Хроники Карточного Мира

      Странно думать о том, что ты сидишь за массивным столом, который стоит в резиденции главного человека в твоей жизни. Странно ощущать это на себе до приятного трепета. Но руки предательски трясутся, а глаза бегают из одного угла в другой, не желая останавливаться на листе бумаги с запиской, осознавая, что за ближайшие часы произошло слишком много ошеломительных и, казалось бы, нереальных событий. Мысли густыми комками переплетаются с восторгом, заставляя вместо речи слышать странный шум у себя в сознании: Всемогущ ли их Вождь? Неужели он и вправду взялся из воздуха? Он непобедим… И если я… В сердце предательски кольнуло, когда представил самое страшное. Нет, я же совсем не монстр, Великий Вару всегда милосерден к своим гражданам. Решая отвлечься, беру в руки лист плотной бумаги и, поправляя очки, негромко зачитываю дрожащим голосом: «Поздравляю с прибытием в мою Резиденцию. Должен сказать, ты проделал большую работу, раз попал сюда. Но не советую чувствовать тут себя как дома, скоро тебя отпустят. Твоя единственная задача — взять у меня интервью и не написать чего лишнего, весь наш разговор запишется, все твои движения тоже. Не советую брать что-то с собой, все необходимое тебе выдадут на месте.

— Вару»

Все это заканчивала простенькая подпись и печать. Оно было отписано от руки не самым ровным подчерком. Неужели он его писал? Я не осмелился подумать о том, что письмо написано не совсем грамотно, и артикли расставлены будто наугад. Нет. Ему лучше знать, как это должно быть написано. Время тянется долго и мучительно, перекидывая из восторга в звенящую в висках тревогу. Слишком много опасных для его жизни тонкостей. Хотя он даже и не помнит, что бы тут были журналисты… В этом огромном здании кажется, будто даже твои мысли записываются, так что не позволяешь надумать себе лишнего. Отовсюду. Отовсюду, из каждого угла, виднеются его портреты, вызывая устрашающий трепет перед его фигурой. И когда меня наконец выпускают из этой удушающей комнаты, то с порога меня встречают два охранника с оружием и в идеально выглядящей форме. Их лица суровы — одно неправильное движение и… Страшно подумать. Я робко, как запуганный зверек, осмеливаюсь переступить через порог и уловить через толстое стекло два холодных прикованных ко мне взгляда. Без лишних слов меня провожают через лабиринты замка к огромному залу за двумя дверьми. Всего две двери отделяют меня от него. Сердце бьется о ребра от напряжения. ***       Этот человек с виду просто юноша странной внешности. Если забыть на мгновение, кто он, то сомневаюсь, что вы назвали бы его очень красивым: черты лица остры и кривы, глаз нет — всего-то два стекла, ухмылка по лицу скользит игриво… Но было в этом глупом мальчишке что-то до жути особенное, то от чего бы вряд ли могли даже рот раскрыть перед ним. У него была безграничная власть. Да что там власть, он — Бог в плоти! Создав свой изумрудный город, Мечты он в жизнь все воплотил, Склонив народец пред собой глупый Он начал судьбы их вершить. Конечно, его это все забавляло. Игра в короля была для него как игра в очень хорошие куклы: они не возражают, слушаются его, а как куколка не захочет играть, то ее заменят новой. Большая такая коллекция зеленых куколок получается, и одна прямо сейчас к нему придёт. Трусливая такая, вся дрожит перед ним, заикается. Только тугие очки поправляет между словами. Он не особо хотел говорить с так называемым «Вану», хотя стоит признать, что тот был дядькой умным. Говорил много, говорил хорошо, приятно так. Пора ему и поговорить так со своим Дорогим Вождем, ведь в последнее время журналист что-то был колок на выражения, хотя по наблюдениям был вполне прилежным гражданином. Из тяжелых, но интересных мыслей Вару вырвали распахнувшаяся дверь и два охранника, что удалились быстрым шагом от них, ныне двоих. Человек передо мной нервно сглотнул и выдавил что-то вроде улыбки. Как «мило», прям как мелкая дичь в клетке перед голодным псом. Я улыбнулся в ответ, приглашая того к столу, поправляя свою драгоценную корону. Да начнется охота.  — Приветствую в стенах моего дома, дорогой друг, — Вару улыбнулся и залился приторно сладким для себя голосом, слегка улыбаясь. — Надеюсь, эти люди не доставили вам неудобств, да? Я хотел, чтобы моему дорогому и столь талантливому гостю было комфортно в его стенах. — Рука в белой перчатке коснулась плеча оцепеневшего журналиста, что выдавил лишь короткий, но резкий вдох. — Не стоит скромности, вы очень талантливы. Я читал многие из ваших работ. Тот обомлел с секунду, резко поклонился, вываливая приветствие и многочисленные благодарности за эти слова. От страха журналист зажмурился, но уверенно продолжал, не желая испытывать гнев короля и закончив лишь на том моменте, когда Вару протянул ему руку и пригласил за огромный стол для начала интервью. — Не волнуйтесь, вам ничего не навредит. — тот колко усмехнулся, отодвигая крупный стул и усаживая дорогого гостя. Слишком сладкая улыбка от своего голоска застыла на его тонких губах. — Нам многое стоит обсудить, уж поверьте мне.  — Обсудить… — В горле у журналиста застрял ком, ведь обычно так говорили, когда у него крупные неприятности, но осознание быстро пришло в его голову. — А, интервью… Да, конечно, давайте начнем. Вару опустился в кресло напротив и, приняв наиболее удобное положение, нажал на небольшую кнопку пульта, начиная аудиозапись. Абсолютно все в помещении отдавало некой наигранностью — идеально, почти больнично, белые стены и пол, роскошные места для, казалось бы, обычной записи даже без видео. Все это было каким-то особо «зловещим» для человека, что в жизни не встречался с подобной роскошью. Когда прозвучал тонкий писк динамика, Вану взял микрофон и, собрав всю решительность в челе, начал говорить своим обычным, дикторским голосом: «Приветствуем всех наших радиослушателей, на связи Известия Лиэбевары. Сегодня нам досталась честь взять интервью у нашего Дорогого Вождя Вару. В ближайшие часы вы услышите ответы на все интересующие вас вопросы. Итак, здравствуйте.  — Здравствуйте, крайне рад говорить сегодня со своими жителями о прекрасном себе. Что же вас интересует? Вану расправил на планшете бумагу с заготовленными вопросами из прошлых выпусков и сводок, что, к сожалению, не получили ответа. — Один из самых острых вопросов в обществе касается нынешнего ценообразования, в среднем, цена на популярные продовольственные товары растет каждые 2 месяца. Как вы это прокомментируете? — О, это достаточно просто! Цена растет из-за того, что народное благосостояние тоже растет. Наша держава процветает и требует все больше ресурсов для своей обороны. Средний достаток граждан по стране составляет около 7 000 Вар, что крайне неплохо для того, чтобы купить буханку хлеба. Вану внимательно слушал, слегка удивляясь: неужели многие и вправду живут на такую немаленькую сумму? Он поймал себя на мысли о лживости этих слов, но чувствуя, как от этого в груди медленно тяжелеет, перестал.  — Это замечательно, спасибо вам за эти условия… — Однако зарплата самого Вану еле цеплялась за 1500, иногда 2000 Вар. Журналист проглотил ком в горле, перелистнув страницу — Перейдем ко второму вопросу: по вашему мнению, стоимость жилья в нынешних реалиях доступна для обычного Варулендца? Так же в последнее время стремительно растёт нехватка рабочих мест. Как вы прокомментируете их дефицит?       Вару слегка дернул бровью, настораживаясь: у этого «журналиста» все более неудобные для него вопросы… Ну ничего, в любом случае, выигрышная позиция у него, в любой момент запись оборвется.  — В столице не наблюдается нехватка чего-либо — ни продуктов, ни жилья и уж тем более рабочих мест, — валет усмехнулся, поправив корону. — Или вы хотите сказать, что мой народ несчастен? — Разочарование и легкий драматизм сошел с его губ. — Прискорбно слышать это от вас, но почему вы раньше не обращались мне с этим вопросом? Вы и ваша компания намеренно скрывали это от меня? Вару грозно и явно с удовольствием улыбнулся реакции рядом сидящего, и тот, казалось, сейчас потеряет сознание от волнения. Он с ужасом смотрел на Вождя-короля, не в силах что то ответить.  — Н-нет… Я не… Не-ет! Что вы, это не так! Это вправду не так! Мы-  — Довольно. Я все понял. — Вару жестом указал на остановку действий, пытаясь удержать смешок от своего резко помрачневшего голоса. — Надеюсь вы гостеприимны, господин Вану. Я очень на то рассчитываю.  — Я, я… Да, но о чем вы сейчас- Валет цокнул языком, показывая свое разочарование, и медленно встал из своего огромного кресла, которое больше напоминало трон.  — Тц. Вас разве не учили, что перебивать кого-то неприлично? Я разочарован… Ужасно разочарован. — Вану с ужасом поднес к своим губам дрожащие пальцы. — Думаю, на сегодня мы закончили. Или у вас есть еще такие же бестактные вопросы?  — Н-нет, но…  — Прекрасно, оставьте все свои записи здесь, я позже с ними ознакомлюсь. А пока вы свободны. — После этих слов у Вану перехватило в груди. Ведь там, на его планшете, оставались не только обыденные вопросы и попытки узнать источник его могущества, но и то, за что его могли лишить всего. «Скажите, вы как очевидец и, безусловно, герой, знаете, что за пределами стены? Возможно ли туда пробраться обычному обывателю? По некоторым данным существует жизнь извне. Это правда?» Стена. Чертова стена держала его на волоске от ужасной смерти. Это была единственная запретная тема, и он ее по своей опрометчивости решил поднять. Счастье от того, что он встретится с королём, захлыстнуло его настолько, что он подписал, похоже, свой смертный приговор. — Ну что же вы застыли? Я не хочу вас сейчас видеть, или я неправильно выразился? Проваливайте! Вану без слов взял проклятую бумагу и незаметно свернул ее, пряча в пиджак, молясь самому Вару, чтобы тот ее не заметил. Планшет теперь неудобно громоздился на столе, а сам герой поспешил уйти. Но, к великому несчастью, его крепко схватили за запястье перед самым порогом свободы. — Что же я говорил по поводу вопросов? — Улыбка Вару все больше стала напоминать Чеширскую. — Разве я не упоминал, что хочу прочитать все? Или вы в очередной раз что-то от меня скрываете? Все. Весь его мир теперь сломлен одной чертовой бумажкой, что в интервью-то и не входила. Теперь она в руках у его палача… Все рухнуло. На удивление Вану, им завладело не чувство страха, что было с ним до сих пор, а чувство абсолютной пустоты. Он же сейчас ничего не сделает, даже самый маленький шажочек не изменит этого, и разве что притворившись умолишенным, он кинется на валета, разрывая материю с вопросом. Нет. Он не сделает ничего, только удаляясь из зала. Его выводят под пристальной охраной и увозят в шикарной машине прямо к его дому. Господин Вару даже знает, где он живет, как мило с его стороны. Вану не замечал перед собой после выхода из зала ни роскоши, ни сопровождения, да даже свою дверь он ныне сверлил пустым, переваривающим взглядом, пытаясь вслепую попасть в узкую скважину. Очки, казалось, теперь ощутимо давили на виски, оставляя красные полоски. Они всегда были так туго затянуты? На самом деле зная, что у тебя осталось не так много времени, начинаешь замечать многие вещи: Например то, что ты забыл два дня назад выбросить скисшее молоко, или что стены дома теперь не такие гладкие, как раньше. Теперь все какое-то другое… Ощущение, будто тебе дали сильную пощечину и дали еще раз осмотреть свою действительность. Такую странную действительность. С чайника, из которого ты каждый раз пил чай после работы, уже давно сошла краска, и он выглядит гораздо старее, чем должен быть. Что у тебя всегда был чай для гостей, хотя гостей ты никогда и не приглашал. И конфеты для случайного друга никогда не съедались. А были ли у него хоть кто-то, похожие на гостей или пришедших невзначай друзей? Да он и не помнит на самом-то деле… Он вообще свою жизнь до последних пяти месяцев не помнит. Вроде были какие-то люди, что живут где то далеко-далеко, и родители… А родителей не было. Он впервые понял, что ничего о себе и своём прошлом не знает. — Откуда он? Пустота. Как он появился? Ничего не вспомнишь. Ты же учился на журналиста, это-то хоть где было? Где? Я даже не знаю таких мест! Я учился? Ощущение нереальности происходящего становилось каким-то призрачным спутником его одинокого вечера с чашечкой чая. Но как же он о себе ничего не помнит? Ему же всего два-… двадцать семь вроде. Двадцать семь? Но раз это «первый год от сотворения мира», то, что было все двадцать шесть лет до этого. Мира не было? Странное осознание всей странности этой ситуации только усугубляло первое ощущение. Может, это просто формулировка такая? Но что было до этого? И раз очки защищают от монстров, то как люди поняли это? Откуда он? Почему он сразу любил вождя Вару, хотя тот был гораздо более юным. Он же даже не должен был родиться! Это неправильно… Это неправильно! А что, если всего этого и не существует? О, вождь всемогущий, похоже он сошел с ума. Свист! Вода в чайнике кипит под стать его мыслям. Нужно прекращать эту паранойю, все же вождь Вару милосерден. Он, казалось, еще раз прокрутил интервью и понял, что Вару говорил о гостях… Гости? С чего бы ему ждать го- Тошнотворное чувство осознания пришло в голову, как тяжёлый удар. Руки трясутся, чай выливается из кружки, что с треском упала на стол. Казалось, за этими тяжелыми мыслями прошла целая ночь. Вся ночь за одной невыпитой кружкой и шатким столом. *** Первые лучи касались столицы, Вану стоял у окна и смотрел на них с некой усмешкой. Так вот оно как… Уже нет ни страха, ни отчаяния, только ожидание. Ему уже нечего, да и некого терять. С уст срывается тяжелый вздох. Очки с толстым стеклом блестят в лучах зеленого солнца, а он их даже не осмелился снять. И, кажется, в последний раз он смотрит на свою горячо любимую столицу с теплой тоской. В дверь с грохотом стучат. Он бесконечно любил Варуленд.