***
Коронация Тора. Вероятно, самое торжественное событие с момента победы над Йотунами. Локи нервировала сама мысль, что метнись стрелочка суждений отца в его сторону, и уже бы тогда другой, зеленый, плащ развивался от чеканной походки будущего короля. Но, если Тору и суждено им стать, то точно не сегодня. Брат уравняет их шансы. Локи опоздал на церемонию, вероятно, расстроив мать и разозлив отца, но ему плевать. Все это станет неважным, когда Локи раскроет свой маленький секрет. Он еще давно прознал, вскользь, от матери, что первенец имеет больше притязаний на трон, если у младшего не имеется наследников. Локи не сразу бросился искать себе ту, кто родит ему сына или дочь. Кажется, в нем еще теплилась какая-то надежда. К поискам его заставил приступить не один случай, а целая гора. Они тянулись еще из детства, но переломным моментом стало, когда Тор озвучил его собственные мысли. — Ты всегда будешь младшим, всегда будешь за мной, — брошено в порыве ссоры, верно, чтобы его задеть. — «Тенью, значит, брат?» — прозвучал злой голос в его мыслях, и Локи коварно и весьма загадочно улыбнулся Тору. — «Тени могут быть опасны даже для бога, а когда солнца нет, мы равны». И тогда Локи взглянул на свою роль по-другому. Его дочь стала пламенным, красноватым заходом солнца. В день ее появления, в день коронации, Тор и его тень стали равны. А проникшие в хранилище царя йотуны — устроили ему вечную ночь, где правит только тьма. Один обходил Аннели стороной, ограничившись с ней приветствиями и короткими дежурными фразами. Аннели и сама, чувствуя напряженные отношения не только между ними, но и между Одином и Локи, сама остерегалась царя, всячески избегая с ним встречи. Фригга была в печали и не отходила от мужа, когда тот впал в сон Одина, но это не мешало ей ласкать по-особенному нежным взглядом Локи и Аннели, которая полюбила царицу всей душой. Его дочь, обычно отстраненная и необщительная, ластилась к царице, как кошка, выпрашивая нежности. Локи еще раз убедился в том, что Фригга — самая лучшая душа во всей вселенной. Она любила его искренне и по-матерински тепло, поэтому Локи позволил Аннели греться в ее лучах, поскольку сам, увы, такими способностями не обладал. Тем не менее, Аннели увильнула в тронный зал, когда заметила уходящего в ту сторону отца. Она безмолвно встала рядом с его троном, и они оба встретились глазами с троицей воинов и Сиф. Аннели бросила на них злой, подозрительный взгляд, хотя немного стушевалась, завидев очень уж добродушную улыбку в ее сторону на лице Фандрала. Она потерялась в своих мыслях и пропустила часть разговора. Собравшись, через время Аннели подцепила своей издевкой Сиф, но словив гневный взгляд отца, снова сдулась. Аннели про себя, как мантру, повторяла, что отец не терпит непослушаний и непременно накажет ее. Пугало не это. Ненавистна сама мысль, что она подводит такого хорошего, исходя из ее мыслей, отца, как Локи. Аннели мысленно ставила себе оплеухи и поминутно теребила пальцами за спиной, чтобы унять дрожь. Локи же все ждал, когда очнется не вовремя заснувший царь и, наконец, признает его уже достойным наследником, хотя легкое волнение за отца иногда перекрывали эти эгоистичные (хотя Локи убеждал себя, что они вполне справедливы) мысли. Аннели приносила успокоение. Когда Локи думал, что Один, только очнувшись ото сна, броситься вытаскивать Тора, забыв про младшего, приемного, сына, он бросал на нее взгляд. Аннели, сама того не осознавая, стала опорой царевичу. И не ясно, в чем конкретно причина. В том, что она его наследница и тем самым уравнивает шансы братьев на получение трона или что Аннели была огоньком, неустанно горящим даже в худшие времена.***
Аннели смотрела в окно из отеля, наблюдая за птицами. Ночной город сквозил прохладой, Аннели это нравилось, но через время ей все же пришлось закрыть окно, потому что Питер замерз даже будучи укутанным в одеяло. Аннели села к нему и провела пальцами по его щеке, заглядывая в глаза. Она коротко поцеловала его в уголок губ и прижалась к нему, магически нагревая свою кожу. Обычно Питер чувствовал холод от ее тела, но сейчас крепко обнимал Аннели и, согреваясь, тонул в ее теплых руках. Она проводила ладонью по его волосам, путаясь в коротких каштановых кудряшках, и позволила нескольким слезинкам скатиться по щекам. Аннели поспешно вытерла их рукой, когда Питер поднял на нее свой взгляд. Он