Три – вариант нормы

Офелия стояла, скрестив руки на груди, посреди гостиной с небольшим зеркалом, похожим на то, из которого она пять лет назад подслушивала разговор Торна, Беренильды и Арчибальда. Гектор стоял с серьезным видом напротив нее и старался не делать лишних движений, пока она изучала внешний вид брата. Красная шапка и болотного цвета пальто горячили его кожу, но иного варианта у них не было, ибо все новички со способностью проходить сквозь зеркала поначалу оказывались черт знает где, и они сейчас пребывали не на Аниме, которую оба знали идеально, а на Полюсе – территории, которую и Офелия едва запомнила вблизи. – Постарайтесь действовать осторожнее, – предупредила Гаэль. – Навык развиваться будет постепенно. Офелия задумчиво поднесла руку с приделанными протезами пальцев и покрутила запястье в разные стороны, наблюдая, как механизмы сгибаются и обхватывают зеркальце посильнее. Металлические спицы смотрелись диковинно и порядком страшно, а управлять ими Офелии удавалось через раз, но она упрямо их не снимала. Она опустила руку и протянула Гектору зеркальце, сопровождая взглядом Ренара и Арчибальда – те должны фиксировать любой момент, какой Офелия пропустит. Уютный стук сотряс ступеньки, и она поднялась повыше, чтобы уследить за Гектором. Офелия сосредоточенно, подобно учительскому взгляду, посмотрела на брата в попытке зрительно успокоить. – Ты пытаешься пройти одной рукой, а если получится, то следом голову, – сказала Офелия. – Только не забудь вытащить руку: зеркало маленькое для головы и руки. Гектор с сомнением посмотрел на зеркало и сжал пальцы вокруг него, немного побаиваясь грядущего прохода. Слова Офелии о том, что в следующий раз вместо секретариата он может попасть в ледяные пустоши, насторожила не на шутку. Когда Офелия училась проходить сквозь зеркала, Гектор был слишком мал и не запомнил уроков отца, ведь никто и подумать не мог, что свойство проявится столь поздно. Никогда еще на Аниме жители не обретали семейные способности в подростковом возрасте, а не в детстве, что усложняло Офелии задачу выбрать верный подход. Если десятилетнего ребенка можно переучить, то шестнадцатилетнего вряд ли. Гектор вздохнул и закрыл глаза, сосредотачиваясь на своих эмоциях и чувствах, как и учила Офелия. Она следила за каждой мышцей, чтобы не пропустить ошибки. Она никогда не забудет, какую сама сделала во время первого перехода. Гектору судьба освободить озлобленный на мир отголосок, конечно, не была уготована, но щекочущая настороженность сидела внутри Офелии, не давая сдвинуться с места. Пальцы Гектора стали медленно погружаться в поверхность зеркала, пункт назначения его перехода не был известен Офелии. Она откинула назад мешающую кудряшку, но та зацепилась за протез указательного пальца. Офелия больно шикнула своей неаккуратности и медленно высвободилась из плена волос, понимая, что управление новообретенными конечностями дается ей трудно, и, опустив руки по швам, принялась следить за Гектором. Рука того уже по запястье вошла в зеркало, а глаза ошарашенно смотрели на магию, созданную собственным носителем. Он смотрел на свой первый осознанный переход как на нечто самое ценное, словно получил гору денег и дорогостоящих бриллиантов за бесплатно. – Теперь медленно доставай, не переставая концентрироваться на том, чего сейчас желаешь и что чувствуешь, – учила Офелия, пытаясь удержать голос ровным и спокойным, но улыбка ее образовалась на лице в момент, стоило увидеть, как у Гектора все получается. Тетушка Розелина прижимала сложенные в замок руки к лицу, с томным ожиданием наблюдая за действиями Гектора. Ренар, Гаэль и Арчибальд стояли поодаль, пристально следя за происходящим с нескрываемым интересом, пока Офелия контролировала каждое действие Гектора взглядом. Он достал руку из зеркала и, не поднимая ни на кого глаз, поднял его к голове. Само зеркало было чуть больше того, через которое Офелия подслушивала беседу, а потому влезла вся белокурая голова в красной шапке. – Только медленно, а то вдруг станешь темноволосым, – предупредила тетушка Розелина, кидая на Офелию лукавый взгляд. – Тогда нам проблем не избежать. Офелия скривила губы в улыбке и мельком глянула на прядь своих волос. Тренировки Гектора, как теоретические ранее, так и практические сейчас, доставляли ей прежнее чувство контроля и нахождения в собственной тарелке, она зналась в алгоритмах и могла учить им других. Она следила за тем, как брат медленно надевал на голову зеркало, что получалось. Они условились на том, что: палец указательный обозначает что-то в Небограде, палец средний – промышленный завод, безымянный – неизвестно, мизинец – новые территории, большой палец – то, куда Гектор и хотел попасть. Офелия следила за тем, как он поднял безымянный палец и мизинец. Она нахмурилась: неизвестное место, но Гектор считал, это где-то на присоединенных после подписания Акта территориях. Внезапно Гектор содрогнулся всем телом. Офелия, Арчибальд и тетушка Розелина быстро посмотрели друг другу в глаза и без слов подскочили к Гектору, нетерпеливо ожидая, пока тот достал голову из пункта назначения… без шапки. Он потерял во время перехода свою вязаную шапку. Все трое наклонились в облегченном выдохе, увидев случившийся пустяк. Арчибальд снял цилиндр и взъерошил светлые волосы, пока тетушка растирала платье на месте сердца, словно пережив самый большой стресс в своей жизни. Еще бы, им никогда раньше не приходилось обучать кого-то прохождению сквозь зеркала, да и Офелии, если честно, тоже. Она приложила руки к лицу, понимая, как сильно испугалась за Гектора. Кожа тут же почувствовала исходящий от блестящего металла холод. – Всего лишь шапка, – выдохнула Офелия и повернулась обратно к и без того шокированному Гектору, кивая на зеркальце.