то спорили, но Аннели не стала вдаваться в подробности, когда услышала альтер-эго Стива Роджерса. Повсюду стоял такой гвалт, что расслышать нежные, звонкие голоса, доносящиеся из толпы, было почти невозможно. Аннели пробежалась глазами по улице и увидела детей разных возрастов, сгруппировавшихся в один большой хор. Они выглядели, как маленькие ангелочки. Аннели напрягла слух, чтобы разобрать слова:Silent night, holy night
All is calm, and all is bright
Round yon Virgin Mother and Child
Holy infant so tender and mild
Sleep in heavenly peace
Sleep in heavenly peace
— Silent night, holy night, — неосознанно повторила Аннели. — Пеппер, а что это за песня? Поттс сначала взглянула на свою подопечную, потом пробежалась взглядом по толпе и, наконец, нашла глазами детский хор. Улыбка растянулась на ее лице, и Пеппер повернулась к Аннели: — «Silent night» — рождественский гимн. На улицах в Сочельник очень часто можно встретить хор, поющий подобные песни, — объяснила она и зацепилась взглядом за вывеску магазина. — Пойдем, нужно купить сладости. Аннели послушно свернула за ней, заходя в заполненный магазинчик со сладостями. Легкий звон колокольчиков и хлопок закрывающейся двери. Пряности были самые разные! От соленой карамели до шоколадных Санта Клаусов в оленьей упряжке. Прилавки были украшены в одном стиле — Рождественском. Красно-белые завитки обрамляли края застекленных полок. На дальней стене, за кассой, висели две небольшие картины. Вот краснощекий Санта с мешком наперевес раздает детям подарки, а другой — дарит мальчику в зеленой курточке и тёмных штанишках леденец в форме буквы «J». — В Асгарде тоже поют песни, — продолжила начатый разговор Аннели, приложив пальцы к застекленной полке. Уже привычная повязка на руке неприятно стиснула ладонь, натирая кожу шершавыми бинтами. — Бродячие музыканты очень часто устраивают шумные концерты. Они пользуются большой популярностью среди простых асов, — она взяла бумажный пакет и подошла к стенду с мармеладом. Пеппер отправилась за ней. — Обычно происхождение этих музыкантов относится к миру Альвов или Ванов. Асгард — золотая жила девяти миров, вот туда все и тянутся. Аннели набрала мармелад и, шурша, закрутила верх пакета в трубочку, чтобы не рассыпать содержимое. — Наверное, они очень красиво поют, — предположила Пеппер и указала пальцем на карамельные конфеты. Аннели кивнула и взяла еще один пакет. — Наверное, — согласилась она, сгребая конфетки металлической лопаткой. — А ты сама не слышала? — удивилась Пеппер. — Локи не выпускал меня в город. На балах и празднествах золотого чертога поют совсем другие певцы, — ответила Аннели, вновь скрутив трубочку. — Этого же хватит? — Вполне. Остались только леденцы. Только через десять минут им удалось выйти из магазина: пришлось отстоять приличную очередь. — Нужно купить утку и овощи. Еще нужны орехи, сухофрукты и цукаты, чтобы сделать фруктовый кекс, — напомнила Пеппер скорее самой себе, нежели Аннели. — Какао? — Точно. Еще какао. Молоко и яйца для Эгг-нога есть. И нужны фрукты, ягоды и соки для пунша, — Пеппер подняла левую руку, и рукав блузки слегка отпустился, демонстрируя золотые наручные часы. — Полпервого. Как думаешь, успеем за два часа? — За полтора, — улыбнувшись, ответила Аннели и сложила бумажные пакеты со сладостями в сумку.***
Перед крыльцом виллы под наклоном стояли огромные сани, обтянутые гирляндой, с упитанным и смеющимся Санта Клаусом, управляющимся с оленьей упряжкой. К слову о ней, шестеро гордых юнцов с не таким большими рогами, как у взрослых особей, застыли в бегущей позе. Освещением всего пространства перед домом служили яркие огоньки на проволоке, украшающие весь дом снаружи. С козырька крыльца свисали небольшие механические ангелы. Они бесшумно махали крылышками, приятно удивляя своим очарованием. На двери висел небольшой рождественский венок. — Когда они только успели? — на выдохе произнесла Пеппер. Но для Аннели не было ничего удивительного. — Уроки магии для Питера не прошли даром, — сказала она, перенося вес на одну ногу. Они пришли домой ближе к двум часам. Нужно отдать Аннели должное: время она отсчитала с ювелирной точностью. Пока Пеппер искала ключ, Аннели нашла себе опору под плечо в виде дверного косяка. Наконец, когда Поттс с ликующим выражением лица выудила из сумки ключ, вдоволь прошуршав бумажными пакетами, и поднесла руку к форменной дырке в двери, Аннели провела по воздуху пальцами, и в этот самый момент прозвучал щелчок — дверь открылась сама. Почти сама. Пеппер насупилась и подняла растерянно-обиженный взгляд на Аннели. Та пожала плечами — мол «я тут ни при чем», и, снимая с плеч сумку, зашла в дом. Пеппер оставалось только тяжело вздохнуть, пробурчать что-то вроде: «За столько лет я уже должна была привыкнуть к этой нормальной ненормальности» — и последовать за Аннели, плотно закрыв за собой дверь. Внутри, казалось, было еще красивее. Рождественские венки из ели с белыми свечками, — на каждом по четыре штуки, — висели на стене справ и слева, разграниченные ровными визуальными рамками. Примечательно в них было то, что с виду настоящие свечки не позволяли темноте сомкнуться в прихожей, излучая теплый свет. Пеппер повесила пальто на вешалку и сняла двухметровый шарф с шеи. Она села на маленький диван, разместившийся справа от вешалки, и пальцами и обхватила собачку замка, расстегивая кожаные сапоги. Стянув первый, поджала, разжала пальцы