взял ее лицо в свои руки, мягко поцеловал в лоб и лег, утягивая ее за собой. Теперь уже Питер грел ее объятиями, только уже не тело, а душу. Они уснули, накрывшись одеялом. Аннели встала посреди ночи. Она мягко выпуталась из кольца рук и сменила магией одежду. Уже через две минуты Аннели завела машину и направилась в комплекс. Нью-Йорк сегодня радовал прохладной ночью и красивыми пейзажами, и она наслаждалась этим и своими мыслями, расплываясь в высокомерной улыбке. Сегодня свершится месть. Аннели остановилась, когда оставалось двести метров до комплекса. Она даже не стала выходить из машины, просто обратилась дымом и помчалась в сторону штаб-квартиры Мстителей. Аннели опустилась на землю и неосознанно сверкнула глазами в темноте. Она взяла резинку из кармана и собрала волосы в высокий хвост. Веки окрасились в ядовито-зеленый, возле глаз появились длинные стрелки, а губы стали приглушенно красного цвета. Аннели провела руками по воздуху, вырисовывая различные узоры, и в ее ладонях материализовался огненный шар. В глазах зажглось пламя, и Аннели резким движением отправила шар в здание. Не медля ни секунды, она разожгла огонь сильнее следующим зарядом, а затем третьим и четвертым. Все это время ее простая повседневная одежда сменялась на черный облегающий костюм с оранжево-алыми перчатками без пальцев, серым меховым воротником, длинными сапогами из кожи и красными полосами, проходящими по всем изгибам тела. Она смотрела, как горит здание, когда увидела движение из жилого здания. Аннели улыбнулась, довольная тем, что привлекала их внимание. Она взмыла в небо и там же обратилась дымом, смотря на Мстителей, бегущих в ее сторону. Аннели промчалась к другому зданию, зная, что они идут за ней. Когда Мстители вбежали в комнату, Аннели уже находилась там, сидя в бежевом мягком кресле. Позади нее был телевизор. Они попытались пройти к ней, но ничего не получилось. Дальше ее барьера, расположенного посреди комнаты, было не пройти. Уж она-то постаралась. — Аннели? — спросил ее Старк. Она посмотрела на него хмурым взглядом. — Прости, — сказала Аннели, и в ее глазах действительно промелькнуло сожаление. Только к чему оно было? — Что тебе нужно?! — взревел Тор. Аннели встала со своего кресла с грацией, присущей лишь царской особе и никак иначе. Она подходила ближе, рассматривая пришедших. А Старк смотрел на Аннели и с ужасом замечал произошедшие в ней метаморфозы: пугающе резкие и плавающие одновременно движения, кошачья легкая походка, хищный взгляд, острые, длинные когти, белые клыки и много что еще. Зло всегда было красивее. Но ему не нравились слова, которые она произносила с мелодичной нежностью своего голоса: — Ты считал и считаешь меня жестокой, — она отвернулась от них и вернулась на прежнее место, — но тогда я была ребенком. Сейчас я такая, потому что ты сам взрастил это во мне. — Ты думаешь, что я не найду тебя? Ты ошибаешься, — ответил Тор, сжимая кулаки. Аннели засмеялась. Тони содрогнулся при мысли, что это еще одна мерзкая изменившаяся в ней деталь. Аннели не смеялась так ни с ним, ни с Пеппер, ни с Питером. Сейчас же зло сочилось сквозь сомкнутые в улыбке алые губы. — Да? — ее улыбка напоминала Старку оскал. — Какая прелесть, что ты так думаешь, дядя. Только знаешь, в чем твоя проблема? В ответ послышалось молчание. Аннели выдержала паузу, сев на свой «трон». — Я не хочу власти. Когда стремишься к чему-то высокому, как делали почти все злодеи до вас, тебя легко отыскать. Я — туман, я застилаю вам глаза, мешаю вам найти меня. Я — туман, я — мысль, я — свет, я везде и нигде, — в такие моменты ее глаза всегда сверкали, но сейчас яркое зеленое пламя озаряло все пространство вокруг. — Но это не имеет значения. Вы все равно не будете меня искать, — она улыбнулась, и огонь разгорелся сильнее. — Все позже. Сначала я хочу поговорить. — Зачем ты сожгла здания? — подал голос Роджерс. — Чтобы привлечь ваше внимание, — ответила Аннели. — Для чего ты это делаешь? — Мне надоело, что все зовут меня злодеем. Что ж, я им стала. Многие из нас считают себя в душе героем. Это даже хорошо, что я перестала им быть. — Ты и не была героем, — заявил Бог грома, — мы спасаем не ради признания, а из лучших побуждений! — Одна и та же байка, — скучающе отозвалась Аннели. — Ты такой же злодей мне, как и я для тебя. — Анн, что ты собираешься делать? — спросил Старк, и он заметил, как