– Для первого осознанного раза ты более чем молодец. Офелия повернулась и подошла к тетушке Розелине, уже спокойной. – Как я и говорила, нужды звонить матери и отцу нет смысла, – начала она. – Думаю, мы и сами в силах справиться со способностями Гектора, – она кинула взгляд за плечо. – И даже без меня. Вернемся, и вы можете следить за ним самостоятельно, а если возникнут проблемы, Ренар сообщит. Тетушка Розелина смотрела за тем, как Гектор в красках и с энтузиазмом описывал Арчибальду свое путешествие, что вывело ее на тихий смех, и закивала. – Ладно уж, – сказала она в перерывах. – Раз уехал на Полюс, то вернется, когда захочет, а не когда обстоятельства потребуют. Офелия кивнула в благодарность и обернулась к Гектору, махая рукой в сторону зеркала в полный рост. – Пошли, покажу как за шапкой в следующий раз самому ходить. Гектор и Арчибальд замолчали, синхронно повернув головы к Офелии. На лице Гектора появилось небольшое смущение, и он, невнятно проговорив пару слов прощания, побрел к Офелии. Манера чувствовать вину за неудачи при первых попытках передавалась в их семье по крови. Вдвоем, Гектор и Офелия пошли по коридору и встали перед зеркалом между двух дверей. Коричневая рама с рельефными узорами удерживала уникальное покрытие, сквозь которое проходят уникальные личности. Офелия взяла Гектора за руку и, мельком глянув на него со всей имеющейся серьезностью, сделала шаг в недоступный большинству людей вход. Новая дверь открывала им прямой путь в место их назначения. – И куда нам? – спросила Офелия наблюдая за изумленным Гектором, озирающимся по сторонам в зеркальном лабиринте. На его лицо падали зайчики как под водой, а глаза бегали в разные стороны, норовя ухватить каждую деталь коридора. Он посмотрел на нее, а затем увереннее вперед. – Библиотека, о которой говорила тетушка, – ответил Гектор. Офелия представила себе местность, где она была лишь однажды во время прогулки с тетушкой, и направилась прямо вперед. С Гектором рядом проход сквозь зеркало казался куда страннее и запутаннее чем обычно, ибо Офелии приходилось думать не только над пунктом назначения и собственными чувствами, а еще и о безопасности Гектора. Прежняя ответственность за него на Полюсе возросла в тысячу крат, ранее она никогда не чувствовала, чтобы сохранность кого-то еще могла вводить ее в страх, больший чем этот. – Как ты знаешь, какая… дверь нужна? – спросил Гектор, озадаченно хмуря брови. Офелия с сомнением оглядела все проходы, размыленные подобно невысохшей краске на холсте, в поисках того, о чем он говорил. Происходящее во всех арках оставалось нечетким, но оставляло возможность кое-что да разглядеть. – Как ты видишь? – спросила она. Гектор скривил губы, обиженно разглядывая зеркальные входы. – Круглые пятна, – ответил он. – Как будто зрение отца, серьезно. Офелия молчаливо согласилась, вспоминая свои первые переходы на дальние расстояния и царапающий страх сделать что-то не так. Попасть в соседский дом или того хуже к Артемиде в резиденцию по чистой случайности и неопытности. Она сжала руку Гектора сильнее предвкушении внезапного исчезновения и взглянула на него в попытке приободрить. – В первые месяцы так бывает всегда, – сказала она. – Но, чтобы ускорить процесс, лучше сосредоточиться на чувствах и желаниях: куда ты хочешь, как выглядит место, как ты себя ощущаешь там и боишься ли туда попасть. Круглые пятна останутся пятнами, но так ты хоть сможешь разглядеть все получше. Гектор ответил Офелии веселой улыбкой, полной рвения научиться всему о прохождении сквозь зеркала и достигнуть уровня ее мастерства. Офелия решила не говорить ничего, зная, что сейчас он даже более чем сосредоточен на эмоциях, и заметила перед собой очертания высоких полок со старыми книгами и рваными свитками в окружении окон, идущих по периметру здания невероятных размеров. Они без раздумий шагнули внутрь и оказались в окружении древнего и всеми забытого помещения, что до Раскола занимало не последнее место в образовании тогдашних жителей Полюса. Офелия, приоткрыв рот, созерцала все великолепие огромной библиотеки, словно видела ее впервые. Хотя что там, в первый раз все было точно так же. Сама комната была этажей в пять высотой, шириной сравнима с полем для Титанарии – игры, придуманной жителями Титана в соответствии с их свойством менять массу тела. Словом, и в ширину помещение имело размеры колоссальные, для библиотеки несвойственные, но именно этим оно так цепляло Офелию. Возможность узнать о быте, литературе и истории людей до Раскола разжигала в ней былой интерес к жизни и миру. – Помнишь, в какой секции потерял? – спросила Офелия, повернулась к Гектору и стала рассматривать бесконечные книжные полки в его стороне. – Там была скульптура, – ответил он, потирая затылок, и оглянулся по сторонам в поисках. – Даже не скульптура, а модель… что-то, связанное с физикой. Офелия кивнула и пошла в нужную секцию, благодаря тетушке Розелине выучившая примерное расположение. На самом деле огромной библиотека казалась лишь в первые три минуты, так как потеряться здесь мог даже самый опытный следопыт, но сориентировавшись плывешь как по течению. Офелия и Гектор пересекли мост через два стеллажа на другую сторону библиотеки и завернули влево, поднимаясь