Девочка с ружьём

      В тот же вечер до Ольги Пятифан дошел слух о том, что дети Ивановых заболели и пропустили школу: местные бабы в магазине любят потрепаться языком. И, конечно, она не могла оставить это без внимания, ведь Светлана и Игорь попросили женщину приглядывать за ребятней, пока они в отъезде.       Ольгу долго ждать не пришлось. Вечером после работы она пришла вместе с врачом к ним на дом. На счастье ребят, Рома с Бяшей уже успели спрятать куклы-обережки по всему дому, а книги и записки Маши убрать в шкаф, ведь будет нехорошо, если родители что-то заподозрят. Если верить Артёму, взрослые точно понимали, что именно происходит в этой деревне, но почему-то умалчивали. Оставалось только выяснить, что именно они знают и почему скрывают. Но это пришлось отложить.       Врач, пришедший с Ольгой, похвалил Машу и Артёма за обильное питье и отдых. Он выписал несколько лекарств и сказал ребятам до конца недели оставаться дома, чтобы простуда до конца ушла. На вопрос о том, где они смогли простудиться, пришлось соврать, что уснули в комнате с открытым окном. Кажется, взрослые им поверили. И, конечно же, Рому с Бяшей незамедлительно выгнали, чтобы те не заразились. Им еще влетело от матерей за то, что прогуляли уроки, но это было обычным делом.       Оставшийся вечер Маша с Артёмом смотрели телевизор, играли в «морской бой» или «виселицу», лежа вольтом на диване, играли в карты и немного в приставку. Тотемы больше не обсуждали, хотя у каждого в голове крутилась мысль о том, что Артём хочет их взорвать. Хотя бы тот, что стоит в озере. Маша не была рада такому раскладу, однако сама она не знала, как избавиться от подобной вещицы.       Спать пошли рано. Ребята решили лечь в одной комнате, у Тёмы, чтобы не было так страшно, да и ради безопасности. Кровать была достаточно большой, чтобы уместиться там вдвоем, а окна выходили на дом Ромки, и оттого было спокойнее, чем в комнате Маши, где окна смотрели точно на лес, который уже не казался им таким уж дружелюбным.       Следующие два дня были ужасно скучными. Выходить из дома было нельзя, к ним тоже никого не пускали. Маше с Артёмом только и оставалось играть в игры, а по вечерам делать домашние работы, которые передавала Ольга от Ромы, когда приносила что-нибудь вкусное детям на ужин.       Маша чувствовала себя странно, наблюдая, как посторонняя женщина хозяйничает в их доме. Она не имела ничего против Ольги, однако ее присутствие добавляло некого дискомфорта. Артём же словно и не замечал женщину, воспринимая ее как что-то естественное. Он привык с детства жить с малознакомыми, а порой и вовсе незнакомыми людьми, а потому относился к этому всему легче.       Маша наверняка плохо помнила это, но они никогда не жили совершенно одни. Когда родителей не было дома, они назначали кого-нибудь из знакомых или соседей заглядывать иногда и проверять ребят. Так, когда случился тот инцидент с наркоманом и изрезанной дверью, соседка тетя Нюра сразу же вызвала милицию. Дети даже не знали, что именно произошло, пока к ним не пришел участковый и не стал расспрашивать о подозрительных личностях и пока они сами не увидели разодранный в клочья кожзам на двери.       На третий день, в пятницу, когда Ольга ушла, оставив детям вареники с капустой на ужин, Артём замкнул за женщиной дверь и серьезно взглянул на сестру, одними лишь глазами говоря «пора».       — Тёмочка, ты уверен? — Маша сидела на столе в кабинете отца, наблюдая как брат открывает сейф и осторожно вытаскивает завернутые в газеты снаряды динамита.       Код от сейфа знали в семье все: родители, Маша и Артём. Отец от семьи особо его не скрывал, а вот посторонним просил не говорить. Все же в сейфе хранились не игрушки. И черт бы с этим оружием да взрывчаткой, в сейфе были еще и различные документы, в том числе и на коллекционные предметы, которые семья хранила дома и в банке. И, если эти документы выкрадут, может случится много всего не самого хорошего.       — Честно? Нет, не уверен, — тяжело вздохнул парень, укладывая два снаряда в пакет, а тот, в свою очередь, в старую спортивную сумку. — Этот тотем метра два в высоту, может, чуть выше. Один снаряд расположим над водой, второй — под. В первый выстрелим с берега, а второй по цепной реакции взорвется. По крайней мере, я надеюсь на это. Мощности заряда точно хватит, чтобы раздолбить эту деревяшку. Даже одного хватило бы, но я боюсь, что тогда тотем не до конца сломается.       — А ты когда-нибудь устанавливал взрывчатку? — девочка спрыгнула со стола и подошла к сейфу, чтобы поднять выпавший из него листок бумаги.       — Никогда. Но нам же не надо удлинять фитиль, делать какую-то сложную систему. Что там у тебя?       Застегнув сумку, парень подошел к сестре, заглядывая через плечо в листок, который та подняла. От того, что он увидел, в животе возникло неприятное чувство, а колени подкосились, словно под них ударили. Артём забрал у Маши листок и, вернув его на место, замкнул сейф, тяжело вздохнув.       — Так, Мария, мы этого не видели, поняла? Считай, что это наша оплата за использование динамита…       — Но, Тём, — Маша поморщилась, смотря на закрытую металлическую дверь. Ей совсем не понравилось написанное в письме. А тот листок был именно письмом от Селезнёва к ее отцу.       — Нет, Маш! — парень взял сестру за плечи и серьезно заглянул в ее серые глаза. — Мы ничего не видели. Поняла? Мы не знаем всего и не можем судить отца лишь по этой бумажке.       Поджав тонкие губы, девочка кивнула, соглашаясь с братом, хоть и не очень-то и хотелось забывать об увиденном.       Погасив в кабинете свет, ребята вышли, прихватив с собой сумку со взрывчаткой и укладывая ее у порога. Решили идти сегодня, ближе к рассвету, когда уже светлее, чем ночью, но никто в поселке не проснулся. Хотелось взять с собой и Бяшу с Ромой, но мальчишек не пускали к ним, и даже поговорить через окно получалось не так уж и часто: Ольга очень внимательно следила, чтобы сын не лез к заболевшим ребятам.       Ивановы поужинали, посмотрели телевизор и уже думали идти спать, когда в дверь звонко постучали. «Открывайте, бля, быстрее, пока не запалили», — зашипел Рома за дверью; слова Бяши заглушил звук открывания двери. Артём быстро пропустил мальчишек внутрь и, как только они разделись, повел ребят к себе в комнату, где сидела Маша.       — Салют болеющим, на! — Бяша вошел в комнату, широко улыбаясь, заметив удивление, появившееся на лице девочки.       — Здаров, Мальвина! — Рома тоже улыбнулся, хотя его улыбка скорее напоминала оскал.       — Еще громче орите, чтобы вас мать услышала, — шикнул на мальчишек Артём и подошел к окну, задергивая плотные шторы.       — Как я рада, что вы пришли! Вчетвером не так страшно будет идти на озеро, — Иванова выдохнула и завернулась в одеяло, в котором сидела до этого.       — Идти на озеро? Вы что, решили все же взорвать столб? — Пятифан цыкнул и сел на край кровати, скрестив ноги по-восточному.       — Да, уже все подготовили.       — Писец, на, — Бяша предпочел сесть на стул, перевернув его так, чтобы положить руки на спинку. — Прям всрывчаткой?       — Два снаряда, — кивнул Артём, тоже садясь на кровать рядом с сестрой. — Пойдете с нами?       — Спрашиваешь еще!       Неожиданная телефонная трель заставила ребят вздрогнуть и чуть ли не бегом кинуться к дублирующему телефону [1], стоящему в коридоре на втором. Артём, добежавший первым, поднял трубку. На обратном конце провода раздался взволнованный голос матери. Светлана беспокойно тараторила, пытаясь выяснить, как у детей дела, и одновременно с этим дать советы, как нужно лечиться. Маша скорчила рожицу и весело улыбнулась подошедшим Бяше с Ромой.       — Мам! — Артём сел на пуфик. — Привет. У нас все хорошо, температуры уже нет. Завтра тетя Оля поведет нас к врачу. Ага. Машка? Да вон, скачет, как коза. Да-да, отлегло от того самого места.       — Ма-а-ам! — Маша выдернула у Артёма трубку и улеглась к нему на колени. — Привет! Да, все отлично, не волнуйся. Тетя Оля нас варениками кормила. И апельсины принесла. Ага. Да. Ма, а можешь дать папу? Мне очень-очень поговорить с ним надо.       Светлана недовольно высказалась, что дочь не хочет с родной матерью поговорить, и, «чмокнув» в трубку на прощание, передала телефон мужу. Тут же в трубке послышалось низкое: «Алло, Манюнь, Тём?»       — Привет, пап, — Маша удобнее устроилась на коленях брата и стала держать трубку так, чтобы и мальчики могли слышать отца. — Мы тут с Тёмой.       — Привет, па, как там дела у вас?       — Здравствуйте, мои хорошие, — голос у отца был уставший, мужчина явно зевнул и тяжело вздохнул: видимо, он очень хотел спать. И неудивительно, порой в полевом лагере толком и не поспишь: то зверье по ночам шумит, то холодина такая, что зуб на зуб не попадает. — У нас все хорошо, уже заканчиваем с осушением и начинаем вытаскивать некоторые объекты. Работаем по двенадцать часов в день, иногда и дольше. Надеюсь, до первого снега успеем.       — Были бы мы с вами — работа пошла бы быстрее, — Артем весело усмехнулся в трубку, а Маша тихо засмеялась.       — Да, были бы вы с нами, уже давно бы управились! — тоже рассмеялся мужчина. Судя по стихшим голосам на фоне, он наконец остался один. — Так, а теперь рассказывайте, что случилось. Дело же не в болезни, да?       — Ну, не сказала бы, что что-то случилось, — девочка взглянула на мальчиков, и те разом помотали головой. — Просто очень нужна твоя консультация, папулечка.       — Ага, консультация, значит? И по какому вопросу?       — Да. Ты ведь разбираешься во всех фольклорных, мифических штуках, так ведь?       — Ну предположим. Марусь, куда ты клонишь?       — В общем, предположим, что существует некое место поклонения, алтарь там или идол, где люди раньше совершали жертвоприношения. Есть ли способ его уничтожить, чтобы духи не разозлились?       Ребята затаили дыхание, с опаской дожидаясь ответа мужчины. Он немного задумался, а затем откашлялся и с явным сомнением и беспокойством проговорил:       — Вы что, собрались разрушить какой-то старый алтарь?       — Нет, это чисто теоретически, — протянули в один голос Ивановы, а Рома смачно шлепнул себя по лбу, удивляясь с того, как ребята могут так явно врать. Однако Игоря это почему-то не очень смутило, хотя, по словам детей, он всегда очень трепетно относился к подобным магическим вещам.       — Ну, как бы то ни было, чтобы разрушить что-то подобное, какое-то место поклонения, многого не нужно. Хотя вы берете на себя большой грех, это как разбить зеркало к семи годам неудачи, так и здесь. В общем, чтобы разрушить алтарь, нужно подготовить несколько вещей…       Резкий треск заставили всех четверых поморщиться и отпрянуть от трубки. Начались жуткие помехи, и голос отца можно было различить с большим трудом. Он постоянно обрывался, а то, что ребята слышали, никак не складывалось в какие-либо слова.       — Пап, пап, ты меня слышишь? — Артём взял из рук сестры трубку телефона, из-за чего провод-пружина нервно закачался на весу. — Пап!       Вместо ответа в трубке раздался щелчок, и наступила тишина. Парень нажал клавишу сброса, но никакой реакции не последовало, в трубке была все та же гробовая тишина.       — Может, провод где оборвало, на? — предположил Бяша, почесав бритый затылок и с опаской косясь на единственное окно в коридоре, словно ожидая, что там кто-то появится.       — Может быть. Только ветра на улице нет, — Рома фыркнул, скрестив руки. — Чего ему вдруг обрываться?       — Птицы, например, — без энтузиазма ответил Артём, положив трубку, но тут же пожалел о сказанном. Трое младших заметно побледнели и уставились на него, явно мысленно ругаясь. — Да ладно вам, я обычных птиц имею в виду!       