взгляд Аннели на секунду смягчился. Она не стала обвинять его в чем-либо докапываться до каждого слова, а просто ответила на вопрос: — Дать себе свободу, избавиться от преследования, — и обратила свой взгляд уже к Мстителям. — А теперь перейдем к сути. Аннели включила телевизор, прикрепленный к стене за креслом. Она встала, махнула рукой с серо-красными завитками магии, и «трон» улетел в стену, разламываясь на части. На экране Мстители увидели двенадцать видео. Аннели приблизила одно из них. Тор, Капитан, Старк и все остальные смотрели на киллера, скрывшегося за окном на этаже, очевидно, невысокого здания. Убийца наводил прицел на кого-то в толпе. Он выслеживал жертву. — Мы смотрим прямой эфир, — сказала Аннели, не глядя на Мстителей. Она вернула прежнюю трансляцию экрана. Двенадцать киллеров ждали приказаний, не упуская цели. — Хотите, я докажу вам это? Стреляй! В этот самый момент прозвучало двенадцать щелчков, а после поднявшийся шум криков толпы. Тони не мог поверить в происходящее. Он отвел глаза от экрана, смотрел на Аннели, и единственный увидел: она слабо вздрогнула, когда двенадцать человек были проткнуты пулей. — Ты — монстр! — закричал Капитан и побежал к ней, замахиваясь щитом для броска. Но стоило ему отправиться в полет, как пламя в глазах Аннели вышло за грань ее зрачков, и поднявшаяся рука откинула силовым полем и щит, и Капитана далеко назад. Глаза вернулись к прежнему состоянию. — Да, — ответила она. — Но убив меня, вы не избавите их от моего влияния. Я вложила в их слабые разумы алгоритмы действий в случае моей смерти. Взлетят города. — Ты врешь! — вскричал Тор. Большинство Мстителей стояло в ступоре. — Может быть, но я бы на вашем месте не стала рисковать, — сказала Аннели. — Мне тоже не нравится убивать, но вы не оставили мне другого выбора. Если вас это утешит, убитые были преступниками, чьи деньги помогли избежать тюрьмы. — Какие условия? — подал голос Старк. — Мстители не трогают и не преследуют меня, а я живу своей тихой мирной жизнью, где захочу, обещая не подрывать города и не нападать на вас. Если я не сдержу свое слово, можете попытаться меня убить. Если вы, то пострадает намного больше людей, — ответила Аннели, коротко сверкнув глазами. — Мы не… — начал было Тор, но Локи его прервал: — Мы согласны. — Когда ты успел стать героем? — спросила она, выгнув тонкую темную бровь. Локи вальяжно вышел вперед, словно был королем ситуации. Аннели скривилась от этой мысли. — Мне интересно посмотреть, что ты будешь делать дальше. Насколько испортилась моя дочь, — заявил Локи, как бы невзначай выделяя последние два слова. — Нарушишь договор или нет? Все-таки это больше по моей части. — Не волнуйся, верностью я пошла в мать, — прошипела Аннели. — Откуда тебе знать? Ты ее в глаза не видела, — он шагал медленно, заведя руки за спину, и улыбался, как чеширский кот. Аннели провела по нему равнодушным взглядом, задрала подбородок и села в материализовавшееся позади нее новое кресло. Она провела подушечками пальцев по подлокотнику, отведя глаза на секунду, и вновь взглянула в такие же зеленые глаза. Аннели наклонила голову в бок, сцепив руки в замок и положив их на колени. Наконец, она сказала: — Ты слишком самолюбив и прагматичен для того, чтобы выбрать другую. — Поедешь к ней? — спросил он непринужденно. — Вас это не касается. Последуете за мной — лишитесь любви Мидгардцев. Поверьте, я приложу все усилия, чтобы донести до выживших, что договор нарушили именно вы, — отвечала Аннели, рассматривая ярко-зеленые ногти. — Есть то, что людям куда милее геройства. Промахи героев, их падение и гибель, — она перевела на них взгляд и высокомерно улыбнулась. — Несмотря на все, что вы для них сделали, они вас возненавидят. И не будет важно: злодей постарался над этим или герои не защитили людей. Выбор за вами. — Мы согласны, — ответил Капитан Америка, и только тогда Аннели довольно кивнула, уверенная, что они договорились. Она встала и подошла к Роджерсу, протягивая руку сквозь свой барьер. Стоило ему вытянуть ладонь для рукопожатия, Аннели резко повернула свою, направляя на Тора. Она улыбнулась, завидев его еще больше потемневшее лицо. Бог проводил всех Мстителей взглядом, а затем с ненавистью на лице подошел ближе, пожимая ей руку. — Это только твоя вина, — шепнула она ему, но сказанное услышали все. — Договор заключен! — громко сказала Аннели, обращаясь к