— Мы знаем, кто она?
— Нет, но она крепче той, другой. Не сказала ни единого слова, только угрожала, пока её снова не вырубили…
Асока чувствовала себя скверно, но, очнувшись, не издала ни звука, сдерживая в горле стон. Звуки окружающего мира медленно просачивались в сознание. Тело болело и ныло так, словно по нему прошли не меньше сотни пар солдатских сапог. Асока попыталась пошевелить пальцами и несколько из них медленно согнулись. Голубоватый искусственный свет просочился сквозь веки, и Тано устало попыталась открыть слипшиеся глаза. Ей удалось лишь частично их приоткрыть.
Асока не видела ничего кроме собственных ног, зависших над полом в нескольких сантиметрах и скованных синим свечением удерживающего луча. Руки её были вздёрнуты над головой до тупой боли в плечах и лопатках.
— Держу пари, к концу завтрашнего дня прибудет инквизитор, — сказал первый охранник.
— Никогда раньше не видел инквизитора, — ответил второй. — Слышал, они действительно ужасны.
«Инквизитор?» — при этой мысли перед глазами Асоки промелькнуло тело юного падавана на полу. Кровь. Много крови. Ещё одна вспышка — ещё одна сцена. Асоку швырнуло на пол. На Тано уставился единственный остекленевший тёмный глаз тви’лечки. Вторая половина лица, снесенная мощным зарядом бластера, представляла собой кровавое месиво. Обескровленные губы убитого падавана приоткрыты, точно произносят последние слова.
— А-а-а! — внезапно закричала Асока. Её голос теперь снова рвался из горла. Голова дёрнулась вверх, а шею прошила острая судорога. Болезненный спазм скрутил сухожилия и мышцы вздёрнутых вверх рук.
«Девочка! Нет, нет, нет, падаван…» — мысль оборвалась из-за ещё одного болезненного спазма, прострелившего спину.
— Похоже, она очнулась, — послышался слабый свистящий звук отключения защитного экрана камеры. Вошли два штурмовика.
«Она мертва. Я не смогла её спасти».
— Выглядит хреново. Я мало что знаю об инквизиторах, но не думаю, что она переживет встречу с одним из них, — произнёс один из штурмовиков.
— Не знаю. Я слышал, что тогруты довольно стойкие и живучие.
— Ты уверен? — спросил первый.
Асока заморгала, но видение остекленевшего карего глаза тви’лечки не пропадало.
«Нет!»
Тано снова отчаянно зажмурилась, и перед внутренним взором карий глаз сменился двумя жёлтыми.
«
Я близко», — прошелестел в сознании знакомый голос.
«
Близко…» — эхом повторила Тано. Жёлтые глаза мигнули и исчезли.
— Эй! — чья-то рука схватила Асоку за подбородок, рывком поднимая лицо. Болезненное шипение вырвалось сквозь зубы тогруты, когда её шея и плечи вспыхнули от новой порции боли. На Асоку смотрела простая и безликая маска штурмовика. — Избавь себя от боли. Расскажи всё, что знаешь.
Асока впилась взглядом в скрытое маской лицо.
— Нет, — хрипло прошептала Тано. Чужие пальцы ещё сильнее сжались, впиваясь в челюсть.
— Ты пожалеешь об этом решении.
— Это вы пожалеете об этом, — пробормотала Асока. Она не могла убить их, но Мол мог. Асока чувствовала, как он приближается. Тёмное нечто в её сознании говорило ей об этом.
— Что это значит?! — штурмовик ударил Асоку в лицо, заставив её стиснуть зубы от боли. Тогрута плюнула солдату под ноги. Красная слюна забрызгала чужие сапоги.
— Ах ты мелкая… — штурмовик попытался выхватить бластер, но второй схватил его за запястье прежде, чем тот успел вытащить оружие из кобуры.
— Оставь её инквизитору, — сказал второй клон.
Солдат, державший лицо Асоки, смотрел на неё ещё несколько секунд. В ответ Тано оскалилась в кроваво-красной усмешке.
— Твоё упрямство не сулит тебе ничего хорошего, — произнёс штурмовик, сжав челюсть тогруты пальцами, прежде чем отпустить.
Стук сапог эхом разнесся по камере, когда штурмовики уходили, а затем с тихим шипением в проёме снова появился электрический защитный экран. Асока снова опустила голову, уткнувшись взглядом в пол. Жуткие образы возвращались, кусочек за кусочком складываясь вместе, как безумная головоломка.
