Девочка с ружьём

      Проснувшись в субботу утром, Маша обнаружила себя прижатой к стене. Артём развалился на всю кровать, лежа в позе звездочки. А она, словно мышка, спала, зажатая между ним и стеной. Хотя девочка не могла пожаловаться, что ей было дискомфортно. Наоборот, Тёма был теплый, стена прохладной — появлялся какой-то приятный баланс.       Девочка села, сонно потирая глаза, как вдруг услышала голоса и шум посуды, доносящиеся с первого этажа. С трудом растолкав брата, Маша бегом кинулась вниз. Весь дом наполнял запах блинов, а мужской заливистый смех и женское хихиканье приятно согревали душу.       — Папа! — Маша забежала на кухню, с разбегу запрыгивая мужчине на руки и крепко обнимая его. Игорь подхватил дочь на руки и поцеловал в щеку, при этом уколов щетиной, из-за чего Маша поморщилась и захихикала, протягивая руки и к матери, чтобы обнять и ее. — Мамочка!       — Привет, зайчонок, — Светлана засмеялась, погладив растрепанные после сна волосы дочери и тоже целуя ее в щеку. — Как спалось? Мы вас не разбудили?       — Не-а, я сама проснулась и Тёму толкала, но он еще спит, — доверительно склонившись к отцу, девочка прошептала: — Он с девочкой гулял полночи.       — Ах он прохвост, — засмеялся Игорь и сел с дочерью за стол, усадив ее к себе на колени. — Лучше скажи-ка мне, что у вас со связью? Никак дозвониться ни до кого в поселке не можем.       — Дядя Саша сказал, что где-то в полях оборвало провода и когда приедут чинить — неизвестно. Он, правда, еще выругался, но я лучше это не буду повторять.       Игорь со Светланой снова рассмеялись. Было непривычно вновь слышать смех родителей дома, но оттого не менее приятно. Женщина сняла со сковородки последний блин и, кинув его поверх остальных, поставила на обеденный стол всю стопку. Рядом были поставлены блюдца со сметаной, вареньем и просто сахаром. Маша уже было протянула руки к блину, но Светлана строго взглянула на дочь, щуря лисьи глаза.       — А зубы кто чистить будет, а? Ну-ка бегом в ванную. А ты, Игореш, сходи, Тёмку разбуди. А то так и жизнь проспать можно.       — Да ладно тебе, Свет, — Игорь поставил дочь на пол, и та убежала умываться. — Пусть мальчишка поспит. Вспомни себя подростком, наверняка с мальчиками гуляла до полуночи.       — Я-то? — женщина скептически изогнула бровь, заваривая на всю семью чай. — Милый мой, за шестнадцать лет супружеской жизни ты так плохо меня узнал? Моими друзьями и любовниками лет до двадцати были книги и скелеты в музее. И свое «до полуночи» я проводила в их компании.       — Да, деда Саша знал, как сделать, чтобы его дочь не гуляла допоздна с мальчиками. Пока ты не встретила папу, конечно же, — Артём зашел на кухню, широко зевая. — Доброе утро. Чего не написали, что приедете?       — Сюрприз хотели сделать, — Светлана обняла сына и серьезно взглянула на него, взяв его лицо в свои ладони. — Так, кажется, кто-то у нас свободу почувствовал? Это что еще за измученный вид? Ты когда высыпался нормально в последний раз, Артемий?       — Не помню, — мальчишка виновато улыбнулся и обнял крепко мать, все еще сонно мурлыча. — Сначала гуляю, а потом часов до четырех с гитарой в обнимку сижу, аккорды в голове один за другим, один за другим…       — Ох, чудо ты мое музыкальное. Надо же было в бабку тебе пойти, — женщина погладила мальчишку по спине и отправила вслед за сестрой умываться. Как только мальчик скрылся из виду, она обеспокоенно взглянула на супруга. — Как думаешь, он ведь не принимает ничего?       — Вряд ли. Сигаретка раз в два дня и бутылка пива раз в месяц. Я в Тёмыче уверен. Наркотиками он точно баловаться не станет. Да влюбился мальчишка просто, Свет, влюбился.       — Всем бы быть такими позитивными, как ты, — женщина покачала головой, обеспокоенно смотря на дверной проем.       