Мстителям, — поэтому я не намерена здесь оставаться. Прощайте. Она уже хотела раствориться в дыму, но ее остановил Локи, бросивший фразу: — Астер была возвращена своей семье. Можешь не благодарить, — он с удовольствием смотрел на ее лицо, выражающее непонимание. — Что? Где она? — она подскочила к нему, но не смела прикоснуться, вспоминая договор. — То была Ганнхильд, — отвечал Локи, — а ты не знала? — спросил, уже зная ответ. Локи наблюдал, как расширяются ее глаза, а сама она удивленно смотрит то на Локи, то на Старка. Она обратилась к последнему: — Это правда? — Локи разоблачил ее на моих глазах, — произнес в ответ Старк, чуть погодя. Аннели подошла к нему, постояла секунду, смотря ему в глаза, и крепко обняла. Тот прижал ее к себе, обхватив спину руками. — Передай ей и Пеппер привет. Скажи им, что я их люблю, — прошептала Аннели, а через секунду добавила: — Ты был самым лучшим отцом из всех, что я когда-либо видела, как и Пеппер — матерью. Она превратилась в дым в его руках, проносясь сквозь толпу Мстителей.***
— Где ты была? — сонно произнес Питер, когда Аннели почти бесшумно легла рядом. — Мне не спалось. Решила сходить в магазин, — ответила Аннели, накрывая и его, и себя одеялом. Питер что-то неразборчиво сказал, но она просто кивнула, погладив его волосы и опустила голову на подушку, тотчас проваливаясь в сон. Питер разбудил ее, когда вставал с кровати, но она продолжила лежать с закрытыми глазами и вскоре уснула. Следующее пробуждение сопровождалось запахом гари и тихим голосом, бурчащим созвучно шуму посуды и воды. Аннели встала с кровати, махнув рукой, чтобы постель по ее магическому велению пришла в надлежащий вид. Она зашла в маленькую кухню, находившуюся в их номере, и увидела Питера, справляющегося с вафлями в тостере и сиропом, которым он поливал удавшуюся порцию завтрака. Аннели чмокнула его в щеку, а он, бросая короткий взгляд в сторону тостера и двух подгоревших вафель, чуть покраснел и объяснил: — У нас с Мей не такой мощный тостер, как здесь. Я не ожидал. Аннели кивнула, мягко улыбаясь, взяла со столешницы тарелку с готовыми вафлями и перенесла ее на стол. Она взялась за напитки: достала стаканы и налила в них апельсиновых сок. К тому времени Питер приготовил вторую порцию. — Куда мы пойдем? — спросил Питер, когда они сели есть. — Полетим, — поправила его она и отвлеклась от еды, чтобы открыть свой кулон, который забыла вчера снять, и показать картину женщины. — Она живет в России. — Твоя мать? — поразился он. — Да. Екатерина Кирилловна. Правда, красивая? — с нежностью смотря на картину, спросила Аннели. Она сняла с шеи кулон и дала его ему, чтобы Питер смог поближе рассмотреть ее лицо. У матери Аннели были прямые темные волосы до плеч, медовые глаза, беленькое личико и маленькие плечики, накрытые рукавами синего бального платья. — Ее семья принадлежит княжескому роду, — объяснила Аннели. — Подозреваю, что именно по этой причине она здесь в этом платье. Что-то вроде традиции. — У нее та же линия роста волос и нос такой же, — прокомментировал он. — Так ты у нас еще больших голубых кровей, чем думала? — Да, — вздохнула Аннели и добавила оживленно: — Но это не имеет значения, я просто хочу ее найти. Питер кивнул и отдал ей кулон, который она тут же нацепила на шею. Они продолжили есть. — Я позвонил тете Мей, кстати, — сказал он, добавляя себе сиропа. — И что? Она поедет? Ты сказал ей, что о деньгах и работе можно не беспокоиться? — спрашивала Аннели. — Да. Она согласна, но ей нужно время уладить все дела. Кроме того, меня нужно перевести на домашнее обучение. Чуть позже я попробую сдать экзамены досрочно. — Да, и мне, пожалуй, тоже надо, — чуть погодя, сказала она. — Тогда мы поедем раньше? Питер улыбнулся ей и кивнул. — Мы пока найдем твою маму, — сказал он, и Аннели засветилась от счастья. — Только надо будет потом самим вернуться за Мей, если мы не хотим, чтобы Мстители узнали, куда мы уехали. — Не стоит переживать, — она махнула рукой, будто обозначила, насколько это незначительно. — Мы можем жить нормальной жизнью, не прячась в разных частях планеты. Питер подозрительно сощурился. — Я чего-то не знаю? — У меня прекрасный дар убеждения, — надавив на последнее слово, ответила та с загадочной улыбкой. — Что ты имеешь в виду? — Я всего лишь поговорила с Мстителями, — невинно пожимая плечами, произнесла Аннели. — Им и самим надоела эта беготня. Они лишь сказали, что если я что-нибудь натворю, по мою темную душу явятся. Хотя в штаб-квартиру лучше не соваться, — она очень натурально поежилась, изображая страх перед Тором. — Ладно, — ответил Питер, сомкнув губы. Он постарался вернуть непринужденное выражение лица, отгоняя собственные подозрения. Питер убрал доеденную порцию вафель, подошел к Аннели и поцеловал ее в лоб. — Jeg elsker deg. — А я — тебя, — шепнула Аннели и невесомо погладила его по руке, когда он отходил от нее.***