«Я потерпела неудачу. И самым жестоким было то, что я дала ей надежду, — горько подумала Асока, закрывая глаза. — Прости. Мне так жаль…»
Впервые за много оборотов Асока снова потянулась к Силе. Когда-то мерцающая тысячами крошечными огоньками, Сила предстала бесплодной и холодной, превратившейся в царство тьмы. Асока принялась осторожно и с опаской прощупывать волны энергии. Её разум дрейфовал в темноте. Это бессмысленное блуждание напоминало погоню за тенью в чёрной комнате.
Тано медленно задышала, пытаясь расслабиться настолько, насколько могла.
«Успокойся, — подумала Асока. Перед мысленным взором она тут же увидела проплывающие и исчезающие в бездне лица: молодая тви’лечка, Энакин, мастер Пло Кун, мастер Йода. — Мне так жаль. Все вы простите меня».
Перед тогрутой кружился водоворот лиц всех тех, чей свет она раньше чувствовала в Силе. В реальность же Асоку вернуло что-то солёное, скользнувшее по щеке и впитавшееся в высохшие губы.
Слёзы.
Раньше она никогда столько не плакала.
— Я едина с Силой, и Сила течёт во мне. Я едина с Силой и Сила течёт во мне, — зашептала Асока. Она повторяла мантру снова и снова, позволяя пустоте поглотить её целиком, а боли в теле уйти на задний план. Эта пустота впитывала и боль душевную, гасила её, пусть даже на короткое время.
До Асоки донесся писк коммуникаторов штурмовиков, стоявших на посту. Клоны активировали их и из динамиков комлинков донеслось:
— Замечена подозрительная активность, возможен ещё один злоу… — связь резко оборвалась резким шипением и треском.
— Что это было, чёрт возьми? — произнёс один из штурмовиков.
— У передачи есть резервная копия? — спросил второй, беря в руки бластер.
— Это Бэлдэрон, я сомневаюсь, что есть кто-то, кто мог бы… — штурмовик резко замолчал из-за внезапно погасшего света.
По спине Асоки пробежал холодок. Красным вспыхнула сигнальная лампа, но тут же погасла, чтобы загореться снова, одновременно вместе со звуком сирены, разнесшемся по всему зданию. Пустота, удерживаемая Асокой, разлетелась вдребезги, боль снова жадно впилась в неё. Сигнальная лампа продолжала мигать, освещая красным окружающее пространство.
Коммуникаторы штурмовиков снова запищали:
— Солдаты, — голос неизвестного раздался из динамика вместе с аккомпанементом из криков и низкого пульсирующего гудения, которое Асока мгновенно узнала — световой меч. — Убейте закл… — приказ оборвался болезненным воплем. Комлинки снова замолчали.
— Чёрт! — выругался один из охранников. Защитное поле на входе в камеру пропало и два клона бросились к подвешенной тогруте. Асока с трудом смогла слегка приподнять голову. Прямо ей в лицо было направленно дуло бластера.
Тогрута в панике зажмурилась и потянулась к пульсирующей в уголке её сознания тёмной точке Силы.
«
Скорее!» — подумала Тано, как только коснулась сгустка чужой энергии.
— Что ты делаешь?! — требовательно спросил штурмовик напарника, направившего на Асоку оружие.
— А на что это похоже? — крикнул тот, что держал бластер. — Нам приказали убить заключённого!
— Приказ не был отдан капитаном! — штурмовик схватил ствол чужого бластера и дернул его вниз. — Я не хочу получить дисциплинарное взыскание за нарушение устава. У нас есть постановление, пленники, подобные этой девчонке, должны быть переданы инквизиторам!
Из коридора донеслись грохот и крики других охранников. Напротив входа в камеру Асоки упало тело штурмовика, прилетевшее откуда-то с правой стороны.
— Отступаем! — раздался выкрик, за которым последовал свист бластерных выстрелов, оборвавшихся, как только по коридору разнеслось эхо явно металлических шагов.
Мимо промчался ещё один штурмовик. За ним следовал другой, который, увидев открытую камеру Асоки и солдат с бластерами наготове, замешкался, но тут же был пронзён полыхающим алым лазерным клинком. Мёртвое тело рухнуло на пол.
Один из клонов рядом с Асокой пришёл в себя и торопливо прокричал в свой коммуникатор:
— Подкрепление в тюремный блок!
— Зачем? Хочешь, чтобы ещё больше твоих братьев погибло? — раздался ровный голос и в проёме камеры показался Мол. Его пылающий яростью взгляд остановился на Асоке, подвешенной за руки над землей. Тано почти возненавидела себя из-за облегчения, которое наконец почувствовала, увидев полуситха.