чуть выше, ведь сама библиотека не была похожа на архив секретариата, в ней стеллажи стояли друг на друге, а посетители, пока одни искали что-то внизу, ходили сверху, разыскивая что-то вверху. Муравейник искателей затерянных знаний. Они поднялись по ступенькам выше и вошли в арку из стеллажей книг в весьма интересную секцию, посвященную физике. Вход сюда располагался наверху, откуда вели вниз две лестницы с темным ковровым покрытием и золотыми перилами, погружая всех посетителей секции в строгость и серьезность знаний, что хранили эти книги. Гектор вытянул шею и указал пальцем на стол, судорожно трепая руку Офелии. Она сосредоточилась на том, куда показывал Гектор, отрезая от себя лишние мысли о чарующей обстановке. – Она там, – сказал он и быстро спустился по ступенькам, буквально пролетая каждую. Офелия следом кивнула, осматривая люстру, корзины со свитками, старые фолианты. Около каждого ряда висела табличка с тематикой книг, некоторые полки уже пустовали, на некоторых осталось два-три экземпляра, самых старых и едва ли читабельных, единицы оставались нетронутыми. Офелия заметила слева стол с моделью, о которой и говорил Гектор. То был увеличенный атом, достигающий половины роста Офелии, весь золотой и с красным шаром в качестве ядра посередине. Кинув на занимательную скульптуру оценивающий взгляд, Офелия спустилась вниз в поисках полки с книгами на искомую тематику: магнитные поля. Четыре месяца на Аниме состояли из сплошного свободного времени, и однажды она посвятила его полезному делу: физике существующего мира после его Соединения. Как оказалось, с единой землей пришли и изменения в атмосфере, а именно так называемое магнитное поле, окутывающее абсолютно каждый сантиметр территории. Оно помогает не распасться на куски по-настоящему и поддерживает ту температуру, при которой все существа способны жить. Информация о магнитном поле и нужна была Офелии в библиотеке сейчас, ведь именно благодаря ей она рассчитывала понять, как произошло возвращение Торна и остальных из Изнанки. Вероятность ответа, конечно, была мала, но она надеялась с этими знаниями понять хоть меньшую часть. Офелия подошла к арке, над которой была приколочена темная табличка с выгравированной золотом надписью: "Геофизика". Войдя туда, она удивилась небольшому количеству людей здесь, но все же прошла дальше, рассматривая корешки разных цветов и материалов. Какие-то еле держали страницы, какие-то были поразительно новые, единицы имели светлый оттенок. Офелия завороженно провела по ним металлическим пальцем, млея от того, что может это сделать. Красный, синий, зеленый том. Большой, средний, высокий фолианты. Она чуть улыбнулась, не веря своим действиям, как вдруг порвала край страницы одним замедленным поворотом. Офелия остановилась и убрала руку, чувствуя, как ее движения слишком медлительные и неаккуратные. Пальцы крутятся с недостаточной быстротой, рука сама по себе выглядит весьма устрашающе и способна напугать маленьких детей, а к работе с отчетами Торн ее ни за что не подпустит. Мысль о недоверии Торна навлекла на Офелию удручение, плечи ее поникли, а рука вернулась на привычное место: в карман, что уже наполнился нитками, вырванными ею по случайности. Она бесшумно вздохнула, сил злиться на несправедливость у нее уже не оставалось, да и бороться тоже непрерывно иссякали. Ей нужен был Торн, но для этого необходимо прыгнуть выше своей головы и сломать природу, что Офелии однажды и удалось, но повторять желания не возникало. Без Торна она навряд ли разгадает оставшиеся тайны, без Торна не узнает, каково это: заниматься наконец тем, что нравится и жить там, где заблагорассудится. Хоть она и не была уверена, покинет ли Торн Полюс в случае возвращения памяти, оставила себе возможность надеяться на то, что да – покинет. Офелия заметила вдалеке одну полку, до отвала наполненную толстенными книгами. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого, она стремительно подбежала к полке, всматриваясь в табличку. Та гласила: "Геомагнетизм". Офелия распахнула глаза и счастливо выдохнула с пониманием, что именно этот раздел и был ей нужен! Очки стали оранжевыми, потакая шарфу с его излишней возбужденностью, отчего Офелия готова была чихнуть прямо на шкаф с древними книгами и поднять облако пыли, вызвав у кого-то аллергию. Однако ее прежняя неуклюжесть отсутствовала, и она преспокойно взяла одну из книг с полки на уровне глаз. Взяла самую, на ее взгляд, достойную доверия и достаточно старую, чтобы существовать еще до Раскола. Прямо на месте Офелия раскрыла том, подняв с этим и мерзкую пыль с отвратительной вонью вверх. В нос ударил глухой запах старости, напомнивший Офелии годы работы в историческом музее, отчего она скривилась и отвернула лицо от клуба мерзких зловоний, настраивающегося сотни лет. Перед ней открылся вид на удивительно хорошую печать мелкими буквами. Слов ни одного языка, известного миру, она не разобрала и даже близко не подобралась: книга действительно древняя, языки отличаются. Качество бумаги оставляло желать лучшего, но иллюстрации круглой планеты были четкими и разборчивыми. Офелия завороженно смотрела на сферу, не в силах поверить, что сейчас стоит на ее маленьком отрывке, что вместе со всеми жителями планеты она делит одну землю, а не ее осколки. Пальцы нервно сжали край страницы, чуть надорвав, но она не обращала на это внимание, изучая моря и сушу, схематически изображенную на желтом пергаменте черной тушью с надписями на неизвестном языке. Офелия