С отъезда родителей в сентябре прошло почти три месяца. Семья давно друг друга не видела, поэтому хотелось побыть вместе, пока старшие Ивановы вновь не уехали. Весь декабрь, вплоть до Нового Года, они должны были провести в ближайшем городке, куда и отвозили все предметы, что достали из болота. А потому, отпросив детей со школы, Светлана и Игорь схватили их и, всучив лыжи, отправились на семейную прогулку.       Покататься было где, начиная от леса, заканчивая различными горками и полями. Маша, как и Игорь, лучше всего шла конькобежным шагом, а Артём с матерью предпочитали не спеша перебирать ногами и наслаждаться зимним солнцем. Было третье декабря, снега навалило — хоть иглу строй, а потому прогулка получалась отличной. Короткие привалы, чтобы попить теплого лимонного чая, игра в снежки, строительство снеговиков вдоль леса, а затем снова в путь.       Маша не была уверена, сколько километров они прошли на лыжах, но точно обогнули половину поселка кругом, выходя к небольшому двухэтажному дому, что стоял одиноко, соседствуя с лесом и полем.       Около этого дома стояла машина, и какой-то бородатый мужчина лет сорока носил из нее вещи. Маленькая белокурая девочка вместе со старшим братом играли за забором в снежки, а из дома слышался командный женский голос. Мальчик был примерно одного возраста с Машей, носил очки и был довольно тихим, в отличие от своей сестренки, которая, словно вьюга, носилась по двору, катая шары для снеговиков один за другим, и весело смеялась.       — Здравствуйте! — Игорь подошел к забору, приветливо улыбаясь мужчине, прислоняя палки от лыж к забору. — Вы заезжаете?       — Да, приехали вот пожить в доме детства жены, — мужчины обменялись рукопожатием. — А вы здесь живете?       — Временно. Мы с супругой археологи и занимаемся раскопками на местности рядом. Так что, пока раскопки не закончатся, живем здесь. Кстати, меня зовут Игорь.       — Степан, рад познакомиться. Значит, вы в какой-то степени тоже новые жители поселка?       — Да, хотя живем тут с конца июля. О, вот и жена с детьми. Позвольте познакомить вас. Моя супруга, Света, и дети: сын Артёмка и дочка Маша.       Маша радостно улыбнулась мужчине, замечая, что он выглядит очень усталым, но эта усталость была не физической, а моральной. Иногда со всеми взрослыми такое бывало, сама же девочка с этим пока не сталкивалась. Она перевела взгляд на удивленных белобрысых ребят, приветливо помахала им. Девочка активно замахала в ответ, а вот мальчик смотрел с каким-то подозрением.       — Рад, очень рад. Я — Степан, это мои дети, Оленька и Антон. Жена Карина сейчас в доме. Может, зайдете? Наверняка же устали, попьете чаю, да познакомимся.       — Конечно, будем рады, — Светлана по-лисьи хитро улыбнулась и, сняв лыжи, пошла за мужчиной в дом. Дети и муж последовали ее примеру.       Петровы, а именно эту фамилию носили приезжие, оказались довольно приятными людьми. Не без семейных проблем, как большинство в поселке, но все же приятными. Оказалось, что Степан потерял в городе работу и они временно вынуждены пожить в поселке. Почему-то Карина на этом настояла, хотя сам мужчина не понимал, зачем это, ведь ему предлагали другую работу, хоть и с меньшей зарплатой. Но на этом не стали зацикливать внимание и вскоре перешли к другим разговорам.       Все дружно посмеялись над тем, что одни Ивановы, а другие Петровы, осталось только Сидоровых найти, и можно анекдот делать. Женщины быстро сошлись на теме воспитания детей, а мужчины заговорили про охоту и рыбалку. Дети же были отправлены в зал.       — Итак, вы переехали сюда, значит, ты будешь ходить в нашу школу. Знаешь уже, в каком классе будешь?       Маша вместе с Антоном уселись на диван в зале, пока Артём с Оленькой выбирали, что бы им посмотреть из кассет, что были у девочки. Оля с Тёмой быстро нашли общий язык. Как-никак у него уже была одна младшая сестра, поэтому он знал, как нужно общаться с маленькими детьми. Антон же вел себя слегка скованно, однако дружелюбный тон Маши и ее открытая улыбка действовали как успокоительное, позволяя немного расслабиться.       — В шестом «В», кажется, — мальчик нахмурился, поправляя на переносице очки и твердо кивнул. — Да, точно. А ты в каком?       — Так мы одноклассники! — радостно всплеснув руками, откликнулась Маша. — Когда тебя ждать в школе? В понедельник придешь?       — Эм, думаю, со следующей недели, — Антон заметно растерялся, и его щеки залил легкий румянец. — Знаешь, я впервые куда-то перевожусь. Это очень странно. Какой там класс?       — Ну, сложно сказать наверняка. Есть хорошие ребята, есть никакие. Есть Катька Смирнова, держись от нее подальше, ну и хулиганы тоже есть.       — А она — главная хулиганка! — весело откликнулся Артём, включая «Алладина». Он взял Оленьку на руки, усаживая ее на диван, а сам сел на пол перед ней, поскольку девочка захотела поиграть в парикмахера.       — Не главная. Главный — Ромчик. А я просто его подруга, — Маша тоже рассмеялась и посмотрела на Антона. — Рома — мой друг, но он один из хулиганов. Живет «по понятиям». Так что, если не хочешь, чтобы они тебя задирали, будь уверен в себе и не бойся высказывать свое мнение.       — П-понял, — Антон вновь поправил очки и перевел взгляд на экран телевизора.       — Скорее всего, до тебя докопаются в первый же день. И, думаю, это будет Семён. Жирный такой, мерзкий. Сразу узнаешь, как увидишь. Он и до меня докапывался, когда мы впервые встретились.       — А ты что? — искренне удивился мальчик, с трудом представляя, как могла девочка противостоять большому вредному хулигану.       — Маха втащила ему. Хук правой — мой приемчик, я лично ее этому учил, — в голосе Артёма звучала неподдельная гордость за сестру. Маша довольно покраснела и кивнула Антону, подтверждая слова брата.       Ребята ненадолго прекратили разговор, смотря мультик. С помощью резинок Оля собирала медовые волосы Артёма во множество маленьких хвостиков, из-за чего он становился похож на цветной кактус. Антон и Маша подхихикивали над этим, но старший молча показывал им кулак, как бы намекая на то, что он с ними сделает, если они по достоинству не оценят творчество парикмахера. Оленька была очень довольна собой.       — А ты в каком классе учишься? — весело спросила девочка, завязывая очередной хвостик.       — В девятом. Я уже старшеклассник. Экзамены на носу, — промурлыкал Тёма, разморенный своеобразным массажем головы.       — Ого! Ты совсем уже взрослый, — девочка рассмеялась, а из телевизора ей вторил своим смехом Джин.       Как-то так, слово за слово, Ивановы просидели у Петровых почти до ужина. Игорь помог главе семейства перенести вещи в дом из машины, а дети играли в комнате. Причем, что самое интересное, Артём проводил время с младшей Оленькой, а не с Антоном. Пусть девочки и легко общались, но Маша больше сошлась с Антоном, особенно на теме рисования. Она даже нарисовала ему пару рисунков в его альбоме. На вопрос мальчика, где она научилась так рисовать, девочка с улыбкой отвечала, что, когда ты пятилетний сидишь в поле каждый день на протяжении года, единственное твое развлечения, помимо копания в песке и грязи, — рисование.       Прощаясь, Маша пообещала Антону, что обязательно встретит его в школе. Он же в ответ пообещал последовать ее совету и дать отпор хулиганам, если те начнут его задирать.       Домой шли пешком, закинув лыжи на плечо. Когда Ивановы перешли через мост и Маша увидела знакомые два силуэта, она отдала брату лыжи и с разбегу запрыгнула на спину к Ромке. Тот от неожиданности вскрикнул и лицом вниз полетел прямо в снег. Бяша с Машей залились веселым смехом, а Ромка — отборной руганью. Правда, заметив Игоря со Светланой, тут же умолк.       — Ну же, юноша, что за бранная речь, — Светлана улыбнулась и помогла Роме встать, мягко отряхивая его от снега своей перчаткой.       — Простите, — буркнул мальчишка, но женщина в ответ лишь тепло улыбалась. Сняв перчатку, она горячей рукой провела по его лицу, стирая остатки снега.       — Не скучали без Машуни в школе?       — Конешн, скущали, на, — Бяша широко улыбнулся, демонстрируя дырку в зубах.       — А мы новеньких встретили, — поспешила поделиться новостями Маша, взяв мальчишек под руки и уже большой компанией идя к их домам. — Заехали только сегодня. Петровы, живут в доме за мостом, если через лес пройти. У них мальчик, Антон, с нами учиться будет. Забавный такой, на зайчика белого похож. А еще младшая девочка Оленька, ей шесть лет, но она ужасно милая!       Девочка засмеялась, Рома с Бяшей дружно нахмурились, а Артём остановился посреди дороги, открыв рот и удивленно смотря в спину сестры. В голове зазвучал звонкий девичий смех, что он слышал вчера ночью: «Зайчик! Скоро Зайчик наш придет!»       — Артём? — Игорь остановился, оглянувшись на сына. — Все хорошо?       — Да, просто что-то… Задумался.       Артём поспешил догнать семью и уже хотел было спросить, зайдут ли Рома с Бяшей к ним ужинать, когда заметил у калитки их дома пару милиционеров. Судя по их мрачным лицам, вести они принесли нехорошие.       Уже позже старшие Ивановы вновь оставили детей, хотя на этот раз они никуда и не уезжали. Заперев их на ключ дома и строго наказав дочери и троим мальчишкам никуда не ходить, Игорь со Светланой вместе со многими взрослыми отправились прочесывать лес и ближайшую округу поселка.       Оказывается, вчера пропал третьеклассник Вова Матюхин. Родители ждали его до вечера, а потом обратились в милицию. Сотрудники полночи и все утро прочесывали поселок, но ничего не нашли. И сейчас подняли всех неравнодушных и вместе с волонтерами решили расширить круг поисков.       Маша, Рома и Бяша сидели в комнате девочки на столе, не включая свет, и наблюдали, как черные силуэты с фонарями ходят по лесу. Рома приобнял девочку за плечи, поскольку видел, как ту трясло от этой новости, но ничего не говорил. Вряд ли тут могли помочь слова. Особенно если вспомнить их встречу с Волком.       Артём же заперся в ванной. Он сказал, что хочет помыться после такой долгой лыжной прогулки, но сам лишь включил душ, и тот в пустую плескал в ванную, пока мальчишка прочищал желудок над унитазом. Пусть и смутно, но он помнил, как Сова притащила мешок с мясом. Помнил, как он впивался в свежую плоть, разрывая ее зубами, как дикий зверь… И помнил стеклянные мертвые глаза ребенка.       Стоило ему об этом подумать, как его вновь вырвало. Еще какой-то месяц назад он бы не поверил, что станет одним из этих чудовищ, но Маша, его маленькая сестренка, была в опасности. И кто, если не он, защитит ее?       Парень сел на пол, прислонившись спиной к шкафу под раковиной, и тихо заплакал. Должно быть шесть жертв. И он должен принести одну из них. Человека, не какого-нибудь зверя, а именно человека. И, кроме того, ребенка.       У него не было сил. Он каждый раз проклинал тот день и вечер, когда согласился на сделку…       После подрыва тотема журавля он видел Сову каждый вечер. Она прилетала к нему на окно и сидела, сверкая своими большими желтыми глазами. Иногда она разговаривала с ним, копируя голос сестры, его одноклассников, просто знакомых из поселка. Она говорила о том, что Артём все сделал неправильно и должен теперь за это заплатить. Она говорила об этом, говорила и говорила, каждую гребаную ночь сидела до четырех утра и говорила это. А стоило ему начать засыпать, как принималась стучаться в окно. Тогда Артём просто пытался игнорировать это, но потом он встретил ее… Лису.       — Ну здравствуй, Тёмочка, — ласково произнесла девочка, стоящая в тени.       Это был вечер, и Артём возвращался с тренировки со школы. Он не видел незнакомку, лишь ее силуэт и подол коричневой шубки. Ее голос звучал ласково и даже сладко, словно заманивал. Парень остановился, щурясь из-за света фонаря и смотря на черный силуэт.       — Кто ты?       