Штурмовики выстрелили, выпустив град голубых плазменных зарядов, но все они были отброшены в сторону простым мановением запястья Мола. За спиной полуситха друг за другом возникло ещё двое солдат, но он даже не посмотрел на них. В воздухе снова мелькнул алым пламенем световой меч и одновременно насквозь пронзил двух подоспевших штурмовиков, пригвоздив их к стене прямо напротив входа в камеру. Забрак посмотрел на двух оставшихся солдат и ухмыльнулся. Мол вытянул руки и начал сжимать обе ладони в кулаки. Штурмовики глухо закашлялись, задыхаясь. Они отчаянно скребли себя пальцами по горлу, пытались снять шлемы, когда из них вместе с хрипами вырывалась жизнь.
— Не очень-то они оригинальны, правда? — произнёс Мол и со вздохом сжал кулаки до конца. Клоны издали булькающий хрип и безжизненно повалились на пол. Мол взмахнул рукой, отбрасывая трупы волной Силы в угол камеры.
Активированный световой меч всё ещё удерживал тела пригвождённых к стене клонов. Слышалось шипение, точно два куска мяса медленно поджаривались на огне. Асока могла только смотреть на вопиющую жестокость. Она даже вздрогнула, когда Мол призвал свой световой меч обратно, и тела с грохотом упали на пол.
Полуситх, ничего не говоря, внимательно посмотрел на тогруту.
— Ну? — пробормотала Асока. — Может спустишь меня вниз?
— Ах, леди Тано, что они с вами сделали? — голос забрака звучал наигранно. Мол шагнул вперед и разбил одним мощным ударом кибернетической ноги панель силового поля у ног, а после перерубил световым мечом цепь, на которой висела тогрута. Он ловко поймал освободившееся тело.
Плечи Асоки взвыли от боли, и она прикусила разбитую губу, чтобы не закричать.
— Не имеет значения, — простонала Асока сквозь зубы.
— Похоже, что так, — произнёс Мол. — Напомни, что ты говорила перед тем, как мы расстались? Кажется, что-то о том, что нас обоих разыскивают и мы чересчур заметные, — съязвил забрак. — Не похоже, чтобы ты старалась быть незаметной, не так ли?
Перед внутренним взором Асоки вновь встало лицо погибшей тви’лечки. Тогрута яростно тряхнула головой, отгоняя этот образ.
— Скажи мне, что бы ты сделала, если бы я оказался в подобной ситуации? — спросил Мол нарочито небрежно. — Ты бы пришла, чтобы спасти меня?
«Что?» — растерянно подумала Асока, открыв глаза и недоверчиво уставившись на полуситха. Тано не нашла в себе сил ответить.
— Можешь не отвечать, — ухмыльнулся Мол и, не глядя, взмахнул рукой, приподнимая один из трупов с помощью Силы. Взмахнув второй, он отсек руку мёртвого клона световым мечом. Силой Мол притянул к себе отрезанную конечность и, небрежно сбросив бронированную перчатку, обнажил руку штурмовика.
— Постой. Их капитан, он надел на меня наручники, — прохрипела Асока.
— Они клоны. У них одинаковая ДНК, — сказал Мол и с помощью обрубка руки дезактивировал браслеты наручников, всё ещё сковывающие руки Асоки. Индикатор вспыхнул зелёным, и дезактивированные оковы упали на пол. Тано устало опустилась, застонав от боли и растирая онемевшие предплечья.
Мол присел перед Асокой на корточки и рукой в перчатке мягко повернул лицо тогруты к себе.
— Мне нужны гарантии, — произнёс забрак. В коридоре раздался топот подоспевшего подкрепления. Мол подбросил зажжённый двухклинковый меч, и он быстро закрутился в воздухе, удерживаемый Силой. Красные лезвия вертевшегося клинка сливались в пылающее колесо, отразившее, подобно щиту, выстрелы бластеров обратно в добравшихся до камеры новых штурмовиков.
— Что ты имеешь в виду?! — спросила Асока, не сводя глаз с солдат. — У нас нет на это времени!
— Мы не уйдём, пока ты мне не ответишь! Если я заберу тебя отсюда, мы будем работать вместе. Это не подлежит обсуждению. Если ты откажешься, я оставлю тебя здесь, — Мол повёл рукой, и меч, крутясь, понесся к штурмовикам, пронзая их тела с шипением. Как только стихли крики боли, и последний солдат мёртвым упал у проёма камеры, красные клинки исчезли, а рукоять вернулась в руку Мола.
— Даже если это будет означать, что Сидиус снова победит?
Мол на мгновение заколебался, а затем кивнул.
— Если это будет означать, что я не проиграю. Не снова, и никогда больше… То да, я уйду без тебя.
