The Stars are Dark

      Ветер шелестел в кроне дерева. Над волнующейся тёмной поверхностью океана клубились тяжёлые тучи, затянувшие всё небо до самого горизонта, и готовые в скором времени разразиться ливнем.       Асока глубоко вздохнула и дёрнула носом, улавливая запах грядущей грозы. Пелена глубокого сна спала с тогруты, но Тано всё ещё не желала открывать глаза. Она крепче прижалась к согревающему тело жару, когда задул прохладный ветер. В полусне Асока различила знакомый терпкий травяной аромат с нотками металла. Тано бессознательно потянулась к источнику успокаивавшего запаха.       Открывать глаза тогруте не хотелось ещё и потому, что голова гудела, а где-то в желудке чувствовалась тошнотворная тяжесть. Аромат и тепло, окружавшие её, приглушали неприятные ощущения. Мерно опускающаяся и поднимающаяся подушка, на которой Асока лежала, усыпляла. Только вот размеренный гулкий стук не способствовал тому, чтобы провалиться обратно в сон.       «Какого криффа нужно Энакину? — промелькнула недовольная мысль. — Стучать в такую рань… сделаю вид, что не слышала».       Асока что-то недовольно пробурчала себе под нос. Её подушка согласно вторила в ответ. Тано нахмурилась, в сонном сознании промелькнула мысль, что подушка не должна издавать никаких звуков. Ей с трудом удалось разлепить веки. Асока прищурилась, всматриваясь в переплетение чёрных нитей перед глазами.       «Интересно что, — начавшая оформляться в голове тогруты неясная мысль оборвалась, как только размеренное парное биение пробилось сквозь сонливость. — О нет…»       События прошедшей ночи хлынули, как вода из прорванной трубы. В горле пересохло. Стараясь не делать резких движений, Асока очень медленно подняла лицо. Опущенная голова Мола расслабленно покоилась на груди. Его подбородок слегка задевал монтрал тогруты, а тёплое дыхание щекотало лекку, опускаясь вниз. Будь Асока дроидом, её бы закоротило, а так она просто застыла. Асока опустила взгляд на скрытую тканью грудь Мола, туда, где за жгутами мышц и костяком рёбер бились два сердца. Сонливость вмиг слетела, будто её и не было. Теперь Асока отчётливо чувствовала тепло руки забрака, лежавшей у неё на талии. Сгусток чужой Силы в сознании был спокоен, излучая что-то похожее на умиротворение.       В небе над головой раздался раскат грома.       Дюйм за дюймом, затаив дыхание, Асока очень осторожно приподнялась, отодвигаясь от груди Мола. Когда он не пошевелился, выдохнула. Забрак что-то пробормотал себе под нос и мотнул головой в другую сторону.       «Не просыпайся, пожалуйста, не просыпайся», — мысленно взмолилась Асока, осторожно убирая руку Мола.       Тано села, в висках пульсировало, а голова казалась слишком тяжёлой для шеи.       Асока зябко передёрнула плечами, когда со стороны океана снова подуло прохладой. Она посмотрела на спящего Мола, чувствуя, как щемит в груди.       «Представляю, что сказала бы Асажж, если бы увидела, как Мол обнимает меня во сне».       Асока поморщилась и неуверенно поднялась на ноги. Желудок тут же сжался. Поспешно бросившись в сторону, Тано опорожнила желудок в густой сухостой. Неприятный привкус желчи и горечь алкоголя заставили скривиться. Ей отчаянно нужен был стакан воды. Асока вытерла рот и оглянулась на безмятежного Мола.       — Тебе повезло, что я проснулась до того, как меня вырвало, — тихо пробормотала Асока и глянула на браслет нового комлинка. Они проспали не больше двух часов.       Тошнота прошла, и теперь Тано со всей ясностью ощутила стыд. Тогрута отвернулась, устремив взгляд к тёмной кромке горизонта. Мол наконец сказал ей правду, правду, от которой ей захотелось свернуться калачиком и проплакаться, а после разорвать Сидиуса и Талзин на куски голыми руками. Единственное утешение, которое Асока могла предложить Молу — объятия. Но она хотела сделать больше, она хотела…       «Я хотела поцеловать тебя прошлой ночью, — подумала Асока, обращаясь к Молу. — Хотела, чтобы ты поцеловал меня. На секунду подумала даже, что ты так и сделаешь. Я рада, что этого не произошло, — Тано остановила себя, а потом выдохнула. — Нет. Это ложь».       Она всё ещё хотела этого.       «Почему всё не может быть проще? Почему он не просто жестокий ублюдок?» — Асока даже не могла винить Мола, прекрасно понимая, что это её собственные действия привели к той откровенности. Но ему не нужно было смешить её прошлой ночью, не нужно было улыбаться ей, не нужно было прижимать её к себе, когда они оба были слишком пьяны, чтобы нормально идти.       Мол поблагодарил её. Сознательно обнимал, а ещё он пел, потому что Асока попросила.       «Он пел для меня», — Тано вернула взгляд к Молу, пристально всматриваясь в его силуэт. Грудь забрака размеренно поднималась, вторя дыханию. Взгляд тогруты прикипел к светлой полоске плетёного колечка на большом пальце.       Снова грянул гром, и первые крупные капли дождя упали на землю.       — Я не могу сожалеть об этом, — прошептала Асока. — Хочу, но не могу. Так что же мне остаётся?       «Не одна», — всплыла в голове мысль.       Теперь с Асокой был Мол, пусть даже как просто друг.       «Пока между нами есть эта связь, пока мы вместе, я не смогу искоренить свои чувства. Они не исчезнут», — Асока протянула руку и провела пальцем по плетёному ободку. На тогруту снизошло спокойствие, она почувствовала, как что-то в ней принимает Мола, капитулирует перед тем, что тогрута испытывает к нему.       «Но ему о моих чувствах знать необязательно. Так ведь будет лучше?» — подумала Тано.       Разум ответил «да», а сердце настаивало на обратном.       «Свои чувства я оставлю при себе. Возможно, мне будет достаточно просто находиться рядом», — достаточно близко, чтобы греться в тепле огня, бушующего в Моле, но не сгореть в нём. Асоке хватит и этого.       Небо снова разразилось громовым раскатом. Асока бросила усталый взгляд на тучи. Надвигалась буря, очень сильная.       — Ну конечно. Он наконец нормально отдыхает, а я вынуждена будить его, — посетовала Асока. Она провела по ладони Мола, прежде чем взять его за плечо и осторожно потрясти. — Мол, проснись. Сейчас пойдёт дождь.       Мол застонал и приоткрыл глаза. Связь дрогнула.       — Такое чувство, что на мою голову рухнул спидер, — проворчал забрак.       — Могу только посочувствовать, — ответила Асока и настороженно посмотрела на Мола, не зная, как он отреагирует на то, что произошло ночью, в трезвом состоянии.       — Отличная работа, — пробормотал Мол и потёр лицо.       — Что?       — Тебе удалось полностью отвратить меня от алкоголя.       — Пить всю бутылку было необязательно.       — Разве? — Мол насмешливо посмотрел на Асоку.       — О да. И я на сто процентов согласна с тем, чтобы никогда больше не прикасаться к спиртному, — Асока улыбнулась, когда забрак закатил глаза и поднялся на ноги.       — Следующее, что ты решишь попробовать, будут палочки смерти?       — Конечно. Их добыча стоит как раз на повестке дня.       — Ох, заткнись, — беззлобно огрызнулся Мол и протянул Асоке руку.       Тано приняла ладонь, позволяя полуситху помочь ей подняться. Мол не отпустил руку Асоки. Тогрута стояла неподвижно под его пристальным проницательным взглядом. Полуситх смотрел на Тано изучающе. Связь дрогнула, натягиваясь из-за тёмных, сбивающих с толку чувств.       Прогремел гром, сверкнула молния, и тяжёлые облака наконец лопнули, проливаясь пока ещё не сильным дождём.       — Холодно, — произнесла Асока, нарушая затянувшееся молчание.       Черты лица Мола смягчились, тьма в узах пропала.       — Тогда нам следует поскорее вернуться назад, — забрак отпустил руку Асоки и направился обратно к городу.       Дождь был беспощаден. Усилившийся ветер только ухудшал положение, пробирая до костей. Асока потёрла плечи, пытаясь побороть холод.       Мол что-то проворчал себе под нос и, сняв верхнюю одежду, оставаясь в нательной рубашке с коротким рукавом, накинул её на Асоку.       — Поспешим. Не хочу возиться с твоей возможной простудой, — пробормотал Мол и зашагал дальше, прежде чем Тано успела что-то сказать.       В груди снова защемило, Асока огладила ткань и плотно завернула полы вокруг себя. Она снова была окружена запахом Мола.       С каждой минутой дождь становился всё сильнее.       У Асоки сложилось впечатление, что местные вообще не спят. Несмотря на поздний час, улицы всё ещё были многолюдны, а на базаре вообще царило столпотворение. Очевидно, дождь на этой планете был явлением редким. Возможно, у местных с ним связаны какие-то традиции, вроде того, что пока льёт дождь не стоит спать.       Асока и Мол укрылись под навесом одной из лавочек со специями, выходящей прямо на рыночную площадь. Тано передёрнула плечами. Мокрая одежда неприятно липла к телу.       Мол опустил руку в поясную сумку, которую до этого скрывала его верхняя одежда, и вытащил оттуда небольшой мешочек.       — Не будем возвращаться на корабль ради сухой одежды, — забрак передал мешочек Асоке. — Возьми всё, что тебе нужно. Только поторопись. Встретимся здесь же.       Асока заглянула в кошель и уставилась на горсть золотых кругляшей. Ранее они уже расплачивались ими в чайной. Местные не пользовались галактическими кредитами. Но золото всегда остаётся золотом. Мол предусмотрительно ещё во время полета переплавил несколько золотых кредитов в мелкие плоские кругляши без опознавательных знаков.       — Я не задержусь, — сказала Асока.       Мол пожал плечами и отвернулся, сочтя стену напротив наиболее интересной целью для взгляда.       Гром гремел. Промасленные полотна ткани, натянутые между рядами прилавков, уже не спасали от потоков дождя, но местные продолжали суетиться и галдеть, запасаясь товарами. Подобный ажиотаж даже немного настораживал.       