ноги и почувствовала, как теплый воздух обхватывает замерзшую ступню. То же самое она сделала и со вторым сапогом. Аккуратно поставив их рядом с тремя парами обуви, Пеппер пальцами подхватила лямку сумки и поднялась с дивана. Она прошла дальше, поднимаясь по лестнице, перила которой покрывала искусственная еловая ветвь, обмотанная светящейся гирляндой, а на пластиковые хвоинки были привязаны красные бантики и вполне себе настоящие шишки (где они только их достали?). Пеппер не удержалась и провела рукой по ветви, чувствуя, как хвоинки, словно маленькие, тупые иглы, приятно покалывают руку. Наконец, Поттс дошла до гостиной. Первое, что она увидела, были далеко не украшения. Тут и там снующая Аннели что-то с детским восторгом говорила и говорила, не переставая. Откуда вдруг столько энергии? — Сколько зеленого и красного! — восхищалась Аннели, подбегая к каждой гирлянде и фигурке. — А зачем эти красивые чулки на камине? — тонкий розовый палец, чуть выгнутый в обратную сторону в фаланге, ногтем смотрел в электрический камин, имитирующий огонь. Пеппер снисходительно ей улыбнулась. — Когда Санта Клаус спускается в дом через дымоход, он кладет подарки в чулки. У камина их вешают, чтобы ему было удобней и быстрей, — объяснила она. — А во сколько приходит этот ваш Санта Клаус? Это, конечно, мое первое Рождество, но этого чудака я еще не видела, хотя я живу на Земле уже несколько лет, — уточнила Аннели и уставилась на смеющиеся лица. — Я сказала что-то смешное? — Санта Клаус выдумка для детей, — Питер кивнул в сторону чулков, — а это просто традиция. Как ты умудрилась избежать этой информации в интернете? Аннели насупилась и встала в позу «руки в боки». — Странные вы, Мидгардцы. Столько чепухи выдумали. Уже не разберешься, где правда, а где «детские сказки», — ответила на это она и осмотрела гостиную еще одним, но уже придирчивым взглядом. Ни одна поверхность в гостиной не осталась пустующей. Пол был застелен махровым ковром с картинкой классического Санты. На полках стояли различные фигурки ангелов, оленей, тех же снеговиков, подарков и прочей атрибутикой Рождества. Несколько белоснежных ангелов свисали с люстры. Частые рождественские венки вместо ламп освещали комнату. Камин укрывала еще одна еловая ветвь с красными бантиками и шишками, на хвоинки которой привязывалась золотистая нить с чулком на конце. Не считая коробок, которыми была завалена сравнительно небольшая часть гостиной, все выглядело довольно милым и завораживающим, можно даже сказать уютным. Пеппер бегло осмотрела гостиную на наличие омелы и облегченно выдохнула, когда не обнаружила ее. К счастью, Старк внял ее уговорам. Пеппер улыбнулась. — Сгодится. Хорошо поработали, — сказала Аннели, вызвав недовольный выдох у Старка. — Эй, не борзей! Мы вообще-то два часа на это угробили! Мы заслужили более высокую оценку, — воскликнул он и от злости бросил венок, который держал в руке. Видимо он собирался его повесить, докончив тем самым украшение гостиной. — Все просто прекрасно, но, где елка? — ответила Аннели, усмехнувшись. Чего у нее не отнять, так это постоянное развлечение «выведи кого-нибудь из себя своим поведением». — Ждали только вас. Мы планировали наряжать елку вместе, — натянутым голосом ответил Питер. — Значит, вы молодцы, — заключила Аннели и, откланявшись, прошмыгнула на кухню. — Все-таки елку вы могли и сами поставить, — через несколько секунд заявила Пеппер, уже более внимательным взглядом осматривая гостиную. — Мисс Поттс! — возмутился Питер. — И ты туда же? — одновременно с ним саркастично выдал Старк и поднял с пола венок. — А нарядили бы вместе, — не обращая на них внимания, продолжила Пеппер. — Нам ведь с Аннели столько всего надо приготовить. Она наигранно цыкнула и обворожительно улыбнулась Тони и Питеру, а затем грациозно удалилась из комнаты. — Все им не то! — пробурчал Тони. Через секунду венок оказался на своем месте, заменяя обычную лампу. Старк убедился, что все свечки-фонарики горят, и развернулся к Питеру. — А теперь — то, — ответил Питер, глядя на этот самый венок. — Пошли елку ставить, а то загрызут, и глазом не успеешь моргнуть, — похлопав Паркера по плечу, сказал Тони и пошел к самой большой коробке.***
Аннели нарезала огурцы, картофель и помидоры. После она подошла к двери и открыла ее, даже не взглянув на Пеппер, уже привыкшую к маленьким странностям девчонки. Аннели разложила нарезанные овощи на подносе возле приготовленной для духовки утки. Благодаря добросовестным урокам Пеппер, Аннели готовила достаточно быстро и вкусно. Несколько минут и птица в духовке уже нагревается. — Почему они нас не зовут? — спросила Аннели. Поттс услышала, как скрипнули ножки стула, слегка проехавшиеся по полу. Пеппер оторвалась от помешивания почти готового безалкогольного пунша и повернулась к Аннели. Та ожидаемо сидела на стуле, прижавшись грудью к его спинке и сложив на ней же руки. Изумрудный фартук лежал на соседнем стуле. Похоже, она скинула его перед тем, как сесть. Ее стеклянные глаза, бусинки зеленого цвета, нацелились в открытый дверной проем, точно глядя сквозь стены. — Они уже должны были поставить елку и позвать нас, — ее подбородок упал на кисти рук, сложенных на спинке стула. Пеппер подошла к крану, провернула ручку и тщательно вымыла руки. Она взяла с крючка полотенце. — Возможно, мальчики решили нас не отвлекать и украсить оставшиеся места в доме, — говорила она, уставившись туда