Асока молчала. Когда она рассталась с Молом, её долго не покидало ощущение совершенной ошибки. Сейчас Асока ещё отчётливей чувствовала, как на краю её сознания притаился сгусток пульсирующей, словно маленькое сердце, тёмной Силы, принадлежащей Молу. Связь, которую раньше девушка могла установить с Энакином или Оби-Ваном походила на ровное постоянно горящее пламя свечи, маленький светоч. Теперь этот свет погас. Кеноби сам закрылся от Асоки, а нить, связывающая тогруту с Энакином, была оборвана. А теперь Сила каким-то странным образом связала Асоку с Молом. Сейчас у Тано не было ничего кроме Силы, и она должна довериться ей.
— Да, я буду работать с тобой, — наконец ответила Асока. Тогрута никак не могла избавиться от ощущения, что заключила сделку с дьяволом.
— Хорошо, — Мол быстро встал и посмотрел на Асоку сверху вниз. Забрак практически исчез, сливаясь с темнотой, разбиваемой мигающим красным светом сигнальной лампы. Только его глаза горели жёлтым. — Ты можешь стоять?
Асока попыталась подняться, её рёбра вспыхнули от ужасной боли, заставив Тано вскрикнуть и опять рухнуть на пол.
— Они не были добры к тебе, — сказал Мол, снова присев рядом. Глаза Асоки удивлённо расширились, когда он, обхватив её, поднял на руки. Растерянность, которую почувствовала Тано, уткнувшись лицом в шею Мола, смело ещё одной волной боли. Асока застонала и напряженно замерла. Усталые мышцы прострелило новой судорогой. Тело отказывалось расслабляться после пребывания в мучительно-болезненном положении. В рёбрах вспыхнула боль, из-за которой Асоке не удалось сдержать всхлип.
— Расслабься, иначе я волоком потащу тебя за лекку, — резко сказал Мол. — Я не смогу так пользоваться мечом.
— Как ты собираешься его использовать со мной на руках? — прошептала Асока, чувствуя исходящий от Мола слабый запах железа и крови. Тогрута медленно выдохнула, обмякая и расслабляясь.
Мол в ответ лишь хмыкнул и повёл пальцем. Меч, снова обнажив шипящие клинки, лениво завис прямо перед ними в ожидании следующей жертвы.
— О, — бессвязно пробормотала Асока, слишком уставшая для того, чтобы удивляться, что Молу для управления мечом достаточно мысли и никаких фокусов со вскидыванием рук.
Коридор тоже освещался мигающим красным светом, режущим глаза. Асока устало закрыла веки, пытаясь представить себе, что это не Мол, а кто-то другой спасает её, держит её осторожно, несмотря на то, что грозился тащить волоком. Но она чувствует запах металла и крови, слышит эхо его шагов и размеренное зловещее гудение клинков, так что забыться не получается.
— Я убил большую часть клонов, — сказал Мол, перешагивая через трупы штурмовиков. — Хотел бы знать, почему ты попалась.
«Падаван, это было для падавана», — подумала Асока.
— Не сейчас, — прошептала Тано. Она почувствовала, как забрак повернул голову и усмехнулся, смотря на тогруту сверху вниз.
— Надеюсь, причина была веская, — сказал Мол.
Асока не смогла заставить себя сказать что-то ещё и просто кивнула.
Слёзы вновь выступили на глазах тогруты. Мол наверняка почувствовал их, но даже если так и было, он ничего не сказал. Полуситх шёл молча. Боль и усталость, будто намертво впитавшиеся в кости и плоть Асоки, так измотали её, что контролировать слёзы Тано не могла. Они всё продолжали катиться из глаз, заставляя её тело дрожать.
— М-мол? — позвала Асока.
— В чём дело? — спросил забрак, не обращая внимания на горе Тано.
— Ты чувствуешь это? — произнесла Асока, и Мол остановился. Вокруг завывала сирена. Забрак молчал. Асока вцепилась рукой в тёмную ткань его одеяния и, прикусив губу, почувствовала вкус крови из-за открывшейся ранки. — Ты чувствуешь меня? В глубине, на краю сознания. Мою Силу?
Мол помолчал, а затем продолжил неспешно идти вперёд, точно совершая прогулку. Прогулку среди трупов в белой броне, которых Асока отказывалась видеть.
— Да, — наконец произнёс забрак и прижал Тано ещё ближе, если это вообще было возможно.
Асока обнаружила, что сейчас ей было всё равно, и положила руку Молу на грудь, чувствуя исходящее от него тепло и то, как в такт пульсации тёмной силы в её сознании, бьются два сердца забрака.
Его короткий, но весомый ответ эхом отдавался в голове Асоки, как звон колокола. Одно единственное слово принесло ей утешение.
«Хорошо, — думала Тано. — Хорошо, что эта аномалия коснулась не только меня».
