The Stars are Dark

      — Сабран заботится о твоём лечении, — Мол сидел на стуле у кровати Асоки, скрестив руки на груди.       — Да, я так и думала, — Асока умело ощупывала свои забинтованные рёбра, морщась от боли. — Не знаешь, когда она вернётся? Мне нужно поговорить с ней о храме.       — Скоро будет здесь, — коротко ответил Мол и смерил Асоку недовольным взглядом, когда она попыталась дотянуться до швов, скрытых бинтами, на спине. — Не трогай.       — Они чешутся! — огрызнулась Асока в ответ. — Ну, давай, можешь сказать мне, как сильно я пострадала на этот раз.       — На этот раз — очень удачный выбор слов, — недовольно буркнул Мол.       — Не злись, это не у тебя сломана нога и рёбра.       — И кто в том виноват?       — Мне не нравятся твои намёки, — Асока нахмурилась.       Мол закатил глаза и откинулся на спинку стула.       — На самом деле тебе в какой-то степени повезло. Вывих, перелом в средней трети большой берцовой кости и ещё один косой перелом в бедренной кости. Монтралы защитили голову от серьёзных травм. Ты отделалась сотрясением. Основная неприятная симптоматика прошла буквально за пару дней. Сабран сказала, что показатели стабилизировались. Единственное, что ещё может быть — лёгкое головокружение. Но тебе прописан постельный режим, так что и это не проблема.       — Пара дней… Сколько я была без сознания?       — Почти неделю. Твоё сегодняшнее пробуждение оказалось довольно внезапным.       — Я не должна удивляться, — буркнула себе под нос Асока. — В конце концов меня накрыло многотонной волной.       — Это последнее, что ты помнишь? — спросил Мол.       — Да, а что?       — Когда я вытащил тебя из сферы, ты сказала мне не прикасаться к голокрону, а затем потеряла сознание.       — Рада, что мне удалось предупредить тебя, — Асока потёрла руку, всё ещё ощущая гладкую поверхность голокрона в ладони. — Ты ведь прислушался к моим «последним словам»?       — Да. Но обсуждать видения и голокрон мы пока не будем. Сабран собирается изучить артефакт, то, что ты видела, может быть всего лишь искажение Силы.       — Не знаю… всё казалось весьма реальным.       — Возвращаясь к насущным проблемам, — Мол вздохнул, — у тебя девять сломанных рёбер. Раны на спине из-за осколков взорвавшегося баллона, но они не были опасно глубокими, да и хвост лекку защитил позвоночник.       Асока поморщилась.       — На выздоровление может уйти несколько месяцев, — тихо произнесла Тано, поморщившись. Хотя, судя по гипсу, на планете, где нет современного медицинского оборудования, несколько месяцев — довольно оптимистичный прогноз.       — Значит, мы потратим эти несколько месяцев. Ты должна поправиться, — Мол встал со своего места. — Хотя немного целебной воды из источника не помешало бы. Здесь даже бакту с трудом можно достать.       — Йода устроил бы хорошую взбучку, если бы увидел меня такой, — произнесла Асока. — Не говоря о руке.       — Хорошо, что с протезом всё в порядке. Я бы предпочёл не возвращаться на Орд-Мантелл ради починки, — в голосе Мола звучали раздражающе нотационные нотки.       — Да, хорошо, что этого не произошло, — Асока нахмурилась, глядя на Мола. — В любом случае…       Тогруту прервал стук в дверь.       — Сабран, — пробормотал Мол и вышел.       Асока глубоко вздохнула и осторожно откинулась на подушки позади неё.       «Не представляю, как Мол справится с двумя месяцами, проведёнными здесь взаперти… Я не знаю, как мне самой это удастся», — подумала Тано.       Они могли бы покинуть Искаллин и отправиться на другую планету, но, если исключить возвращение на Орд-Мантелл, прочие медицинские учреждения могут находиться под имперским протекторатом.       — Привет, — раздался голос Сабран, прерывая размышления Асоки.       Женщина вошла в спальню с маленькой корзинкой в одной руке. Её глаза смотрели с вниманием и большой долей участия.       — Привет, Сабран, — слабо улыбнулась Асока.       — Слава Силе, ты наконец очнулась, — Сабран опустилась на тот же стул, на котором сидел Мол. — Я так перепугалась, когда мы вытащили тебя из сферы!       — Я вытащил её, — недовольно сказал Мол, опираясь о дверной косяк.       — Извини, конечно, — натянуто произнесла Сабран. Забрак фыркнул и ушёл, на мгновение встретившись взглядом с Тано. — Он вытащил тебя. Я… Мне не следовало отправлять тебя туда. Оно того не стоило и…       — Прекрати. Я бы предпочла не слышать о том, что то, через что я прошла, не стоило того, — одёрнула женщину Асока.       — Полагаю, ты права, — сказала Сабран с сожалением. — Я помогала с наиболее деликатной частью, — продолжила женщина, — Меняла повязки и прочие гигиенические процедуры. Хотя Мол был крайне обеспокоен моим мастерством по части наложения швов.       — Спасибо, — сказала Асока.       — Мне очень жаль, — шепнула Сабран, сжав руки на коленях. — Волны были слишком опасны, а я заставила тебя.       — Ты никого не заставляла. Я могла отказаться, в какой-то момент у меня действительно было такое желание, — возразила Асока. — Это было ужасно, я признаю. Но я выжила, и, честно говоря, могла бы быть в худшем состоянии.       — И всё же…       — Я сделала это не без причины, Сабран, — продолжала Асока. — Теперь ты должна рассказать нам о связи.       — Согласен, — произнёс вернувшийся с кружкой Мол. — Пей, — обратился он к Асоке, протягивая исходящую паром чашку.       — Пахнет ужасно, — Асока поморщилась, глядя на тёмную маслянистую жидкость.       — Большинство лекарств неприятны не только на запах, но и на вкус, пей, — строго сказал Мол.       Асока закатила глаза и сделала глоток. Вкус был отвратительный. Словно горсть земли во рту.       — Хорошо, что вы хотите узнать в первую очередь? — спросила Сабран, разведя руками.       — В чём заключается наша связь, откуда она взялась и какова её цель, — медленно растягивая слова, произнёс Мол.       — Я никогда раньше не видела связи в Силе между людьми, только между различными предметами или местами. Мне нужно будет проверить связь между вами, но я сделаю это только тогда, когда Асока будет физически здорова. Я не хочу подвергать себя или кого-либо из вас риску на случай, если что-то пойдёт не так, — Сабран расстегнула несколько пуговиц на блузке и, отодвинув края ткани, показала тёмно-красный шрам, похожий на ожог, начинавшийся в ложбинке между грудью и тянувшийся ниже. — Всегда есть риск. Я была молода и глупа, найдя парные подвески с общей связью, надела одну из них. Теперь я намного осторожней отношусь к экспериментам со связанными Силой объектами.       — Я понимаю твою осторожность, — Асока нахмурилась и бессознательно коснулась связи.       — Я выполню свою часть сделки, — Сабран застегнула блузку. — Но лучше подождать.       — Есть ли что-нибудь, что ты можешь рассказать нам сейчас? — спросил Мол.       — У найденного голокрона есть связь Силы. Парой может быть такой же артефакт, а может и другой объект или даже место, — произнесла Сабран через мгновение. — В данный момент Сила вокруг него, — женщина помолчала, подбирая слова, — словно находится в движении. Она изменяется. Я не знаю, повлияло ли что-нибудь извне на это или дело в самом голокроне. Но связь есть, и я намеренна найти вторую точку привязки.       — Там внизу что-то было, — сказала Асока, допив наконец неприятное лекарство. — В стенах храма. Какие-то рыбоподобные существа. Они были словно замурованы в камень. Мне показалось, что они были живы.       — Что? Нет, этого не может…       Мол яростно закашлялся, и Сабран замолчала. Асока нахмурилась, переводя взгляд с забрака на притихшую женщину. Мол сверлил Сабран недовольным взглядом.       — Мне стоит тщательно всё проверить и провести кое-какие исследования, прежде чем делать поспешные выводы, — произнесла Сабран. — Не беспокойся об этом сейчас, просто сосредоточься на том, чтобы скорее поправиться. Я буду приходить каждый день, чтобы помочь тебе, — бодро закончила женщина и передала Асоке корзину, в которой лежали бутылочки с лекарствами и, судя по запаху, завёрнутое в пергаментную бумагу вяленое мясо.       — Спасибо, — искренне сказала Асока и отложила корзину в сторону.       — Позвони, если тебе понадобится что-нибудь ещё.       Мол и Асока остались в тишине.       — Тебе не нужно обращаться со мной как с ребёнком, — выпалила Асока через мгновение.       — Прошу прощения? — Мол нахмурился.       — Я не слечу с катушек, если услышу о храме, видениях или тех рыбообразных существах, — Тано фыркнула. — Я в любом случае рано или поздно всё узнаю, так что нет смысла ограждать меня от этого.       — Сомневаюсь, что мысли об этом и беспочвенные тревожащие домыслы, которые ты обязательно начнёшь делать, поспособствуют скорейшему выздоровлению, — с каждым словом Мол подходил всё ближе. — Ты узнаешь всё в своё время. Когда у нас будут факты, а не пустые фантазии.       — Учитывая, что я прикована к постели, эти фантазии помогли бы скоротать время, — буркнула тогрута.       — Обращаюсь с тобой, как с ребёнком… — Мол покачал головой. — Должен ли я спрашивать разрешения для каждого случая, когда тебе нужна помощь? Или мне следует просто смотреть на то, как ты будешь самостоятельно пытаться подняться с постели, доказывая, что не стоит обращаться с тобой как с ребёнком.       — О, конечно, нет, и перестань вести себя так.       — Как «так»? — Мол хмыкнул, демонстративно постучав указательным пальцем по виску.       — Я думаю, что имею право на плохое настроение, — недовольно проворчала Асока.       Мол поморщился.       — Прими своё лекарство, миледи, — протянул забрак и с поклоном вышел из комнаты.       — Ублюдок, — пробормотала Асока, но поймала себя на том, что улыбается. — За два месяца, — насмешливо произнесла Тано, вскинув стакан, и залпом допила горькое лекарство.       «Если нам повезёт…»       В течение первых нескольких дней Асока то приходила в себя, то впадала в забытьё от истощения или лекарств. Каждый раз, когда она просыпалась от такого сна, её разум был затуманен. Тяжёлая череда дней тянулась и тянулась, воспоминания о случившемся, смешавшись с призраками прошлого, крутились в голове.       В один из дней, когда Асока оторвалась от чистки портов в протезе, она словно наяву увидела Энакина, который объяснял юной тогруте, которая уже носила косичку падавана из мелких бусинок, механическое устройство своей руки.       В следующий раз, когда Сабран меняла Асоке повязки, Тано увидела Оби-Вана, стоящего у её кровати в лазарете джедаев, куда она попала впервые.       — О Сила, кто перевязывал тебя? — сетовал Кеноби, качая головой. От улыбки вокруг его глаз собрались лучики мелких морщинок.       «Уходи!» — мысленно прокричала Асока, и видение исчезло.       Видения о прошлом всё чаще стали преследовать Асоку наяву. Иногда это были образы старых друзей и знакомых из Ордена. Иногда она чувствовала призрачное прикосновение щупалец огненного червя или видела в тенях извивающийся клубок этих ядовитых тварей.       По ночам Асоку мучали сны.       Холодный камень впивался в спину, выпученные бельма глаз смотрели злобно, бледные когтистые руки с перепонками между пальцами прижимали тогруту к морскому дну, пока водяная громада волны застилала небо над головой. Асока боролась, бросалась на тварей с кулаками. Твари шипели и булькали, точно смеялись. Тано просыпалась от дрожи, уткнувшись во влажную подушку.       В другие ночи ей снилась непроглядная тьма и эхо шлёпающих по земле шагов. Тёмные тени извивались, превращаясь в бесконечные туннели коридоров. Вдалеке всегда зажигался слабый свет. Асока бежала к нему, уверенная, что окажется в безопасности, как только доберётся до него. Она гналась за ним, бежала, пока ноги не начинали кровоточить, но свет тускнел и оказывался всё дальше. Шлёпающие шаги настигали Асоку, и всё утопало в тенях.       Однажды вечером облака, наконец, разошлись над Айврисом, а небо осветилось звёздами и мерцающим поясом астероидов. Асока, откинувшись на подушки, глядела в ночное небо через окно, когда раздался стук в дверь.       — Да? — пробормотала Асока. Мол бесшумно вошёл. В руке он держал маленький фонарик.       — Что это? — со вздохом спросила Тано, но Мол ничего не сказал, пока не подошёл прямо к ней и не присел на корточки. Асока замерла, их глаза оказались на одном уровне.       — Посмотри на свет, — произнёс Мол, и яркий белый луч ударил тогруте в глаза.       Асока зашипела и дёрнулась, но Мол мягко перехватил её подбородок и зафиксировал на месте.       — Мол…       — Реакция зрачков замедлена. Почему ты не спишь? — Мол опустил фонарик. Он остался сидеть на корточках, ожидая ответа.       — Тебе действительно нужно спрашивать? — протянула Асока. — Просто не говорить о том, что произошло… Это не работает, когда я остаюсь одна. Я постоянно думаю о видениях, обо всём, что произошло. Мне это снится. Ты, конечно, не мог не заметить.       — Связь не способствует игнорированию, — мрачно хмыкнул Мол. — Что ты хочешь сделать, чтобы они прекратились?       — Не способствует, — буркнула Асока. — Ты тоже страдаешь из-за этого. Я больше не могу торчать в этой комнате, — последняя фраза прозвучала немного капризно.       — Забыла про ногу?       — Сними гипс, дай мне костыль или какую-нибудь палку. Я пролежала в постели достаточно долго. Пожалуйста, — звучало почти умоляюще. — Мне нужно что-то делать. Пожалуйста.       Глаза Мола задумчиво заскользил по комнате. Отчаянье в голосе Асоки проняло его.       — Мы снимем гипс завтра, если результаты повторного снимка окажутся удовлетворительными. Но, Асока, отсутствие гипса не значит, что ты сможешь свободно двигаться.       — Я понимаю. Но в данном случае для меня физиотерапия выглядит привлекательней.       — Привлекательней, но не безболезненней, — проворчал Мол. — Прими одно из лекарств, чтобы уснуть, — забрак принялся перебирать склянки с медикаментами на тумбочке.       — Не уверена, что после лекарств чувствую себя действительно отдохнувшей, — вздохнула Асока, но послушно приняла две таблетки.       — Зато вероятность того, что тебе снова что-то приснится, уменьшится, — Мол поднялся, но прежде, чем уйти, легонько сжал ладонь Асоки, высказывая скупую молчаливую поддержку.       Следующим утром Мол помог Асоке снять гипс. Тано старалась не смотреть на внимательно наблюдающего за каждым её движением забрака, когда она осторожно согнула ногу. Асока поморщилась, почувствовав пронзившую бедро боль.       — Не спеши, — Мол взял Асоку за руку и помог сесть, следя за лицом тогруты в поисках новых признаков боли.       