Большинство местных не говорили на общегалактическом, но язык золота понимал каждый. Женщина-бесалиск, работающая с рулонами ткани и кожи, не была исключением. Асока указала на нужные материалы и с помощью портновского каталога выбрала то, что хотела. Четырёхрукая бесалиск ловко сняла мерки и так же проворно вырезала выкройки. Вскоре новый комплект практичной и удобной для борьбы и бега одежды был готов. Асока бросила в протянутую ладонь пять золотых дисков. Это было больше необходимого, но работа была качественной, да ещё и заняла менее двадцати минут. Асока вернулась с непромокаемым пакетом, в котором лежали обновки, к лавке со специями. Мол уже ждал её здесь, держа под мышкой свои покупки и ещё один пакет в руках, от которого исходил аромат еды. Желудок Асоки заурчал.       — Вот, — Асока попыталась вернуть забраку кошель с деньгами.       — Оставь себе, — отмахнулся Мол.       Они почти бежали с переполненной площади. Асока застонала от облегчения, когда в поле зрения появился дом Сабран.       — О, слава Силе, — Асока рухнула на диван мокрой кучей.       Мол уселся на широкий подоконник, стирая с лица и рогов воду.       — На недостаток воды можно не жаловаться, — буркнул забрак. — Ты можешь принять душ первой.       — Это ты так намекаешь, что от меня воняет? — Асока приподняла бровь.       — Я очень хочу принять горячий душ, но подумал, что ты оценишь обычную галантность, — рявкнул Мол.       — Тебе нравится периодически напоминать мне об этом, — хмыкнула Асока в ответ на раздражённый взгляд. — Я ценю твою галантность и постараюсь оставить тебе немного горячей воды.       — Премного благодарен, — буркнул Мол.       С пакетом новой одежды в руках Асока вошла в отделанную белым кафелем ванную. Раздеваясь, она смотрела в окно, наблюдая за вспышками молний. Тогрута аккуратно сложила одежду Мола и положила её на столик у раковины. Горячая вода была блаженством. Асока воспользовалась пахнущим чем-то цветочным гелем Сабран. Она потёрла светлые линии растяжек, помассировала бугристые шрамы плеча.       «Крифф, я уже два дня не прочищала порты, — подумала Асока, снимая протез. Она сморщилась из-за резкого запаха. — Неудивительно, почему от Энакина иногда пахло. Мол потерял больше конечностей, чем он, но неприятного запаха я не замечала…»       Что-то упало с насадки душа на плечо Асоки.       Тано замерла, вдох застрял где-то в горле. Она чувствовала покалывание крошечных ножек. Краем глаза Асока заметила извивающееся чёрное тельце.       «Нет, нет, нет…» — билась в голове паническая мысль.       Фантомная рука дёрнулась. Сороконожка поползла вниз. Асока не могла найти в себе сил на крик, ей даже дышать удавалось с трудом. Паническая атака прошибала возрастающей волной. Ощущение, что червь был там, под кожей, вгрызался в плоть, полз вверх, вернулось. Культя, казалось, снова горела в огне.       «Я… я должна его снять. Снять это. Снять…»       Асока опёрлась о мокрый кафель. Сделала глубокий вдох и резко смахнула насекомое, а потом врезала по нему протезом. Хитиновое тельце хрустнуло. Раскат грома заглушил писк Асоки, с которым она выскочила из душа. Тогрута до боли вжалась спиной в твёрдый бортик раковины. Протез лежал на полу вместе с телом умирающего насекомого. Асока, не мигая, следила за подергивающими лапками многоножки. Ей всё ещё казалось, что та скользит по плечу.       Связь дёрнулась, и золотые глаза Мола зажглись в сознании.       «Что происходит?» — напряжённо спросил забрак.       Мол был там. Он отрезал Асоке руку и избавился от червя. Мол приказал — и его люди вылечили Тано. Сделали ей протез.       Судорожно сглотнув, Асока отвела взгляд от мёртвого насекомого.       «Всё в порядке. Это прошло. Возьми себя в руки. Это глупое насекомое, глупое безобидное насекомое. Возьми себя в руки!» — Асока ощутимо ударила себя по щеке.       «Асока?!» — голос Мола в сознании звучал требовательно, но взволнованно.       — Я в порядке, — крикнула Асока вслух.       «Это всего лишь насекомое. Возьми себя в руки! Энакина или Оби-Вана когда-нибудь пугали жуки?!» — мысленно отчитывала себя Тано.       Её рука слепо скользнула по столику у раковины и наткнулась на мокрую одежду Мола. Не раздумывая, Асока притянула к себе тёмную ткань и прижала её к лицу. Сделав глубокий вдох, она наполнила лёгкие успокаивающим запахом.       — Должно быть, многоножка заползла сюда по трубам, — прошептала Асока, переведя взгляд на водопроводный кран.       Рука Тано дрожала, когда она вставляла протез на место, забыв почистить его. Тогрута натянула новую одежду и повернулась к зеркалу. Она сделала вид, что оценивает обновку, а не бездумно проверяет наличие многоногой твари на себе.       — Хорошо, — Асока заставила себя улыбнуться. Получилось довольно зловеще.       Открыв дверь, Асока тут же наткнулась на Мола. Тогрута успела сдержать себя и не отпрянуть в испуге.       — Что случилось? — требовательно спросил Мол.       — Ничего, — выдохнула Асока и неловко отступила в сторону.       — Это не было похоже на «ничего», — Мол подозрительно прищурился.       — Послушай, я в порядке, хорошо? Просто немного испугалась, вот и все. Я в порядке.       — Что тебя напугало?       Асока ничего не ответила, не зная, как сказать, что безобидная многоножка вызвала у неё приступ паники. Это бы разочаровало Мола. Он прошёл через много большее. Асоку же вывело из равновесия насекомое.       — Я в порядке, — прошептала Тано.       — Я знаю, когда ты лжешь.       — Я расскажу позже, просто… просто не сейчас, — быстро сказала Асока и поспешила скрыться в своей комнате прежде, чем Мол успел сказать ещё хоть слово.       Тано услышала тяжёлую поступь Мола, который последовал за ней. Но забрак остановился через несколько шагов.       Услышав, как закрылась дверь ванной, Асока выглянула и с облегчением выдохнула. Расхаживая взад-вперёд по гостиной, она яростно терла плечо. Ощущение движущегося по коже насекомого не прошло.       «Нужно отвлечься. Просто нужно…» — взгляд Асоки наткнулся на беспорядок в комнате Мола, видневшийся из-за незакрытой двери.       Изломанный каркас кровати. Скомканные простыни, испачканные кровью. Несколько засохших пятен крови, подозрительно похожих на отпечаток ладони, были на стене и полу. Асока, не раздумывая, направилась на кухню. После недолгих поисков она с ковшом воды и губкой для мытья вернулась в комнату. Свалив испачканное постельное бельё в угол, Тано начала оттирать кровавый след. Кровь окрасила воду в ковше в розовый цвет. Асока заставила себя сосредоточиться на крови и монотонном движении.       — Ты не обязана этого делать, — раздался голос Мола.       Асока повернулась и замерла. Мол стоял довольно близко, всего в нескольких метрах. Тогрута удивилась, каким тихим он мог быть временами. А, может, Тано слишком глубоко погрузилась в себя, раз не услышала его шагов. Мол стоял в одних штанах с полотенцем на плечах. Асока заставила себя смотреть забраку в глаза, избегая соблазна скользнуть взглядом по татуировкам и внимательней изучить бугристые шрамы в том месте, где плоть соединялась с металлом механизма протезов.       — Я хотела помочь, — произнесла Асока через мгновение.       Мол подошёл к тогруте и опустился рядом, забирая из рук губку.       — Не хочешь рассказать, что всё-таки случилось? — спросил полуситх.       — Позже, ладно? — произнесла Асока, отводя взгляд в сторону.       — Как, по-твоему, мне следует относиться к такому ответу? — усмехнулся Мол. — Я не очень-то терпелив.       — Не мог бы ты выделить мне немного терпения?       Мол приподнял бровь, снова внимательно всматриваясь в Асоку, точно пытался прочесть ответы на интересующие его вопросы. Забрак покачал головой, цыкнул и мягко оттолкнул Асоку в сторону.       — Это мой беспорядок, — произнёс Мол, — так что оставь его мне.       — Полагаю, нам придётся заплатить Сабран за кровать, — выдохнула Асока.       — Назовём это залогом за то, что она хочет. А теперь иди и поешь, пока всё совсем не остыло, счастливица.       Асока улыбнулась и послушно последовала словам Мола. После того, как её несколько раз вырвало, тогрута была голодна. Хотя чувство вины омрачило аппетит, несмотря на всё ещё тёплый и ароматный пирог с мясной начинкой и хрустящей корочкой.       «Я бы тоже постоянно была не в духе, если бы не могла есть что-то помимо жидких белковый смесей», — подумала Асока.       Мол, казалось, давно смирился с ограничениями в своем рационе.       Асока ела и, стараясь не думать о сороконожке и лёгком призрачном ощущении того, как она ползёт по её коже, наблюдала за Молом, не закрывшим дверь.       — Миленько, — тихо сказала Асока, разглядывая татуировки на спине забрака.       — Что? — отозвался Мол.       Лицо Асоки вспыхнуло.       — Ничего! — крикнула Тано в ответ, но не отвернулась.       Мол не испытывал никакого дискомфорта разгуливая без рубашки перед тогрутой. Асока задавалась вопросом, было ли это от того, что ему теперь в какой-то степени комфортно с ней, раз он не скрывает пугающие шрамы в месте соединения машины и живого тела.       Откровенно говоря, со спины у Мола тоже было на что посмотреть. Чёрные полосы татуировок здесь не скручивались в причудливые узоры. Рисунок оказался лаконичным и простым, а из-за скошенных к центру тёмных полос, плечи казались шире. Начиная от лопаток и до кромки штанов, шла залитая чёрными чернилами кожа. Только вдоль позвоночника были участки ярко красной кожи. Тано откусила хороший кусок от пирога, проследив взглядом выделяющуюся линию позвоночника сверху вниз. Спина Мола наверняка была бы такой же тёплой как руки и грудь. Асока могла представить, как её пальцы давят на упругую кожу, следуя по узору тату, ощущая крепкие мышцы. В животе свернулся тёплый узел. Асока могла бы обнять сильные плечи, прижимаясь ближе к спине. Она скользнула бы ладонями к груди. Тано сглотнула, взгляд зацепился за рога, которые можно было бы обвить пальцами.       «Хватит, — одёрнула себя Асока, сунув в рот ещё кусок пирога и отвернувшись. — Этот отвлекающий фактор сработал даже слишком хорошо», — закончила мысль тогрута, позабыв о сороконожке и неприятных фантомных ощущениях.       