перекатывалась на каблуках ботинок, чувствуя себя словно не в своем теле. Впервые ей удалось увидеть то, к чему они с Торном стремились с самого начала. Шарообразная земля – это была их цель в Центре девиаций, в "Дружной Семье", в Секретариуме и Мемориале. Она ощущала непреодолимое желание, внутреннее рвение схватить книгу и показать ее Торну, ибо он, как никто другой, заслуживал право увидеть это. – Нашел! Офелия вздрогнула, услышав голос Гектора, и тотчас захлопнула книгу с твердым звуком строгой библиотекарши. Ожидаемо, что он найдет шапку быстро, но она по неизвестной причине думала, это займет чуть больше времени и даст ей возможность изучить рисунок получше. – Отлично, – сказала Офелия и повернулась к нему. – Тогда время возвращаться. Возвращение заняло куда меньше времени и сил, пусть под мышкой у нее и находилась толстая книжица. Офелия и Гектор юркнули в зеркало и очутились в поместье Беренильды, словно его и не покидали, единственным отличием стало то, что вернулись они с дополнительным предметом в руках. – Зачем тебе это? – спросил Гектор, отряхивая рукава пальто, будто бы проход сквозь зеркало испачкал его зеркальной пыльцой. Офелия догадалась, что речь шла о книге в ее руках, увесистой и сливающейся с рамой зеркала, но не решилась передать ее в руки Гектора, несмотря на протянутые ладони. – Нужно кое-что проверить, может, это даст ответы на мои вопросы, – пояснила она, загнав его в еще большее недоумение. Офелия заметила вопросительно насупленные брови и серьезный взгляд, указывающий на его желание быть причастным к ее расследованию. – Не стоит забывать, ради чего мы вообще здесь. Пару секунд Гектор тупил взгляд на Офелию, не понимая намеков, как раскрыл рот и медленно кивнул, вспомнив. И вдруг его спокойствие сменилось грустным подозрением, что он вмиг повернулся к Офелии в безмолвном вопросе, который все же пришлось озвучить. Офелия застыла в небольшом шоке от смены настроения и стала ждать, выгибая одну бровь. – А если так случится, что, – начал Гектор, сглатывая. – Ну, что память к Торну вернется раньше защиты… Я уеду обратно? Глаза Офелии готовы были вылететь из орбит, стоило ей услышать нелепый вопрос, не имеющий никакой связи с двумя параллельными событиями. – С чего бы это? – поинтересовалась она, заметно успокоив встречным вопросом Гектора. – Если к Торну вернется память, на Аниму никто из нас без своего желания не вернется, в этом я тебя уверяю. Вопрос нрава матери все еще открыт, но не думаю, что с возвращением всего на круги своя будет решающим. Уверенность Офелии передалась и Гектору, он радостно поскакал в коридор, откуда они изначально пришли, предоставляя Офелию самой себе. Она окинула взглядом книгу в руках и повернулась лицом в сторону широкого подоконника, не раз заменившего ей рабочий стол. Широкие окна освещали столешницу полностью, а свет в некоторых местах даже отдавал белым: на Полюсе выдался, хоть и пасмурный, но светлый денек. С грубым стуком Офелия рывком положила книгу на стол, давая мышцам отдохнуть от нагрузки в пару килограмм. Лицевая сторона книги, которую у нее не было времени разглядеть, была выполнена в незнакомом ей орнаменте в виде планеты, но ассоциация появлялась исключительно с Полюсом. Если бы она не знала точно, что это с Полюса, в теории и сама бы догадалась по виду диких глазу, но таких прекрасных узоров. Золотистый круг с пятнами сам коррелировался на земной шар мира, внизу таким же золотым цветом блестела на солнце надпись древнем языке. Офелия раскрыла перед собой книгу и принялась листать картинки, ибо пытаться читать устаревший алфавит с не менее устаревшими словами и выражениями не имело смысла. Иллюстрации же помогали ей лучше понять устройство тогдашнего мира и отождествить его с сегодняшним. В основном рисунок не менялся: такой же круг, но с иными обозначениями: то стрелки от верхней точки до нижней подобно овалу, то различные объяснения той или иной точки на рисунке, а то и вовсе сфера в разрезе с ядром. Судя по иллюстрациям, книга и вправду содержала объяснения по поводу устройства мира, а раздел "Геомагнетизм" означал, что это будет связано с магнитными полями. Офелия кивнула самой себе и захлопнула книгу, делая вывод, что она стоит времени Торна. За всей работой, которую Фарук на него взвалил, он точно не уходил из интендантства куда-то помимо секретариата, следовательно, книга из новой библиотеки могла его заинтересовать. Офелия схватила том и подошла к тому же зеркалу, откуда минут пять назад вынырнула. Столько переходов за последние полчаса, а заканчиваться они и не думали. Она закрыла глаза и вновь их открыла, представив кабинет интендантства и кучи однотипных темных папок с кучей документов – последствий бюрократии. Вдруг она улыбнулась, представив среди них скорчившегося Торна, что пытался установить верность заполнения документов. Подобная картина у многих вызывала отторжение, но ее она выводила на маленькую радость, ведь несмотря на всю серьезность вида Торна, Офелия была знакома и со второй его стороной – смущенной и живой. Твердь зеркального покрытия стала проницаемой, предоставляя ей доступ к интендантству и всем его сопутствующим содержаниям. Офелия исчезла из поместья Беренильды, словно и не возвращалась туда, и попала в окружение тесных стен гардеробной с уже убранными мундирами, а не как в прошлый раз, когда она их нечаянно свалила все на пол. Толстая книга тут же дала о себе знать, потянув Офелию к полу, но она мигом подкинула ее под мышкой и стабилизировала в