Ребята решили достать из чулана старый двуспальный матрас, чтобы Рома с Бяшей могли лечь спать в той же комнате, что и Ивановы. Но для этого им пришлось выгребать половину барахла, что собралось в кладовке стараниями Ивановых-старших. Маша же пока умывалась, стараясь не думать о всяких ужасах, которые с каждым разом становились все сильнее. Этому способствовал еще и страх перед предстоящей взрывной операцией. Странное неприятное предчувствие не покидало девочку уже месяц и с каждым днем, с каждым их действием только усиливалось, не давая покоя.       — Ну, как у вас тут дела? — Маша вошла в спальню, как раз когда мальчишки закончили переодеваться в шорты и футболки Артёма, которые тот одолжил им для сна. Шорт под футболками было не видно, поскольку те висели на ребятах, словно платье. Увидев такую картину, девочка весело захохотала, схватившись за косяк, чтобы не упасть.       Раньше и Рома, и Бяша точно бы что-то да сказали обидное и не самое культурное в ответ, но, услышав смех Маши впервые за долгое время, даже рта открыть не посмели. Легче стало сразу, словно ничего и не было.       — А ну не смейся, — Артём дал сестре легкий подзатыльник и, обняв ее со спины, приподнял над полом и понес на кровать.       — Мы это, чего пришли-то изначально, — Ромка сел на матрас на полу и почесал затылок, взглянув на Бяшу. Кажется, Пятифан не очень хотел говорить о том, что узнал, но при этом и не поделиться новостями не мог. — Мы, короче, разговор родителей подслушали вчера. Случайно.       — И что? — Артём усадил сестру на кровать и накрыл ей ноги одеялом, вопросительно взглянув на мальчишку.       — Короче, отец ходил к Медвежьей горе и проверил столб, который свалился вниз. Он немного поцарапанный, но, как отец сказал, «к счастью, целый». Он установил его ровно и проверил остальные: в поле, пещере, в лесу и в озере.       Маша загибала пальцы под перечисление Ромки, но что-то явно не сходилось. Получалось пять тотемов, а если брать еще один, который должен быть где-то в центре поселка, то шесть. Где тогда седьмой? Артём тоже нахмурился, прикидывая подобный счет в голове, но тоже не обнаружил седьмой тотем.       — Он скасал, что беспокоится са столб на осере, на. Потому что видел там следы, — Бяша шлепнулся на матрас и лег на бок, подперев голову рукой. — Скасал, что надо будет са ним лучше присмотреть.       — В четыре утра он явно не будет присматривать за ним, — сев на кровать рядом с сестрой, Артём провел ладонью по волосам, сильно кусая губы в раздумьях. — Один тотем около горы, второй в озере. Эти мы видели сами и знаем о них. Остались в поле, пещере и лесу — их мы не знаем, но знаем примерное расположение. Еще один в центре поселка. Но, кстати, я его нигде не видел. Возможно, он в каком-то здании? Или под землей?       — И остается еще один. Мы не знаем ни его расположения, ни есть ли он вообще, — согласно кивнула Маша, ложась и смотря в потолок, изучая взглядом сеточку трещин на штукатурке.       — Один я в лесу видел, бля буду, на, если вру, — Бяша тоже перевернулся на спину и подложил руки под голову, вспоминая, видел ли он где-нибудь еще тотемы. — Пес-щеру я не снаю никакую в округе, на. А поле…       Все четверо задумались, пытаясь вспомнить, видел кто из них какую-нибудь пещеру или столб посреди поля. Но в голову ничего не приходило. В конце концов Артём ушел умываться, а Бяша устроился удобнее под одеялом, вновь перевернувшись на бок и смотря на Ромку, который в раздумьях играл любимым ножом-бабочкой, то открывая, то закрывая его.       — Хоть убей, не помню ни одного столба, — сердито возмутился Пятифан.       — А твой отец заметил, что я тотем в озере подстрелила? — Маша тоже перевернулась на бок, взглянув на Рому.       — Не-а, он про это ничего не говорил. Единственное, он, кажется, нас подозревает в этом. Но мать нас защищает. Говорит, что мы на горе так напугались, что близко к тотемам этим не подойдем.       — Значит, надо будет поддерживать ее мнение. Ради своей же безопасности.