Асока впала в забытьё, успокоенная теплом чужого тела и размеренным биением сердец. Один раз она открыла глаза, потревоженная криками боли. Тогрута растерянно уставилась на трупы через плечо Мола, когда тот переступал через них. Сердце Асоки сжалось от боли, но не из-за мёртвых штурмовиков, а лица тви’лечки, снова вставшего перед глазами. Тано отвернулась от тел, снова закрыла глаза и плотнее прижала руку к чужой груди, мысленно считая удары сердец, пока вновь не провалилась в забытьё.
В следующий раз Асока на мгновение очнулась, почувствовав мокрые капли, когда они оказались на улице. Дождь всё ещё шёл.
«Я в безопасности, — думала Асока. — Я не должна чувствовать себя в безопасности рядом с тобой, — под ладонью всё также уверенно бились чужие сердца, как напоминание, но о чём именно, Асока не могла сказать. — Но я в безопасности. Даже если это ты, я хочу, пока есть возможность, чувствовать себя защищённой», — подумала Асока прежде, чем снова забыться сном.
***
Сладкий запах цветущих трав защекотал ноздри Асоки. Тано, открыв глаза, зажмурилась из-за тёплого солнечного света, пробивающегося сквозь колеблющиеся на ветру ветви деревьев. Тогрута села. Она чувствовала себя легко, тело совершенно не болело. Деревья вокруг неё красовались белым цветом, сверкающим и переливающимся в лучах послеполуденного солнца. Цветущие деревья были прекрасны и не похожи ни на что, что Асока когда-либо видела.
Трава под босыми ногами Асоки была мягкой и шелковистой, она податливо проминалась, щекоча ступни при каждом шаге. Тогрута шла между деревьев, скользя руками по их гладким стволам, пока не вышла к вершине холма, откуда открывался вид на мир с высоты. Асока приоткрыла рот в восхищении перед развернувшимся великолепием. Внизу в долине среди цветущих деревьев и растений змеилась голубая река.
«Это великолепно! Но где я?» — подумала Асока.
— Привет, Шпилька.
Асока повернулась на голос, и её сердце забилось в груди, когда тогрута увидела Энакина, сидящего на большом камне и улыбающегося ей так, будто всё в этом мире было хорошо.
— Скайрокер, — хрипло произнесла Асока и приблизилась. Её тело била дрожь, когда она села рядом с Энакином, и Тано крепко сжала руки, чтобы скрыть это. — Где мы?
— Набу, — ответил Энакин с улыбкой и откинулся назад. — Ну, я так думаю. Очень похоже на Набу.
— Ты был здесь дольше меня. Как ты можешь не знать, где мы на самом деле?
— А кто сказал, что я здесь дольше тебя? — спросил Энакин и посмотрел вдаль, не дожидаясь ответа. Его улыбка медленно угасла. — Я бы хотел, чтобы ты не уезжала на Мандалор. Я бы хотел, чтобы ты осталась со мной.
Кожа Асоки похолодела.
— Ты же знаешь, что я должна была.
— Ты не должна была этого делать. Тебе не нужно было вмешиваться. Ты могла бы вернуться, — Энакин нахмурился. — Вернуться ко мне.
— Энакин, — произнесла Асока и потянулась к нему, но замерла, когда её учитель отстранился. — Если бы я осталась, разве что-нибудь изменилось бы?
— Да! — прорычал Энакин.
— Я так хочу, так сильно хочу, чтобы ты оказался прав. Но не уверена, что что-нибудь действительно изменилось бы, — горько сказала Асока.
— Ха, — смешок Энакина был фальшивым и полным боли. Он резанул Асоку по ушам, точно чем-то острым провели по стеклу. — Ты этого не знаешь. Ты ничего не знаешь о том, что произошло.
— Тогда расскажи мне! — взмолилась Асока и повернулась лицом к Энакину. — Почему ты совершил всё это?! Они были просто детьми, Энакин! И Падме…
— Не надо! — перебил Энакин тогруту, больно схватив её за предплечье, — Не смей произносить это имя!
— Я не знаю, что случилось, учитель. Так объясни мне, почему? — прошипела Асока.
Энакин внезапно встал, сжав кулаки.
— Они все были против меня. Все они! — закричал он. — Они… Совет джедаев и Оби-Ван! Они ставили людей на колени! Законы джедаев не принесут свободы! Истинной справедливости нет в…
— А убийство детей, по-твоему, было формой правосудия?! — Асока вскочила на ноги. — В этом нет никакой справедливости!
— Как и быть одним из джедаев! — взвился Энакин. — Они никогда не познали бы любви или счастья! Всё это было бы отнято у них из-за нашего долга. Нет, их долга, долга солдат на войне, о которой никто никогда не просил!