Аннели и Питер без препятствий прошли через въездные ворота. Держась за руки, они миновали липовую аллею. Однако же, в главный дом им войти не удалось. Дверь была заперта. Было почти не удивительно, поскольку усадьба выглядела заброшенной. Некоторые стекла на первом этаже были выбиты, деревья росли хаотично, будто их не касалась вездесущая рука человека. Для дворянской усадьбы здесь было особенно пусто. Аннели ожидала увидеть нанятых рабочих, горничных и тому подобное, но это место больше походило на развалины. Аннели вздохнула, поднесла сжатую в кулак руку и постучала по двери. Они ждали пять, десять, тридцать секунд, минуту, и тогда Аннели постучала сильнее, от чего дверь жалобно заскрипела. Она уже поднесла руку для еще одного раза, раздражаясь все сильнее, как неожиданно прозвучал чей-то голос позади них. — Кого принесло в эту разруху? — спросил голос, покряхтывая. — Вам чего, ребетня? Питер обернулся первый, а Аннели замерла в одном положении, боясь пошевелиться. Наконец, когда она решилась, между женщиной и ними оставалось всего ничего. Аннели почувствовала вставший ком в горле. Не смогла вымолвить и слово — стоило ей только увидеть это лицо. Брюнетка с прямыми блестящими волосами до плеч, медовыми глазами и с миловидным, слегка загорелым личиком, была высокой. Выше, чем думала Аннели. Ноги и корпус вытянутые, плечики маленькие, руки тоненькие, беленькие, не слишком выраженные скулы и округлые формы. Женщина рассматривала лицо застывшей девчонки и подумала, что она очень похожа на... — Так вам чего, ребятки? — все-таки спросила она, уперев руки в боки. — Мама... — сглатывая ком, сказала Аннели и снова не смогла говорить.***
Питер согласился, когда она предложила им травяной чай. Он просто кивнул ей, продолжая гладить Аннели по спине. Слезы не скапливались в ее глазах, дрожи не было. Питер решил, что успокаивающий чай поможет ей, так как изучил Аннели достаточно хорошо, чтобы понять ее чувства в данный момент. Она плакала только при нем, Старке и Пеппер, чужим эмоции старалась не показывать. — Мне так жаль, голубка, — сказала женщина, ставя перед ней и Питером белые чашки, из которых выходил белый пар. Питер поднёс руку к нему и сконцентрировался. Пар приобрел форму сердца прямо перед глазами Аннели, которая тотчас мягко, сквозь боль, улыбнулась ему. Питер приобнял ее, переместив руку со спины на предплечье, чтобы нежно поглаживать. Другой рукой он подал ей чашку, которую она обхватила руками, не чувствуя боли от горячих стенок. Аннели сделала глоток, и тогда женщина продолжила: — Чуть-чуть не успели. Приди вы два месяца назад, застали бы ее живой, — женщина вздохнула. — Она была бы так счастлива увидеть тебя, голубка. Аннели зажмурилась, распахнула глаза, смотря на плавающие чаинки, и взглянула на женщину: — Вы так похожи. Она хохотнула, не без грусти. — Еще бы мы не были. Близняшки все-таки, — они помолчали, и тетка решилась признаться: — Она так страдала. Иногда смотрела на меня такими грустными глазами (самой аж плакать хотелось) и рассказывала, что ее дочь от Бога. Сестрёнка была уверена, что выглядит она (ты, то есть) так же, как и Бог-отец. Уж сколько я и не пыталась ее убедить. А вон оно, как оказалось. Ты-то точь-в-точь, как она говорила. Эти черные косы и яркие зеленые глаза. В жизни таких не видела. — Асгардские гены сильнее человеческих, — сказала Аннели, дунув на чай. Питер взял свою чашку и сделал пару глотков. — Вы здесь живете? — спросил он. — Скоро буду. Только усадьбу в порядок привести надо, — отвели тетка, будто бы и рада сменить тему. — Как раз пришла осматривать владения. — Можем мы..? — он не успел докончить вопрос, как женщина его прервала: — Да-да-да, — хохотнула она. — Я даже рада буду, если вы тут останетесь. Все-таки племянница моя. А ты кто будешь, кстати? Питер чуть покраснел, но ответил ровным голосом: — Ее парень. Она кивнула с таким