***
Тэмин так и не спал толком. Он обзвонил всех, кого мог знать. Однако, Содам почему-то тоже не брала трубку. Все словно сквозь землю провалилсь. Уже ближе к обеду ему позвонила Содам, и заплаканным и заикающемся голосом произнесла. — Тэмина, Джонхён в больнице в ужасном состоянии. — Что? Почему это произошло? — Соскакивая с дивана, он сильнее прижал трубку к уху. — Попытка суицида. Глаза Тэмина сразу расширились. Неужели это… Всё? Он не смог спасти его? Он сразу же собрался и вылетел из его дома, попутно вызывая такси.***
— Нуна, успокойся, все будет хорошо, слышишь? Это же Джонхён. Он сильный. Он обязательно со всем справится. — Ты не понимаешь. Он приходил в эту ночь к нам домой, пьяный, грустный и так отчаянно просил любви у мамы, но она. — На этих слова девушка вздохнула, пытаясь прекратить бесконечный поток, однако, они все никак не хотели прекращаться. — После одного дня она сильно изменилась. Это было больше десяти лет назад, когда отец ушёл от нас к другой женщине. Помнишь то кафе, где мы впервые увиделись? Раньше, когда мы с Джонги были маленькими, родители часто водили нас туда. Мама очень любила цветы. И отец каждый раз рвал эти цветы с клубмы, после чего, правда, убегал от хозяйки заведения, однако, со строны это смотрелось, действительно, романтично. Но в один день все изменилось. Отец пришел домой, ничего не сказав, собрал вещи и ушёл. Он даже не попрощался. Джонхён так отчаянно звал его, но он даже не повернулся, чтобы взглянуть на своих детей. А мать вышла с таким лицом, словно подменили и сказала забыть про этого человека. Что отныне он ушел к другой семье. Между нами и ими он не выбрал нас, а выбрал тех детей, чья мама была влиятельной женщиной в сфере новостной индустрии. Это один из тех случаев, когда мужчина бросает женщину ради другой богатой женщины. — Содам горько усмехается, из ее глаз по-прежнему текут слёзы, но она продолжает. — И думаю, именно поэтому мысль о мести своему бывшему мужу настолько застилила ей глаза, что она перестала замечать вокруг что-либо. Да и тем более, Джонхён пошел в отца, — она поджала губы и нахмурилась, словно вспоминая что-то ужасное. — Она всю его сознательную жизнь была с ним крайне груба и не раз говорила, насколько ненавидит его внешность и схожесть с отцом. И тут до Тэмина стало понемногу доходить причины этого странного поведения Джонхёна. Почему он не хотел говорить про семью, почему был так озлоблен, почему настолько ненавидил свою внешность, что его настоящую натуру он решил сокрыть глубоко в себе за этой косметикой, яркими шмотками и неестественным поведением. Он очень сильно хотел перестать быть тем, кем он является. Он хотел перестать быть собой. — И в этот раз она не отличилась своим поведением. Если с ним что-то случится, я просто… Я не… — она еще больше разрыдалась, падая на плечо Тэмина. — Всё будет хорошо. Однако, что-то самому Тэмину не верилось во все происходящее. Ведь он всё ещё помнит те слова его матери в день, когда Тэмин притворялся девушкой. Она переживала и любила своего сына, вот только почему ее действия и слова так сильно расходятся с мыслями? Пусть Тэмин и глупый, наивный ребёнок, но его мозгов вполне хватает понять, что здесь что-то не так, но что именно, остаётся пока загадкой.***