же, куда и Аннели, и вытерла руки о полотенце. — Всё-таки он большой, — Пеппер сложила ткань вдвое и кинула ее на столешницу. Она вновь повернулась к Аннели, оперевшись бедрами о всю ту же столешницу, и скрестила руки на груди. — Не переживай, дорогая, — улыбнувшись, сказала она, — они про нас не забудут, — Аннели перевела глаза на Пеппер, и та вдруг добавила: — Но если ты все еще беспокоишься, то мы можем сами сходить к ним. У тебя утка в духовке. Прождешь не меньше часа. У меня — тесто на фруктовый кекс все еще поднимается. Пунш и эгг-ног готовы, какао — не проблема. — Что ты имеешь в виду? — Пеппер, кажется, померещилось, что черные зрачки сквозь подозрительный прищур лисьих глаз опасно заискрились, словно на мгновение — всего на мгновение, — объятые пламенем. — Ты не взаперти, Аннели. Помни об этом, — мягкий, успокаивающий тон. Но он, кажется, не сработал. — Я знаю, — сквозь сжатые челюсти прошипела Аннели с уязвленным видом, будто ее поймали за чем-то, чего видеть были не должны. — Тогда сходи к ним и напомни о себе, — невозмутимо ответила Пеппер и отвернулась к пуншу. Аннели застыла. Кулаки непроизвольно разжались, а весь враждебный настрой в миг куда-то улетучился. Она потянулась рукой к фартуку, но одернула себя. Аннели тут же поднялась со своего места и вышла за дверь. Пеппер улыбнулась. Уже через десять минут они все вместе украшали елку бело-красными шарами и ангелами. Потом они обмотали ее гирляндой с фонариками. Аннели любовалась елкой, сложив ладони в замок и прижав их к груди. — Аннели, — позвал ее Питер. — Да? — она повернулась к нему, с трудом отрывая взгляд от деревца. Тот протягивал ей большую красную звезду. Аннели выгнула правую бровь в немом вопросе. — Уже и звезды с неба для меня достаёшь? — вдруг выдала она с хитрой улыбкой. Локоть Пеппер болезненно вкололся в бок: — Ай! — Это твое первое Рождество. Поэтому право повесить звезду на елку достается тебе, — продолжил Питер, довольно убедительно сделав вид, что ничего не заметил. Старку показалось, что в изумрудных глазах его подопечной блеснули искорки. — Спасибо, — через пару секунд ответила она, забирая из рук друга звезду. Было тепло от такой заботы и внимания. Даже горячо — можно обжечься. Так жарко, что хотелось уйти. Ей казалось это невыносимым. Все глаза направлены в ее сторону. Это… смущало? Аннели занесла ногу для шага и наступила на воздух, потом еще один шаг и следующий, и еще пару. Она ступала по невидимой лестнице, поднимаясь к вершине елки, так, чтобы можно было дотянуться до кончика и одновременно с этим не удариться головой о потолок. Звезда с трудом налезла на ветку, но это того стоило. Аннели спрыгнула с лестницы, бесшумно приземлившись на ноги, и взглянула на все это со стороны. Она не стала скрывать и улыбку, напротив — растянула ее до ушей. Старк прошел мимо нее, на ходу взлохматив черные волосы ладонью. Дружелюбный взгляд тут же ушел с ее лица. Аннели исподлобья посмотрела на Тони, но промолчала. — Что ж, Питер, пошли отдыхать, — позвал Старк, плюхаясь на диван.***
Рождество до краев наполнило огромный дом Старка, сбивая с ног радушием и весельем. Кажется, что даже сквозь шум неспокойного моря был слышен звон колокольчиков саней Санты. Как бы ни старалась Аннели, а она этого делать совершенно не хотела, развидеть в глазах полюбившихся ей мидгардцев задорный блеск, тот все равно оставался на прежнем месте, еще пуще разгораясь. Питер помогал Пеппер накрывать на стол, аккуратно перенося тарелки, словно боялся уронить, что было весьма забавным зрелищем, поскольку молодой человек явно опасался разбить что-то ценное и дорогое, а учитывая его способности, которыми он запросто мог воспользоваться при неожиданно случившемся казусе, его опасения и вовсе казались потешными для наблюдателя, коим была сама Аннели. Тем не менее, юное лицо украшала добрая улыбка и дерзкий (не чрезмерно, поскольку Питер все еще Питер — приветливый и скромный парень из Куинса) юношеский взгляд. Старк же, беседуя со своей любимицей, искусственным интеллектом, — П. Я. Т. Н. И. Ц. А., выбирал плейлист с новогодней музыкой, которая, хотелось бы заметить, пестрила разнообразием, хоть и основывалась на общих чертах. Он задумчиво потирал колючий подбородок правой рукой, в то время как левая уперлась в бок у основания бедра. Аннели с присущим ей пристальным взглядом всматривалась в их лица, запоминая до мельчайших подробностей. Она прикрыла глаза, закрывая глубокие зеленые изумруды розоватыми веками с трепыхающимися темными ресницами, концентрируясь на дыхании, которое тут же стало замедляться, становясь бесшумным для всех, кроме Аннели, что слышала каждый свой вздох и выдох. Она чувствовала, как вновь и вновь опускается грудная клетка, по новой набирая в легкие необходимый для жизни воздух, как тихо бьется ее сердце, что гоняло кровь по организму, и как из ушей постепенно пропадает звук внешнего мира. Глаза открылись. Зрачки сузились до маленьких точек, почти незаметных в зеленом сиянии, исходившем от ее глаз, подобно свету из уличного фонаря, по ошибке включенного днем. Аннели подняла руки на уровень груди и сложила кисти друг на друга ладонями вверх. Их тут же обвил, подобно змеям, дым, образуя плотный серый купол над сложенными руками, вертясь вокруг своей оси до тех пор, пока не рассеялся окончательно. Аннели опустила свой вмиг потускневший, но не утративший своей природной красоты, взгляд на руки и