выражением лица, будто и сама давно это поняла: — Звать-то тебя как? Парень покраснел еще сильнее. — Питер Паркер, — ответил он. Женщина удивилась. — Ты что, иностранец? А по-русски говоришь, как на родном, — отвечала она. — Он немного асгардец. Не с рождения, но там своя история, — уставше говорила Аннели, кладя голову на его плечо. — Почти все языки понимает, как и я. Мы вместе сбежали от Мстителей. — Хорош паренёк, — хмыкнула тетка и посмотрела на Питера, шуточно грозя пальцем: — Голубку мою обидишь — из-под земли достану. — Я и не собирался, — ответил Питер, снова краснея. — Как мне тебя звать? — спросила Аннели. — Тетей Настей, если хочешь, — ответила она и улыбнулась. Как потом выяснилось в разговоре, Анастасия Кирилловна — сорокалетняя богатая женщина, бывавшая в браке и приумножившая свое состояние, когда муж из такой же влиятельной семьи умер. Тетка была младше, чем ее сестра, поэтому с надеждой, что старшей девочке передадут все наследство, привыкла жить так, как ей того захочется, наплевав на некоторые правила любящих, пусть и иногда строгих родителей, которые с теми же мыслями не напрягали ее насчет их наследства и воспитали ее и сестру достойными людьми. Екатерина Кирилловна, мать Аннели, по рассказам сестры, была покладистой, нежели другая близняшка, но такой же искренне любящей, хорошо воспитанной и не испорченной деньгами и властью. Аннели также узнала, что мать имела способность склонять людей в разговоре к нужным ей или семье вариантам. Близняшки хорошо читали людей, и она подумала, что, кажется, именно о подобных способностях ее матери рассказывал ей Локи. В голове то и дело всплывал вопрос: «А попадался ли отец на эти чары?». Прошло время. Вскоре тетя Мей закончила все свои дела, собрала свои вещи и отправилась к своему племяннику в другую страну. К тому времени Питер уже начал усиленную подготовку к досрочным экзаменам, пока Аннели неспешно изучала форматы, готовясь в основном к ним, поскольку знаний самого предмета было предостаточно. Именно поэтому все ее силы ушли на приведение усадьбы в надлежащий вид. Анастасия Кирилловна уже знала, как должен выглядеть дом в конечном итоге, но несколько раз Аннели удавалось привнести в дизайн новые черты, от которых ее тетка была в еще большем восторге, когда усадьба приняла новый почти готовый облик. — Ах, голубушка, какая красота, — все говорила она, хваля новый ремонт. Аннели своей магией словно вдохнула жизнь в старую, никому не нужную, усадьбу дома Болконских. Она не говорила этого, но Питер по ней самой видел, как сияет все ее естество, когда Анастасия Кирилловна восторгается ремонтом и новой атмосферой старого дома. Аннели чмокнула Питера в щеку, когда тот подскочил, отвлекшись от учебников, поскольку пришло время ехать за Мей. — Сиди, паучок, — шепнула она ему на ухо и обворожительно улыбнулась. — Я встречу ее сама. — Спасибо, — ответил Питер, благодарно сжав ее руку. Именно поэтому в аэропорту слегка потерянную тетю Мей встретила Аннели, обменявшись улыбками и приветствиями. Когда они ехали в такси, Мей призналась, что пыталась начать учить русский, но у нее пока очень плохо получается. Аннели без стеснения согласилась с ней, стоило ей произнести несколько простых фраз на русском. — Окружение вам, я надеюсь, поможет, — улыбнувшись, сказала Аннели на английском сразу после честного комментария об акценте. Тетка Аннели встретила Мей с самыми теплыми объятиями и русскими словами приветствия. Когда та затараторила на английском, чтобы объясниться по поводу незнания местного языка, Анастасия Кирилловна махнула рукой и ответила, переходя на другой язык. Аннели заметила: тетка настолько хорошо разговаривала на английском, что русский акцент отсутствовал напрочь, будто она всю жизнь говорила только на этом языке и ни на каком другом. Аннели оставила тетушку разбираться с Мей и занялась багажом, вытащенным таксистом. Она уменьшила магией все сумки и с легкостью отнесла в подготовленную комнату. Там Аннели вернула им прежний вид и ушла, слушая, как на втором этаже звучат отдаленные голоса. Она зашла в малую гостиную, где Питер готовился к экзаменам. Аннели сняла с себя длинный синий кардиган и подошла к нему со спины. Она провела одной рукой по его плечу, опускаясь к локтю, а второй обняла за шею, прижимая его голову к своему животу и наклоняясь, чтобы поцеловать. Питер не дернулся, знал, что это