Через пол часа вышел мужчина в белом халате и одобряюще улыбнулся. — Благодаря нашими общими усилиями он продолжает дышать. Всё хорошо. Он скоро придёт в себя. — Сказать, что Тэмин с Содам были счастливы — значит, ничего не сказать. Они обнялись и оба выдохнули. — Но… Нуна, с чьими усилиями? — Джунён позвонил мне сегодня ночью, почти сразу же перед тем, как он явился к нам и сказал, что Джонхён говорил странные вещи. Как он выразился. «Он даже согласился отдать мне самое ценное, что у него есть. Хотя этот человек скорее глаз на жопу мне натянет или даже себе, чем отдать мне такую возможность. С ним явно что-то не так.». Я, конечно, не знаю, о чем конкретно они говорили, но всё же Джунёну лучше знать. Они друзья более пяти лет уже, а с нами он стал все реже видеться. Потом он пришёл к нам и я уже, действительно, начала волноваться. Мы созвонились с Джунёном и стали думать, куда бы он мог поехать. А потом я вспомнила его последние слова перед тем, как он ушёл. Слова про то кафе. Там рядом есть бедный район, в котором мы жили. Вот и направились сразу же туда и не ошиблись. Правда, мы немного не успели. К нашему приходу, он уже лежал на полу. Но, всё же, я очень рада, что все обошлось. — И Тэмин не мог не согласиться. Действительно, все обошлось, а остальное не важно. Но мучал всё же один вопрос Тэмина и не давал покоя. Если все случилось вот так, значит, он здесь больше не нужен, ведь так? Значит ли это, что, возможно, уже завтра он вернётся в своё время? Это мысль одновременно радовала и приносила некую боль Тэмину. Но главное сейчас вовсем не это, а то, что с Джонхёном всё хорошо.***
— Действительно, миссия Тэмина на этом уже законченая? Разве не слишком рано Джонхён решил это сделать? — С нахмуренным видом спрашивала енщина. — Всё верно. — Но. Как же, — начала женщина и запнулась, увидев надменный взгляд парня. — Неужели ты… — А ты как хотела? Действительно подумала, что я дам шанс этому глупцу, который вовремя не смог научиться ценить то, что ему даровали свыше? Это было крайнее благословление с моей стороны, но больше такой поблажки этот паршивец не получит. Он поймёт, что потерял, когда всё обретет. И поймёт свою ошибку, правда, будет уже поздно. — Но для чего тогда весь этот цирк? А как же те люди, о которых ты говорил? А как же отчётность? — А для кого они собирают то эти отчётности? — Он усмехается и женщина прикрывает глаза и вздыхает, мысленно ударив пару раз себя по лбу. Желательно, чем-нибудь очень тяжёлым. — Тем более, не скажу, что мне стало настолько скучно, но отчасти это правда. Он, действительно, подпортил мне многие планы, потому я не могу оставить его безнаказанным. Прекрати вечно доверять чувствам и идти у них на поводу. Этот человек давно уже мёртв, а мёртвым не место среди живых. Женщина сжала руки в кулаки, и, развернувшись на каблуках, исчезла в тумане, оставляя юношу наедине с собой. «Мёртвым не место среди живых, говоришь? Что ж, хорошо, если он хочет войны, то так тому и быть. И в конце посмотрим, кто победит.» — Думает женщина и облочившись в пожилую женщину, медленным шагом идет вдоль той больцы, где они в данный момент находятся.***
Стоило Джонхёну проснуться, как Содам месте с Тэмином сразу же ворвались к нему в палату, замечая его на кровати, всего бледного, перевязанного и настолько измученного, что сердце Тэмина салось до резкой боли в груди. Ему так хотелось пойдоти, обнять его, но он знал, что подобное поведение ем не позволено. Содам же сразу подошла, вначале душить брата в объятиях, а после бить по плечам, груди и всему, что попадалось ей под руки. — Эй, нуна, ты чего дерешься? — Заслужил. Оставить хотел тут свою сестру? Как уж ты так, Джонги, — Она едва сдерживала слёзы, но он молча притянул ее к себе и поцеловал в макушку. Пока девушка прижималась к нему, он перевёл взгляд на Тэмина который стоял в углу и не смел пошевелиться. Его взгляд был прикован к полу, а в руках были фрукты. — Отдавать не собираешься? — Усмехается Джонхён, отдвигая от себя сестру. Вначале Тэмин вообще не понимает, что это было адресовано ему, а после не понимает смыслэтой фразы. Лишь