руках. Шарф вновь любопытствовал и трогал непослушными косичками золотые вставки мундиров, будто бы никогда не встречал золота прежде. Офелия отдернула его от одежды Торна свободной рукой, как вдруг одна из косичек шарфа запуталась в ее большом пальце. Уже раздраженный вздох вырвался у нее изо рта, и только с усиленными стараниями сохранить спокойствие и не психануть, она с помощью шарфа смогла распутать его косичку и свой палец. Однако очки уже налились ярким красным оттенком. Офелия вышла из гардеробной, вежливо постучав и тем самым сообщив о своем приходе. Благодаря тому, что она появлялась лишь из гардеробной, у Торна не имелось нужды отвлекаться от работы и смотреть, кто же пришел: это всегда была Офелия. – Давно вас не было, – напомнил Торн. Он сидел за рабочим столом и разгребал уже белые документы, явно новые и с особо важными данными. Офелия поймала нотки вежливости и спокойствия в голосе Торна и подошла к столу увереннее, зная, что сегодня он в настроении говорить. Увидев его в привычной среде, она почувствовала спокойствие и умиротворение, будто бы она, как и пять лет назад, приходила к нему в интендантство без понятия о всей подноготной выбора Торном невесты, его истинных мотивов и его самого как личность. Теперь эти визиты казались ей самым приятным в мире, она знала Торна, понимала, что цели выше достигнутой ими на Вавилоне уже быть не может, и интендантство навевало чувство ностальгии по былым временам в неведении, вот только теперь они с Торном поменялись местами. – Прошу прощения, у меня была уважительная причина, – ответила она, встала около Торна и начала рассматривать документы. – Вы подготавливаете пачку бумаг к съезду? Торн мельком повернул голову к ней и, убедившись в приемлемой дистанции, вернулся к работе с бумагами. Сегодня он казался еще большим роботом, чем обычно, движения машины стали точнее и резче, а сам он явно спешил. – Именно, – сказал Торн, сверяя время по часам. – Фарук изъявил желание получить все как можно раньше. Теперь Офелия вообще ничего не понимала. Она была лично знакома с мнимым нравом монсеньора, но совершенные Торном преступления он должен был давным-давно забыть, еще во время его кочевания ковчегами. В чем заключалось желание подставить Торна, она разобрать не могла, и это заставляло сердце биться чаще. Если она не поймет причин, то не сможет защитить Торна от его же семейного свойства, которое несомненно проявится, только пришли за ним жандармов. – Как думаете, почему он вас нагружает не только работой, которую положено выполнять интенданту, но и ту, что не в вашем спектре обязанностей? – спросила Офелия и почувствовала, как рука уже устала держать книгу на весу, и поставила ту перпендикулярно столу, положив сверху ладони и обогнув металлическими пальцами поперек. Торн опять повернул голову в сторону Офелии и глянул на огромный учебник, потрепанный временем и инверсией. Несколько недель назад он бы порядком удивился, что ему принесли это, но с появлением Офелии у Торна уже не осталось сил удивляться чему-либо. То она откуда-то взяла его игральные кости, то знает его как облупленного, а то и вовсе оказывается крестной тетей его кузины. Торн покачал головой, делая новую ставку о том, что Офелия учудит дальше, уже начиная забавляться, что ему было совсем несвойственно… Нет. Торн не имел права поддаваться, пусть и воображаемому, азарту и играм, поэтому мысленно встряхнул себя за плечи и вспомнил вопрос Офелии. – В силу своего характера и новых обязанностей, полагаю так, – ответил он мрачно, продолжая заниматься работой. Редко Офелия замечала в нем усталость ранее, но после того разговора на инверсивной земле, когда она нашла в себе силы признаться в бесплодии, в Торне как будто что-то изменилось. После двух лет странствий в Нечте он изменился по характеру, и она тщетно пыталась понять, что же случилось там, в Изнанке. Сейчас Торн выглядел уставшим человеком, который мечтал о разгрузке, когда как несколько лет назад был бы рад огромному количеству работы и заданий, чтобы поменьше общаться с людьми. Ей хотелось подбодрить его, но она не знала, каким образом можно это сделать, Торн воспринимал любое проявление заботы с подозрением и недоверием, чувством, словно ему льстят, чтобы потом использовать. И она лишь продолжила наблюдать за его работой. – Вы считаете, Фарук может нагружать других, так как не может справиться сам? – уточнила она. – Не может? – переспросил Торн риторически. – Он богоподобен, он может. Я бы сказал просто не хочет, не желает брать на себя ответственность за происходящее, в отличие от других Представителей. Офелия кивнула, кладя книгу на стол. Металлические пальцы задумчиво застучали по деревянной столешнице довольно медленно, оставляя после себя более низкий звук, чем при стуке обычного человека. Она размышляла над словами Торна, будучи полностью согласной. Фарук всегда был, есть и будет странным персонажем при власти и единственным, кто не захотел взрослеть даже после открытия правды о прошлом Духов Семей. – Инфантильный характер ребенка, – протянула Офелия. – Именно он делает из Фарука отвратительного Представителя, учитывая ежегодные рейтинги Серениссимы. Торн угрюмо кивнул, перелистывая файлы. Как поняла Офелия, он проверял верность заполнения документов послом, секретарем и другими людьми, что отвечали за определенные бумаги на съезде. Она до сих пор поражалась его многозадачности в такие моменты, как и сейчас завороженно наблюдала за алгоритмической деятельностью. – Рейтинги