она. Просто прикрыл глаза в наслаждении и на секунду забылся. Вдруг он резко подскочил на месте и ошалелым взглядом посмотрел на снисходительно улыбающуюся Аннели. — Вы уже приехали?! — воскликнул он и выскочил из комнаты под тихий смех Аннели. Она осталась в комнате, уселась на подлокотник дивана, закинув ногу на ногу, и напрягла слух. Питер с непривычки начал тараторить на русском о том, как ему жаль, что он не встретил Мей, пока та его не остановила. Она и без переводчика поняла, что он говорил, но все же попросила изъясняться на знакомом ей языке. Аннели прямо-таки видела, как краснел Питер. Она закатила глаза и встала со своего места, приманив рукой кардиган. Аннели подошла к его рабочему месту, отыскала чистый лист бумаги и ручку и написала аккуратными каллиграфическим почерком: «Я съезжу в город. Буду через три часа. Целую», — положила записку на самое видное место и ушла. Город был полон народу, но все еще не так забит, как порой бывало в Нью-Йорке. Было очень спокойно, и ей это нравилось. Она зашла в торговый центр и посетила сначала один магазин одежды, потом другой и, наконец, третий. Стоило ей выйти, как она наткнулась на магазин для творчества, куда, по велению души, все-таки вошла. Аннели купила несколько холстов, красок, кисточек и прочих принадлежностей. Не удержалась и при взгляде на магазин косметики. Незаметно уменьшала все, чтобы было удобнее нести, когда уже расплатилась за все, что собиралась забрать. Она скинула в свою сумку все уменьшенные покупки и уже собиралась заказать такси, когда увидела парикмахерскую. На плакате была изображена брюнетка с длинными кудрявыми волосами, и тогда Аннели подумала о смене образа. Она привыкла решать все вопросы магией, поэтому тотчас щелкнула пальцами, укорачивая свои волосы до уровня плеч, которые тут же мелкими кудрями подпрыгнули от слабого ветра. Аннели достала из сумки зеркало и посмотрела на себя, улыбаясь. На этом ее прогулка закончилась, и она приехала домой на такси через тридцать минут. Начало темнеть, когда она зашла в дом. — Ты как раз к ужину, — сказала Анастасия Кирилловна, завидев ее на лестнице. — Буду знать, — кивнула Аннели и пошла в свою комнату, чтобы переодеться. — Хорошо выглядит, кстати, — донеслось ей вслед. Она пришла, когда все сидели за столом. Место во главе пустовало, тетушки сидели напротив друг друга, Питер — по правую руку от Мей. Аннели приготовили место подле Анастасии Кирилловны. Она опустилась на стул под пристальный взгляд Питера. — Тебе идет, — заявил Паркер. Аннели ухмыльнулась, закусывая губу и исподлобья глядя на него. Питер от такого взгляда смутился и опустил глаза в тарелку. — Когда собираешься сдавать экзамены, Питер? — поинтересовалась Анастасия Кирилловна, с улыбкой наблюдая за ними двумя. — Через две недели, — ответил он. — Ты уверен, что сможешь подготовиться к тому времени? — спросила Мей обеспокоенно, кладя руку на его спину. — Да, — незамедлительно ответил Питер. Он вернул взгляд на свою девушку и сказал: — Тем более, я там буду не один. Аннели повернула голову к окну и заправила кудрявую прядь за ухо. После ужина Питер зашел к ней в комнату. Она сидела на двуспальной кровати с книгой в руках и даже не шелохнулась, когда Питер поцеловал ее в висок, отодвинув рукой мешающие кудрявые пряди. Он сел за девичьей спиной и обвил руками ее пояс, прижимая к себе. Чтобы рассмотреть, что Аннели читает, Питер положил свою голову на ее плечо, не обращая внимания на волосы, наполовину закрывающие обзор. — Я на последнем абзаце, — сказала Аннели, не отвлекаясь от текста. — Хорошо, — уткнувшись носом в основание шеи, произнес Питер. — М, духи? Это апельсин? — Питер, — нарочито строго шепнула Аннели и вернула внимание книге. Паркер что-то промычал в ответ, но она этого не услышала. Стоило ей закрыть книгу, как он заявил: — Ты очень красивая. Аннели запустила руку в его волосы, откинув голову назад. — Спасибо, — прошептала она в ответ. Питер коротко поцеловал ее в шею и уложил ее на кровать, располагаясь рядом. Аннели с минуту смотрела ему в глаза, а потом потянулась к нему за поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, Паркер прошептал ей на ухо: — Я за пижамой. Аннели кивнула и села в кровати, только он встал. Через пять недель они узнали результаты. Питеру хватило бы баллов в тот университет, который он хотел поступить до того, как они приехали сюда, а