В одной руке Мол держал крепкую трость, сделанную из отшлифованного и отполированного дерева. Асока вцепилась пальцами в узловатую ручку трости и попыталась подняться на ноги.       — Осторожней! — Мол успел подхватить за предплечье ахнувшую и пошатнувшуюся Асоку.       Тано вздрогнула, хотя это было скорее от тёплого поддерживающего прикосновения ладони Мола к пояснице.       — Не так плохо, как я думала, — выдохнула Асока. Мол был достаточно близко, чтобы его рогатая тень легла на лицо Тано. Взгляд полуситха пригвоздили тогруту к месту. Асока попыталась отмахнуться от затапливающей её неловкости, связь же со стороны Мола была безмятежна.       — Иди, — коротко сказал Мол, отпустив Асоку, но оставшись рядом, чтобы в случае чего подхватить. Асока, заворожённая непоколебимой уверенностью в его голосе, сделала шаг, словно марионетка, которую дёрнули за верёвочку.       Каждый шаг отдавался болью в ноге. Стиснув зубы, Асока продолжала медленно идти вперёд. У самой двери тело подвело тогруту. Трость скользнула по каменному полу, Асока начала падать, но Мол успел подхватить её. Тано покрылась испариной от прилагаемых усилий, а тело дрожало от боли.       — Завтра ты доберёшься до кухни, — уверенно сказал Мол. — Сегодня вечером попробуем ещё раз дойти до двери.       — Конечно, — смешок застрял в горле Асоки. Несмотря на боль, она наслаждалась близостью Мола, пускай это была всего лишь помощь.       — Ты хорошо справилась, — Мол помог Асоке вернуться к кровати. Тано облегчённо выдохнула, когда мышцы расслабились.       — Я уже чувствую себя лучше, — пошутила Асока, и Мол слегка улыбнулся в ответ.       Терапия была болезненной. Рёбра пульсирующе ныли, а напряжённые мышцы ноги словно в огне горели после упражнений. Да и Мол оказался отнюдь не мягким терапевтом. Он был требователен и настойчив. Непоколебимая уверенность Мола в том, что тогрута справится с очередным упражнением и оправдает его ожидания, стала скорее беспокоить, а не поддерживать.       — Стой прямо в течение двух минут без трости, — приказал Мол в один из дней, когда тогруте удалось преодолеть путь из своей комнаты до кухни не больше чем за четыре минуты.       — Ты с ума сошёл, чёрт возьми! — рыкнула Асока, вцепившись дрожащими руками в кухонную стойку, трость валялась на полу. — Я сейчас едва держусь на ногах!       — Удивлён, что ты думаешь, что не сможешь этого сделать, — Мол посмотрел на тогруту свысока. — Ты отбиваешься от легиона штурмовиков, выживаешь после смертельного паразита и идёшь на встречу цунами высотой в три мили, но стоять на собственных ногах тебе не по силам?! — подстрекал забрак.       — От тебя не дождёшься и капли сочувствия! — рявкнула Асока и тут же пожалела о своей несдержанности. Взгляд против воли скользнул к протезам Мола.       — Именно, — оскалился забрак, сверкнув глазами. — А теперь встань прямо и отцепись от стола!       — Первое, что я сделаю, когда смогу нормально ходить — побью тебя криффовой тростью, — прошипела Асока в ответ на насмешливую ухмылку забрака и оттолкнулась от кухонной стойки.       Ногти впились в ладони, мышцы натужно заныли в напряжении. Секунды текли медленно. Асока так сильно прикусила губу, что почувствовала солоноватый привкус крови во рту. Лоб и спина были липкими от пота, да ещё заживавшие на спине швы горели.       — Ещё тридцать секунд, — голос Мола казался далёким и приглушённым.       Краем глаза Асока заметила, что Энакин и Оби-Ван наблюдают за ней из тени кухни.       — Продолжай, Шпилька, — пробормотал Энакин.       — Пошёл ты, — прохрипела Тано.       Перед глазами поплыло, ногу свело судорогой агонии. Мол подхватил Асоку в последнюю секунду, осторожно приподняв, когда она застонала от боли.       — Молодец, — голос Мола звучал успокаивающе. — Ты справилась. Я знаю, это нелегко.       Асока тяжело дышала в руках Мола. Взгляд метнулся в тёмный угол комнаты, как только всё вокруг прояснилось, но призраков там уже не было.       — Вместе дойдём до комнаты или мне донести тебя? — спросил Мол.       Асока не смогла отказать себе в удовольствии и попросила донести её на руках.       В следующий свой визит Сабран принесла с собой одежду для Асоки, в которой ей было бы комфортно. Швы заживали и уже было не обязательно перетягивать всю спину повязками, но плотные рубашки и обтягивающие кофты Тано, практичные и удобные в бою, раздражали чувствительную кожу и приносили дискомфорт.       Сабран с материнской заботой осмотрела заживающие порезы, помогла Асоке принять душ, к большому смущению Тано, которая так и не привыкла к этому.       Длинная белая льняная юбка села как влитая. Свободный крой не сковывал движения. Асока видела, как местные женщины ходили в подобных. Свободная зелёного цвета укороченная кофта из мягкой хлопчатобумажной ткани оказалась идеальным вариантом для нежной кожи швов. Короткие рукава обнажали руки. Теперь только рёбра Асоки фиксировала крепкая повязка.       Тано посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась.       — Выгляжу неплохо, — произнесла Асока, старалась не обращать внимания на края светлых шрамов подпруг, оставленные огненным червём и усталые мешки под глазами.       — Так намного лучше, — тепло улыбнулась Сабран и повела тогруту на кухню.       — Как швы? — Мол отвернулся от окна на звук шагов. Его удивлённый взгляд замер на Асоке.       — Хорошо, скоро их можно будет снять, — сказала Асока.       Мол медленно кивнул, лёгкая улыбка осветила его лицо и коснулась глаз. Когда полуситх улыбался так, он выглядел моложе.       — А рёбра? — голос забрака был низким.       — Два выглядят намного лучше, — неловко ответила Асока, покраснев. Когда Мол смотрел на неё так, разум отказывался генерировать более адекватные предложения.       — Это хорошо, — пробормотал он в ответ.       — Асока поправляется быстрее, чем я ожидала, — голос Сабран ворвался в натянувшуюся между Молом и Асокой тишину.       Мол заморгал, точно сбрасывая наваждение. Улыбка на его лице исчезла так же быстро, как и появилась.       — Присмотри за ней, я пойду прогуляюсь, — сказал Мол. Связь отдавала эмоциями похожими на замешательство.       — Хорошо, — Асока растерянно замолчала, когда захлопнулась входная дверь.       Сабран хихикнула. Асока повернулась к женщине, вопросительно вскинув брови:        — Что?       — То, как он… — Сабран посмотрела на Асоку и перестала хихикать. — О, Сила, серьёзно? — в её голосе сквозило изумлённое недоверие.       — Что? — повторила Асока.       — Господи, я не могу в это поверить, — Сабран изумлённо покачала головой. — Всё же ясно как день, — пробормотала про себя женщина.       — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Что…       — Не забивай себе голову, — сказала Сабран, спрятав улыбку за длинными локонами. — Думаю, мне стоит купить, наконец, новую кровать в комнату Дарта. Недели на диване вредны как для спины, так и для его настроения.       Асока скептически промолчала. Лично ей наличие комфортной кровати никак не помогало нормально спать. Сон, приходящий урывками, всё ещё был наполнен мешаниной видений.       Терапия продолжалась, тело Асоки восстанавливалось, сила возвращалась. В скором времени Мол с Асокой начали выбираться на неспешные прогулки по городским окрестностям. Чем лучше становилось тогруте, тем дольше длились прогулки. Мол всегда был рядом с тогрутой, внимательно следил за её состоянием.       