Хроники Карточного Мира

      12 мая, первый год от начала летоисчисления. Лиэбевара, из личных записей Главного репортёра газеты «Вести Варуленда» на данный момент, местоположение записи неизвестно.       «Впервые за нашу историю наш дорогой Вождь Вару покинул страну, и, признаться честно, меня это пугает. По официальным данным, предоставленным нам от центра управления, за пределами страны находится лишь некая «Огненная пустошь» и ничего более… Так ли это на самом деле — осмелится проверить только умалишённый, но стоит отметить, что положение в стране во время его отсутствия стабильно, и таких индивидуумов, слава ему не нашлось. Цель его ухода от нас еще не разглашается. Надеемся на лучшее. Слава нашему Дорогому вождю Вару!» Конец записи. ***       Не сказать, что столица страны — Варуленд, была каким-то сказочным городом с безумным ритмом, нет, он был лучше! Пестрые огни центральных улиц притягивали людей как мотыльков, а из каждой зелёной лампочки или витрины виднелось только одно лицо — лицо их дорогого Вождя Вару, что самоотверженно защищает их покой, спасая от монстров Огненной Пустоши, ведь мир извне — это один большой и страшный враг, старающийся захватить их дорогой дом.       Столицу зовут «Городом без Глаз», ведь на абсолютно каждом лице блестели толстые зеленые стекла, плотно закрывающие сотни любопытных глаз. Никто и никогда их не снимал ни при каких либо обстоятельствах. Только если разбили случайно, но и это каралось. Не смертельно, что вы, но получить арест более чем реально. Сотни доносчиков ютятся в своих маленьких квартирках, и как крысы разносят слухи обо всех, кто кажется «подозрительным». Так что очки чуть ли не приматывают к лицу.       Но есть и ещё одна причина: очки спасают нас от огненных монстров, что пробираются через стены и притворяются нашими гражданами, ведь человек, снявший их, сам становится монстром Пустоши, обнажая свою уродливую лживую натуру. А любой монстр подлежит уничтожению. —"Я бесконечно люблю Варуленд.» ***       Самому мне никогда не удавалось видеть человека без очков, оно и не удивительно даже, но сказать по секрету, иногда во мне просыпался проффесиональный интерес: как выглядят монстры среди нас, какова же их хитрая оболочка?       Эти вопросы не давали мне спать долгими ночами, заглушая все остальное громким беспорядочным шумом собственных мыслей. Когда сам пишешь для утренней колонки новостей о уничтожении еще пары монстров в столице, то самому недалеко до паранойи.       Они же все были похожи на моих соотечественников, они все до единой капли… Неужели среди нас столько отвратительных тварей?! …Никому нельзя доверять. Никому.       Страшно думать о том, что ждет нашего дорогого Вождя за пределами стен, без него даже как-то неспокойно на душе. Неужели он каждый день видел среди толпы нас, простых работяг, предателей родины, и сажал их за решётку? Не это ли истинный героизм?       Белый шум мыслей растворяется в ночной дымке вместе с воздухом, оставляя от себя лишь небольшую тяжесть в голове. А голове звучит лишь одна фраза: —"Я бесконечно люблю Варуленд.» ***       Жизнь за пределами города мне мало знакома, максимум слышал о ней от коллег, и невольно улыбался, слушая о соседних регионах. Столица по сравнению с ними прекрасна, и кажется несколько суетливым роем.       Тут есть все: все даже в неком изобилии, есть хорошая связь и жилье. За пределами «рая» было куда хуже. Поговаривают, что у некоторых граждан не то, что телевизора — света в доме нет!       Но это только их вина: если они не хотят достаточно усердно работать ради дорогого Вождя Вару, то это то что они заслуживают. И писать не то, что про их проблемы, да об их существовании — срам! Они не представляют, как им повезло, что сам Вару дал за их лень хоть какие-то условия.       Лучше говорить и писать о будущем празднике в честь его возвращения, ведь это куда важнее неблагодарных подонков.       О деревнях я вообще почти не слышал, только о том, что работать там тяжко, да многие в город хотят… А это уж совсем не интересно, если по-честному.       