***

      Запищавший в четыре утра будильник был смачно стукнут Артёмом об стену. Глаза открывать совершенно не хотелось, ведь никто не привык вставать в такую рань. Однако стоило им всем вспомнить, для чего именно был поставлен будильник, как ребята разом сели и уставились в полумраке друг на друга по-совиному округлившимися глазами.       Одевались в темноте: решили перестраховаться, если все же вдруг кто-то в поселке не спит. Артём еще раз залез в кабинет отца, чтобы взять патроны к ружью и на всякий случай ракетницу для Маши. Выходили через окно на задний двор, а там уже огородами в сторону леса, по знакомой дороге к озеру. Шли молча, держась рядом, вздрагивая от каждого шороха и невольно хватая друг друга за руки. В конце концов Артём взял за руку Машу, та в свою очередь Рому, а он уже Бяшу, чтобы точно никто не потерялся.       Как ни странно, дорога до озера на этот раз была куда короче, чем в прошлый раз, когда Маша бежала за братом. Уже через каких-то десять минут дети были у воды, которая неровным кругом, словно зеркалом, лежала посреди огромной поляны.       Артём вытащил из спортивной сумки старый костюм для рыбалки, который позволяет по грудь заходить в воду. Он был слегка большеват, но кого это сейчас волновало? Тем более за последние лет пять озеро сильно обмельчало, и теперь в его середине вода Артёму доставала лишь до пояса. И, кроме того, Светлана давно уже хотела выбросить это старье, а руки все не доходили.       Прихватив с собой заряды и скотч, парень вручил сестре ружье, а сам пошел устанавливать динамит. Трое ребят, оставшиеся на берегу, с беспокойством наблюдали за установкой зарядов. Они в каждую секунду ожидали, что сейчас, вот сейчас появится эта общипанная курица, как назвал журавля Бяша, но никого так и не было.       Артём с трудом установил заряды, обмотав их вокруг столба скотчем в несколько слоев. Убедившись, что оба снаряда крепко держатся, мальчик вернулся на берег и снял с себя рыбацкую одежду, засовывая ее мокрую в спортивную сумку.       — С… Стреляем? — хрипло прошептал Рома.       Артём молча кивнул, забирая у сестры оружие и заряжая его. Маша отступила на шаг в сторону и взяла Рому за руку, крепко сжимая его ладонь. Мальчишка сжал ее руку в ответ и пробормотал: «Не боись», — хотя сам при этом заметно подрагивал.       — Ну что, гори, сукин сын, — Артем вскинул ружье, целясь в снаряд на тотеме. В утреннем сумраке серый снаряд, примотанный к темному дереву, различался с трудом, поэтому парень целился примерно, по памяти.       Он выстрелил.       Грохот сотряс землю и воду. Щепки от дерева разлетались в разные стороны, словно пули, выпущенные из пистолета, вода, поднявшаяся из-за взрыва, волнами шла в разные стороны от центра озера. Рома схватил Бяшу с Машей и повалил их на землю, крикнув, чтобы те закрыли голову руками.       Артём тоже кинулся на землю, но в тот же момент мир вокруг перестал существовать, и он очутился в кромешной тьме, а напротив него в призрачном мерцании стояла окровавленная птица.       Журавль был весь израненный, словно истерзанный дикими зверями. Алые глаза больше не горели огнем, перья то тут, то там осыпались, а металлический клюв был частично сломан. Птица медленно, хромая на израненных ногах, подошла к Артёму, опуская тяжелую голову ему на плечо и обдавая ухо горячим хриплым дыханием:       — Ты пожалеешь о том, что сделал, дитя человека. Пожалеешь… Ты еще сам придешь к нам. Ты приползешь, будешь нас умолять спасти ее. Как думаешь, согласимся ли мы?       Издав предсмертный хрип, птица подняла крыло и собственной кровью оставила на лице Артёма липкий след.       Птица упала замертво к его ногам. В тот же миг чернота рассеялась и мир вернул свои краски. Вокруг стояла гудящая после взрыва тишина, по озеру до сих пор расходились волны, плавали щепки. Вода, прежде грязно-зеленая, теперь была черной, словно бы наполненной чьей-то темной кровью. Артём так и продолжал стоять в полуприсяде. Его не задела ни одна щепь, что пролетела мимо, однако на бледном лице красовалась неровная бордовая линия, оставленная птицей.       — Вот и все, — с трудом выдавил из себя подросток.       Маша и мальчики подняли головы и осмотрелись, убеждаясь в том, что все закончилось. Девочка поднялась и взяла брата за локоть, помогая ему подняться, с беспокойством глядя на темную воду. Почему-то ей казалось, что Артём увидел что-то, очередное видение, морок, направленный на него журавлем. Это было видно по глазам.       — Тём?       — Всё хорошо, Машунь, — парень взглянул на сестру и поцеловал ее в макушку, крепко обняв свободной от ружья рукой.       Журавль наверняка хотел лишь напугать его, намекая на то, что его сестра будет в опасности. Он не допустит, чтобы с Машей что-нибудь случилось. Тем более, чтобы ее принесли в жертву этим чертовым идолам.       — Нам лучше свалить, — Рома поднялся, тоже взглянув на воду. — Думаю, местные слышали взрыв и скоро сюда сбежится народ.       — Если нас поймают, проблемы бутут, на, — Бяша отряхнул штаны и кофту от земли и оглянулся в сторону леса, словно ожидая, что люди повалят из него прямо сейчас.       Артём коротко кивнул и, закинув ружье на плечо, повел ребят обратно в поселок. Как и говорили мальчики, местные услышали взрыв и сонные, но уже спешили к озеру. В первых рядах виднелись и родители Ромы. Они оба выглядели слишком обеспокоенными, как и другие взрослые. Подростки же и дети — скорее напуганными и любопытными.       Чтобы их не заметили, Ивановы и мальчишки нырнули в лес, прячась среди кустов и деревьев. К счастью, в рассветном сумраке их не было видно, и, как только толпа скрылась, ребята двинулись дальше.       До дома удалось добраться без происшествий. Артём скинул к соседу в уличный туалет старую сумку с костюмом и вместе с ребятами залез обратно к себе в дом через окно. На их счастье, сосед только начал новую выгребную яму буквально в этом месяце, а следующая смена предстояла ой как не скоро. Как минимум через год, максимум — пять; все же яма была очень глубокой, и вряд ли кто-то будет искать сумку там. А если и найдут, то какие-либо следы пропадут.       Спать ребята не стали. Лишь переоделись в свои спальные наряды и спустились на кухню. Они только успели налить чай и усесться за стол, как прибежала Ольга.       — Вы слышали взрыв? — женщина сняла с себя платок, смотря на четырех «заспанных» ребят. Она ничуть не удивилась, увидев здесь Рому и Бяшу. Встретив с утра мать последнего, Ольга лично убедилась, что Рома не ночевал у своего друга, а значит, был у Ивановых. Выбор-то небольшой.       — Да, слышали, из-за него и проснулись, — Рома зевнул и откусил большой бутерброд с маслом и солью. — Чего взорвалось-то?       — Да кто-то в старое озеро динамит кинул. Видимо, думал, что там рыба есть. Только вот не понять, кто это был, — женщина прошла на кухню и присела на стул, осматривая всех четырех по очереди, словно стараясь найти хоть какие-то улики их участия во взрыве. — Местные же все знают, что там никто не водится. А из приезжих только вы да Бабурины.       — Мы спали, — безразлично пожав плечами, Артём посмотрел точно женщине в глаза. Их переглядки продолжались около минуты, и неизвестно, как долго это бы продолжалось, если бы не Бяша:       — Может, Сёма откуда-то динамит свистнул, на?       — Ага. Мы с ним уже неделю не общаемся. Может, впечатлить нас решил, ссыкло, — Рома весело хохотнул, но тут же получил подзатыльник от матери за неприличное слово.       — Не знаю. Милиция разберется, — нервно пробормотала женщина. — Ну ладно, раз с вами все в порядке, то я пойду. А вы давайте, чай попьете и тоже ложитесь, а то вон, какая рань, пяти еще нет.

***

      Класс шумел и жужжал, как рой маленьких, но очень вредных пчел. Все обсуждали произошедший три дня назад взрыв и строили догадки, кто и зачем это мог устроить. Дошло даже до того, что кто-то предположил, что начинается война.       Маша не обращала внимания на эти глупости, сидя на своем месте и слушая вполуха рассказ Ромки о Казаке, который перепил с Ромкиным отцом и облевал им весь дом. Бяша и Семён смеялись, а девочка лишь тяжело вздыхала, погружаясь все глубже в свои мысли. Постепенно вся болтовня превратилась в один общий шум, и Маша не слышала ничего, кроме собственных мыслей.       Ее беспокоило то, что они натворили. Украденная взрывчатка — это одно, но отец успел сказать в телефон, что понадобится несколько вещей, и вряд ли это были скотч и взрывчатка. Не сделали ли они этим взрывом только хуже? Что если на них теперь начнется охота со стороны других зверей из тотемов? Маше хватило одного медведя, чтобы напугаться, не говоря уже о сове, которая может имитировать чужой голос.       «Всего дополнительных божков шесть. Один, журавль, уничтожен. Медведь около горы. Взрывать его опасно, ведь скала может совсем разрушиться, да и поджигать около леса тоже. Что если разрубить?» Девочка тяжело вздохнула и стала нервно обкусывать губы, при этом постукивая пальцами по парте. «Ладно, предположим, мы и его сломаем, а куски сожжем. Что насчет остальных? Вокруг много полей, и при этом ни одной пещеры. Может, пещера есть в лесу?. Туда совсем не хочется идти… А если мы там заблудимся? Зная, что звери могут вызывать галлюцинации, это меня сильно беспокоит».       Ребята рядом загоготали из-за какой-то Ромкиной шутки, но Иванова лишь кисло улыбнулась и бросила беглый взгляд на спину Полины, что сидела во втором ряду.       «Рома с Бяшей говорили о Полинином дедушке. Может, он знает о местах, где находятся тотемы, больше? А если он заодно с остальными взрослыми? Надо это как-то очень аккуратно выяснить. А для этого нужно попасть к ней в гости. Только напроситься надо, когда Катьки рядом не будет. Вообще рядом не будет».       Серые глаза Ивановой встретились с голубыми Смирновой. Та повернулась и своим лисьим прищуром уставилась на бывшую подругу. Видимо, очень ей хотелось какую-то гадость сказать, учитывая, что Маша сменила круг общения на каких-то там хулиганов, но Катя побаивалась, вспоминая расквашенный в прошлой драке нос. Маша как ни в чем не бывало дружелюбно улыбнулась, из-за чего Катя фыркнула и поспешила отвернуться.       — Эй, Мальвин, прием, — Рома помахал пятерней перед лицом задумавшейся девочки, привлекая ее внимание к себе. — Я говорю, пойдешь сегодня с нами?       — Нет, у меня есть кое-какие дела. Хочу в библиотеку сходить.       — Сачем, на? — Бяша сел на стул напротив Маши. — У вас же дома дофигища книг.       — Потому что те книги, которые мне нужны, отсутствуют дома, Бяш, — с легким снисхождением заявила Маша, взглянув на чуть смутившегося бурятенка.       — Тогда мы тебя до библиотеки проводим, а потом пойдем, — Рома усмехнулся и, заметив кислое лицо Семёна, пригрозил ему кулаком. Ну не ладилось у Бабурина и Ивановой, хоть убей.       — Не надо, Ром. Лучше часа через три заберите меня оттуда. Не хочу домой одна идти. Сам понимаешь…       — Базара нет, заберем, — кивнул Пятифан и сел за свою парту позади Маши.       Прозвенел звонок, ученики расселись по своим местам, и вновь началась учеба. Когда закончился пятый урок, Иванова не стала задерживаться ни на секунду. Скинув учебники в рюкзак, девочка выбежала из класса. Сначала она поднялась на третий этаж, где нашла класс брата в коридоре и предупредила Артёма, что пойдет в библиотеку, а затем все так же бегом спустилась на первый. Переобувшись и надев ветровку, Иванова направилась в библиотеку. Она находилась чуть дальше по поселку от школы, примерно в десяти минутах ходьбы.       Когда Ивановы жили в других городах, там, даже в маленьких, часто библиотека разделялась на взрослую и детскую, представляя из себя два разных здания, и чаще всего находились они в совершенно разных частях города и района. В этом же поселке библиотека была одна и общая, чему, несомненно, радовалась Маша, ведь то, что ей надо, лежит как раз таки во взрослой библиотеке.       Карта. Ей нужна была карта местности, чтобы скопировать ее и определить, где могут находиться тотемы. Кроме того, на карте можно отмечать уже осмотренные места, тем самым оставляя те, которые еще предстоит посетить.       Отметившись в читальном зале, девочка нырнула между стеллажей, предварительно узнав, где хранятся все книги и газеты об истории поселка. На вопрос библиотекаря, зачем ей эти книги, Маша ответила, что готовит реферат на классный час об интересных людях поселка. Этот ответ библиотекаря устроил, и, когда Иванова села за стол с кипой книг и газет и начала что-то переписывать, на нее не обращали внимания.       Книг было не так уж много, всего три штуки, а вот газет куда больше. Как и предполагала девочка, информации об идолах или пропаже детей практически не было. В газетах встречались небольшие заметки, и все. В сравнении с остальными новостями на полосе, эти заметки были совершенно незаметны, словно их специально делали такими маленькими и неприметными.       