The Stars are Dark

      Асока просидела, прислонившись к стене, несколько часов, судорожно хватаясь за монтралы каждый раз, как один за одним исчезали редкие огоньки света в Силе.       «Нет, хватит, пожалуйста хватит! — молча молила Асока. Часть её отчаянно хотела дотянуться до Энакина, но ужас, точно выжженный в самом сердце, сплавленный с её существом, ужас от видения огненной бездны и жуткого старика, улыбнувшегося ей, образ её коленопреклоненного учителя, останавливал Тано. — Оби-Ван, ты всё ещё здесь?» — Асока не решалась искать в Силе Оби-Вана, из-за страха перед тем жутким стариком со зловещей улыбкой, что если он снова увидит её?       Сидиус не смог бы изменить Энакина. Скайуокер избранный!       «Ты же не хочешь, чтобы мой бывший учитель нашёл тебя…»       Взгляд Асоки упал на рукоять двухклинкового светового меча у её ног. На протяжении нескольких часов оно лежало у её ног, незащищенное. Мол мог бы без труда поднять его. Асока посмотрела в сторону кабины управления, где в одном из кресел пилотов всё ещё сидел полуситх, лениво следя за показателями, мелькающими на экране панели управления. Этого оказалось достаточно, чтобы выдернуть Тано из бездны отчаяния, в которую она с такой охотой сама себя загнала. Мысленно проклиная себя, Асока осторожно поднялась на ноги, взяв рукоять оружия. Стараясь двигаться бесшумно, она двинулась вдоль стены к потайному отсеку. Асока не знала, известно ли Молу, несмотря на его опыт в пилотировании таких кораблей, о существовании тайника в республиканских шаттлах данного прототипа. Рядом с аптечкой для первой помощи, лежала пара тяжелых электромагнитных удерживающих браслетов. Взяв их, Тано медленно закрыла отсек.       Нервно облизнув губы, Асока приблизилась к кабине управления.       «Не сопротивляйся», — мысленно взмолилась тогрута.       В шаттле было недостаточно места для полноценного боя, не говоря уже о размахивании световым мечом. Асока стояла всего в метре от полуситха, когда поймала на себе вспыхнувший подозрением взгляд жёлтых глаз в отражении лобового окна.       — Что ты делаешь? — медленно спросил Мол.       Откашлявшись, Асока протянула ему браслеты наручников, хрипло сказав:       — Я не могу освободить тебя.       — Ты же не серьёзно? — Мол повернул голову к тогруте и с усмешкой посмотрел на наручники. — Почему ты думаешь, что я добровольно закую себя? — произнес он ровным голосом, но с явной угрозой.       — Потому что… — Асока замолчала, у неё болела голова из-за многочисленных смертей джедаев, отразившихся в Силе и её восприятии. Меньше всего она хотела ввязываться в спор и уж тем более в драки, без которых — Тано всё больше убеждалась в этом — не обойдётся. — Потому что другого выбора я тебе не даю! — сказала Асока, не сдержав гнева в голосе, и активировала световой меч. Зловещий красный свет заполнил полумрак шаттла, а Мол перевёл взгляд на мерно гудящий алый луч.       — Ты начинаешь привыкать к моему мечу, леди Тано, — Мол полностью развернулся к Асоке. Лицо, испещренное ритуальными татуировками, выглядело зловеще в отбрасываемом активированным мечом красном свете. — Позволь мне сначала кое-что для себя прояснить. Допустим, я скован наручниками, какое-то время мы дрейфуем в космосе, но что же дальше ты собираешься делать со мной? — спросил Мол, сложив руки на груди. Его голос сочился ядовитой усмешкой.       — Сдам тебя, — поспешно ответила Асока, а потом скривилась от собственной оплошности.       — О, это очень хорошо. Просто замечательно. Да, поскорее сдай меня! — громкий смех Мола разнесся по шаттлу, фальшивое веселье сочилось из каждой поры его тела. — Скажи, а кому ты меня сдашь? Только не говори, что джедаям, такое отчаянье, должно быть, ниже твоего достоинства.       Асока подавила волну горя, накатившую при одном упоминании о джедаях. К ней вернулось ощущение той оставшейся горстки света, которая всё ещё слабо горела в темноте Силы.       — Как насчёт Сидиуса? — огрызнулась Тано.       Уверенность на лице Мола мгновенно растаяла. Он резко подскочил, не обратив внимания на опасную близость алого клинка. Асока немедленно отступила назад, выставив оружие в защитной позе.       — И это твоя гениальная идея? — прорычал Мол. — Лучше убей меня прямо сейчас, а после прикончи себя, потому что, если ты рискнешь отправиться к Сидиусу, ничего кроме смерти ты там не найдёшь!       Жуткая улыбка, от которой так и веяло смертельной опасностью, снова всплыла в памяти Асоки. Тано вздрогнула, с трудом сохраняя контроль над выражением лица.       — Я… — голос Асоки сорвался, и ей потребовалась секунда, чтобы успокоиться. — Я тебе не доверяю. Я не могу позволить тебе делать то, что хочешь, так что, пожалуйста, — брошенные Тано браслеты тяжело звякнули у ног полуситха, — надень их!       Мол уставился на тогруту с кривой усмешкой, обнажившей зубы, и больше походившей на оскал. Выражение его лица, взгляд горящих жёлтых глаз, буквально кричали о гневе. Мол сейчас был похож на а́кула — опасного хищника с родной планеты тогруты, вернее, он ощущался Асокой именно так.       Они в молчаливом противостоянии упрямо смотрели друг на друга. Оба понимали, что не могут позволить себе битву в ограниченном пространстве шаттла.       — Ну и что ты будешь делать, если я добровольно закую себя? — Мол слегка наклонился вперед. — Будешь всю оставшуюся жизнь таскать меня за собой?       На одно короткое мгновение Асока подумала, что убийство Мола решило бы кучу проблем. Не было бы постоянного ощущения опасности из-за столь близкого присутствия тёмной стороны Силы, не пришлось бы быть постоянно на чеку, не было бы риска, что столь примечательного забрака, полуситха, преступника, бывшего тёмного владыку ситхов и ученика Дарта Сидиуса рядом с Тано кто-то узнает. Но она не могла так поступить. Убийство, как способ решение проблемы — это не Асока. Для Мола такой выход был бы естественен. Но она не Мол.       — Я не знаю, — ответила Асока, раздражённо вздохнув. — Но я не убью тебя. Я не сделала этого на Мандалоре, не сделаю и сейчас, — вопреки здравому смыслу, Тано, дезактивировав световой меч, прикрепила рукоять к поясу. — И я никогда не пойду к Сидиусу.       Усмешка на лице Мола перестала походить на звериный оскал. Он мельком глянул на свой световой меч, из-за чего рука Асоки бессознательно снова потянулась к оружию.       — Я был серьёзен, когда говорил, что мы должны работать вместе, — Мол с явным отвращением поднял наручники. — Я надену их, в качестве жеста, — полуситх саркастично хмыкнул, — доброй воли. Как показатель того, что я держу свое слово. Но учти, — забрак звякнул наручниками в своих руках, — я не буду в них вечно.       — Я победила тебя один раз и могу сделать это снова, — ответила Асока.       На выпад тогруты Мол лишь хмыкнул. Он с нарочито равнодушным видом защёлкнул на предплечьях широкие металлические браслеты. Асока активировала электромагнитное поле наручников. Между браслетами вспыхнул полупрозрачный голубой поток, крепко притягивая руки друг к другу. Мол неразборчиво выругался себе под нос, прежде чем снова взглянуть на Асоку.       — Ну, что теперь ты со мной сделаешь?       Асока поспешно отступила в заднюю часть шаттла и нажала белую кнопку на встроенной панели управления. В сторону скользнула дверь, открывая небольшой жилой отсек.       — Проходи, — кивнула Асока.       Мол с очередной усмешкой вальяжно направился к двери. Едва он переступил порог, как Асока закрыла за ним дверь и заперла её, немного повозившись с кодом панели управления. Ну вот, с этим она разобралась. Но легче не стало. Рой мысленных вопросов тут же закружился в голове: «Что делать теперь? Смог ли кто-нибудь спастись? Есть ли кто-нибудь, кто мог бы помочь? Что дальше?» Асока подавила в себе стремление, несмотря на страх, снова потянуться через Силу к Энакину.       — Оби-Ван, ты ещё жив? — прошептала в пустоту Тано, посмотрев на пульт связи в кабине управления. Это была глупая и слабая надежда, но она — всё, что сейчас есть у Асоки. Сила больше не была её надёжным союзником.       Асока стремительно бросилась в кабину управления. Сев в кресло пилота, она сделала глубокий вдох. Когда Асока вводила код доступа к запасной линии личной связи, настраивала необходимую длину волн передачи, её пальцы дрожали.       — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — зашептала тогрута, когда раздался сигнал о подключении коммуникатора и по шаттлу разнесся треск помех. Связь была установлена, но в эфире царило молчание.       — Оби-Ван? — неуверенно произнесла Асока.       Помехи прекратились, и знакомый голос с явным облегчением послышался из коммуникатора:       — Асока, ты жива!       — Мастер! — воскликнула Тано. Сдерживаемые горе и боль внезапно вырвались, плечи задрожали, а глаза наполнились слезами. — Вы в порядке, в порядке…       — Асока где ты? Ты в безопасности?       — Я не знаю! — воскликнула тогрута. Её сердце бешено колотилось о ребра. Вытирая заслезившиеся глаза, она размеренно и глубоко задышала, пытаясь успокоиться. — Нам едва удалось спастись, мы сейчас в спасательном шаттле. Но я не знаю, куда мы направляемся.       — Кто «мы»? — голос Оби-Вана звучал обеспокоенно.       — Я и Дарт Мол, — Асока сглотнула образовавшийся в горле ком, понимая, что сейчас произойдёт.       — Ты и кто? — несдержанно крикнул Оби-Ван так, что связь снова слегка затрещала из-за помех. — Какого чёрта ты с ним делаешь?       — У меня не было выбора! — ответила Асока. — Нам едва удалось захватить его на Мандалоре, он мог дважды убить меня. Но потом на корабле все клоны вдруг… Они вдруг… — голос Асоки сорвался. — Они словно не знали меня.       — Асока…       — Мы бежали и нам удалось выбраться, это главное, — поспешила закончить Тано. Тогрута опустила часть про то, как Мол спас ей жизнь. Почему-то она чувствовала, что если скажет это, то расскажет Оби-Вану о предложении Мола работать вместе и о том, как на Мандалоре она сначала согласилась.       — Находиться рядом с ним небезопасно! — рявкнул через комлинк Оби-Ван.       — Неужели вы думаете, я этого не знаю? — ответила Асока.       Кеноби пробормотал что-то, чего не было слышно в коммуникаторе. Когда его голос снова послышался, он был тщательно выверен и мягок, как у человека, которого Асока помнила ещё по временам, когда она была новеньким падаваном.       — Тебе нужно от него избавиться.       — Я знаю, — Асока вздохнула и закрыла лицо руками. Перед закрытыми глазами в сознании снова вспыхнула жуткая улыбка Сидиуса, тени в шаттле показались гуще и зловещее. Холодные мурашки побежали по спине Асоки, будто кто-то наблюдал за ней. — Мастер, где Энакин? — коммуникатор долго молчал, а сердце Асоки сжалось от ужаса. — Оби-Ван?       — Асока, мне очень жаль. Он мёртв.       Слова точно ударили Тано. Из горла вырвался сдавленный хрип, когда Асока, наклонившись, судорожно схватилась рукой за грудь напротив сердца. Было больно. Из-за этих слов было так больно, словно её грудь, самое сердце, пробили насквозь световым мечом, обжигающим края раны, вогнанным по самую рукоять.       — Нет, нет. Не может быть, — хрипло выдохнула Асока.       — Он мёртв.       — Но как? Я чувствовала его в Силе! Ощущение было другим, пугающим, но Энакин был в Силе! Он чувствовал злость, ненависть, он страдал…       — Это сделал я, Асока, — тихо произнес Оби-Ван.       — Что? — глаза Асоки широко распахнулись, — Нет, нет, нет. Вы не могли этого сделать. Я чувствовала его буквально совсем недавно.       — Он перешёл на тёмную сторону, Асока, — горько произнес Оби-Ван. — Палпатин — это Дарт Сидиус. С моей стороны, со стороны Совета было ошибкой просить Энакина шпионить за ним. Всё, что делал Палпатин, каждое его слово, каждая его мысль, которой он делился с Энакином — всё это было уловкой. Он медленно извращал стремления и веру Энакина, уводя его всё дальше и дальше от света.       — Нет, нет, — упрямо сказала Асока, сердито стирая слёзы с лица. — Даже если он отвернулся от света, вы же его учитель, его лучший друг. Он бы послушал вас, вы могли бы изменить его…       — Он убил юнлингов. Убил их всех, — перебил Асоку Оби-Ван.       Последняя нить слабой надежды, связывающая боль, горе, ужас и страх Асоки, оборвалась. В одну секунду буря сдерживаемых эмоций нахлынула на тогруту. Слишком сильно, слишком много всего.       — Он никогда бы… — воскликнула Асока, сорвавшись на крик, долгий и болезненный. Он эхом разнесся по шаттлу, Асока не осознавала, что кричит она сама.       — Он убил Падме, Асока! — в голосе гордого мастера Оби-Вана слышались горечь и боль. — Она была беременна от Энакина, а он убил её. Его нужно было остановить. Он должен был быть…       Асока отчаянно качала головой из стороны в сторону в отрицании. Это страшная ошибка. Её учитель не мог так поступить, он любил Падме. Человек, который убил её не мог быть Энакином Скайуокером.       