В тот день, когда во время прогулки им удалось миновать городские стены, Асоку переполняло волнение и воодушевление. Она всё ещё пользовалась тростью, но даже так прогресс был на лицо.       Молодая трава мягко щекотала голую кожу икр. Вдалеке виднелись скалы, слышался шум спокойно колышущегося моря. Свежий воздух пах солью, а крики чаек приятно отличались от суетной какофонии города.       — Дойдём до скал и отдохнём там, — сказал Мол, идя рядом с Асокой.       — Хорошо, — кивнула Тано, делая глубокий вдох и наполняя лёгкие морским воздухом.       Тянущая боль в бедре из-за продолжительной ходьбы уже была для Асоки знакомым спутником. Но если раньше каждый шаг отдавался обжигающей резкой болью, то теперь это были краткие болезненные уколы, так болят натруженные после долгих тренировок мышцы.       Кожа Асоки слегка блестела от пота, а мышцы подрагивали, когда до края скалы оставалось всего несколько метров. Тано облегчённо осела на землю, всматриваясь в водную гладь моря.       — С трудом верится, что месяц назад волны достигали почти 15 000 футов, — выдохнула Асока, — сейчас пейзаж кажется даже слишком спокойным.       — Не приуменьшай, — раздался позади Асоки голос Мола. — Волны были намного выше.       — Честно говоря, ещё один дополнительный фут воды или даже сотня, с той же вероятностью могли убить меня, — мрачно рассмеялась Асока. Связь дрогнула из-за раздражения.       — Ты мне доверяешь? — как-то монотонно спросил Мол.       — Что, прости?       — Ты мне доверяешь? — повторил он.       — Если кто-то начинает задавать подобные вопросы, как правило, это настораживает, — пробормотала Тано и начала поворачиваться.       — Асока! — в голосе Мола прозвучало предостережение.       — Хорошо, да, я доверяю. Почему ты, — Асока замолчала, когда Мол неожиданно крепко схватил её за плечо. — Мол? — Тано подавилась вздохом, когда прямо перед ней вспыхнул алый свет, раздалось знакомое размеренное гудение светового меча, оказавшегося достаточно близко, чтобы чувствовать кожей шеи исходящий жар. — Мол! — воскликнула Асока, неподвижно застыв.       — Ты чувствуешь это? — прошептал рядом голос Мола.       — Чувствую что?! — Асока уставилась на алый луч, считая сантиметры между ним и своим горлом.       — Ты чувствуешь, как бьётся в груди твоё сердце? Бьётся быстро, стремясь вырваться наружу.       — Да!       — Твоим первым порывом было желание резко отпрянуть? Так ведь? Но твоё тело помнит годы тренировок, как и разум. Именно поэтому ты замерла неподвижно, зная, что сейчас лучше вообще не двигаться, чтобы не рисковать?       — Конечно, я это знаю! — прорычала Асока. — Что ты делаешь? Убери эту криффову штуку прямо сейчас!       — Твоё тело борется за то, чтобы остаться в живых, — красный клинок пропал вместе с тихим размеренным гудением. — Так почему же ты сама так непреклонна в своём желании умереть?       Асока потрясённо выдохнула.       — Что, Сила тебя задери, это было? — рявкнула Тано и резко развернулась, поморщившись из-за тут же занывших рёбер.       — Асока…       — Нет! — Мол нахмурился и отстранился от тогруты, глядя на неё уязвленно.       — Я думал, ты сказала, что доверяешь мне? — спросил Мол.       — Но это не значит, что ты можешь приставлять грёбаный меч к моему горлу и думать, что я останусь равнодушна к этому!       — Я пытался выразить свою точку зрения, — возразил Мол.       — Есть куча иных способов выразить свою точку зрения!       — Я, — Мол заколебался.       Асока отвернулась, слишком злая, чтобы смотреть на Мола и не огрызаться.       — Ты не должен так поступать с другом. Ты не должен так поступать с тем, кто тебе дорог, — процедила сквозь зубы тогрута, глядя на океан.       Асока недовольно поджала губы, почувствовав, как Мол опустился на землю позади неё. Они сидели спина к спине в тишине, в нескольких дюймах друг от друга. Узы связи недовольно подрагивали, Мол тяжело вздохнул.       — Ты права. Я переборщил. Мне очень жаль.       Извинения явно были для Мола в новинку. Это было понятно по тому, как скованно и неловко он произнёс их. Но Асока чувствовала его искренность через связь.       — Что ты имеешь в виду, говоря о том, что я хочу умереть? — тихо спросила Тано, пока игнорируя свой гнев.       Мол помолчал, собираясь с мыслями.       — Я уже некоторое время пытаюсь понять, что тебя беспокоит. Ты трижды рисковала своей жизнью. Между инцидентами проходило не больше нескольких недель. Бэлдэрон, Ондерон, а потом Искаллин.       Асока напряглась, когда Мол продолжил:       — У меня сложилось впечатление, что всякий раз, когда смерть поднимает голову, ты стремишься прыгнуть ей в пасть, но я уверен, безрассудная храбрость здесь не причём.       — Я не ищу смерти, — огрызнулась Асока.       — Выглядит всё иначе.       — Это не имеет значения, — буркнула Асока. Её сердце бешено колотилось, горячий комок боли вонзился в грудь.       — Тебе известно о моём прошлом больше, чем кому-то ещё из живых. Разве как твой друг я не должен знать что-то тебе? Не должен пытаться выяснить, что тебя беспокоит? — голос Мола был мягким.       — Я, — Асока судорожно сглотнула.       — Ты ведь не думаешь, что заслуживаешь смерти? Это не так. Я знаю об этом как никто другой.       Асока стиснула зубы, сдерживая боль, рвущуюся наружу то-ли безудержным гневом, то ли слезами. Правда была там, в её груди, и теперь она точно знала, как Мол, должно быть, чувствовал себя той ночью в водных садах. Забрак молчал. Тано ощущала его незыблемое присутствие позади, точно каменный монолит, закрывающий её от чего-бы то ни было.       Асока посмотрела вниз на волны и увидела призрачные силуэты Энакина и Оби-Вана. Горький смешок поглотил шум новой приливной волны.       — Я вижу призраков, — выпалила Асока.       — Видения? — спросил Мол.       — Нет. Энакина, других джедаев, погибших и нет. Они не похожи на призраков Силы, — Асока подняла взгляд к горизонту. — Я не могу спать по ночам. Мне снится волна, пытающиеся убить меня существа из храма. А ещё призраки тех, кого я когда-то знала. Иногда снится темнота и что-то в ней преследует меня. Порой наяву я чувствую проползающих под кожу огненных червей. Я знаю, что ни их, ни призраков нет. Не должно быть, — Асока замолчала.       — Понимаю, — сказал забрак.       — Действительно? — Асока зло усмехнулась. — Меня не было там, когда пали джедаи!       — А если бы была, то могла умереть.       — Если бы я прислушивалась к себе, к Силе… Если бы я была тогда с Энакином, — Асока вцепилась пальцами в мягкую почву, проминая стебли свежей травы. — Возможно тогда появился бы шанс. Шанс, что Энакин не отвернётся к тьме, не уничтожит Орден, не перебьёт юнлингов! Возможно, никто бы не умер!       — Ты не знаешь, что было бы.       — Правда? В ретроспективе твоя речь на Мандалоре мне кажется очень убедительной.       — Даже когда я сказал, что твой учитель должен умереть?       — Не поднимай эту тему сейчас, — процедила Асока.       — Асока, ты взваливаешь на себя вину за то, чего не могла предвидеть. Ты делала это с преступлениями Со, а теперь и с тем, что натворил твой учитель, — Мол поднял лицо к небу и посмотрел на одинокую чайку.       — Потому что я могла бы предотвратить случившееся, — зашипела Асока.       — У меня были Дозор Смерти и Коллектив Теней, но я всё равно не смог противостоять силе Сидиуса и победить.       — У меня мог быть шанс! — выплюнула Асока. Ей хотелось кричать, хотелось выплеснуть свою ярость. — Если бы у меня был шанс, я бы им воспользовалась!       — Асока, послушай меня минутку, — тёплый голос Мола заставил тогруту замолчать. — Орден и джедаи со всей своей мощью и мудростью не смогли распознать угрозу, скрытую за завесой тьмы. Я знал Сидиуса, или, может быть, я знаю его лучше всех в Галактике. Но я всё равно не смог помешать Сидиусу закончить партию в его пользу, — Мол наблюдал за чайкой, следуя взглядом за её одинокой фигурой. — Ничего, скорее всего, не изменилось бы если бы ты осталась в Ордене или сразу отправилась к Скайуокеру после Мандалора. Мой учитель распознал бы в тебе угрозу в тот момент, когда ты вернулась бы в храм. Он мог бы убить тебя сам, а мог бы даже настроить Скайуокера против тебя, — Мол отвёл взгляд от чайки, которая, сорвавшись с места, кинулась в воду, углядев добычу.       — Почему я? — спросила Тано. — Было так много других, — тогрута сглотнула, — тех, кто был лучше меня. Почему выжила я, а не они?       — Я не знаю слов утешения. Но знаю точно, что ты не сможешь отомстить за них с того света. Не неси ответственности за чужие преступления, миледи. Несмотря на весь тот хаос, что оставил Скайуокер, в тебе живо его наследие и в этом нет ничего плохого.       Мол замолчал. Асока крутила его слова в голове, пока не почувствовала, что забрак был прав. Мол оставался совершенно неподвижным, когда Асока, тяжело выдохнув, откинулась назад, опираясь затылком между его лопатками.       «Я — наследие того, кем был Энакин, пока Сидиус не поймал его в ловушку. Что станет с этим, если я умру?» — подумала Асока, чувствуя, как удары сердец Мола отдаются размеренным ритмом у неё в голове.       — Пройдёт ли боль, когда Сидиус умрёт? — шёпотом спросила Асока.       — Я обязательно спрошу тебя об этом, когда его труп будет лежать у моих ног, — сказал Мол. — И я искренне желаю, чтобы это помогло.       Асока слабо усмехнулась и повернула голову, чувствуя щекой тёплую спину. Она ощутила едва уловимый запах апельсиново-имбирного геля для душа, который недавно принесла Сабран, и разогретого на солнце металла.       Асока сосредоточилась на своем дыхании, как только вставший в горле ком пропал, она произнесла:       — Хоть ты и не знаешь слов утешения, но тебе удалось подобрать нужные. Спасибо.       Чувство, грызущее Асоку изнутри, всё ещё было там, в глубине сердца, но слова Мола помогли спилить острые зубы до тупых обрубков.       — Отрезанный на десять лет от того, что происходит в мире, я не удивлялся тому, как всё изменилось. Я изо всех сил пытался найти своё место в совершенно другой вселенной, приспособиться к новому миру и к себе, — Мол посмотрел на свои протезы. — Сейчас ты находишься в подобной же ситуации.       — Полагаю, это так, — в конце концов вздохнула Асока. Она смотрела на водную гладь, слушала шелест воды и считала про себя волны, пока не заснула, разморённая теплом.       Асоку не преследовали сны, не было смертельно опасной толщи воды, не было существ и тёмных коридоров затопленного храма. Тогрута ощущала равномерное покачивание и приятно припекающее спину солнце. Асока чувствовала себя комфортно и расслабленно. Закричала одинокая чайка. Тано приоткрыла глаза и увидела проплывающий мимо ковёр молодой зелёной травы.       Мол нёс тогруту на спине, его руки надёжно обхватывали ноги, осторожно прикасаясь к юбке, а не к коже. Асока покраснела и чуть приподняла голову.       — Я должен был поговорить с тобой об этом раньше, миледи, — сказал Мол, заметив, что Асока проснулась. — Если ты можешь спать сейчас, то спи. Ни о чём не беспокойся, — его слова отозвались тёплой дрожью в полусонном теле.       — У тебя пирсинг, — пробормотала Асока, когда повернула голову и заметила металлический отблеск.       — Да, я знаю — фыркнул Мол.       — Как я не замечала серьгу раньше? Теперь твой образ ещё более драматичен, — Асока снова закрыла глаза, лениво обнимая Мола за плечи. Она улыбнулась, когда забрак усмехнулся.       Сон снова сморил тогруту. Равномерные покачивания и ровное дыхание убаюкивали. Мол замер на полушаге, когда Асока, сонно повозившись, уткнулась лицом ему в шею, щекоча тёплым дыханием.       — Бесцеремонная женщина, — пробормотал себе под нос Мол и продолжил путь к городской стене с лёгкой улыбкой на лице.       Асока спала сном без сновидений и даже не дёрнулась, когда Мол, вернувшись в дом, осторожно уложил тогруту в постель. Она проснулась лишь на следующее утро и то, потому что урчавший от голода желудок требовал внимания. Асока впервые за последнее время чувствовала себя действительно отдохнувшей.       Тано встала с кровати и легко улыбнулась, рёбра её практически не беспокоили, а отголосок боли в ноге был мелочью по сравнению с тем, что она ощущала прежде.       В гостиной Асока увидела Мола, сидевшего на заваленном цветастыми подушками подоконнике, с чашкой чая в руке. Забрак посмотрел на неё и кивнул.       — Ты выглядишь намного лучше после дня и ночи сна, — сказал Мол.       — Так долго? — спросила Асока. Её взгляд быстро скользнул к серёжке в левом ухе забрака. Очевидно, Тано не приснилось, что Мол нёс её на спине, пока она спала.       — Да, — Мол поднялся. — Тебе нужно позавтракать.       — Хорошая идея, — Асока, слегка прихрамывая, подошла к дивану и устроилась на привычном месте. Она ощущала себя так, словно с плеч спал немалый груз, о котором Тано и не подозревала. Избавиться от этой тяжести помогли слова Мола.       Почувствовав терпкий и бодрящий аромат кафа, Асока посмотрела на возившегося на кухне Мола.       «Он знает, что я предпочитаю каф чаю», — в груди что-то сжалось, а в голову хлынули мысли о том, как Асока могла бы отплатить забраку.       Мол вернулся с кружкой кафа и тарелкой с мясными сэндвичами.       — Спасибо, — сказала Асока, и втянула в лёгкие насыщенный аромат. — Эй…       — Что? — Мол взглянул на тогруту со своего места у окна.       — Как ты? — вопрос вырвался неожиданно. Мол вопросительно поднял бровь. — Я имею в виду… Ты застрял здесь на месяц, помогая мне в лечении. Должно быть, это действительно скучно, — смазано закончила Асока.       — Это, — Мол пожал плечами, — безусловно, был хороший урок, — сказал он. Сердце Асоки упало.       «Уроки для тебя — это насилие и боль», — подумала Тано с неприязнью.       Мол почувствовал, как натянулась связь и поспешил добавить:       — Чему я точно научился, так это терпению. Хотя всё это очень похоже на, — Мол помолчал, размышляя, — на одомашнивание, — Асока подавилась и закашлялась. — Я превратился в домоседа. Это раздражает.       Тано уставилась на забрака.       — Хочешь сказать, что я приручаю тебя? — уголки её губ дрогнули.       — Это не то, что я имел ввиду, — фыркнул Мол.       — Одомашнивание интерпретировать по-другому не получается, — насмешливо съязвила Асока. Мол лишь раздражённо фыркнул и вернулся к своему чаю.       