В читальном зале Маша была одна, поэтому женщине, что сидела за стойкой, вскоре стало скучно и она ушла пить чай с другим библиотекарем, которая сидела на сборе книг. Зато в одной из книг все же нашлась карта, которую Маша поспешила перерисовать к себе в альбом. Оказывается, пещера все же была недалеко от поселка, только вот попасть туда без альпинистского снаряжения было почти невозможно, потому что для этого нужно было сначала залезть на скалу и спуститься в расщелину, где на дне и находилась пещера.       «Хитро спрятали, ничего не скажешь. И взорвать ведь не получится: сам помрешь под камнями». Девочка облизнула пересохшие губы, перерисовывая карту. Она старалась скопировать все детали как можно точнее. Конечно, в пропорциях девочка не была точна, но это были такие мелочи в сравнении с тем, что им дает эта карта.       Кроме того, в одной из газет Маша нашла фотографию проводимой лет тридцать назад Масленицы. Фото было сделано в поле, а на заднем плане позирующих девушек виднелся старый столб с резным изображением то ли волка, то ли лисицы. Оставалось лишь узнать, где именно было сделано это фото, на каком из полей вокруг поселка.       Маша и не заметила, как за изучением газет и книг пролетели три часа. Она как раз закончила дочитывать очередную статью в газете, когда в дверях библиотеки появился Ромка. Он молча, чтобы не спалиться перед библиотекарем, помахал девочке и жестом показал, что будет ждать ее на улице. Иванова не заставила себя ждать и, убрав все на место, мило попрощалась с женщиной, поблагодарив ее и оставив на прощание конфетку.       Выскочив на улицу, Маша весело спрыгнула с крыльца и взяла под руки дожидавшихся ее Рому и Бяшу. Видимо, Семёна мальчишки выпроводили.       — Ну что, как там? — Рома усмехнулся и пошел в сторону их домов, как и Бяша, позволяя Маше держать его под руку.       — Я срисовала карту поселка и близлежащей территории, — затараторила девочка, стараясь говорить не сильно громко. — Я нашла пещеру, и в поле точно есть тотем, волчий или лисий, но он там есть, видела на фотографии. Так что вот так.       — Ты ради этого ходила? — Пятифан поморщился, потерев переносицу. — Я думал, что мы со столбом на озере разберемся, и все, с остальными не будем.       — Но, Ром, мне кажется, мы уже сами взяли на себя ответственность за их уничтожение, — осторожно проговорила Иванова, сжав куртку мальчишки на руке. — Кроме того, ты сам подслушал разговор родителей о тотемах.       — Лучше бы ты ей этого не говорил, на, — хмыкнул Бяша и тут же ойкнул, поскольку Иванова больно ущипнула его за ладонь.       — Ромочка, ну пожалуйста. Давай найдем все тотемы и уничтожим их. Они ведь продолжат нас кошмарить. И не только нас, но и других ребят. Сам подумай.       — Если назовешь еще раз «Ромочкой», — Пятифан угрожающе взглянул на девочку, но та лишь шире улыбнулась, как бы намекая, что начнет его называть так постоянно, если он не согласиться. — А! Черт с тобой, Иванова!       — Отлично! Бяша, ты с нами? Да что это я, конечно, с нами!       На радостях, Маша поцеловала обоих мальчишек в щеки и, отпустив их, пошла чуть впереди, подпрыгивая на ходу. Бяша с Ромой разом раскраснелись, потирая ладонями места поцелуев, возмущенно и одновременно смущенно смотря в спину девочке. Они молча шли в сторону частных домов, когда Бяша наконец нарушил молчание, останавливаясь:       — Это там Тёма, на?       Рома с Машей тоже остановились и обратили внимание на мост через реку, на который указывал мальчишка. На нем действительно стоял Артём, навалившись животом на перила и отрешенно смотря на воду внизу. Переглянувшись, ребята приблизились к мосту, и Маша подошла к брату, касаясь ладонью его плеча.       — Тёмочка?       — М? — парень растерянно взглянул на сестру, а затем и на мальчишек позади нее. — А, это вы. Я тут что-то шел мимо и решил… Как-то решил постоять тут. Столько всего произошло, что до сих пор каша в голове. А вы откуда?       — Да вот, с библиотеки идем, — Ромка спрятал руки в карманы куртки и придирчиво осмотрел старшего брата Маши.       — Вот и хорошо. Пойдемте домой, поужинаем вместе, — Иванов кивнул и обнял сестру за плечи, вместе с ней спускаясь с моста к мальчикам.       — Ой, Тёмочка, что я узнала!.. — Маша встрепенулась и взглянула на брата. — Я узнала, где еще два тотема. Мы можем найти их и уничтожить.       — Нет! — повысил голос Артём и строго взглянул на сестру, сжав ее плечо в своей руке. — Мы больше не будем уничтожать их. И одного хватило. Слышала, что сказал отец? Это опасно.