потом, когда взгляд старшего падает на его руки, он спохватывается, неловко улыбается и протягивает сетку Содам для того, чтобы та положила их на тумбу. Но Джонхён от этого действия только хмурится и тянет руку к Тэмину сам, отчего тот удивленно, но все же протягивает ему сетку, однако, схватил Джонхён вовсе не фрукты, а его руку, притягивая к себе. Секунда и Тэмин оказываетс в объятиях старшего. Он чувствует, как тот едва заметно улыбается и сам начинает улыбаться в ответ. — Спасибо, Тэ, — совсем тихо-тихо, в самое ухо шепчет Джонг. А за что он благодарит, за фрукты или же за что-то ещё, он не знает. Да и спросить ему не дает грозный выкрик по ту сторону двери. — Где этот паршивец? Содам сразу же прикусывает губы, а Джонхён устало выдыхает, прикрывая глаза. «А вот и мать пожаловала.» — пролетает в его голове прежде, чем дверь со стуком открывается. — Ким Джонхён, — проносится буквально на всю больницу и Джонхён от такого шума жмурит глаза. — Что за нововсти доходят до меня с самого утра? Ты что, снова вздумал опозорить нашу семью? Тебе мало того, что я итак каждый день почти хожу из-за тебя с опущенной головой? Сколько знатных людей смотрят за тобой, а ты всё продолжаешь вести себя, как маленький ребёнок. Не думаешь, что пора прекращать вести такой образ жизни? Без конца возишься с какой то компанией, которую ты якобы основал. Ерунда, да и только. Ты всю свою жизнь делаешь то, что только мешает. Думаешь, это твоя ерунда, которую ты так бережешь, считается чем-то, действительно, значимым? То, что ты называешь творчеством — лишь сплошная трата времени и денег. Отныне, я запрещаю тебе этим заниматься. С сегодняшнего дня на радио ты больше не работаешь, это во-первых, а во-вторых, свою шарашкину конторку и все, что ты назваешь работой, ты прикрываешь и идёшь заниматься дельными вещами. И в-третьих, — она искоса посмотрела на Тэмина и указала на него рукой. — Чтобы этого оборванца я больше не видела в твоём обществе, — сразу после этих слов в палату зашли Минхо и Джунен. Кажется, это были его единственные друзья, в компании которых Тэмин мог замечать Джонхёна. И Ли надеялся, что, возможно, приход его друзей хоть немного смягчит гнев женщины, однако, стало еще хуже. Она лишь хмуро обсмотрела каждого из них и вновь перевела взгляд на сына. — А это ещё что? Ты все ещё возишься с этими неудачниками? — Изогнув бровь, спросила женщина, скрестив руки на груди. — Первый делает вид, словно чего-то добился в этой жизни, просто пиная мячик по земле. Занимается какой-то юношеской ерундой, которая в будущем не принесёт никакой пользы. — Она еще раз смерила презирающим взглядом Минхо. — А про второго я вообще молчу. Ты посмотри на него. Нацепил какое-то рваное шмотьё, ведет себя соверешнно неподобающе. Какой-то безмозглый юноша, который, наверняка собрал целый букет болезней со своим-то стилем жизни. — Мама! — возмущённо воскликнул Джонхён, привстав с кровати, отчего сразу же захмурился и лег обратно. — Молчать. Я всегда говорила тебе, что эти твои дружки водятся с тобой только ради денег. Одному ты песни пишешь бесплатно, второму даешь деньги, а третьего так вообще впустил к себе жить. — Тэмин понял, что последние слова были уже адресованы ему и поджал губы. — Прекрати так говорить. Они мои друзья. — Вот всю жизнь ты выбираешь совсем не тех людей. Лучше бы дружил с высокопоставленными членами нашего общества, чем с этим сбродом, — брезгливо сощурившись, произнесла женщина, отчего же Джунён, до этого молча терпевший все оскорбления в свой адрес, подошел к ней. — Я, конечно, все могу понять, да и к женщинам у меня всегда подход другой, однако, не советую перегибать палку. Могу ведь и ударить, если понадобится