Аннели набрала на десять балов больше с учетом, что она каждый экзамен сдала первая в своей аудитории, пропуская неинтересные, по ее мнению, задания. Аннели и Питер успешно выпустились из Мидтауна, и уже в России Паркер подал документы в несколько технических ВУЗов. Аннели решила, что если и будет получать высшее, то точно не сейчас. Она лишь условилась, что переедет вместе с Питером в тот город, где будет проходить его учеба. Сейчас они ждали приема заявок и жили в усадьбе Болконских, проводя время вместе. Мей уже начала слабо понимать русскую речь, хоть и это давалось с трудом. Анастасия Кирилловна помогала ей в этом. Тетушки вообще очень сдружились, делясь разными новостями, секретами и советами. Аннели спускалась по лестнице, чтобы найти закуску для просмотра фильма вместе с Питером, когда в дверь постучались и возле входа с причитаниями появилась Анастасия Кирилловна. Она потянула за ручку и увидела мужчину с длинными черными волосами, ярко-зелеными глазами, подтянутым, стройным, отчасти тощим, телом и бледной фарфоровой кожей. — Здравствуй, дорогая. Могу я видеть мою дочь? — обратился он к ней елейным голосом, смотря прямо в глаза. — Я тебе не «дорогая», — огрызнулась Анастасия Кирилловна. — И советую убраться из моего дома, пока сама за шкварку не вытащила. — Катя, — наклонив подбородок, бархатным голосом сказал Локи с упреком, — забудем обиды. Дай увидеть мою дочь. Женщина не растерялась, заглядывая в глаза наглеца и отвечая при этом довольно смело: — Будь я на месте Катеньки, сказала бы: «моя дочь», — и вмазала бы тебе хорошенько. С этими словами она отпихнула Локи, ударив его руками в грудь, и захлопнула дверь, заперевшись. Мужчина от растерянности отступил на шаг, когда Анастасия Кирилловна толкнула его, но быстро опомнился и, собрав остатки терпения и спокойствия, постучал еще раз. Он не ожидал, что дверь сразу откроется, но был еще больше удивлен, когда увидел Аннели. — Какие-то проблемы? — спросила она обманчиво спокойно, опасно сверкнув глазами. — Мне напомнить, что я сделаю, если хоть один Мститель меня выследит? Ах, погоди, ты уже это сделал. — Я оставил это неприятное звание и приехал сюда, — отвечал Локи, хмуря взгляд. — С чем тебя и поздравляю. Только мне это не нужно. Убирайся, — Аннели хотела захлопнуть дверь, но он остановил, ухватившись за край пальцами. — Руки. — Послушай, — продолжал он спокойно, хотя ему очень хотелось кричать. Возможно, гнев как-то отражался на его лице, но он всеми силами старался, чтобы этого не было видно. — Я хочу отбросить разногласия и помириться. — Поздно приполз, — прошипела Аннели, неосознанно сверкая глазами, — ты мне противен. — А мне противно твое поведение, но я все еще здесь, более спокойный, чем ты. — Отлично, значит, спокойно развернуться и уйти с проигрышем ты в состоянии, — дерзила она. — Проваливай! Локи зажмурился, а затем с гневом потянул ее за руку, вытягивая на улицу. Аннели от неожиданности поддалась вперед, и дверь закрылась за ней. Она попыталась вырвать руку из его цепкой хватки, но он еще больнее сжал ее запястье. — Не усложняй мне задачу. Я всего лишь хочу поговорить, — всеми силами стараясь успокоиться, говорил Локи и задыхался от собственной злости. — Пусти! Ненавижу тебя! Отпусти! Отпусти меня! — кричала Аннели, срывая голос. К своему огорчению (странному удовлетворению глубоко в душе, словно по памяти), он видел в ее широко распахнутых глазах страх. Локи отдернул руку, шагнув назад. Он отразил прилетевшее в него заклятие, не стал нападать, хотя хотелось. — Хватит! — приказным тоном заявил Локи. — Я не хочу быть тебе врагом. — Это у тебя лучше получается, — зашипела Аннели, стараясь скрыть грызущий страх. На их крики сбежались все обитатели дома. Питер хотел помочь Аннели, но Анастасия Кирилловна его остановила, шепнув, что они и сами разберутся. Локи посмотрел на них и неосознанно задержал взгляд на Питере. Мальчик смотрел враждебно и был в шаге от того, чтобы напасть. — Наверное, — согласился он. — Как насчет прогулки, если не хочешь пускать в дом? — Проваливай, я не пойду с тобой никуда. Локи снова вернул взгляд на Питера и сглотнул, часто задышав от злости. Аннели, казалось, рассвирепела еще сильнее, увидев, на кого он смотрит. — Ладно, — наконец, сказал Локи и развернулся, чтобы уйти. Аннели дождалась, когда он пропадет за поворотом, и только тогда позволила себе выдохнуть.