Совсем скоро вернется наш дорогой Вождь Вару. Находя утром в почтовом ящике письмо о своем участии в репортаже о нем, я чуть не потерял сознание. Мне и моей группе выдали распоряжение отснять эфир о его прибытии, что вызывало во мне неподдельную искреннюю гордость и трепет: я увижу его вживую! От таких мыслей сердце замирает, а в лёгких тяжелеет воздух. За такой шанс многие бы умерли.       Конечно это было ожидаемо: кто, если не мы, расскажет народу о подвигах нашего вождя? Но все же, еще столько талантливых людей существует, а выбрали именно меня… —"Я бесконечно люблю Варуленд.» ***       Подъезжая к единственному в стране «заграничному» аэропорту, меня тщательно обыскивали почти на каждом полицейском посту, а сотрудники одного из них чуть не изъяли камеры. Конечно, этого удалось избежать, но за нами был максимально пристальный надзор, и, не дай создатель, мы пронесем бомбу или оружие. Все же их можно понять, но проходя очередной пост, я понял, что от моего чистого отлаженного пиджака не останется и следа еще до того, как я хотя бы подойду к входу на взлетную площадку. Это давило на нервы: я не могу появится перед Вождем в таком виде, так что просил товарищей полицмейстеров быть аккуратнее. Конечно, кто бы меня послушал, у них еще за мной человек пятьдесят таких же…       Наконец преодолев со съемочной группой все посты, мы вышли на огромную площадку для посадки, что была уставлена камерами, двумя трибунами для оркестра и парадным Варулендским караулом, что стоял, практически не шевелясь.       Все были в максимальной готовности, и от такого количества подготовленных людей становилось неуютно. Неужели никто из них не волнуется? Они так часто репетировали?       На руках одного изблизи стоящих трубачей виднеются кровавые ссадины, прикрытые рукавом. Наверняка он упал.       Дирижёр и начальник полка не отводят очков от часов, жестами показывая, что остается меньше минуты, невидимые взгляды прикованы лишь к небу и противно тикающим часам на цепочке.       Оператор на стартовой позиции, сейчас появится самолет, и он начнет эфир. От меня требуется сказать лишь вступительные слова… Только вступительные слова. Последний раз повторяю наизусть выученный текст, и слышу глубокий вздох того трубача. Началось.       — До эфира три… — Сердце замирает где-то ниже груди. — Два… — Дирижёр поднимает руки. — Один… — В небе виднеются густые темные облака, но сегодня не обещали дождя… — Мы в эфире! — Это отправная точка.        — Здравствуйте, дорогие телезрители, через несколько минут на ваших глазах приземлится наш дорогой Вождь Вару после сражения в Пустоши, и несмотря на небольшую непогоду, состояние на летной площадке спокойно, ветер относительно слабый. Спустя пару минут мы с вами его увидим, — я сделал кивок в камеру, дабы попросить оператора перевести кадр на площадку. Тучи все гуще, это нехорошо: похоже будет гроза.       Внезапно все присутствующие резко зажмурились, закрывая лица руками, а дирижер подал сигнал к началу музыки. Музыки? Это ведь ураган, а не самолет, кретины! Что они творят?!       Резко в облаке образовавшегося дыма появились черты человека, я буквально схватил камеру у моего оператора и перевел объектив туда, переводя дыхание — что, черт возьми, это за человек?       От его ног исходили зеленые искры, а сам он шёл по направлению середины площадки. Зеленые очки сверкнули в пыли, а порванная одежда аккуратно колыхалась на руках и ногах. Незнакомец восторженно сказал самым знакомым мне в жизни голосом слова:       — Я вернулся!       Как по волшебству дым и тучи рассеялись, и перед нами предстал сам Вару после боя! Он был победоносно велик и статен, а его лицо украшала грациозная улыбка. Он развел руки в стороны, вызывая солнце, и под звон инструментов и вспышек шел к выходу.       