Девочка лишь засмеялась и, шаркнув ножкой, вышла на свет. На ней была маска лисы. Маска из меха и чертовски натуральная. Она щурила глаза, и пасть у нее шевелилась, а из ноздрей черного мокрого носа при дыхании выходил белый пар.       — Неужели не узнаешь, Тёмочка? — подхихикивая, спросила девочка и двинулась к нему, обходя вокруг. Движения у нее были тоже лисьи, плавные и мягкие. — А мы ведь с тобой не одну ночь вместе провели, Тё-моч-ка.       Лисьи зубы клацнули у него над ухом, и девочка отскочила, вновь заливаясь веселым смехом.       — Лида?       — Угадал! Угадал! — еще звонче захохотала Лиса, виляя рыжим пушистым хвостом под шубой. Неожиданно Лиса замолчала и устремила на Артёма странный, страшный и даже злой взгляд. — Ты поступил очень глупо, Тёмочка, взорвав тотем. Наш бедный журавлик теперь не может ни в кого вселиться.       — Лида, что за черт?! Что на тебе надето? И… Откуда ты знаешь?.. — Артём окончательно растерялся, не понимая, кто же перед ним: Лида в костюме лисы или Лиса с голосом Лиды.       Лиса вдруг подступила очень близко. Артём чувствовал ее горячее дыхание у себя на лице. Из ее пасти пахло мясом и гнилью, а глаза горели красным недобрым огнем. Артём хотел было отойти, но Лиса крепко схватила его за руку и развернула, указывая на фигуры троих детей. Маша, Рома и Бяша — Артём сразу их узнал. А за ними, скрытый тенью, которая каким-то волшебным образом оказывалась где надо, следовал огромный мужчина с головой ослепшего на один глаз медведя.       — Как думаешь, что случится с твоей драгоценной Машенькой за то, что ты сделал? — яростно зашептала Лиса ему на ухо, сжав когтистой рукой челюсть парня так, что он не мог закричать, даже если бы захотел. — Когда что-то ломаешь, всегда нужна жертва, Тёмочка. А ты эту жертву не дал… Ну, раз не дал, то мы сами возьмем. Но, знаешь, Хозяин Леса милостив. И согласился простить тебя за одну услугу…       Она вновь засмеялась. Но этот смех был скользким и противным, как и язык, что скользнул по его щеке.       Он до сих пор ярко помнил встречу с Лисой или Лидочкой, — Артём не был уверен, кто же из них более настоящая личность, — помнил образ Медведя, что незримо следовал за сестрой. Это были яркие воспоминания.       Потом Тёма еще часто видел этого Медведя. Он постоянно появлялся в тени, незаметный для других. Он всегда был там, где была Маша. И Артём понимал, что его время истекает и он больше не может думать, соглашаться или нет. Его фактически вынуждали идти на эту сделку. И тогда он пошел и встретился с ним, тем, кого называют Хозяином.       Успокоившись, Артём выключил душ и вместо этого включил просто кран. Он хорошенько умылся и, насухо вытерев лицо, взглянул на себя в зеркало.       — Жалок. Как же ты жалок. Даже сестру защитить не можешь. Что бы сказал отец, если бы узнал? Отец…       «Попрощаешься с Машенькой, если об этом кто узнает, Тёмочка», — снова всплыл отрывок из их встречи.       — Нет, отцу об этом не стоит знать. Я… Я справлюсь. Уверен. Справлюсь. Всего шесть детей. Один уже есть, значит, осталось пять, — Артём истерично засмеялся, проводя рукой по лицу. Он не верил себе. Просто потому что знал, будет он Волком или будет он Артёмом, но ребенка убить не сможет. Пусть даже и ради Маши. Что тогда делать?       Родители вернулись под утро вместе с Ольгой и Александром Пятифан. Они застали всех четверых детей в зале, уснувших поперек разложенного дивана. Маша спала, обняв мягкую игрушку, Бяша положил ноги поперек Артёма, а голову — на бок отвернувшегося к подлокотнику Ромки. Будить детей не стали, а лишь укрыли их получше и ушли сами спать.       Суббота и воскресенье пролетели незаметно за разговорами. Трое ребят постоянно сидели у Ивановых, не стремясь выходить на улицу, особенно когда начинало темнеть. Роме с Машей хватило Волка, а Бяше — всего лишь рассказа о нем, чтобы понять, какая опасность их подстерегает на улице. Они не знали, можно ли считать дом безопасным местом, но в одном были уверены точно: пока родители Маши здесь, им ничего не угрожает.       