увидела, подобие снежного шара, в котором суетились точные маленькие копии Питера, Тони и Пеппер, бегавшие по комнате в, как это происходило сейчас. Золотистую подставку шара украшала граненная белая подпись «Семья». Почему именно это слово? Аннели задала этот вопрос самой себе несколько раз, но так и не смогла дать ответа. Она ласково провела розовыми пальчиками по стеклу и прижала его груди, боясь, что кто-то увидит и разоблачит ее настоящие мысли и чувства. Какой в этом смысл? Никакого. Она скрыла шар ото всех магией, кроме себя, и поставила его на журнальный столик так, чтобы не видеть подпись. Странный жест, но почему-то необходимый. Она отошла от него и села за стол. Тут, весьма неожиданно, Пеппер, несшая вазу с красными тюльпанами, по одной, только ей известной причине, поставила ее на журнальный столик прямо возле шара, а затем немного пододвинула, совершенно случайно разворачивая этим действием шар. Подпись «Семья» с неким осуждением — хотя, казалось бы, простое слово не может как-либо смотреть, а тем более с осуждением, — поглядывало на хозяйку сего предмета. Ей сделалось немного совестно, и, честно говоря, она сама не поняла почему, но, тем не менее, на душе потеплело, и где-то в уголке сердца заиграла новыми красками надежда. «Семья». Как много в этом слове. И как мало в нем букв. Аннели, кажется, только сейчас поняла, что живет. Действительно живет. И она сделала вдох, а потом выдох. А потом снова и снова, точно не могла дышать до этого момента. Но сначала душа вовсе не пела от счастья, она сковывалась страхом. Таким холодным и пугающим. Она совершенно точно сойдет с ума, если все потеряет. И в этом «все» было столько воспоминаний и всего одно слово «семья». Но постепенно на место страха приходила та самая надежда на лучшее. Локи был ее семьей, и, хоть Аннели никогда в этом не признается, она все еще скорбит: сердце сжимается от разлуки с отцом, которому она не дорога. Надежда вселяла в нее уверенность: «Сейчас все получится!», — а страх тихо шептал на ухо мерзким скрипучим голосом: «Они умрут через лет пятьдесят, а у тебя целая вечность. Это тебя убьет». — Уж лучше краткий миг, чем целая вечность в одиночестве, — одними губами произнесла Аннели так, что даже Питер с его усиленным слухом ничего не услышал. Нежный взгляд обвел комнату, заглядывая в каждое лицо, а на бледно-розовых губах заиграла улыбка. — Часики тикают, — вдруг сказала она, обращая все внимание на себя. — Скоро начнется праздничный ужин. — Да, ты права. Помоги-ка нам накрыть стол, — ответила Пеппер, взглянув на наручные часы. Аннели поднялась со своего места и отправилась на кухню. Уже через полчаса они все вместе сидели за столом, держась за руки, пока Пеппер читала молитву. Когда она закончила, все тут же, словно по команде, взяли вилки в руки и принялись накладывать еду. — Питер, ты будешь эгг-ног? Он безалкогольный, — спросила Пеппер, стягивая с вилки кусочек мяса запеченной утки. — Я уже налил себе пунш, спасибо, — ответил он, поднимая свой стакан, как бы доказывая честность своих слов. — Милая, оставь ты алкоголь хотя бы в пунше, было бы не так грустно. А то сижу слишком трезвым для праздника. Непривычно, — недовольно пробурчал Старк, отодвигая напиток подальше. — А тебе лишь бы выпить, — сказала Аннели, накладывая себе треугольный кусок фруктового кекса. — Кто-то еще слишком мал, чтобы меня, Тони Старка, учить таким вещам, — он указал на себя пальцем, точно выражая свою важность. Аннели незаметно провела пальцем, посылая сноп искр в сторону отодвинутого Старком стакана, который тут же взлетел и свернул к Тони. Но, к всеобщему удивлению, тот, не моргнув и глазом, словил напиток рукой и отпил из него им же раскритикованный пунш. — Прекрати пуляться предметами, — с нахальной ухмылкой сказал Тони. — Фигляр, — фыркнула девчонка. — Тебе действительно нужно выпить, иначе все мои попытки что-то в тебя бросить, обречены на провал, — заключила Аннели и оперлась руками о стол, закусив губу в задумчивости. Ее взгляд случайным образом упал на снежный шар и белую подпись «Семья». Питер, как ни старался подавить смех, улыбка все равно проскальзывала на его лице. — Аннели, я думаю… — начала Пеппер, но девица ее перебила, подняв свой стакан с пуншем. — Надеюсь, господа, ваши кубки наполнены, поскольку я собираюсь произнести тост. Не упустите момент, ибо я отказываюсь это повторять! — заявила она, опустив свой стакан на уровень груди. Она неосознанно закусила губу, прикрыла на секунду глаза, собираясь с силами, еще раз взглянула на белые буквы, выстроившиеся в поистине драгоценное слово, и позволила словам неуправляемым потоком вытекать из ее рта: — Знаете, у меня был паршивый год, не лучше, чем остальные, но есть одно большое «НО». Во-первых, Тони Старк. Я сейчас скажу безумную вещь, но, Суртур тебя дери, ты мне нравишься. Если бы я могла выбрать отца… — она запнулась, точно смущаясь своих слов, — в общем, ты понял. Во-вторых, Пеппер Поттс. Не обольщайся, я не считаю тебя моей матерью. Знаю, прозвучало несколько грубо. Прости. Может, если бы мне было с чем сравнивать… Ты для меня — ангел справедливости, милосердия и бескорыстия. Я боготворю тебя… Ужас, так сложно говорить подобную правду! — неожиданно воскликнула она, отведя глаза в сторону. — Ты мне сильно нравишься. В-третьих, — она отсалютовала стаканом другу, — Питер Паркер. О, это такой кадр! Где-то слышала это выражение, звучит хорошо, верно? — шепнула