и я не посмотрю, что вы мать моего друга. Всё равно из вас мать, как из меня балерина. — Джунён говорил это громко, со злостью, сжимая руки в кулаки, но как и всегда, на её лице ни один нерв даже не дрогнул. Она лишь усмехнулась. — Вот видишь, Джонхён, а я говорила тебе. Это нечто, что в данный момент тебя окружает и называет себя твоими друзья — самый настоящий, невоспитанный сброд, место которым где-нибудь на улицах вместе с такими же, как и они. — Джонхён закрыл глаза, пытаясь сдержать злость, которое в одно мгновение окутала его. Он сжал руки в кулаки и заиграл скулами. — Ах, да, — словно опомнившись, женщина подошла к сыну и безэмоцианально посмотрела на него. — Никогда бы не посмела думать, что ты способен на такое. Ты все же такой же трус, как и твой отец. Однако, смелости у тебя хватило, чтобы попытаться убить себя. Раз ты стал таким смелым, давай, вперед. Умереть может любой, а ты рискни выжить в этом мире, а не бежать, как паршивый щенок, поджав хвост. Этим своим действием ты доказал еще большую свою ничтожность. Даже противно смотреть на тебя, — она сказала это с каменным, без единой эмоции, лицом. Словно, робот. Именно так, ведь по-другому ее никак нельзя было назвать. Слишком безэмоцианальна, бездушна и соверешнно не знает пощады и жалости. От этих слов даже Тэмину стало больно на душе и он не представлял, что творилось в душе Джонхёна. Тот лишь тихо сидел, опустив голову, отчего его лицо было закрыто волосами. Никто не успел сказать и слово, как в палату вновь вошли, однако, сам Джонхён видел этих людей впервые. Двое, внушительных размеров, мужчин вошли в палату в строгих классических костюмах. Ему не нужно было долго думать, чтобы понять, что это — охранники его матери. — Знакомься, это твои новые телохранители. И они будут тщательно присматривать за тобой. А пока, выпроводите этих людей отсюда, чтобы не видела их рядом с моим сыном. — Они кивнули и буквально, выкинули Джунёна, Тэмина и Минхо, за дверь палаты. — Надо же, оказывается, я всё ещё твой сын, — тихо усмехнулся Ким. Женщина хмыкнула. — Теперь они будут полностью контролировать кажый твой шаг, раз сам ты не можешь ничего сделать по-нормальному. И отныне, про компаию ты можешь забыть, про радио тоже. Об этих твоих никчемных друзьях тоже. Этого мелкого паршивца уже сегодня же выкинут из твоего дома. Я лично прослежу за этим. — Госпожа Ким уже хотела уйти, как услышала тихий шёпот. — Не надо. — Что? — Не трогай Тэмина. Оставь его. Позволь мне быть рядом с ним. — Тэмин? Серьезно? Тебя волнует жизнь этого поганца? — Прекрати говорить так о нём! Он хороший и… — Джонхён запнулся, прикусывая губу. — Он… Дорог для меня. Я привязался к нему. Я не хочу его отпускать, мама… Мне нравится этот человек. На лице женщины впервые появились эмоции. Она широко раскрыла глаза, нахмурилась и в одно мгновение оказалось рядом, ладонью ударив парня по щеке. — Не смей. Скажи мне еще, что гей. — Это не так, — он всё ещё сидит с повернутой вбок от удара, головой и усмехается. — Я не гей, но этот человек нравится мне. — Я так и думала, что это плохо скажется на тебе. Что, весь этот твой шоу бизнес окончательно промыл тебе мозги? Пусть это и считается среди них популярным, но я не допущу, чтобы человек, которого я поставила на ноги — был из этой… Мерзости. На эти слова Джонхён раскрыл глаза, цокая. За его челкой было не видно, но он уже давно старается сдержать предательски рвущиеся наружу, слёзы. — Значит, решено. С завтршнего дня ты идёшь к психологу, избавляться от этой дурости. Женишься, займешь мой пост в управлении авикомпании и наконец, я увижу своих внуков. А чтобы ненароком ты решил еще что-нибудь вытворить, за тобой всегда будут