Ей нужно было отвлечься, но собственные мысли завели Асоку на опасную территорию. Она пока была не готова думать о Моле так. Тано хватало проблем с сожалением из-за гипотетического поцелуя. Асока принялась вспоминать боевые и защитные стойки пока тёплый узел в животе не пропал, а еда не закончилась. Она смутно слышала, как Мол возился со сломанной кроватью, без сомнения, ища способ её починить.       «Он больше не отгораживается от меня», — сонно подумала Асока, развалившись на диване.       Тано не заметила, как заснула. Она периодически дёргалась во сне, точно пытаясь сбросить невидимых многоножек, ползущих по коже. Из сна, испуганно вскрикнув, тогрута вырвалась вместе с оглушительным раскатом грома.       — Миледи? — раздался голос Мола.       Асока резко повернулась на звук голоса. Забрак сидел у окна, облачённый в новый комплект одежды, предсказуемо чёрный. В одной руке он держал сплетённое Асокой колечко. В другой маленькую кисточку, смоченную в смоле.       «Он оставит его себе», — эта мысль отдавала успокаивающим теплом.       — Просто дурной сон, — ответила Тано на вопрос.       — О чём?       — О моей руке.       Мол поднял на Асоку взгляд.       — Как часто тебе это снится?       — Не часто. Полагаю, сейчас череда событий немного сбавила обороты и моё подсознание наконец решило напомнить мне о происшествии с рукой.       — Ты можешь поговорить со мной об этом. Я понимаю, — отозвался Мол.       — Знаю. Просто это трудно выразить словами.       — Это я тоже понимаю, — Мол осторожно положил кольцо на подоконник, чтобы оно высохло. — Мне тоже снился тот день.       Внезапно раздался отчётливый стук.       — Похоже, явилась Сабран, — Мол встал и направился к двери.       Сабран буквально ввалилась в дом, промокшая насквозь, с растрёпанными волосами.       — Доброе утро! — преувеличенно бодро сказала женщина, проходя мимо Мола. — Крифф, как же там холодно. Рада, что вы не сбежали ночью, извините, мне нужно полотенце.       Сабран проскользнула в ванную, Мол и Асока переглянулись.       — Думаю, она наконец скажет, чего хочет от нас.       — Я всё ещё считаю, что мы могли бы просто заставить её сотрудничать, — пробормотал Мол.       Сабран вернулась, вытирая волосы толстым полотенцем.       — Извините, что заставила ждать, — начала женщина. — Я немного увлеклась подготовкой бара к шторму, — она улыбнулась, но во взгляде застыло напряжение.       «Она боится нас», — поняла Асока. Мол наклонил голову и уставился на неё, явно видя это тоже.       — Не думала, что на Искаллине может быть такая непогода, — сказала Асока.       — Всё будет ещё хуже. Гораздо хуже, — произнесла Сабран.       — Этот шторм имеет какое-то отношение к тому, что тебе от нас нужно? — спросил Мол.       — Вообще-то да, — Сабран села на диван, на котором только что спала Асока. — Пожалуйста, присаживайтесь.       Асока примостилась на подоконник и жестом пригласила Мола присоединиться к ней. Он стоял мрачной статуей. Тано бросила на забрака свирепый взгляд. Пробормотав что-то себе под нос, полуситх опустился рядом с ней и скрестил руки на груди.       — С чего бы начать, — произнесла Сабран, сцепив руки в замок. — Спасибо, что доверились. Мне действительно нужна ваша помощь, я давно нуждаюсь в помощи, но это первый раз, когда появилось реальное решение.       — Полагаешь, мы согласимся с твоими условиями? — усмехнулся Мол.       — Очень на это надеюсь. Очевидно, я не могу заставить вас, но без вашей помощи я не смогу помочь ни одному из вас с вашей связью.       — Ты…       — Расскажи наконец, что тебе надо, — перебила тогрута Мола. Полуситх только фыркнул.       Сабран взглянула на Мола и кивнула.       — В это сложно поверить, но вы оказались на Искалине в крайне удачное время для меня. Ваше прибытие не могло быть более своевременным. Помните, я упоминала Aqua Davida? — Асока с Молом кивнули. Сабран вздохнула и вытащила из кармана тугой кожаный цилиндр. — Гравитационная аномалия на этой планете зависит от притяжения не только двух звёзд, но и газовых гигантов. Вы видели на что похож Искаллин, — Сабран открыла цилиндр и вытащила свёрнутый в рулон кусок потёртой кожи. Она, благоговейно держа его в руках, приблизилась к Асоке с Молом. — Каждые двадцать лет происходят большие перемены.       Асока осторожно взяла рулон и развернула его. На коже была выгравирована, вздымающаяся волна, тянувшаяся от нижнего левого угла. Высокий гребень завис над крошечным изображением какого-то сооружения, собираясь обрушиться на здание. В правом верхнем углу было странное схематичное изображение какой-то четырёхконечной звезды. Присмотревшись внимательней, Асока поняла, что это не звезда, а примитивная космическая карта. Северная и южная точки изображали солнца, в западной стороне был круг зелёного цвета, в восточном круге угадывался почти стёртый светло-голубой цвет.       — Это Искаллин, — Сабран постучала пальцем по маленькой центральной точке. — Каждые двадцать лет Искаллин оказывается в ловушке между двумя звёздами и планетами. Каждые двадцать лет, — женщина прерывисто вздохнула, — приходят буря и шторм невероятной мощи. Поднимаются настолько высокие волны, что обнажается морское дно. Именно поэтому жилые поселения здесь расположены на самых высоких точках.       — Цунами? — спросил Мол.       — Да, но это не одна волна, а целая череда. В разгар Aqua Davida волны становятся циклическими. Шторм — единственная возможность попасть в храм, который моя семья охраняла многие поколения. В обычное время это физически невозможно.       — Чего ты хочешь? — требовательно спросил Мол.       — Я хочу, чтобы вы отправились в храм, и собрали там всё, что сможете найти.       Воцарилась тишина.       — Ты хочешь, чтобы мы воспользовались пиком Aqua Davida и отправились в храм, когда вода схлынет, собираясь в гигантскую волну, чтобы обрушиться через минуту снова? — рыкнул Мол.       Сабран тяжело вздохнула.       — Всё немного сложнее. Пойдёт только она, — женщина указала на Асоку.       — Почему?! — Мол вскочил.       — Гравитация. Эта планета уникальна. Она аномалия внутри другой аномалии. Гравитационное притяжение увеличивается пропорционально приближению к ядру. Здесь на высоте ты чувствуешь себя нормально. Но там из-за своих, — Сабран на мгновение замялась, — ног ты не сможешь свободно передвигаться.       Асока уставилась на крошечную точку храма на карте.       «Возможно ли это? — подумала тогрута. — Мне придётся это сделать. В конце концов, нам нужны ответы».       — Сколько у меня будет времени? — спросила Тано тихо, но уверенно.       Мол на мгновение застыл, а потом резко повернулся к тогруте.       — Нет! — рявкнул забрак.       — Трудно точно сказать пока волны не станут цикличными. Лучшее, на что мы можем рассчитывать — пять минут, чтобы войти, найти что-нибудь и добраться до безопасного места, — в карих глазах Сабран вспыхнула искра надежды.       — И о каком это безопасном месте ты говоришь?!— взревел Мол.       — Воспользуемся вашим кораблём. Вы ведь сюда не на разваливающемся корыте прилетели? Используем батисферу. Опустим её вместе с Тано. Если она доберется туда вовремя, с ней, скорее всего, всё будет в порядке.       — Скорее всего?!       — Я не могу гарантировать, что сфера выдержит удар волны, — поморщившись, сказала Сабран.       Холодок пробежал по спине Асоки.       — Какие ещё риски? — спросила Тано.       — Асока! — воскликнул Мол.       Тогрута проигнорировала полуситха.       — Если ты не выберешься из храма вовремя, то просто утонешь. Если окажешься за пределами храма, но всё равно опоздаешь, тебя просто раздавит волной, — неохотно сказала Сабран.       — Ставки очень высоки. Что, если я ничего не найду? — спросила Асока.       — Того факта, что ты окажешься внутри храма, в котором никто не был в течение бесчисленных веков, достаточно. Это само по себе будет знанием для меня. С самого детства меня готовили к роли защитника. Но никто не мог ответить мне на вопрос о том, что мы вообще охраняем. Не просто же заброшенный храм. Нет. Там есть что-то, что моей семье было поручено защищать, и я хочу знать, что это такое. И это, — Сабран широко развела руками, — мой мотив.       — Так ты поможешь нам, даже если я ничего не найду?       — Мне придется поверить тебе на слово, но да.       В комнате снова воцарилась тишина. Связь была напряжённо натянута. Мол смотрел на Асоку сверху вниз, на его лице был написан неприкрытый ужас. Асока поморщилась и оглянулась на Сабран.       — Сколько времени до пика?       — Шторм только начался. У нас есть ещё три дня.       — Дай нам два дня на принятие решения, — произнесла Асока.       Сабран недовольно поджала губы и кивнула.       — Я понимаю. Но, пожалуйста, примите решение как можно скорее, — с этими словами она свернула карту в рулон и убрала обратно в футляр, демонстративно не встречаясь с разъярённым взглядом Мола.       Сабран как раз направлялась к выходу, когда заглянула в комнату Мола и замерла.       — Что случилось с моей кроватью?! — воскликнула женщина.       — Мы расскажем тебе позже, — быстро произнесла Асока. — Нам с Молом нужно поговорить.       Сабран пробормотала что-то себе под нос и кивнула.       — Отлично. Что ж, спасибо вам обоим за то, что выслушали. Я вернусь через два дня.       — Два дня на принятие решения! Но ты ведь уже всё решила, не так ли?! — взорвался Мол, когда Сабран ушла.       — Я не буду этого делать, если ты не согласишься.       — Я не согласен!       — Хорошо, но подумай об этом секунду...       — О чем тут думать?! На самом деле нет, ты права, давай обсудим. Ты одна попытаешься обогнать волну, которая может смять тебя в лепёшку. Ты отправишься в разрушенный храм, не имея представления о его планировке или ловушках внутри, чтобы найти неизвестно что! О, да с каждым словом эта затея звучит всё лучше и лучше!       — Мы прилетели сюда, чтобы найти ответы, и если это наша единственная возможность, то я должна пойти на этот риск! — возразила Асока.       — На Орд-Мантелле ты говорила, что, если мы не хотим, нам не нужно ничего делать со связью. Ты серьёзно решила пойти на это? Думаешь, я хочу смотреть на то, как ты… — Мол резко замолчал и отвернулся от Асоки, прошипев ругательства.       Асока чувствовала через связь, знала, что Молу было не всё равно. Она видела страх на лице забрака, чувствовала его в своих мыслях. Мол боялся за неё.       — Эй… — тихо позвала Тано. Рука Мола дрогнула, когда тогрута обхватила её ладонями и встала перед ним. — Я верю, что смогу это сделать. Даже если ты не сможешь помочь мне — не ударить в грязь лицом перед тобой отличная мотивация, — Асока усмехнулась. Выражение лица Мола смягчилось. — Ты веришь в меня? — спросила тогрута.       — Да, — без колебаний ответил Мол.       — Ну, тогда ты знаешь, что я смогу это сделать.       — Я верю в тебя, но не верю Сабран, — вздохнул Мол. — Она даже точно не знает сколько у тебя будет времени.       — Ты согласен?       Мол поморщился и покачал головой.       — Мне нужно подумать об этом.       — У нас есть два дня.       — Два дня, — Мол отошёл от тогруты. Асока подавила чувство разочарования.       — За это время мы сможем оправиться от нашего похмелья, — Тано улыбнулась, когда Мол закатил глаза в ответ на её замечание.       — Да, но у тебя, по крайней мере, есть кровать.       — Если это так важно можешь её забрать, мне и на диване хорошо спалось.       — Ты уже забыла о моих попытках быть галантным? — фыркнул Мол. — Оставь кровать себе.       — О, это так мило, — Асока хихикнула.       — Заткнись.       Асока, фыркнув, скрыла смешок отвернувшись к правому плечу. Тогрута недовольно сморщила нос, почувствовав неприятный запах.       — Могу я попросить тебя помочь кое с чем, хотя это немного грубо… — произнесла Асока.       — О чём ты? — подозрительно спросил Мол.       — Я пренебрегала чисткой протеза пару дней, и это становится всё заметнее. Не мог бы ты мне помочь? Я не могу разглядеть как следует несколько портов.       — Конечно, — Мол сел и пожал плечами. — К этому сложно привыкнуть. Но ты должна смириться с обязательностью этой процедуры. Как только наловчишься проблем не будет.       — Спасибо, — кивнула Асока и, дезактивировав, сняла протез.       — Могло быть и хуже, — забрак сморщил нос.       — Мол!       — Говорю как есть.       День тянулся медленно. Стрелки на часах, точно приклеенные, не желали сдвигаться. Тёмные тучи, застилавшие небо, стали чернее ночи, вспышки молний были единственным, что освещало город. Асока слышала, как усиливался шум разбивающихся о скалы волн. Было десять часов, когда они решили лечь спать.       Асока пыталась разглядеть за завесой дождя море из окна своей спальни.       «Я должна буду быть быстрой», — рука тогруты сжалась в кулак.       Когда Тано легла в кровать и закрыла глаза, то увидела перед собой рисунок высокой волны, опускающейся на маленькую точку храма.       «Не думай об этом», — приказала себе Асока.       На место гигантской сокрушающей волны пришло призрачное ощущение извивающегося тела, оплетающего руку, впивающегося в плоть.       «Только не об этом!» — Тано содрогнулась от мысленного панического крика.       Закрыв глаза, Асока сосредоточилась на воспоминании о цветущем дереве, о шелестевшей на ветру кроне и травяном сухостое. В разуме всплывало ощущение тепла чужого тела и безопасности. Асока улыбнулась, вспоминая мелодию, в которую складывалась песня Мола. Шепот слов на чужом языке успокаивал…       Из сна Асоку выдернул крик.       «Нет, только не снова!»       Тано вскочила с кровати, и стремительно бросилась к Молу, мечущемуся на диване. В этот раз ни паника, ни запутавшееся в ногах одеяло не задержали тогруту.       — Мол! — Асока потрясла забрака за плечо. — Мол, проснись!       Через несколько настойчивых рывков глаза Мола распахнулись. Он бросился вперёд, хватая тогруту за горло, впиваясь пальцами. Ещё одно молниеносное движение и забрак подмял Асоку под себя. Тано беззвучно открыла рот, схватила Мола за запястье, царапая короткими ногтями, но он не отпускал. Взгляд полуситха был затуманен, Мол видел перед собой Сидиуса, Оби-Вана или даже Талзин, но не Асоку.       — Мол, — прохрипела Асока. Её легкие отчаянно нуждались в кислороде. — Я… это я.       Он зарычал в ответ.       — Асока, — просипела Тано собственное имя.       Мол перестал рычать. Он закрыл глаза, а в следующий миг распахнул, испуганно и ошарашенно уставившись на Асоку. Полуситх отпустил горло тогруты, точно обжёгся. Тано закашлялась и глубоко прерывисто задышала.       — Асока, — произнёс Мол. — Я… я не… Я не думал, что ты…       Тано могла только хрипло дышать в ответ.       — Прости, — прошептал Мол. Его руки, руки, которые пытались задушить тогруту, пробежали по лицу, вытирая мокрые дорожки слёз боли. — Мне так жаль. Я не… Если бы я знал, что это ты, я бы не… Мне жаль, — прошептал Мол снова, прижавшись лбом ко лбу Асоки. Он повторял извинения снова и снова, точно молитву.       Боль в горле утихла, дыхание выровнялось и Асока сказала:       — Всё в порядке, — пальцы тогруты дрожали, когда она обхватила ладони Мола на своём лице. — Ты не хотел, я знаю.       — Прости, — руки Мола скользнули вниз, обнимая Асоку за плечи и прижимая её к себе. — Прости, — опустив голову на плечо, прошептал Мол. — Мне так жаль, — у Асоки перехватило дыхание, когда она ощутила мягкое, но обжигающее прикосновение губ к обнажённой коже шеи. Пальцы, успокаивающе выписывающие круги на спине, посылали сотни мурашек вдоль позвоночника.       — Всё в порядке, — прошептала Асока, цепляясь за Мола, не позволяя ему отстраниться.       Мол низко зарычал, когда Асока, осмелев, ощутимо царапнула короткими ногтями вдоль лопаток. Быстрое биение сердец забрака вместе с перетекающим в тело чужим жаром отдавалось в груди. Асока, благодарная Силе за то, что съехавший во время сна пояс не сдерживал распахнувшиеся полы халата Мола, коснулась ладонью его груди, слегка отталкивая, чтобы лучше видеть. Она чувствовала, как под кожей перекатываются тугие жгуты мышц. Асока не сводила с Мола взгляда, медленно ведя вдоль линий татуировок пальцами. Тогрута шумно выдохнула и прогнулась в спине, когда горячая ладонь скользнула под ткань её пижамы, поглаживая и лаская. Асока задышала тяжелее, чувствуя, как тепло волнами растекается по телу, собираясь в обжигающий жар внизу живота.       — Асока, — покаянно прошептал Мол, жаля кожу короткими поцелуями.       Тогрута прерывисто выдохнула, когда Мол коснулся второй ладонью её груди и ощутимо сжал сквозь ткань чувствительный сосок. Асока нетерпеливо заёрзала, пытаясь подняться. Мол отстранился, не прижимая больше её тяжестью своего тела к дивану. Асока села и тут же потянулась к забраку, сбрасывая с его плеч халат. Мол, с трудом сдерживая яростное нетерпение, стянул с Тано пижамную кофту.       Асока не сдержала стона, когда Мол потёр огрубевшими пальцами затвердевшие от возбуждения горошины сосков. Когда забрак наклонился, вбирая один из них в горячую влажность рта, голос Тано сорвался. Новый высокий стон вырвался из горла Асоки, когда Мол прикусил сосок зубами, а потом пощекотал языком.       Сердце Асоки бешено колотилось в груди, она едва верила в происходящее, чувствуя, как ладонь сползает к низу живота, скользит между бёдер.       — Мол, — протяжно выдохнула Тано, когда пальцы скользнули вверх и вниз по промежности.        Жар чужой кожи, чувствовавшийся через слой ткани, казался ещё более ощутимым. Асока дёрнула бёдрами навстречу ритмично кружившим пальцам.       Увлажнившаяся ткань штанов превратилась в раздражающую преграду, мешающую сполна насладиться сбивающей дыхание лаской. Асоке казалось, что всё тело точно налилось свинцом, но тяжесть была приятной и желанной. Бёдра мелко дрожали, пульсирующий жар между ног становился сильнее.       — Асока, — хрипло позвал Мол.       Тано вздрогнула, выдохнув очередной стон, и распахнула закрытые от удовольствия глаза. Плывущий взгляд как магнитом притянуло к взгляду напротив. Золото глаз Мола превратилось в тонкую опоясывающую расширившиеся зрачки полоску. Чернота зрачков гипнотизировала затаившимися в ней жаждой и желанием. Асока потянулась к ним на встречу, потянулась, чтобы наконец коснуться поцелуем чужих губ…       Раздался раскат грома. Ветер бросал пригоршни крупных дождевых капель, беспощадно барабанящих по застеклённой поверхности окна. Асока резко села на кровати, успев зажать ладонью рот, прежде чем издала удивлённый вскрик. Она содрогнулась, чувствуя разочарование и призрачные волны удовольствия. Между ног было влажно.       — Дерьмо, — прошипела Тано в ладонь и зажмурилась, прогоняя навернувшиеся на глаза слёзы стыда.       «Сон. Это был сон. О, Сила, если Мол заметил…», — мысль испугала Асоку.       Тогрута должна была знать. Она должна была убедиться в том, что не разрушила всё. Тано потянулась к связи в сознании. Та была спокойна и безмятежна.       Ноги не желали слушаться, когда Асока встала. Проглотив комок страха в горле, Тано осторожно приоткрыла дверь и выглянула в тёмную гостиную. Мол расслабленно лежал на диване, его грудь вздымалась в такт размеренных глубоких вдохов. Он крепко спал.       Облегчение мгновенно затопило Асоку. Она подняла взгляд к потолку и возблагодарила Силу и всех существующих богов, не давших Молу проснуться. Тогрута вернулась к себе в комнату, а потом бросилась на кровать, глуша отчаянный крик подушкой.       «О, чёрт возьми, почему, почему, когда всё наконец вернулось в нормальное русло… Дерьмо!»       Асока ясно осознала, насколько глубоки испытываемые к Молу чувства. Собственное подсознание почти буквально вопило об этом. Румянец и сбивающийся сердечный ритм уже не был единственной реакцией тела. Асока не знала, плакать ей или смеяться.