отвратительны, – согласился Торн. – Полюс, если не на последнем, то в пятерке худших абсолютно везде. В первой тройке мы только по выработке металла, но это не то, чем гордятся нормальные люди, ибо Полюс имеет больше всего залежей. – Логично, что он будет первым, – дополнила Офелия, разочарованно вздохнула и опустила взгляд на золотую иллюстрацию на лицевой стороне книги. – Хуже всего то, что большинство граждан и не понимают всего ужаса в политике Фарука, считая его мудрым Представителем. Торн был вынужден согласиться. И вправду, аристократия Полюса в большинстве своем занята удовлетворением собственных желаний и утех, не заботясь об авторитете территории. Она тупа и абсолютно безграмотна в этом вопросе, но даже если бы была образована, толку от образованности мало. – Вы правы, но их понимание ситуацию не изменит, – промолвил Торн, поворачивая голову к другим документам. – Представляете, что будет за скандал, если граждане захотят сменить Представителя? Кто это будет, как отреагируют остальные территории? Представители остальных восемнадцати территорий вряд ли будут рады новому лицу. Офелия пожала плечами, поддевая пальцем позолоченную планету. В вопросах устройства власти мало кто разбирался не то чтобы хорошо, даже вообще, а потому проблемы Полюса, заключающиеся исключительно в лице Фарука, разрешить некому. Однако причин его поведения нашлось много. – Возможно, он боится нести ответственность после рождения дочери? – подумала Офелия. – Когда на ребенка сваливаются обязанности, несоответствующие складу его ума, он может часто плакать и истерить, – она замолчала, думая над следующими словами, покачала головой и посмотрела Торну в глаза, удивившись, что все это время он ее внимательно слушал и даже прервал работу. – Но это не вяжется с временем: Виктории через полгода исполнится шесть, уж за столько времени стоило бы смириться… Торн отрицательно покачал головой. – Не думаю, что Фарук с мозгами вредного ребенка будет так просто мириться. К тому же, два года назад началась перестройка, груз обязанностей стал только больше. Офелия молча согласилась и глянула на бумаги перед Торном. – И скоро съезд Сената, где Фаруку придется вести себя по-взрослому, – сказала она. – Поэтому он из вредности заставляет страдать остальных. – Или ищет повод казнить неугодных ради своего каприза, – закончил Торн. – Своими людьми он будет размениваться как ни в чем не бывало. Офелия старалась не показать, как страшно ей было слышать эти слова, еще и таким спокойным голосом, будто бы Торна не беспокоил риск своей казни под импульсивным решением Представителя, но все же прикусила губу. Если это случится, она не знает, что будет с ней… – И фаворитки не могут повлиять на его решение? – спросила она, намекая на Беренильду. Торн достал из файла лист бумаги и отложил его в другую стопку, маленькую. – В прошлый раз не могли, с чего бы в этот?– ответил он. – Не знаю как вы, но я и знать не хочу. А если доделаю всё в срок, то и не придется узнавать, – он захлопнул папку и открыл ящик с правого боку, доставая оттуда чистые шаблоны документов: видимо, та маленькая стопка – неверно заполненные, а у Торна времени заставлять заполнять других людей не было. – Раз уж вы здесь, расскажите, зачем вам эта книга? Офелии понравилась идея сменить тему беседы на менее мрачную, и она придвинула книгу к Торну поближе. Торн отложил закрытую папку в сторону, освободил место, и Офелия раскрыла ее на закрепленной странице. – Сегодня Гектор потерял шапку в той библиотеке, которую присоединили два года назад, – объяснила она. – Оказалось, в ней был раздел о геомагнетизме. В последнюю нашу встречу вы изучали некие документы о физике, и я подумала, это может вам помочь… Последние слова она произнесла неуверенно и смущенно, ибо под давлением пристального взгляда Торна абсолютно все теряли самообладание: кто-то боялся, у кого-то случалась паническая атака, а Офелия начинала сомневаться в своих выводах и суждениях. Тем не менее, Торн склонился над книгой и силился прочесть что-то в текстах, написанных мертвым алфавитом. – Не думаю, что у вас получится, – сказала Офелия. – Если вы не запомнили язык тогдашних жителей Полюса. Торн скептически хмыкнул и перелистнул страницу на новую, где красовалась иллюстрация в виде круга с идущими от верха к низу линиями со стрелочками. Торна она заинтересовала, и он насупил брови в сосредоточении, выстраивая в голове новые теории и гипотезы. В такие моменты Офелии казалось, внутри черепа находятся шестеренки и начинают свою непрерывную работу строго по графику подобно хозяину. Однако в скором времени Торн отодвинулся от книги и вернулся к документам. – Расшифровка языка займет много времени, а поиск того, кто знает этот язык, займет еще больше, – отчеканил Торн строже обычного, как он делал всегда, если разговор касался мироздания. – Если и разбираться, то по схемам. Офелия кивнула, листая книгу и разглядывая иллюстрации. Отныне ее любопытство можно было утолить лишь знаниями, что хранились на страницах древней рукописи. Она поняла, что это именно рукопись, ибо цвет чернил отличался на каждой странице, да и рисунки своими формами и размерами тоже. Офелия листала медленно, надеясь найти что-то стоящее, и вдруг это что-то нашла… Взгляд Офелии изменился с немного заинтересованного на пронизанный гипотезой, она убрала руку с угла страницы и принялась изучать рисунок детально, еще не понимая, на что смотрела. На круг, но зоны суши и моря были размечены иным образом, теперь посередине