ходить они, — она кивнула на тех мужчин в костюмах. Женщина ушла, а охранники разделились. Один остался сидеть с Донхёном в комнате, а второй вышел в коридор. Честно сказать, Джонхёну хотелось рыдать. Навзрыд. Хотелось спрятаться, словно маленькому мальчику, в шкафу или же под кроватью, лишь бы никто не трогал. Он прекрасно понимал, какая жизнь его ждёт сейчас. Но Джонхён до конца всё ещё не мог поверить, что все слова его матери — правда, пока сам лично не убедился в этом. Когда его выписали, он первым же делом отправился в свою компанию, где ему сказали, что отныне здесь новый гендиректор. После на радио то же самое — директор виновато улыбнулся, сказал что-то про выгодное предложение госпожи Ким, потер затылок и рукой указал на выход. Оставалось последнее. То, во что он точно не хотел верить. Он быстрее добрался до дома, даже не обращая внимания на тех амбалов, что всюду ходили за ним. Залетая в дом, он заглядывает в гостинную, на кухню, открывает каждую дверь и зовёт, кричит одно единственное имя, которое почти каждое свободное время стало занимать все его мысли. — Тэмин, — но ответа он так и не услышал. Джонхён скатился по стене, хватаясь за волосы. Он всё-таки ушёл. Нет, не так. Мать всё-таки сделала все, чтобы Ли Тэмин больше здесь не жил. — Где он? — сухо спрашивает певец и косится на охранников. — Госпожа Ким дала указание избавиться от него. — Чёрт, — он зажмурился. А самое комичное во всей этой ситуации то, что теперь он даже не знает номера Тэмина. Множество раз он пытался дозвониться, писал СМС, однако, всё бестолку. Он, словно сквозь землю провалился. Причину этого он знать точно не мог, ведь то время, что он провёл в больнице — было для него, словно адом. Абсолютная изоляция была для него пыткой. Все те, кого он мог называть друзьями — испарились по приказу его матери. Он был в полном одиночестве. Лишь Содам изредка приходила к нему, виновато улыбалась, рассказывала о самых обыденных вещах. О собаке, о каких-то своих рабочих достижениях. Безусловно, Киму было очень приятно, что она уделяла своё время и внимания для того, чтобы навестить его, однако, слушал он её все же через раз, пытаясь при каждой новой встречи выведать у неё, где сейчас находится Тэмин и почему же он не отвечает на его звонки, а сообщения остаются, даже не дойдя до адресата. На это Содам снова виновато улыбалась, пожимала плечами и отмахивалась. Где его искать. он не знал. Куда мог пойти — он тоже не знал. Однако, почти сразу же ему на ум пришла одна мысль. Раз в редакции его тоже давно не видели, так как тот решил взять административный отпуск, никому ничего не объяснив, возможно, Джунён мог знать, где находился юноша. Поэтому, ни секунды не медлив, он набирает номер друга. После продолжительных гудков в трубке все же раздаётся усмехающеся «Алло» — Привет, Джунён. — Ну, привет, Ким Джонхён. Неужели злая мачеха всё же выпустила тебя? И даже позволила общаться с таким «сбродом», как мы? — Джонхён отчётливо слышал непрекращающуюся усмешку в его тоне и не мог ничего ответить, лишь виновато произнеся: — Она не знает, — произнёс он почти шёпотом, но Джунёну этого хватило, чтобы услышать и рассметься прямо в трубку. — Да уж, друг, влип ты не по-детски. Что-то хотел? — За то он и любил Джунёна, что тот был всегда слишком умным и редко задавал вопросы. Он всегда мог точно сказать, что и кому от него надо, потому и не видел смысла размусоливать это в виде каких-то, никому ненужных, вопросов. — Где он? — Собеседнику не нужно было много времени чтобы понять, о ком тот говорит. Он шумно усмехнулся в трубку. — До вчерашнего дня был у меня, сейчас же снял квартиру недалеко от своей редакции. Я скину тебе его номер