Из коммуникатора донесся тихий детский плач.       Асока замерла. Этот, едва слышный звук пробился сквозь болезненную какофонию чувств и мыслей.       — Что, — дрожащий голос звучал сипло, — что это было?       — Ха, — короткий смешок Оби-Вана больше походил на несдержанный всхлип. — Это… Это Люк и его сестра Лея. Мне удалось их спасти. Они дети Падме и Энакина.       — Б-близнецы? — прошептала Асока, сжав пальцами лекку до боли.       — Да, они такие маленькие, — неразборчивое детское лепетание и всхлипывание снова донеслось из комлинка.       — Мастер, где вы? — спросила Асока.       — Я не могу тебе сказать, — ответил Оби-Ван. — Я хочу, но не могу. Этот сигнал могли уже перехватить.       — Как же мне тогда найти вас?       — Никак. Ты не должна этого делать. Но это ненадолго, по крайней мере на время пока я ещё жив, — твёрдо произнёс Кеноби.       — Нет, — сказала Асока, и слёзы снова потекли по ее лицу. — Нет, я не брошу вас!       — Ты не бросаешь меня, Асока. Ты никогда не сделала бы этого, — мягкость снова вернулась в голос Оби-Вана. — Я не знаю, когда снова увижу тебя… Если вообще увижу. Но Сидиус будет искать меня, а не тебя. По факту ты не джедай, Асока. Пока у тебя есть шанс, ты должна бежать.       — Я не могу… Я не могу оставить вас так.       Из комлинка донесся вздох.       — Асока, я люблю тебя как собственную дочь. Ты должна знать, что… — голос Оби-Вана оборвался вместе с появившемся в эфире звуком шагов. — Асока, я должен идти! — прошептал Кеноби. — И да прибудет с тобой Сила.       — Да прибудет с вами Сила, мастер Кеноби, — ответила Асока, после чего связь оборвалась.       Некоторое время Асока ещё просидела, не сводя взгляда с коммуникатора в надежде на новую передачу, какой бы короткой она не была.       Асока едва обратила внимание на отключившийся гиперпространственный двигатель и распавшиеся на тысячи отдельных ярких пятнышек звёзды. Она словно наяву видела улыбающегося Энакина, таким он запомнился ей с их последней встречи, когда он вручил ей новые мечи, прежде чем улететь на Корусант с Кеноби. Только теперь этот образ искажался, и тёплая улыбка Энакина превращалась в жуткий оскал Сидиуса. Асока всё ещё не хотела верить в то, что совершил её учитель. Она не хотела мириться с его предательством, убийствами, с его ненавистью, толкнувшей Скайуокера во тьму. Энакин, которого она знала, которому она была предана, мёртв, но умер он задолго до совершённых преступлений. Асока для себя решила, что будет помнить Энакина таким, каким он был когда-то. Он умер, став иным, этого ей было достаточно. Достаточно для того, чтобы забыть об убийстве юнлингов и смерти Падме. Мужчина джедай, которого Тано знала, никогда бы так не поступил, а значит это был уже не он.       — Я всё ещё верю в тебя Энакин. Всё ещё… — пробормотала Асока.       Но потом в мыслях Асоки всплыл образ другого — забрака. Мужчина, который рассказал ей обо всем, что должно было произойти. Она вспомнила о Моле, который скованным сидел сейчас запертый в жилом отсеке. Он хотел её помощи, он предупреждал.       Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов Асока попыталась собраться. На непослушных ногах она тихо подошла к двери в жилой отсек и разблокировала её. Дюрасталь с шипением отъехала в сторону, и Тано тут же встретилась взглядом с парой жёлтых глаз.       Мол ничего не сказал, когда Асока вошла внутрь, а дверь за её спиной с тем же шипением, показавшимся тогруте зловещим, закрылась. Тано была благодарна полуситху за молчание. Она не знала, что будет делать, если сейчас он решит выплюнуть какое-нибудь злобное оскорбление. Асока опустилась на пол, прислонившись к двери, не доверяя слабости в ногах, которую ощущала.       Мол, внимательно глядя на Асоку, молчал еще некоторое время. Потом он немного наклонился вперед и тихо спросил:       — И что же ты узнала?       Асока, вздрогнув, отвернулась от Мола, она была не в силах смотреть ему в глаза.       — Всё, что ты говорил, было правдой, — процедила сквозь зубы Тано.       