был океан и лишь по краях имелись огромные острова и архипелаги, а там и территории. Она поняла, что набрела на нечто новое, а стрелки к середине круга, то бишь в центр океана, оправдывали ее настороженное настроение. – Вам стоит взглянуть… – пролепетала Офелия невнятно, открыть рот широко у нее не хватало собранности. Торн перевел взгляд на книгу и оценил новую иллюстрацию, оказавшись довольно близко к Офелии. Его светлые волосы почти касались ее подбородка, а длинные когтистые пальцы гуляли по рисунку рядом с ее металлическими протезами, но она старалась сохранять спокойствие и невозмутимость, следя за потоком мыслей Торна, как вдруг его палец коснулся руки Офелии. Одно легкое небрежное касание, они только столкнулись во время изучения. Одновременно они застыли на месте: Торн, склонившийся над страницами, и Офелия, стоявшая рядом. Обоим захотелось скривиться и зажмуриться, лишь бы не видеть лица друг друга, но неловкое касание пальцев стерло возможности двигаться и коммуницировать, поэтому они продолжили стоять, в немом вопросе уставившись друг на друга. Офелия вглядывалась в блестящие серые глаза и незаметно для Торна надеялась поймать в его взгляде хоть крупицу былого и родного, того, что она наблюдала каждый день, и к своему удивлению у нее получилось уловить в его глазах искорки безумия, будто бы он терял над собой контроль в моменты неподобающей близости с Офелией, но не в опасном ключе, а в совершенно ином. Офелии казалось, он и сам был в шоке, но пронзающе прямой взгляд заставлял ее внутренности гореть от смущения, а шарф лишь потакал, обвивая шею хозяйки, на пару с очками, меняющими цвет на малиново-красный. Торн смотрел на Офелию, чувствуя металлический холод по руке, но не желая ее убирать. Спицы и шестеренки, сложенные в надежный механизм, иронично кажущийся невероятно хрупким и шатким, они напоминали ему о некой тени из прошлого, которую он, как ни смешно, вспомнить не мог. Торн силился увидеть в Офелии хоть что-то, что поможет узнать правду о странных призраках прошлого, мучивших его с самого пробуждения в больнице, но ее взгляд говорил лишь об удивлении его бестактности. Вмиг Торн осознал, что сейчас происходит, и отдернул руку от серого металла, возвращаясь к работе. Он не может позволять себе слабость никогда и ни при каких обстоятельствах, а сейчас чуть было не поддался… Чему? Почему именно Офелия вызывала в нем бурю противоречивых эмоций, когда одновременно ему хотелось и выгнать ее, чтобы вернуть свою жизнь в прежнее строгое и методичное русло, и попросить остаться еще ненадолго, ведь ее общество обладало новым для Торна свойством, когда он открывал в себе способность чувствовать. Стоит увидеть копны кудрявых волос в дверном проеме, так сразу внутренности подскакивают и возникает желание догнать, посмотреть еще, еще хоть минуту… Несомненно, в жизнь Торна ворвался парадоксальный феномен, и его звали Офелия. Буря рассуждений пронеслась в голове Торна, но для Офелии он все это время оценивал документы, параллельно переводя взгляд на иллюстрацию. – Судя по поверхностям, здесь изображен верх сферы, – предположил Торн, не сводя глаз с какого-то разрешения. Офелия потерла рисунок пальцем, изучая изгибы, как вдруг в голову ударило воспоминание о карте Полюса, которую она видела в атласе Гектора… Она на секунду зажмурилась и открыла глаза, сопоставляя изображение карты с рисунком в книге, находя все больше и больше схожестей. Сам по себе Полюс за пределами парящего Небограда был островным, просто для граждан острова казались огромными… – Торн? – позвала Офелия, выпрямляясь. Пальцы ее схватились за ребра стола. Услышав собственное имя мягким тоном, Торн мигом обернулся к Офелии в ожидании просьбы или вопроса. – Слушаю, – сказал он. – Напомните, где вы очутились, выбравшись из Изнанки? – спросила она, хмуря брови. Торн опустил взгляд на рукава мундира, вспоминая белоснежное полотно. Когда он выбрался, на глаза словно надели непрозрачную белую вуаль, и он не мог ничего разглядеть и почувствовать, кроме сковывающего каждую кость холода. Однако в ту самую секунду, когда он пересек Изнанку и попал в их мир, заметил лишь пустые равнины, замерзшие и неживые. – Судя по всему, в ледяных пустынях, – ответил он, хмурясь по примеру Офелии. – Не знаю как вы, а я уверен, что это была присоединенная территория. Офелия кивнула, на этот раз серьезно на него посмотрев. – Я аналогичного мнения, – она вздохнула. – Не кажется ли вам, что, раз уж мы полагаем, вы оказались на новых территориях, вы с Ренаром и Гаэль попали не просто в пустыню, а в ее самый центр? Торн молчал, думал над словами Офелии и поражался ее осведомленности во многих вопросах. Она снова его удивляла и, в отличие от всех остальных, убедила его в своей полезности и взаимовыгоде их напарничества. Что же касалось ее предположений, то у Торна нашелся лишь один ответ: – Вы полагаете, Полюс после Соединения располагается сверху сферы? – спросил он и, дождавшись неуверенного кивка, продолжил: – Это имеет смысл, даже более того, это вполне верно, ибо иначе объяснить вечно холодный климат на некоторых участках Полюса невозможно. Офелия была польщена согласием Торна и слегка улыбнулась, смотря на рисунок древнего Полюса. Когда-то ледяная пустыня была холодным океаном, а граждане страны(или стран) не могли видеться друг с другом. Теперь это возможно, чему Офелия радовалась, ибо полюсский архипелаг имел довольно разнообразную природу, несмотря на свой вечный холод и мороз. – Осталось только