по СМС. И, возможно, в любой другой ситуации Джонхён обязательно бы обратил внимание на то, что сказал Джунён и обозлился, но сейчас ему было вовсе не до этого. Ким поговорит с Тэмином об этом позже. Обязательно поговорит. Однако, в данный момент его интересовало другое, поэтому он спешно поблагодарил его и уже хотел повесить трубку, как услышал, как его окликнули. — И, это, Ким Джонхён, ты уж не бросай там его, ладно? Может, ты и просил меня проследить за ним и подарить ему любовь, однако, никто не сможет сделать этого так, как ты. На него страшно смотреть в последнее время. Даже любое желание приставать к нему отпало, а так неинтересно, ты же знаешь, — вновь Ким услышал ту злорадную усмешку, но внимание не обратил, лишь сам себе кивнул, ещё раз поблагодарил его и отключился. Через секунду на его телефон приходит оповещение о пришедшем сообщении. «Тэмини. ХХ-ХХ-ХХ» Ему не очень понравилось, точнее, нет, ему вообще не понравилось, как Его Ли Тэмин наван у Джунена в телефоне, однако, и с этим разберется он позже, а пока, трясущимися рукам он набрал следующее сообщение: «Привет, Тэмини. Почему ты так резко пропал?» Ответ пришёл почти сразу же, но для Джонхёна эти пару минут показались вечностью. «Привет, Джонхён-хён. Это ведь ты, да? Прости, что исчез из твоей жизни. Я хотел навещать тебя в больнице, но госпожа Ким ясно дала мне понять, что этого делать категорически нельзя. А номер твой я оставил и, честно сказать, до последнего надеялся, что ты напишешь мне. Почему этого не сделал я? Всё же, в моей голове крутились мысли о том, что ты и сам будешь рад тому, что я, наконец, исчез из твоей жизни, как ты того и хотел.» И внезапно эти слова стали, словно, уколом совести где-то в районе сердца. Сразу же в его голове пролетели кадры всех этих почти трёх месяцев совместного проживания с этим крайне шумным юношей. На его лице невольно заиграла грустная улыбка. Он зашел в профиль Тэмина, замечая фотографию, которую он поставил на свой аватар. С экрана телефона на него смотрел ярко улыбающийся парень с тем самым тортом, который пару недель назад отправил ему Джонхён. И что-то подсказывало ему, что Тэмин даже не догадывался, от кого он. Вот в этом был весь Ли Тэмин. Подобные вещи были совершенно не для него, никаких намёков не понимал, от чего и как это могло взяться — особо тоже его не интересовало. Джонхён, буквально, видел, как Тэмин вначале удивился, но после почти сразу же забыл, пообещав, что обязательно узнает, кто это отправил. Оттого и благополучно забыл. Его собственные мысли заставили его усмехнуться. «Прости меня, Тэмини» — Это всё, на что хватило Джонхёна. Он прекрасно понимал, что не имеет никакого права что-либо говорить Тэмину или же требовать. Он сидит здесь, словно какой-то особо опасный преступник, которого целыми сутками охраняют со всех сторон. Но, как оказалось, до этого было не совсем всё так плохо. Как вседа — хватило одного единственного звонка от матери. Помимо того, что почти каждый день его под конвоем водили к психологу, где ему приходилось насильным образом слушать лекции о том, какой он ужасный и всё это «гейство» нужно в срочном порядке искоренить, ведь нормальные люди не должны любить других людей своего же пола. Теперь ещё и одно предложение, которое окончательно пошатнуло и без того хрупкий мир Джонхёна. — Назначена дата свадьбы через четыре дня. — Это все, что сказала женщина, после чего скинула трубку, ведь знала, что лишние слова здесь ни к чему, ведь он всё равно сделает так, как хочет она. И, кажется, именно с этой минуты начался его личный ад. Зал, где будет проходить церемония — уже почти готов, костюм уже висел в его гостинной, а приглашения разосланы.