она восторженно. — Единственный человек, который увидел меня таким же человеком, каким и видел всех остальных: со своими тараканами и задатками героя, кои были и есть во всех нас. Мне не приходилось доказывать: я умею творить добро. Я ценю это. Ты стал для меня многим. Прискорбно, что не все люди и асы такие, как ты. В-четвертых, как же не выпить за себя? Я прекрасна и индивидуальна. Вам не найти меня умней и самовлюбленней. За нас! — произнесла она и выпила весь свой пунш одним глотком. Она села на свое место, довольная произведенным впечатлением воткнула вилку в утку и с помощью ножа помогла отцепить себе кусочек мяса. Питер очнулся первым и с присущей ему быстротой действий опрокинул в себя напиток, одним глотком выпив все содержимое. Аннели, придерживая стакан тремя пальцами, слегка покачивала его и не сводила с Питера странно печальных глаз. За ним повторили Пеппер и Тони. — Достойный конец для Рождества, — прокомментировал Старк, напускно поморщившись от невкусного, по его мнению, пунша. — Это очень мило, — улыбаясь, как впрочем, и всегда в такие моменты, сказала Пеппер. — Не говори это, иначе весь ужин чудесным образом окажется на полу. До ванны добежать я не успею, — фыркнула Аннели, чувствуя себя явно не в своей тарелке. — М-да, таких откровений мы еще долго не дождемся, — с высоко поднятыми бровями заявил Питер, ковыряя вилкой мясо утки. — Я на это надеюсь, — выдохнула Аннели и в нахлынувшем на нее смущении налила себя еще стакан пунша, тут же опрокинув его в себя. — Тут и вина не надо. Язык сам по себе развязывается, — тише добавила она с намерением, что ее никто не услышит, но тихий смешок парня говорил об обратном. — Хей, кто готовил кекс? — воскликнул Старк, чавкнув. — На вкус волшебно. Попытка сменить тему засчитана. — На то я и колдунья, что все мои дары выходят волшебными, — гордо сказала Аннели, сидя на стуле в довольно расслабленном положении — больше по диагонали, чем прямо, и с закинутой ногой на ногу. В ее пальцах медленно раскачивалась вилка с насаженным на нее картофелем. Она подняла ее и зубами сцепила масляной кусочек с зубцов. Розовые губы блестели от жира. И Аннели, больше инстинктивно, облизнулась. Паркер в происходящем на данный момент разговоре отметил прическу Пеппер, на что та радостно улыбнулась — эта женщина, по небезосновательным суждениям Аннели, способна улыбкой передать весь спектр эмоций, — и дружелюбно уколола Старка: «Вот как надо делать комплименты!». Аннели наблюдала за тем, как с неким возмущением он смотрит на Питера, от чего по лицу парня поползли почти незаметные красные пятна. Затем Старк резко сменил выражение лица на более доброжелательное и подмигнул Паркеру. Тот сразу же выдохнул, поняв, что Тони лишь пошутил над ним. Аннели похлопала его по плечу в знак поддержки и вследствие беззвучного хохота. Рождество — семейный праздник.***
На следующее утро Аннели, впорхнувшая в комнату, с искорками в глазах улыбнулась Старку и Пеппер. Вслед за ней вошел сонный Питер. Широко зевнув, он поприветствовал пару. — Привет, ребятня, — поздоровался с ними Старк, отпивая горячий какао из своей кружки. — Вы как раз во время. — Прежде чем мы пойдем к елке разбирать подарки, давайте позавтракаем, — дружелюбно сказала Пеппер в легком белом платье, с глухим стуком ставя глубокие тарелки с хлопьями на стол. Аннели, светящаяся, подобно весеннему лучику солнца, от предвкушения, села на свое место, зачерпывая ложкой молоко с хлопьями. Питер, севший рядом, лениво потянулся к столовому прибору, запуская руку в волосы, чтобы хоть как-то привести их в порядок. Через несколько минут, когда тарелки были почти пусты, Пеппер, слегка повысив голос, чтобы перекричать беседующих, сказала: — Все поели? Тогда время для подарков. Питер, казалось, чуть оживился. Он подскочил к елке, но, не увидев Аннели рядом, обернулся. Вот Пеппер и Старк встают из-за стола, чтобы подойти к Питеру, а Аннели с добродушной улыбкой (что не вязалось с ее обычным образом пессимистичного социопата) сидела на своем месте, сложив руки на столе. — Ты чего не идешь? Или мне открыть за тебя твои подарки? — спросил Питер и увидел недоумение, промелькнувшее на ее лице. — У меня тоже есть подарки? — спросила она чересчур робко. — Конечно! — воскликнул Питер, разведя руками. Он ткнул пальцем в коробки, стоящие возле рождественской ели. — Никто в здравом уме не оставил бы тебя без подарка в Рождество, — вклинился Старк. На его лице заиграла обворожительная улыбка. Фраза прошлась когтями по ее сердцу. — Я же говорил тебе вчера, что приготовил кое-что. — И я, — подхватила Пеппер. — Но не думаю, что мой подарок так же хорош, как у Тони. — А в той коробочке лежит мой подарок, — добавил Питер, по обыкновению запуская руку в свои волосы. Аннели медленно встала со своего места и подошла к Питеру. Смотря на него сверху вниз, она решилась присесть рядом с ним, подогнув ноги под себя. — Открывайте первые: хочу видеть ваши лица, — попросила Аннели. — Да без проблем, злодейка, — дружелюбно ответил Тони, наклонившись за большой, плоской коробкой, обернутой в красную упаковочную бумагу с золотистыми блестками. — Это картина? — спросил Старк, развязывая бант и безжалостно срывая бумагу. — Угадал, — пропела Аннели. — У меня их полно, — немного разочарованно ответил Тони. — Такой у тебя нет, — протянула Аннели. — У меня тоже картина? — поинтересовалась Поттс, доставая точно такую же