— Мы оба добровольно вступили в эту войну, Энакин.
— Нет, мы этого не делали! Разве ты не видишь, что каждый наш выбор, каждое наше действие было направленно рукой Совета! Люди требовали мира, а мы игнорировали их из-за идеи о чести и достоинстве Ордена джедаев.
— И ты утверждаешь, что в твоих деяниях больше чести? — Асока задохнулась от возмущения и нахлынувшей злости, её кулаки дрожали.
— Нет! — крикнул Энакин, отходя подальше от Асоки. — Ни в чём, что я когда-либо делал, не было чести. Уж точно не для меня. Всё было для них! Для кучки стариков, возглавляющих Орден.
— Ты сам не знаешь, о чём говоришь, — произнесла Асока. — Ты мог бы уйти. Мог бы последовать за мной.
— И куда это меня привело бы? — прорычал Энакин. — Ты бессильна и беспомощна.
— Только ситх может думать так, — Асока покачала головой и безвольно опустила руки. — Оби-Ван был прав. Ты потерян для меня Энакин, — тихо произнесла Тано. — Кто ты теперь?
Энакин медленно повернулся и Асока ужаснулась, увидев жёлтые безжалостные глаза, полыхающие яростью, ненавистью и болью. Тогрута рухнула на колени, бессильная перед его гневом.
— Я справедливость! — взревел Энакин, и прекрасный цветущий мир вокруг окутала тьма.
***
Вырвавшись из видения в реальность, Асока с криком вскочила. Тело тут же пронзила волна боли.
«Нет, нет! Энакин», — билась единственная мысль в голове тогруты.
Асоку затрясло от ужаса. Чужая рука появилась из ниоткуда и схватила её за плечо, заставляя опуститься.
— Что ты делаешь? — прошипел Мол. — Ты хочешь, чтобы нас обнаружил патруль? Не удивлюсь, если твой крик услышали с другого конца леса.
— Энакин, я видела…
— Он мёртв, Асока, — Мол встряхнул тогруту. — Ты сама сказала мне, что он мёртв.
Асока закрыла глаза и обхватила руками свое ноющее холодное тело.
«Он был таким реальным», — подумала Тано.
Мол опустился на землю рядом с тогрутой. Его присутствие напомнило Асоке о том, как он поднял её, как она прижимала ладонь к его груди, и об убитых им штурмовиках.
Тано медленно открыла глаза и посмотрела на него, на забрака, который спас её такой дорогой ценой. Асока встретилась взглядом с Молом. Жёлтые глаза ситха. Такие же как у Энакина. Хотя нет, совсем не такие же. Глаза Энакина горели болезненно жёлтым, лихорадочным. Сейчас же глаза Мола были золотыми. И тогда, когда Тано молила его о помощи через Силу, они тоже светились расплавленным золотом.
— Я, — начала Асока. Мол наблюдал за ней из тени, безразлично ожидая. — Спасибо. За то, что помог мне.
Мол фыркнул, но ничего не ответил, поэтому Асока огляделась, не обращая внимания на его раздражение.
«Я поблагодарила его, большего он и не может просить».
Они явно находились за городом, укрытые густым покровом деревьев. Толстые мясистые листья защищали их от дождя, который всё ещё заливал мир, но не от сырости. Слева, потрескивая, горел небольшой костёр, а справа в темноте под ливнем прятался тускло-серый неймодианский челнок.
— Ты уже раздобыл корабль? — спросила Асока.
— Да, — ответил Мол и деловито начал вытаскивать медицинские принадлежности и бинты из металлического ящичка, который держал в руках. — Я уже собирался улетать, когда ты, — Мол замялся, а Асока неловко поёжилась при упоминании о странной безымянной связи, которую они разделяли. Тано ничего не сказала об этом, как и Мол, который медленно разматывал бинты. — Чего бы эти клоны не хотели от тебя, они были полны решимости получить это.
Асока вздохнула и поморщилась из-за вспыхнувшей в рёбрах боли.
— Насколько я могу судить, переломов нет, но в нескольких рёбрах точно есть трещины, а ещё вывихнуто плечо и множество гематом. Очевидно, я не хотел заботиться о ранах, пока ты не очнёшься.
— Я сама займусь этим, Мол, — поспешно огрызнулась Асока.
— О да, попробуй, это может быть очень забавно, — фыркнул забрак и бросил перед Асокой аптечку. — Ну, давай же, чего ждёшь?
Асока нахмурилась и наклонилась вперед, но пронзившая рёбра боль тут же пресекла эту попытку. Зашипев сквозь зубы, она села и обхватила здоровой рукой туловище, отчаянно пытаясь заглушить боль.