понять, что стало причиной разрыва именно здесь, – продолжил Торн и наклонился к Офелии. – Есть предположения? Признаться, она была удивлена его вопросу, хорошо помня последний разговор два года назад. "Мне необходимо, чтобы я был необходим тебе, вот и всё, проще простого. И я точно знаю, что в том конфликте интересов, который нас сталкивает, я обречен проиграть. Потому что я более собственническая натура и потому что есть вещи, которые я не могу заменить". Определенно, в Торне что-то изменила Изнанка, но Офелия не могла понять, что именно стало причиной его внезапной открытости, когда он глубоко убежден, что не знает ее. Она не нашлась с ответом, немного опешив, имея в себе силы лишь стоять и пялиться в недоумении, задаваться вопросом, куда же исчезло его собственничество и потребность выиграть, быть первым, кто догадается. Что-то стало причиной этому, и Офелия не могла понять, но должна. Торн уже хотел вернуться к работе и предложить им двоим подумать над теорией, как вдруг в двери, через которые никогда и никто не заходит, ворвались шокированные и перепуганные Арчибальд и Ренар, с распахнутыми до небосвода глазами уставившись на Офелию, да так, что она отшатнулась на пару шагов от неожиданности визита. В процессе своего абсолютно безалаберного появления в интендантстве они уронили пару папок со шкафа и несколько свечей на случай отключения света, разозлив Торна. Он встал со стола, осуждающе глядя на гостей, но те не обращали на него внимания. Ренар виновато сглотнул и поджал губы, смотря на Офелию. – Гектор пропал, – выпалил он в перерывах между вдохами и выдохами. Офелия моргнула. И еще раз. И еще. И еще пару раз сомкнулись ее веки, пока смысл слов до нее не дошел. Шарф слетел с шеи, паникуя по всему кабинету, а очки сменяли цвета моментально и за доли секунды, передавая все краски тихой паники Офелии, у которой из головы исчезли все идеи и запасные планы. Она переводила взгляд с Ренара на Арчибальда, понимая, что они напуганы не меньше нее и были бессильны в ситуации. Благо, один холодный ум на три сошедших с ума способен навести порядок в головах у всех. Торн прочистил горло и сверил время с часами. – Сколько прошло времени? – спросил он ровным тоном. – Понятия не имею, – ответил Арчибальд, почесав затылок. – Около получаса, мы выехали в Небоград незамедлительно. Торн кивнул. – Тридцать четыре минуты, – сказал он. – Путь занимает тридцать четыре минуты. Каким образом он пропал? Сей вопрос был адресован Офелии, но ответ на него знали все трое. Она была благодарна его непреклонности, ведь размеренное принятие решения сейчас было необходимо, а ее и так съедала паника. – Обычно свойство проходить сквозь зеркала проявляется в детстве, а не в подростковом возрасте, – объяснила она, сжимая борт пальто. – Гектор стал исключением. Так как на Аниме подобный случай весьма редкостный, смысла везти его обратно было мало, ибо ассортимент учителей крайне скуден. Последние четыре дня я занималась его обучением, и проходы сквозь зеркала получались у него очень неплохо. Я решила, что он способен учиться без меня, но, как оказалось, ошиблась. Торн кивнул. Его выражение лица излучало лишь спокойствие, никаких других эмоций. Он не был ни разочарован, ни зол – ничего, ведь сейчас важным было другое: найти Гектора. – Какие он пальцы показал? – спросила Офелия. Арчибальд и Ренар замялись. Арчибальд положил ладонь на затылок, готовясь ответить Офелии, но лишь вздохнул. – Дело в том, что когда он проходил, по всей видимости, споткнулся, упал и не успел показать ровным счетом ничего, – сказал он. Офелия готова была рассмеяться на весь Полюс своей огромной удаче, ведь ее мизерное количество – единственное, что обратная инверсия не забрала. – Придется искать везде, – сказала она, устало вздыхая. – И с чего начинать? Торн оценочно посмотрел на Арчибальда, Ренара и Офелию. – Кто-то еще занимается поисками? – поинтересовался он. – Мадам Розелина и Гаэль, – ответил Ренар. – Все лучше, чем ничего, – надменно сказал Торн, – но времени у нас еще меньше, ибо Фарук, как оказалось, хочет видеть спектакль сегодня, а мы все на него приглашены. По подсчетам, самый эффективный вариант следующий: вы вдвоем будете искать в Небограде, мадам Розелина и Гаэль займутся учреждениями за его пределами, когда как мы захватим радиус промышленных заводов и лесов. Арчибальд озадаченно нахмурился. – Разве это не местность с наименьшим количеством зеркал? Торн кивнул. – Именно. Дети легко поддаются панике, а спустя тридцать шесть минут, как он в одиночестве ждет спасения на незнакомой территории, велика вероятность поисков выхода в одиночку. Импульсивное решение испуганного подростка чревато плохими последствиями в виде ночи в лесу или около чанов с жидким металлом, а еще стоит учитывать климатические условия. Если Гектор оказался на окраинах, ему грозить наибольшая опасность. Арчибальд и Ренар были вынуждены согласиться, да и Торн с его математическими мозгами знал куда лучше их, как эффективнее потратить то мизерное количество времени, по милости Фарука отведенное им на поиски. – Да, чуть не забыл, – начал Ренар и обратился ко внутреннему карману пиджака. Оттуда он достал темные перчатки из бархатной ткани, от которых Офелия сегодня отказалась в пользу удобного ношения протезов. Увидев любимую пару, она с вопросом посмотрела Ренару в глаза, но тот лишь невозмутимо положил ее на стол и вернулся в прежнее положение. – Поскольку спектакль сегодня, Гаэль не советует появляться при дворе с голыми руками.