коробку. Утвердительно кивнув, Аннели нашла глазами свои подарки. Наконец, Старк разобрался с громко шуршащей оберткой и, ни без удивления, взглянул на картину. На рельефном из-за большого количества краски холсте, заключенном в рамку, красовался здоровенный робот с красно-золотистыми доспехами, приобнимающий очаровательную блондинку в облегающем платье. Пеппер Поттс держалась за шлем Железного человека, будто хотела его снять. — О, Боже мой! — в изумлении приложив ко рту ладонь, сказала Пеппер, когда посмотрела на картину в руках Тони. — Какая красота, Аннели! Она поскорее раскрыла свою картину и увидела уже другое изображение. Два железных человека, отличающиеся лишь цветом доспехов и фигурой, направили свои ручные репульсоры на «зрителя», словно собирались выстрелить. Тот, что слева, был в классическом красно-золотом костюме, другой же, а точнее другая, находилась в уже сине-золотой броне с более тонкой талией. — Сама нарисовала, — гордо заявила Аннели. — Кроме того, картины, которые вы держите в руках, намного лучше, чем кажутся на первый взгляд. — Ты применила магию? Аннели обернулась на голос догадавшегося и уверенно кивнула Питеру. — Естественно, я применила магию. В конце концов, ведьма я или кто? — она ослепительно улыбнулась, а затем подошла к Старку. — Если сказать громко и четко: «Vis deg», вы увидите, как оживает картина. Он реагируют только на ваши голоса, — Аннели развернулась и нагнулась, чтобы поднять прямоугольную коробку, запакованную в бумагу с принтом человека-паука, — Это тебе, — с особенной нежностью в голосе сказала она, протянув подарок Питеру. — Да, я догадался, — он послал улыбку ей в ответ, забрав из протянутых рук коробку. — Но ты первая. Аннели поджала губы, словно была недовольна этим неожиданным обстоятельством, но через секунду кивнула ему в ответ и очаровательно улыбнулась. Прозрачные, чистые ноготки зацепили край упаковки и потянули его, срывая бумагу с коробки. Она откинула ее в сторону, как только сняла, и та вместо того, чтобы упасть на пол, улетела в урну. Аннели открыла крышку бархатного футляра и ахнула. Аннели прыгнула на Питера с радостным визгом, обхватив его шею руками так крепко, что только с хриплым выдохом он смог нежно погладить ее по спине. Паркер глупо улыбался. — Я тебя обожаю, — прошептала Аннели и также быстро отошла, вцепляясь в коробочку тонкими розовыми пальцами. — Можно я тебя зацелую? — взгляд цеплялся за коробочку, рассматривая детали броши. — Только если один раз и в щеку, — ответил ей Питер, смущаясь толи от ее просьбы, толи от своих слов. На ее лице еще шире растянулась улыбка, и она оставила влажный поцелуй на его правой щеке. Тони присвистнул. Аннели укоризненно посмотрела на Старка, уже получившего локтем в бок от возлюбленной. Затем она взглянула на свой подарок. Брошь в форме головы Ирбиса с черными пятнышками на белом фоне, с яркими изумрудами в глазах и острыми клыками. Питер сделал его сам под четким руководством ювелира, которого специально пригласил Старк в свою лабораторию. Именно поэтому брошь выглядела слегка небрежной, но это не имело значения. Особенно для Аннели. — Открывай свой, — попросила Аннели, поглаживая брошь большим пальцем. Питер кивнул и развернул упаковку с помощью магии, от чего Аннели похлопала в ладоши, явно гордясь своим учеником. Паркер держал в своих руках пустой блокнот с кожаным переплетом. — Объясню, — сказала Аннели, подходя к нему. — У меня есть точно такой же блокнот. Через него ты сможешь прислать мне какую-нибудь вещь. Достаточно написать на асгардском «Присылаю тебе такую-то вещь» и поставить предмет на листы. У меня в дневнике отобразиться эта вещь и я смогу ее принять, если напишу «Принимаю такую-то вещь». Удобно не правда ли? — Вау! Это так круто! — воскликнул Паркер. — Спасибо, Анн! — Довольно практичная вещь. Теперь мой, — вклинился Старк, отдавая ее маленькую коробочку. Аннели раскрыла ее, применив магию. Теперь в ее ладони лежали ключи. — От чего они? — спросила она, сдвинув брови к переносице. — От кабинета главы отдела по помощи сиротам и нуждающимся детям. — Всеотцы. Его ведь раньше не было, — прошептала Аннели. Ее глаза засияли от восторга. — Спасибо, Тони! Спасибо! — она хотела его обнять, но пересилить себя не смогла. — Я счастлива! — Да не за что, — отмахнулся Старк, но, тем не менее, на его лице отразилось чувство удовлетворения. — Все нюансы обсудим позже. Следующим подарком, который открыла Аннели, был от Пеппер, аккуратно упакованный в синюю бумагу. Анн обнаружила там новенькие наручные часы и книгу рецептов. Она поблагодарила Пеппер, надевая полезный аксессуар на руку.***