Асока с Молом продолжали ежедневные прогулки по городу. Вскоре тогрута перестала нуждаться в трости, но на всякий случай продолжала носить её с собой. Мол всегда предлагал Асоке руку, когда предстоял подъём по особо крутой дороге или по лестнице, и она всегда соглашалась. Подобный физический контакт стал привычен для них. Порой Асока понимала, что всё ещё держит Мола за руку долгое время после того, как это было необходимо. Но ни один из них не собирался говорить или хоть как-нибудь упоминать подобные случаи.       Во время одной из прогулок внимание Асоки привлёк едва уловимый запах чернил и выделанной кожи. Она остановилась перед открытыми дверьми здания, походившего на ещё один религиозный храм. Мужчина-привратник, заметив интерес, молча поклонился и жестом пригласил Асоку войти.       — Что это? — спросил Мол.       — Запах, — Асока задумалась, — похожий бывает в библиотеке.       Не уступавшее по размеру городским храмам здание действительно оказалось библиотекой. Только здесь не было ни одной голокниги. Ряды высоких книжных полок заполняли настоящие бумажные книги. У высоких полок стояли специальные библиотечные лестницы. В одном из залов за столами сидели одетые в одинаковые неприметные хламиды люди, похожие на монахов. Они вручную переписывали книги. Здесь же была лестница, ведущая на второй этаж, откуда открывался вид на центральный зал первого.       В Среднем и Внешнем Кольце книги были предметом роскоши. Цифровая информация и современные технологии изжили бумажные издания. Великая библиотека джедаев была одной из немногих, оставшихся в Галактике, где хранились прекрасные тома и древние свитки, хотя они и не были доступны широкой публике. Айврис же был городом, напичканным древностями, раритетом и приветами из далёкого прошлого.       Мол оглядывал высокие стеллажи с огоньком благоговения в глазах. Асока взяла с ближайшей полки книгу в чёрной обложке.       — «Происхождение видов», Чарльз Дарвин, — прочитала тогрута и погладила истёртые буквы.       Она прошла мимо книг по астрономии, древней истории, биологии и математике.       «Здесь можно проводить часы, — в плотной матерчатой сумке, выданной Асоке Сабран, лежал мешочек с золотом, которое отдал ей Мол. Тогрута на всякий случай всегда носила его при себе. — Я должна что-нибудь купить», — подумала Тано и передёрнула плечами из-за книги, название которой гласило «Тонкости ухаживания гунганов».       Асока с любопытством листала толстый том некоего Стивена Хокинга о краткой истории времени, когда уловила какое-то движение. В следующем проходе рядом с ней, сквозь пустые промежутки на полках между книгами, Асока заметила, как Мол изучает одну из книг. Через некоторое время забрак со вздохом положил её на место. Асока смогла различить буквы на корешке книги. Дождавшись, пока Мол скроется в следующем ряду, тогрута подошла к полке и достала, привлёкшую внимание забрака книгу. На коричневой коже тусклыми золотыми буквами было написано: «Граф Монте-Кристо».       «Значит мне не показалось», — удивлённо хмыкнула про себя Асока.       Она думала, что Мол скорее смотрел бы книги об истории или науке, как и она сама, это, казалось, просто подходило ему. В представлении Асоки художественная литература никак не ассоциировалась с Молом.       «Но он ведь поёт. Может быть Мол в тайне увлекается искусством?» — подумала тогрута и открыла книгу на первой странице.       — Двадцать седьмого февраля 1815 года дозорный Нотр-Дам де-ла-Гард дал знать о приближении трехмачтового корабля «Фараон», идущего из Смирны, Триеста и Неаполя, — прочитала шёпотом Асока.       Оглядевшись и убедившись, что Мол скрылся из виду, она подошла к регистрационной стойке и спросила:       — Сколько?       Асока спрятала купленную книгу в сумку подальше от посторонних глаз.       «Может, это поможет справиться ему со скукой. Как лучше отдать ему книгу?» — думала Асока, прихрамывая поднимаясь на второй этаж библиотеки.       От мыслей её отвлекли разноцветные полосы света. Дальнюю стену прямо напротив лестницы занимало большое круглое окно. Асока заворожённо рассматривала цветное витражное стекло, складывающееся в растительный орнамент. Подойдя вплотную, Тано посмотрела на городскую панораму за окном. Тогрута не смогла сдержать улыбку. Цветные полосы света, льющегося из окна, легли на Асоку как вуаль.       — Красиво, — раздался глубокий голос.       Асока повернулась и встретилась взглядом с Молом. Порой он двигался так бесшумно, что это было просто выше её понимания и не верилось, что вместо ног у него тяжёлые протезы. Забрак, наполовину скрытый тенью, стоял, прислонившись боком к книжной полке.       — Действительно, не так ли?       Тогрута наблюдала за тем, как взгляд Мола медленно скользит по витражному узору, резной раме и снова возвращается к Асоке, задерживается на ней настолько, что Тано становится неловко и щёки против воли краснеют.       — Ты красивая, — пробормотал Мол. — Тоже, — добавил он спустя мгновение, словно опомнившись.       Асоке показалось вдруг, что тишина вокруг была слишком оглушающей. Яростный стук собственного сердца звенел в монтралах.       — Я… — Асока не знала, что сказать.       Взгляд Мола метнулся к полу и обратно. Он кивнул один раз и тихо скрылся в проходе за стеллажами. Асока стояла под окном, не в силах пошевелиться, уставившись на то место, где стоял Мол.       «Красивая… Но я… — тогрута посмотрела на свой протез, перед внутренним взором встали светлые подпруги шрамов, оставленные ядом огненного червя и спускавшиеся от плеча ниже по груди, скрученная и сморщенная кожа шрама выглядывающего из-под края пластины, скрывавшей обрубок плеча. — Он думает, что я красивая», — Асока так широко улыбнулась, что у неё заболели щёки.       Всю обратную дорогу до дома Асока ловила себя на том, что непрерывно болтала обо всём, что приходит в голову. Мол слушал её, изредка вставляя свои комментарии. Неожиданно прорвавшая тогруту болтливость, помогала не думать о словах Мола, хотя мысли навязчиво тянулись к сцене в библиотеке, точно мошкара на огонёк лампы ночью.       Пока Мол был занят завариванием чая на кухне, Асока, воспользовавшись моментом, вскинула руку, Силой призывая из сумки книгу. Махнув ладонью, Тано проследила за тем, как книга стремительно влетела в открытую дверь. Взмахом пальцев Асока приподняла подушку и спрятала книгу под ней.       «Будет лучше, если он сам найдёт», — подумала Асока. Хотя, по правде говоря, она знала, что просто не сможет вручить подарок лично, не покраснев и не сотрясая связь навязчивыми эмоциями.       — У нас не было спаррингов с Ондерона, — сказал Мол во время ужина.       — Не думаю, что была бы сейчас большой проблемой, — Асока потёрла рукой рёбра.       — Очевидно. Но я считаю, что было бы полезно вернуться к тренировкам, как только твои рёбра окончательно заживут, — Мол отхлебнул белковый коктейль.       — Помнишь, что я обещала поколотить тебя тростью? — Асока улыбнулась.       — Твои угрозы всегда представляют опасность, — насмешливо фыркнул Мол. — Меня больше интересует, как ты сработаешься с собственным протезом.       — Это справедливое замечание, — Асока поморщилась.       — Выражение твоего лица говорит об обратном, — произнёс Мол и откинулся на спинку стула. — Что не так?       Асока уставилась в свою тарелку. Разговоры о проблемах с собственным телом не способствовали аппетиту. Оторвав взгляд от жареного мяса, Тано посмотрела на терпеливо ожидающего ответ Мола.       — Я боюсь, что больше не буду такой же, — Тано замялась, — не буду такой же умелой, как раньше.       — Думаешь раньше я был более умелым? — спросил Мол. Намёк был более чем очевиден.       — Нет, конечно, нет.       — Тогда в чём проблема? — Мол был достаточно проницателен, чтобы понять, что Асоку беспокоило что-то ещё.       — Я не знаю, это трудно объяснить, — вспылила Асока. — Уверена, после нескольких спаррингов я снова буду в порядке.       Мол поднял бровь, недовольный ответом тогруты.       — Но я всё же надеюсь, что первый же спарринг не сорвёт месяц восстановления, — добавила Асока.       — Ты просишь меня быть с тобой помягче? — Мол ухмыльнулся.       — Не притворяйся, что ты уже не практиковал это, — буркнула тогрута. — Вспомни тот же Мандалор.       — Да, и посмотри, к чему это меня привело.       — Какие мы нежные, — Асока ехидно улыбнулась.       — Прекрати дёргать лот-кота за хвост.       — Нет, ты больше похож на енота, — Асока прикрыла насмешливую ухмылку ладонью.       — Это было грубо, — сверкнул глазами Мол. — Ну а ты напоминаешь ту бело-оранжевую рыбу, которая живёт в солёной воде.       — Рыба-клоун?! — возмущённо воскликнула Асока.       — О, точно, я запамятовал их название, — забрак усмехнулся. — Подходит почти идеально.       — Трость рядом, — предупредила Асока.       — Ладно, ладно. Ты ещё недостаточно восстановилась для размахивания тростью, — Мол вскинул руки в примирительном жесте.       Закончив ужин, они по выработанному за недели распорядку отправились по комнатам готовиться ко сну. Асока сняла протез и тщательно прочистила все порты. Она посмотрела на себя в зеркало, потерев бугристую кожу вокруг пластины на культе.       — Не имеет значение, как это выглядит. Главное, что я могу сражаться, — сказала тогрута самой себе и передёрнула плечами. Швы на спине чесались.       Зуд начал усиливаться. Асока потянулась назад и сердито поскребла борозды шрамов, цепляясь короткими ногтями за петли швов.       Она поправится, а после тренировок будет такой же сильной, как и раньше. Она будет готова к любой битве.       Асока заскребла зудящий под левой лопаткой шов.       Она обязательно раздобудет второй световой меч и сможет сразиться с кем угодно.       Что-то оборвалось под пальцами Тано. Напрягшись, Асока медленно отвела руку и уставилась на обрывок шовной нити на ладони.       «Ты красивая», — всплыла в мыслях фраза, сказанная Молом.       Асока коснулась связи прежде, чем успела подумать. Золотые глаза зажглись в глубине сознания.       — Что случилось? — с любопытством спросил Мол.       — Помоги мне снять швы.       Глаза Мола перед внутренним взором Асоки удивлённо расширились. Каждый атом в теле Асоки застыл, а желудок мгновенно скрутился в узел.       «Зачем я это сказала?!» — закричала про себя Асока.       «Вся твоя спина в швах. Ему придётся прикасаться к тебе, к голой коже. По-настоящему прикасаться. Ты знаешь, зачем это сказала», — ответил внутренний голос почему-то голосом Асажж.       — Уверена? — это было последнее, что Асока ожидала услышать от Мола.       — Да. Я доверяю тебе.       — Хорошо. Я скоро приду, — сказал Мол и разорвал контакт в связи.       «Хорошо», — мысленно сказала себе Асока и сделала глубокий успокаивающий вдох и выдох.       Асока слышала шаги Мола в ванной, где он собирал, оставленные там Сабран, необходимые медицинские принадлежности. Отступать было слишком поздно.       «Ладно», — Асока повернулась спиной к двери, снова надела протез и собралась с духом.       Она стянула через голову лёгкую рубашку, в которой спала и подтянула к себе покрывало, прикрывая грудь и зажимая его концы подмышками. Лёгкий ветерок влетел в приоткрытое окно и пощекотал кожу обнажённой спины. Асока сделала ещё несколько медитационных глубоких вдохов, успокаивая сердечный ритм. В дверь постучали.       — Входи, — произнесла Тано.       Дверь открылась. Мол замер на пороге. Асоке казалось, что она чувствует его взгляд на своей спине. Они молчали. Мол подошёл ближе.       — Они все зажили? — спросила Асока, ковырнув пальцем волокна покрывала.       — Да, — ответил Мол после небольшой заминки. — Могу я сесть позади тебя?       Асока кивнула, плотнее прижав к себе покрывало. Матрас прогнулся под тяжестью чужого тела.       — Нужно убрать лекку со спины. Могу я прикоснуться к нему? — снова задал вопрос Мол.       Традиционно прикасаться к чужим лекку без разрешения было дурным тоном. Асока была удивлена, что Мол знал об этом.       — Да, — выдохнула Тано.       Тёплые пальцы нежно коснулись кончика лекку, словно в нерешительности, а потом, обхватив мягкую плоть ладонью, Мол быстро перекинул хвост Асоке через плечо.       Медицинские инструменты зазвенели на металлической тарелке. Асока рискнула бросить взгляд через плечо. Пинцет, маленькие хирургические ножницы и антисептические салфетки лежали на эмалированной поверхности. Мол взял в руки ножницы. Их взгляды пересеклись на мгновение, прежде чем Асока снова отвернулась.       Тано скорее почувствовала, чем услышала, как Мол пошевелился. Тогрута подавила вздох, когда кончики пальцев заплясали по первому шву. Через несколько мгновений раздался щелчок лезвий ножниц.       — Почему вдруг так неожиданно? — тихо спросил Мол.       — Что? — произнесла Асока осипшим голосом.       — Я думал, ты подождёшь Сабран. Завтра или послезавтра она точно бы сняла швы.       Асока почувствовала щекочущее ощущение, с которым из плоти вытянулась тонкая хирургическая нить. Прохладное прикосновение влажной антисептической салфетки послало мурашки по спине.       — Они чесались. Боюсь, в ожидании Сабран я расковыряла бы их сама, — сказала Асока.       — Вот как?       — Я думала о том, что мы обсуждали за ужином. Я просто хочу поправиться и как можно скорее вернуться к тому, кем я была.       Рука Мола соскользнула, и холодный острый кончик ножниц задел слишком нежную кожу. Асока дёрнулась от неожиданности и прикосновение только кончиков пальцев превратилось в расползающееся от всей ладони тепло. Мол с тогрутой оба на миг замерли.       — Извини, — пробормотал полуситх, отнимая руку. Натянутая между ними связь искрилась от более чем спутанных ощущений и эмоций.       — Всё в порядке, — тихо обронила Асока.       — Думаю, ты сама себя удивишь, — произнёс Мол, продолжая орудовать ножницами осторожнее, чем раньше. — Когда мы вернёмся к спаррингам ты окажешься намного сильнее, чем можно было бы ожидать после всех этих приключений, — забрак выделил последнее слово, — которые ты пережила.       Уверенный тон Мола успокоил Асоку и частично развеял звеневшее между ними напряжение.       — Думаешь?       — Твоё выздоровление — это не просто восстановление сломанных костей, но и укрепление выносливости и силы. Я бы даже сказал, что завидую твоей природной способности к регенерации.       — От скорости выздоровления тогрут было бы мало проку, если бы не твоя помощь. Хотя стандарты у ситха-терапевта оказались довольно высоки, — Асока мимолётно улыбнулась.       — Я бы не завышал планку, если бы не был уверен, что ты со всем справишься, — уверенно произнёс Мол и провёл антисептической салфеткой ещё по одному шраму. — Хотя лучше избегать ситуаций, после которых требуется такая терапия. Сдаётся мне, за всё время служения в Ордене ты получила меньше шрамов, чем за последнее время.       — Они настолько плохи? — не сдержавшись спросила Асока.        — Нет. Со временем станут лишь воспоминанием, — пальцы Мола дотронулись до шрама на лопатке у самой культи. — Похожи на созвездия, — тихо произнёс забрак.       — Звучит обнадёживающее, — выдохнула Асока.       — Шрамы — это урок, символ ошибки или проигрыша. Но ты не потерпела неудачу, — Тано чувствовала скользящий по спине вверх-вниз взгляд.       — Не все шрамы — это урок, некоторые — просто свидетельство ошибки, — прошептала Асока.       — В таком случае, если брать во внимание всю картину произошедшего, твои шрамы тоже не были ошибкой.       — Какие шрамы являются для тебя уроком? — спросила Тано.       — Ты уже видела те, что имеют значение, — пробормотал в ответ Мол. Асока вспомнила жгуты воспалённых бугристых шрамов на теле Мола в том месте, где плоть переходила в металл.       — Они все важны для меня.       Мол замер, ножницы прекратили щёлкать. Асока подумала, что в очередной раз переступила черту, но потом ладонь забрака коснулась её плеча.       — Дай мне свою руку, — тихо сказал Мол.       Асока плотнее прижала протезом к груди покрывало и подняла к плечу правую руку. Мол взял ладонь тогруты в свою, наклонился ближе, почти касаясь грудью спины Тано. Асока чувствовала, как его дыхание щекотало затылок, чувствовала запах Мола, а он чувствовал её. Забрак отвёл ладонь Тано дальше назад и прижал её к своей шее сзади. Асока ошарашенно округлила глаза, не понимая, что он делает, пока не ощутила борозду шрама, скрытого чёрным полотном татуировки, покрывающей его шею, горло и затылок. Шрам оказался слишком чистым и гладким. Это был след от светового меча.       — Что случилось? — шёпотом спросила Асока, скользя пальцами по поверхности шрама.       — Когда мне было лет десять или одиннадцать, во время тренировки я сломал себе три ребра. Я не получал обезболивающих и должного лечения, поэтому рёбра медленно заживали. Мой учитель пришёл навестить меня, а я не смог поклониться достаточно низко из-за травмы. Тогда он поднёс свой меч к моей шее и заставил меня кланяться всё ниже и ниже, а затем он опустил его достаточно близко, чтобы не убить, но оставить вечное напоминание, — тихо сказал Мол, обдавая тёплым дыханием шею Асоки. — Я не проявил к нему уважения. Поэтому он преподал мне урок хороших манер.       — Мол, — Асока повернулась и посмотрела Молу в глаза. Забрак не отвёл взгляд, но его лицо дрогнуло и между бровей пролегла глубокая складка хмурой морщины. Асока не отняла ладонь от шрама, даже когда Мол отпустил её руку.       — В данном случае ты права. Этот шрам — свидетельство моей ошибки. Из него я извлёк урок и больше никогда не повторял ту же оплошность.       — Это переходит все границы жестокости.       — Тогда я не буду рассказывать тебе об остальных, — Мол отстранился. Тогрута просто безмолвно сжала его руку в поддержке. Через мгновение Мол вздохнул и кивнул. — Повернитесь назад, миледи.       — Прости, я не знаю, что можно сказать, — тихо произнесла Асока, — когда ножницы снова защёлкали. — Но желание убить Сидиуса во мне окрепло ещё больше.       — Какие слова ты могла бы сказать? Они всего лишь ветер, а прошлое — это прошлое. Ничто не может этого изменить. Хотя я ценю твой гнев, — сделав ещё несколько надрезов, Мол снова вздохнул, а Асока почувствовала, как напряжение отпустило связь. — Я нашёл твой подарок. Ты видела, как я смотрел на эту книгу?       — Да, — пальцы Мола замерли на изгибе позвоночника. — Я не знала, что тебе нравится художественная литература, — добавила Асока.       Мол немного помолчал, задумчиво обводя шрам, из которого только что вытащил хирургическую нить.       — Я не знаю, что мне нравится, — сказал он через мгновение. — Я получаю удовольствие сражаясь и разрабатывая планы, — Мол хмыкнул, — ты могла бы назвать их интригами. Но я не знаю, что ещё мне нравится, и могу ли я вообще любить что-то кроме битв, политических махинаций и нечестных сделок.       — А как же пение?       — Это обряд, традиция, в какой-то мере медитация. До недавнего времени у меня не было слушателей, и я был равнодушен к пению как к чему-то, что мне нравится. Хотя Саваж… — Мол замолчал, оборвав себя на полуслове.       — Если тебе понравится, могу я прочесть книгу после тебя? — спросила Асока. Она хотела знать, что может понравиться Молу, хотела разделить с ним это знание. Даже если произведение окажется на её вкус занудным и неинтересным, она прочтёт книгу от корки до корки.       — Хорошо, — ответил Мол. Связь омыло теплом.       — Отвернись ненадолго, — попросила Асока, когда Мол закончил с обработкой последнего шва.       Тано почувствовала, как он отвернулся. Она поспешно натянула через голову рубашку. Спина практически перестала зудеть. Асока повернулась к Молу и дотронулась до его плеча. Он мельком оглянулся, увидел, что тогрута одета, и полностью развернулся.       — Если тебе понравится, думаю, мы можем вернуться в библиотеку и взять ещё что-нибудь, — Асока улыбнулась. — Это лучше, чем просто сидеть без дела, пока я выздоравливаю.       — И что мы будем делать с нашей новой библиотекой, когда уедем? — спросил с лёгкой усмешкой Мол.       — На корабле есть три отдельные каюты. Одну как раз можно приспособить под библиотеку.       — Не думал, что в тебе есть такой интерес к наукам и книгам древности.       — Ну меня нельзя назвать книжным червём. Но, думаю, мы сможем найти что-нибудь, что тебе понравится. Если говорить о художественной литературе, мне интересно, что бы ты сказал о творениях Шекспира.       — Кто такой этот Шекспир?       — Всем нравится Шекспир. Его работы популярны даже несмотря на то, что слог специфичный и писал он в настолько древние времена, что многие считают их сказочным вымыслом, а не историческим периодом на одной из планет Солнечной системы.       — А что любишь читать ты? — спросил Мол.       — Я, как правило, обращаюсь к научным работам. Мне очень нравится астрономия и теоретическая физика.       — И это обычное чтение? — Мол ухмыльнулся.       — Конечно. Я просто гений, — смех Мола был похож на громкий звон.       Увлёкшись разговором, они забыли о времени. Асока увлечённо пересказывала Молу то, что она когда-то прочитала. Лицо забрака всё чаще освещала улыбка. Тано хотела бы, чтобы время замерло и этот момент, идиллия простого дружеского общения, никогда не заканчивалась.       — Мы увлеклись, и я лишил тебя столь необходимого отдыха, миледи, — сказал Мол, когда тонкая полоска только-только назревающего рассвета показалась в окне.       — Не больше, чем я тебя, — произнесла Асока. — Спасибо, — добавила Тано, благодаря Мола за всё.       Мол кивнул, уголки его губ были приподняты в лёгкой улыбке. Когда он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, Асока уткнулась лицом в колени. В голове цветным калейдоскопом проносились воспоминания о последнем проведённом вместе с Молом месяце. Асока хотела бы чувствовать себя виноватой, зная, что пока они здесь, власть Сидиуса крепнет и растёт, но никак не могла отыскать в себе это горькое чувство.       «Возможно, это время не стоит тех жертв и несчастий, что могли произойти на другом конце космоса, — подумала Асока, вслушиваясь в речитатив утренней молитвы, доносившейся из ближайшего храма. — Но я рада, что оно у меня есть».