Мол вздохнул и снова взялся за аптечку.
— Так что, ты позволишь, — полуситх демонстративно скривился, — заняться твоими ранами?
— Ладно, — проворчала тогрута.
Мол помог Асоке расстегнуть ремень, удерживающий укреплённые пластины, прикрывающие бёдра, и невозмутимо подсобил с избавлением от безрукавой туники. Оставшись в плотных штанах и одном топе, Асока поёжилась из-за пробежавшего по коже холодного ветерка, но вот щеки её вспыхнули. Из-за висевшей плетью руки, тогрута сама бы возилась намного дольше, но необходимость не делала раздевание менее комфортным. Тано надеялась лишь, что Мол не заметит краски смущения в тусклом свете.
Мол снял перчатки, обнажая испещрённые ритуальными татуировками широкие ладони, с длинными узловатыми пальцами.
— Расскажи мне, почему тебя пленили, — Мол осторожно ощупал вывихнутое плечо. По сравнению с холодной кожей Тано, его руки, казалось, горели огнём.
— Это не имеет значения, — отрезала Асока.
— Ты дура, если так думаешь, — раздражённо произнёс Мол. — Если они знают кто ты, за нами будут охотиться по всей галактике.
— Как будто за нами и так не охотятся, — Асока поморщилась. — Но нет… Они так и не узнали моего имени и то, что я форсъюзер. Хотя, не думаю, что после того, как ты перебил местных штурмовиков это имеет значение, — Мол хмыкнул и без предупреждения резким движением вправил плечо. Асока охнула из-за вспышки боли.
— Меня больше интересует, как ты попалась?
— Там была девочка. Не старше одиннадцати. Падаван. Они надеялись выйти на её учителя. После неудачи собирались передать инквизитору. Я не могла этого допустить, хотела её спасти… — Асока оборвала себя. Полные надежды карие глаза снова смотрели на тогруту из воспоминаний. — Она мертва.
Когда Мол ничего не сказал, Асока повернула к нему голову. Слова оправдания готовы были сорваться с её разбитых губ, пока она не увидела выражение лица полуситха. На нём не было ни гнева, ни веселья. Он просто как-то мрачно и задумчиво смотрел на тогруту.
— Что? — прорычала Асока. — Нечего сказать?!
— Не могу сказать, что я удивлён, Леди Тано. Но ты должна следовать своим собственным советам, прежде чем давать их кому-то другому.
— Я не смогла бы спокойно жить, даже не попытавшись помочь, — отрезала Асока. В голосе звенел гнев.
— Твоей жизни не угрожала бы опасность. Живая ты сможешь сделать больше полезного, — Мол пристально посмотрел Асоке в глаза. — Я достаточно знаю об инквизиторах, чтобы быть уверенным в том, что ты не хотела бы с ними встретиться, — Мол многозначительно посмотрел на рёбра тогруты. — Позволь мне взглянуть и на них тоже.
Асока уперлась кулаком в сырую траву под собой и отвернулась. То, что полуситх сказал, было лучше, чем лекция, которую Оби-Ван обязательно прочитал бы ей, но в словах забрака не было никакого утешения.
«Я была бы мертва, если бы он не пришёл», — подумала Тано.
— Хорошо, — произнесла Асока вслух.
С левой стороны от тёмного края топа спускалась чернота синяка. Справа, вдоль нижней кромки рёбер и на животе, тоже виднелись свежие гематомы. При виде ушибов Мол неразборчиво что-то пробормотал. Хмурясь, он аккуратно ощупал синяк на животе. Асока лишь поморщилась и буркнула, что резкой боли нет и внутренние органы не повреждены. Удовлетворённо кивнув, Мол вытащил из аптечки какой-то контейнер и протянул его Тано.
— Вот, это обезболивающая мазь.
Асока взяла лекарство, нечто похожее они использовали в отряде. Открыв крышку, тогрута почувствовала знакомый характерный запах. Она была рада тому, что Мол, помимо корабля, позаботился и о медикаментах. А ещё Асока была благодарна ему за то, что он без колких шуток позволил ей самой нанести мазь, неожиданно чутко с его стороны.
Асока старалась не морщиться, когда втирала белую липкую мазь. Холодный крем быстро впитывался. Почти сразу же боль начала притупляться, сменяясь лёгким онемением. Когда Асока закончила и отставила контейнер с лекарством, Мол уже подготовил моток эластичных бинтов.
— Ты что-нибудь узнала или подслушала, пока была в плену? — спросил полуситх, обматывая повреждённое плечо Асоки.
— Нет, — ответила Тано, но тут же нахмурилась, припоминая разговор в таверне. — Хотя, до меня дошли слухи о Владыке ситхов.