Мол кивнул, но ничего не ответил. Они снова замолчали. Когда Асока осмелилась снова взглянуть на забрака, она почувствовала слабое облегчение, не увидев на лице Мола ни злорадства, ни торжества из-за собственной правоты, которые тогрута ожидала. На самом деле он выглядел уставшим и казался Асоке таким же разбитым, как и она сама.       — Я ощутил это в Силе, — произнес Мол. — Изменения. Свет гаснет, его затмевает тьма.       — Ты наверняка рад этому, — прорычала Асока, сжимая кулаки.       — Нет, — полуситх оставался спокоен.       — Почему? — Асока не смогла скрыть ошеломлённого удивления. Её потрясла откровенная честность на лице Мола. Тано чувствовала, что полуситх не врал.       — Я не люблю джедаев. Но и любви к единственному владыке ситхов не испытываю, больше нет.       — Но почему? — Асока недоумевала.       — Потому что в конечном итоге джедаи и ситхи отняли у меня всё, — Мол скривился. — Они отняли всё и у тебя тоже, — забрак снова оглядел Асоку, а затем его взгляд скользнул по её лицу и замер.       Асока подняла пальцы к щекам и стёрла снова побежавшие слёзы. Сейчас она чувствовала себя такой опустошённой, что ей было наплевать на то, что враг увидел её слабость.       — Он мёртв. Энакин мёртв, — Асока не знала, почему сказала это, может быть из-за странного понимания в глазах забрака, точно заглядывающих в самое нутро. Может быть, потому что ей нужно было поделиться своим горем с кем-то ещё, даже не смотря на то, кем этот кто-то был. Именно так поступал её народ. Тогруты всегда стремились разделить горе со всеми членами клана. А сейчас из-за стечения обстоятельств у Асоки был только Мол.       — Хорошо, что он умер. Это лучше, чем если бы он превратился во владыку ситхов. Я видел, чем он мог стать, — сказал Мол.       Эти слова неприятно ранили, перед глазами Асоки снова всплыло лицо Энакина, искаженное улыбкой Сидиуса. Тано затопил гнев, выжигая слёзы. Может, Мол и был прав, но слышать от него подобное Асока не желала.       — Мне сказали избавиться от тебя. Оби-Ван велел мне это сделать.       Мол усмехнулся, услышав знакомое имя, и произнёс:       — Но ты ведь не Кеноби, — забрак пожал плечами. — Хотя, мне кажется, мои желания сейчас не имеют никакого значения. Только от тебя зависит, что случится со мной в данный момент. Попробуй убить меня, если хочешь. Хотя, совсем недавно ты говорила, что не сделаешь этого.       — Похоже, ты жаждешь смерти, — сказала Асока, коснувшись рукояти меча на поясе. — Почему?       Мол молча смотрел на Тано, но в его глазах не было злобы.       — Я могу ответить тебе на этот вопрос. Когда-нибудь, — произнес Мол. — Как насчет сделки? Давай договоримся?       — Что? — Асока непонимающе нахмурилась.       — Позволь мне жить, и завтра я расскажу тебе немного о себе, — криво улыбнулся Мол.       Асока недоверчиво уставилась на Мола. Его странная улыбка не походила на ухмылки и оскалы, демонстрируемые забраком раньше, она привела Тано в замешательство. А вся эта идея показалась Асоке настолько нелепой, что ей потребовалось время, чтобы понять смысл сказанного Молом.       — Неужели ты думаешь, что история из твоей жизни может произвести такое впечатление, что заставит меня держать тебя рядом?!       — Подожди до завтра, чтобы узнать, — равнодушно ответил Мол.       — Сомневаюсь, что всё, что ты говоришь, стоит моего внимания, — недоверчиво усмехнувшись, сказала Асока, поднимаясь на ноги.       Тано решила, что провела с полуситхом достаточно времени. Странным образом это помогло ей взять себя в руки, по крайней мере вернуть видимость этого.       Когда дверь в жилой отсек за спиной Асоки начала закрываться, тогрута повернулась и успела поймать на себе взгляд жёлтых глаз. В их глубине, по соседству с тлеющими гневом, ненавистью и странным пониманием, Асоке показалось, что она заметила ещё и насмешку, не обидную, а дерзкую, будто ей бросали вызов.       Как только дверь закрылась, Асока осталась наедине со своим горем в полумраке шаттла, в окружении холодного космического пространства и снова ярко ощущающейся темнотой в Силе. Это жгло нутро сильнее, чем гнев или ненависть Мола.       «Ты всегда будешь для меня Скайрокером», — эта мысль показалась Асоке правильной. Единственной верной, за весь сегодняшний день.