Аннели вышла из своей комнаты, придерживая дверь. Она бережно провернула ручку и закрыла, не издав ни звука. Ступив на мягкий ворс ковра, Аннели направилась к дивану, но к своему удивлению (по крайней мере она постаралась изобразить на лице удивление), заметила Питера, уже сидящего на диване и безэмоционально глядящего в черный экран телевизора. В руке он держал пульт. Аннели замерла на месте, бегло осмотрела Питера и, ощутив прилив беспокойства, глубоко вздохнула. Неизвестно, сколько он тут просидел, но взгляд его был пустым, губы — сжатыми, а поза напряженной. Видимо долго. Аннели подумала, что не сделает хуже, если позовёт его по имени. — Питер, — голос дрогнул, но он молчит. Кажется, она все поняла. — Питер, — и снова без ответа. Она завела одну руку назад, скрещивая два пальца. Аннели видела этот знак в нескольких фильмах. Так делали наудачу. Она сделала первый шаг и сглотнула ком в горле, но продолжила идти. Присела рядом с ним и, набравшись храбрости, положила свою ладонь на его плечо. — Зачем, Анн? — неожиданно спросил Питер. — Мне кажется у тебя шок, — нежно ответила Аннели, осторожно проводя рукой взад-вперёд. — Понять бы причину. — Ты, — без колебаний сказал Питер и повернул голову, смотря на её ладонь. Он смахнул её и, нахмурив брови, посмотрел на Аннели. — Зачем ты это делаешь? — Ты о чем? — обиженно спросила Аннели, прижав руки к груди. Питер с непривычным для Аннели гневом зло ткнул пальцем на красную кнопку пульта. В сопровождении тихого щелчка красный огонёк на телевизоре сменился зелёным и экран телевизора загорелся. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять, что увидел Питер. Судя по тому, что он сидел с выключенным телевизором и точно знал, что там покажут по новостям, сидел он с предыдущего эфира. Запись крутится в течение всего дня с получасовыми перерывами. — Посмотри, — прошептал он. — Питер. — Посмотри! — Аннели медленно перевела взгляд: она и Питер обнимались возле лавки Дельмара, а полоска внизу сообщала, что Аннели, дочь Локи, преступница и злодейка, нашла утешение в парне из Куинса, ее одноклассника. Канал был не особо значащим, сенсации вследствие этого тоже. Потому неудивительно, что подобный материал крутят очень часто. Аннели видела, как сама же улыбается в камеру, точно зная, что её снимают. Питер вспылил: — Я думал, что тебе нужна поддержка, я готов был её дать, но ты знала. Ты знала о камере и обняла меня так, будто мы пара. — Питер, — он резко поднялся с дивана. — То есть новости Мидтауна — тоже твоя заслуга. Интересно, как так вышло, что моя подруга, прекрасно зная о моем отношении к подобным новостям, подкидывает материал студии? Аннели встала, чтобы не смотреть на него снизу вверх, сказав: — Я думала, что…— и замерла. В глазах защипало, но Аннели держалась, понимая, что Питер разочарован из-за её же ошибки. Она должна была подготовить его и саму себя. — Что? — более спокойно переспросил он. — Я думала, — она смело взглянула ему в глаза, — что если подтолкнуть тебя в правильном направлении, то ты сам поймёшь, что я нравлюсь тебе. Я хотела, чтобы ты думал о нас, как о паре, и ты думал, я точно это знаю. Я сделала так, чтобы эта мысль постоянно мелькала перед глазами. — Останови это, Аннели, — сказал Питер строго, но уже спокойнее. Кулаки сжались, сердце забилось быстрее: она слышала стук, отключившись на секунду от реальности. В её глазах блеснули замершие хрусталики. — Больше ни одного видео, новости, поста о нас. Ничего. Этого ты хочешь? — Да, Анн. — Этого не будет, я обещаю, — сердце сжалось. — Хорошо, — кажется, он окончательно успокоился. Аннели ослепла от горести и сделала то, о чем не решилась бы в нормальном состоянии. Она завела руки назад. — Аннели? Несмотря на режущую боль и ощущения замершего на целую вечность сердца, она смотрела на него пустым, отчуждённым взглядом, не выражая ни капли того, что чувствует. Кисть руки за спиной очертила дугу в воздухе и раскрылась, выпуская густой и темный дым. Языки серого «пламени», подобно змеям, обходили хозяйку стороной, извиваясь в воздухе, они плавно переходили на его руки, заглатывая Питера в туман, заставляя путаться, теряться, и вот последний темный завиток обвил его шею в три оборота, «кусая» за основание, молчание и чёрная пелена вместо добрых карих глаз. Цвет сменился на голубой, словно окрас льдинок — холодный и безжизненный. Он потонул в беспамятстве, проваливаясь в густой и тягучий сон. Аннели расцепила руки и сделала короткий шаг на встречу. Её взгляд, наконец, растаял. Кажется, она не в своём уме, или же притворяется, будто не понимает, что на самом деле творит. Сердце учащенно забилось, когда он сделал шаг навстречу, сокращая расстояние между ними. И когда его губы коснулись её, она позволила себе представить, что Питер сделал это по своей воле. Аннели слышала глухой, но быстрый ритм, стучащий в ушах. Забывшись, она ответила на нежный поцелуй. Аннели почувствовала сладость, коснувшись его губ. Поддавшись порыву, она приложила руку к его груди, возможно, ожидая такой же бешеный стук сердца, как и у неё. Но спокойный ритм отрезвил её, и она мгновенно вырвалась из его рук. С грустным взглядом Аннели взмахнула рукой и лишь одними губами, не произнося ни звука, сказала: «Забудь». Она ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Припав к обратной стороне двери, она сползла по ней, прижимая руки к лицу, по которому уже прокатилась солоноватая слеза. Аннели видела картинки стирающейся памяти в его голове, с силой сжимая волосы на голове. Когда, наконец, быстротечные воспоминания остановились и все намеки на поцелуй в его памяти были стёрты, она позволила дрожащим пальцам прикоснуться к ярко-розовым губам, изгибающимся в улыбке. Все ещё чувствовала сладость.***