Однако странности на одном волке и пропаже мальчика не закончились.       Все случилось в понедельник, когда Антон пришел в школу. Еще завидев его в коридоре, Маша оторвалась от компании девчонок, с которыми шла, и хлопнула мальчика по спине, весело воскликнув: «Приветик!»       — Маша, привет, — Петров улыбнулся подошедшей девочке и слегка повел плечами. Ничего не скажешь, удар у Маши был сильный. — Рад наконец увидеть знакомое лицо. Даже как-то спокойнее стало.       — Кстати, слышал про пропавшего мальчика? Правда ужас? К нам и милиция в пятницу приходила, — Маша быстро тараторила, рассказывая новому знакомому, что они с семьей встретили милиционеров сразу после того, как пошли от Петровых домой, как потом родители ушли мальчика искать и что так ничего и не нашли. На секунду Маше показалось, что Антон хочет что-то сказать, словно он что-то знает, но вездесущая Смирнова, как обычно, не умела держать язык за зубами:       — Что, Машенька, одного Ромочки уже мало, а? — ядовитая гадюка сладко улыбнулась, пока ее мать отпирала кабинет.       Маша ничего не ответила, лишь скорчила лицо и изобразила неприличный жест, показав средний палец. Ребята вошли в класс. Маша села на свое место и повернулась к Роме с Бяшей, шепнув: «Это он, я говорила вам про него».       Пятифан лишь фыркнул, буркнув: «Зайчик хренов», — а Бяша сморщился, смотря на Антона, выясняющего с учительницей, почему его нет в списке, словно на коровий навоз. Как ни странно, Тоши — как его называла постоянно Оля — не было в списке, а потому Лилия Павловна вышла из класса, чтобы удостовериться у директора по поводу новенького в ее классе. Антон мгновенно стал объектом наблюдения, как лабораторная мышка.       — Эй, очкарик, доску вытри! — раздалось из другого конца класса хрюканье Семёна.       Несколько ребят в классе засмеялись, в том числе и Катя, которая хищно оскалилась в улыбке. Полина же с любопытством рассматривала новенького. Но никто, даже сам Антон, не пытался заткнуть свинью. Ну так Маше же палец в рот не клади.       — Зад себе вытри, Сём, а то на весь класс уже воняет, — девочка демонстративно сморщилась, встретившись взглядом с хулиганом.       — Ты че, Иванова, попутала, что ль? Очконавта защищать вздумала? — Семён, как и Катя, оскалился, но его улыбка была совсем не такой очаровательной с его гнилыми зубами. Он знал, что Маша под защитой Ромки, но такого даже он терпеть не хотел. А Рома, как ни странно, не вмешивался. — Или что, полюса сменила? Теперь за мудилами бегать вздумала?       Семён заржал, Рома с Бяшей заметно помрачнели, но по-прежнему не вмешивались в перепалку, лишь смотрели на девчонку исподлобья, словно бы она их как-то обидела. Маша же сейчас на это внимание не обращала: она была увлечена переругиванием с Семёном.       — Я хоть что-то думаю, а у тебя мозг меньше, чем у страуса. А у него до грецкого ореха с трудом дотягивает. Вот, наверное, через рот дерьмо и льется, раз в голове ничего нет.       Вновь раздались смешки в классе, но уже в сторону Семёна. Сначала, когда он только пришел и начал изводить местных ребят, его боялись. Но, как уже упоминалось, Машу два раза просить не надо, как хулиганов затыкать, она знала.       — Харэ вам, на, — наконец подал голос Бяша. — Тоже мне, насли, из-за чего шум поднимать, на.       Продолжить перепалку ребята не смогли: учительница вернулась в класс. Она отправила Антона сесть позади Бабурина. Это было плохо, но тут уже Маша ему ничем не могла помочь. Она лишь кисло улыбнулась и показала ему большой палец вверх в качестве поддержки.       И начиная с этого момента весь день пошел наперекосяк.       Рома с Бяшей надулись на нее, правда, из-за чего — объяснять не стали, лишь бросив: «Иди, с Зайчиком тусуйся». Бабурин подставил подножку Антону, и тот умудрился влететь в Катьку, облапав ее. Сколько же криков-то было… Зато Антон прослыл молодцом, когда Семёну в рожу его наглую врезал. Смирнова снова попыталась поднять шум, но Маша схватила ее за ворот блузки и строго сказала: «Заткнись». Как ни странно, Катя замолчала.       