Он посмотрел на ошарашенных нас, и только я открыл рот, дабы задать один из буквально миллионов вопросов, что тот сделал слегка отталкивающий жест рукой и сказал:       — Все вопросы позже. Я наслышан о ваших работах, товарищ Вану. Предлагаю обсудить все интересующие вас вопросы у себя в резиденции. Вас туда доставят.       Он пошел дальше, а мне теперь стоило необходимо закончить репортаж на ватных ногах. Это правда был он? Он настолько всемогущ, что меняет погоду и выходит прямо из воздуха?.. Он говорил со мной… Он пригласил нас в свою резиденцию…       Если я не сплю, то готов погибнуть от пережитого прямо сейчас. Я благодарен судьбе за эти слова. — «Я бесконечно люблю Варуленд.»       К нам подъехала большая блестящая машина абсолютно черного цвета, с тонированными стёклами. На мое удивление, нас посадили поодиночке, несмотря на все наши возражения. Когда мы тронулись, я краем очков уловил то, что моих коллег везут в противоположную сторону. Пытаясь успокоиться, перебираю и стучу пальцами, но это не помогло… Водитель молчит, даже не обращая на меня внимание, лишь иногда бросая строгий взгляд через зеркало.       На его грубых руках элегантно сидят розоватые рукава рубашки с золотыми запонками и небольшим узором на них. Улица была безлюдна, и лишь иногда попадались полицейские, также быстро пропадая в зеленом пейзаже.       Вдыхаю почти полной грудью и привожу мысли в порядок… Он просто хочет поговорить, просто о чем-то меня спросит.       Собственное отражение кажется сейчас таким жалким и ничтожно маленьким, что хочется окончательно пропасть где-нибудь в кресле. Тяжелые ночные мысли при свете дня давили на голову с двойной силой, заставляя откинуться на спинку и положить руку у сердца.        — Вам нехорошо? — Водитель приподнимает голову, оборачиваясь ко мне. Я же глупо молчу, не в силах промолвить и слова, и просто показываю рукой жест «все нормально». Тот, не сказав ни слова, поворачивается обратно. Пронесло.       Спустя несколько минут мы подъехали к резиденции вождя, что выглядела просто необъятно огромной. Гигантские колонны, украшенные бюстами и статуями, входная группа… Все выглядело по-королевски величественно.       Меня высадили из машины и в сопровождении нескольких людей проводили в само здание.       — Вождь Вару встретит вас сегодня в четыре часа, и до этого времени вы будете в сопровождении доверенных лиц, запишите репортаж о нем. Все необходимые материалы вам вышлют в отделение.       Я лишь кротко кивнул, неуверенно шагая по огромным коридорам. Признаться честно, все в его замке пугало и восторгало одновременно, оно нависало огромными лепниными массивами над головой и большими позолоченными рамами с его портретом. Все окружение показывало, что нельзя ни на секунду забывать о нашем дорогом вожде.       Меня провели в один из самых дальних коридоров, где на фоне гигантских фигур вырисовывался элегантный и, казалось, наивный силуэт цветущей ветки вишни. Жаль только мы ее быстро покинули, но похоже, что я не должен был ее видеть.       Скитания с блокнотом в руках по монотонным зеленым коридорам сильно утомляли, а времени до интервью было более чем достаточно для еще одного полного круга по гиперболизированному огромному замку. Даже лик вождя с каждой стены уже начинал пугать и тревожить своим пристальным взглядом.       Наконец мы с моим гидом опять повернули за угол, и на мое удивление оказались не в нашей начальной точке, а в неосвещенной части замка.       — Наш дорогой вождь Вару разрешил вам немного побыть в этой части замка до вашей встречи. — Меня проводили во мрак, судя по всему открывая большую дверь, за которой находилась небольшая комната. — Это помещение для гостей, вы пробудете в нем до соответственного поручения. Пока работайте с материалом, вас выпустят в срок. Еда и все необходимое на вашем столе. Гид удалился, оставив меня одного в этой комнатушке. Сам Вару мне ее выделил? По его поручению? Как же он всё-таки щедр, я ведь, смертный, не просто здесь нахожусь, а как гость! Как его гость! Вождь, за какие такие свершения я удостоился такой чести? Я сел за стол всего с одной мыслью: «Я бесконечно люблю Варуленд»