— Мы уже знаем о Сидиусе, — сказал Мол. Асока постаралась не съёжиться, когда он близко наклонился, чтобы перевязать рёбра.
— Не Сидиус, — выпалила Асока, когда руки Мола обхватили её, почти обняв, обвязывая эластичным бинтом. — Человек, который помог уничтожить джедаев, — губы Тано растянулись в яростном оскале. — Его зовут Вейдер.
Мол замер, его золотые глаза расширились от страха и ярости.
— Вейдер! — рявкнул он. — Ты абсолютно уверена, что его звали Вейдер?!
— Да, — сказала Асока. — Но я не знаю, насколько достоверной была информация.
— Это сказал грёбаный клон?!
— Нет, это был какой-то пьяный родианец в баре, — Мол сидел неподвижно, расфокусированным взглядом уставившись куда-то Асоке в плечо. — Ну что, может закончишь? — спросила Тано, неловко глядя на замершие на её боках руки полуситха.
Мол моргнул, покачал головой и тут же продолжил накладывать бандаж.
— Если это правда, то нам точно не стоит находиться на территории Империи.
— Но почему? — тогрута едва слышно зашипела от боли, когда забрак завязал бинт жёстким узлом, закрепляя повязку. — Разве это что-то меняет?
— Потому что я слышал это имя в своем видении, — прорычал Мол и помог Асоке натянуть тунику.
— Я думала, твоё видение, — Тано выплюнула последнее слово, — было об Энакине.
— Так и есть, — прорычал Мол.
— Но он ведь умер, всё в порядке. Этот человек не он, он не может быть им, — руки Асоки задрожали. — Не может, потому что он умер!
— Когда-то Кеноби был уверен, что я мёртв, леди Тано, — произнёс Мол. — Посмотри, где я сейчас.
— Он ушёл, Мол. Я это знаю! Я больше не чувствую его в Силе!
Мол изучающе смотрел на Асоку, которая не пыталась скрыть свою уязвимость. Гнев Тано был всё ещё слаб, по сравнению с горем, горящим в глазах.
— Когда дело касается Силы, нельзя быть уверенным наверняка, — забрак сбросил с себя плащ, оставшись в тёмной рубашке и широком поясе. Асока чуть не подпрыгнула, когда Мол накинул его ей на плечи. Тяжелая ткань приятным теплом коснулась холодной кожи. — Сила не всегда твой союзник, — с этими словами полуситх вложил Асоке в ладонь лёгкую рукоять светового меча, висевшего до этого у Мола на поясе и сокрытого плащом. — Он был у штурмовика с серыми капитанскими наплечниками. Не знаю зачем этот идиот таскал его с собой. Может, я и не прикончил бы его, если бы не меч. Думаю, он принадлежал твоему маленькому падавану, — Мол встал и посмотрел на Асоку сверху вниз. — Мы улетаем через час, — с этими словами он, подобрав медицинские принадлежности и пояс Асоки с укреплёнными пластинами, повернулся и пошёл к шаттлу.
Слёзы потекли по лицу Асоки, отказываясь остановиться, несмотря на её отчаянное желание. Тано активировала клинок, вспыхнувший голубым светом.
«Прости, прости. Мне очень жаль».
Дезактивировав меч, Асока плотнее завернулась в тёплый плащ, прижимая к груди рукоять клинка. Она уткнулась лицом в тёмную ткань, тут же впитавшую её слезы. Тано отчётливо чувствовала запах железа, горький аромат травы перебивал запах крови, который она ощущала ранее, когда Мол нес её на руках. Едва уловимо пахло ещё чем-то, чему Асока не могла дать название. От плаща пахло Молом. Тёмное нечто дернулось в глубине сознания, но Тано не обратила на это внимания. По какой-то причине Асоке хотелось, чтобы Мол не отходил от неё, чтобы она могла сосредоточить на нём свой гнев, своё горе, чтобы могла забыть о том облегчении, которое испытала, когда полуситх пришёл за ней. Часть Асоки была благодарна Молу за его безразличие к её горю. Она сейчас была неспособна разобраться с мешаниной эмоций и мыслей и новые сомнения насчёт настоящей сущности Мола ей не были нужны. Асока была благодарна ему за то, что он проявил чуткость и отнесся к ней с понятным и простым безразличием.
«Нет. Мол и чуткость несовместимы. Он что-то задумал и моя Сила нужна ему. Я и так сейчас не в лучшем состоянии, не хватало ещё и простуды. Плащ просто должен защитить меня от холода, а с мечом от меня больше пользы. Это ему выгодно», — думала Асока, стараясь упорно отогнать от себя мысль о том, что всё это было похоже на утешение, которое уже долгое время никто ей не давал.