Аннели понимала, что этот праздник ни за что не сравнится с тем торжеством, устраиваемым в Асгарде. Она знает об этом не понаслышке: пары лет в Золотом чертоге при огромном количестве различных празднеств хватило, чтобы осознать всю пышность и роскошность подобных веселий для важных лордов и их напудренных жён. Но Мидгардское Рождество обладало неким уютом, которого не сыскать в Асгарде. Разве что в дальней гостиной, наполненной слугами, с веселыми песнями и историями. Аннели думала, что если ей предложат променять нарядную елку, рождественские украшения и эти улыбки, обращённые к ней, на сияющие золотые стены, сладкое вино и приставучих царевичей-ухажеров из приближенных к Асгарду царств, то она оставит все, как есть, нисколько не задумываясь. Семья. За много дней, проведённых здесь, Аннели поняла, что Мидгард, Земля, — её дом точно также, как и Асгард, и семья — не отец, а Питер, Пеппер и Тони. Анн доверилась им, впустила в свое сердце и забылась в своём маленьком клубочке счастья. Она перестает замечать, что ведёт себя иначе: боязнь людей отступила, уступив место врожденному любопытству; радость мелочам, подобной тому наивному и детскому веселью; горесть — та же печаль, переживаемая обыкновенными подростками в свой самый тяжёлый период взросления. Несколько месяцев назад Аннели поняла, что влюбилась. Кажется, она сама не поняла, как и когда это произошло. В любом случае это уже не важно. Прошло много времени с тех пор, как она призналась в своей любви, но Питер продолжает настаивать на своём. Когда же он поймёт, что давно по уши влюблён в свою подругу? Рождество проходило наилучшим образом. Так думала не только Аннели, но и все остальные. Получив подарки, о которых даже не подозревала, она села на диван общей гостиной и включила фильм. К ней присоединились Питер и Старк. Пеппер решила прогуляться по берегу, пока на улице тепло, но обещала прийти через тридцать минут. — То есть, чтобы выжить, они притворились влюблёнными? Это бессмысленно, — возмущалась Аннели. — Люди смотрят шоу. Для них эта просто фильм. Они сочувствуют несчастным влюблённым, зная, что выжить может только один. Спонсоры идут на поводу своих чувств и спасают их жизни, — не отрываясь от экрана, объяснил Питер и закинул в рот попкорн. — Это чушь! — Психология мидгардцов, — пожал плечами он и сунул руку в картонное ведро за сладкой добавкой. — Анн, не мешай, — с набитым ртом сказал Старк, протягивая руку к газировке. — А Цинна влюблён в неё? — вновь спросила Аннели. — Не-а, они просто хорошие друзья, — без промедлений ответил Питер. — Да? А так и не скажешь, — задумчиво проговорила Аннели, откинувшись на спинку дивана. — Смотрит на нее влюбленными глазами. — Аннели! — Молчу, — она скрестила руки на груди, что-то пробурчав на асгардском. Питер закатил глаза и цокнул языком, но промолчал. Аннели положила свою голову ему на плечо. Питер уже открыл было рот, чтобы возмутиться, но Аннели его опередила. — Det er mer vennlig. Как Цинна к Китнисс, так и я к тебе. Хочешь, в щеку поцелую? — Очень смешно, — ответил Питер и через секунду добавил: — Надеюсь, здесь ты камеры не установила. — Умеешь ты все испортить, — буркнула Аннели, поднимая голову, и села прямо. — И вправду. Питер, что за дела? — весело спросил Старк, напоминая о своём присутствии. — Она уже не знает, как к тебе подлизаться. В его лицо прилетела подушка. Судя по всему, прилетела она с помощью магии. Меж пальцев Аннели, словно змейки, вились огненные язычки. Питер укоризненно на неё посмотрел. — Han burde være takknemlig. Jeg tenkte seriøst på en bøtte med vann, — посмотрев на него невинным взглядом, ответила Аннели. — Хватит на своём тарабарском тараторить, — пробурчал Старк и кинул подушку в Аннели. Та, очевидно, посчитав это как за оскорбление, описала круг кистью руки, выпуская дымовую змейку, которая, пролетев через всю гостиную, собрала больше десяти подушек и с огромной мягкой горой направилась к Тони. Судя по недовольному возгласу и неприличным ругательствам, Старк жест не оценил. — Мистер Старк, вы в порядке? — спросил Питер, разгребая мягкие завалы. — Если бы я калечился каждый раз, когда маленькая стерва пакостничает, я бы тут не сидел, — с кряхтением ответил Тони, неуклюже выбираясь из-под подушек. Старк пошарил рукой по дивану в поисках пульта, но ничего не обнаружив, засунул руки под подушки и, спустя пару секунд, выудил оттуда «символ власти», отмотал фильм на пятьдесят секунд назад и раскидал подушки. — Маленькая стерва? А как же Ирбис? — спросила Аннели, выгнув тонкую полоску брови. — В таких ситуациях тебя вряд ли можно назвать именем злодея или героя, — буркнул Старк, отматывая ещё на два десятка секунд. Аннели скрестила руки на груди, откинувшись на спинку дивана. — Маленькая стерва, — Питер пихнул её в бок, — как я раньше до этого не додумался? — Да? А как тебе «edderkoppen min for alltid»? — она провела тонким розовым пальцем по его руке. — Мы же договорились, — скинув её палец со своей руки, ответил он и отвёл взгляд. — Ты обозвал меня, а я пофлиртовала. Понял схему? — спросила Аннели, оскалившись. — Ого, какие страсти! Да я смотрю тут фильм поинтереснее, — Старк оживился. Он активно закидывал в рот попкорн, полностью наслаждаясь происходящим. — Извините, мистер Старк, — Питер покрылся красноватыми пятнами от смущения, — но мы пытаемся остаться друзьями. — Парень, судя по всему, друзьями остаться пытаешься только ты. И то — не очень убедительно! Аннели хитро улыбнулась, подмигнув Старку, и без слов опустилась корпусом в сторону Питера, пальчиками дотягиваясь до упаковки попкорна. Питер в смущении прижался к спинке дивана, становясь пунцовым. Аннели быстро разогнулась, кладя в рот сладкий попкорн. Она незаметно провела пальцем по губам, вспомнив поцелуй. Питер был зол и смущен одновременно. — Расслабься, Ромео. Я всего лишь взяла упаковку, — сказала она и дала пять Тони.