Остальные уроки прошли более или менее спокойно. Поскольку мальчишки на нее дулись, Маша пообедала в компании Антона, они вновь поговорили о рисунках и комиксах. Мальчишка даже пообещал завтра принести парочку и дать его новой знакомой почитать. А Иванова в ответ обещала принести что-то, что назвала «Графический роман». Антон смутно представлял, что это, но еще ни разу не читал ничего подобного. А когда Маша объяснила, что это один из видов комиксов, то и вовсе не смел отказываться.       Когда настало время идти домой, Петров зачем-то решил задержаться в школе. Возможно, из-за того, что Полина попросила его подождать ее после занятий скрипкой, а может, просто захотелось ему посидеть в новой школе. Маша не стала спорить и пошла в раздевалку, но по пути увидела два знакомых затылка. Она уже хотела было подбежать к ним, позвать пойти вместе домой, как они обычно делали. Но Бяша с Ромой неожиданно свернули и подошли к дожидавшемуся их Семёну. Это было странно, ведь они обычно сначала провожали Машу домой, а уже потом шли на несколько часов пошариться по поселку с Бабуриным, если было не слишком холодно.       С одной стороны, Иванова понимала, почему они так себя ведут. Ревность ведь бывает не только любовной, но и дружеской. Вот они и ревновали. Хотя сама Маша не видела в ее общении с Антоном ничего особенного. Просто он новенький, и ему надо помочь освоиться в новой школе. Она, постоянная новенькая, прекрасно понимала, каково ему. Тем более с таким робким характером.       Не прошло и часа после возвращения домой, как девочка увидела в окно своей комнаты Антона, прошедшего по мосту, а буквально через пять минут следом пошли Семён, Рома и Бяша. За полгода Маша слишком хорошо их изучила, даже Семёна, с которым практически не общалась. Поэтому она примерно понимала, к чему все идет. Но сейчас ее волновала вовсе не мальчишечья драка.       Бросив на столе нерешенную задачу по математике, девочка бегом кинулась на первый этаж. Она забежала в кабинет отца и, затворив дверь, тихо открыла сейф, доставая из него ракетницу и еще пару патронов к нему.       — Что ты делаешь? — Игорь зашел в кабинет и удивленно посмотрел на дочь, которая как раз закрывала сейф.       — Папочка, я обязательно все расскажу, когда вернусь. Ладно? Это вопрос жизни и смерти, — Маша нетерпеливо засунула пистолет за пояс, а патроны положила в карман толстовки.       Игорь задумчиво смотрел на дочь, неожиданно замечая, как за эти три месяца она повзрослела. Внешне все та же малышка, но глаза, взгляд… Отец согласно кивнул, отступая от двери и ничего не говоря.       Кто-то сказал бы: «Почему не пойдешь за ней? Ей же всего двенадцать лет». Ответ Игоря был бы прост: «Я ей доверяю». Кто-то вновь скажет: «Ребенок у тебя оружие взял! Что ты за родитель! А если он себе что-то отстрелит?» И здесь ответ все тот же: «Я ей доверяю».       — Смотри в окно пока я не вернусь! — крикнула девочка, уже выбегая в прихожую и спешно одеваясь. На вопрос матери, куда это она, Маша ничего не ответила, лишь сунула ноги в ботинки и рванула из дома, по пути натягивая на золотые волосы шапку.       Это было правдой. Игорь доверял и дочери, и сыну. Он знал, что она не станет совершать глупых поступков и играть с пистолетом. Он учил ее обращаться с оружием, и она знала, что можно делать, а что нельзя. И если Маша не просила ей помочь, значит, это было то, с чем она могла справиться сама. Но она предупредила его, чтобы он смотрел в окно и, если что, ждал от нее сигнала. А это значит, что она доверяет ему.       Маша бежала по заснеженной дороге, иногда спотыкаясь и скользя по пути. Она волновалась за Антона, догадываясь, что местные хулиганы могут ему устроить. Но куда больше она волновалась за всех четверых ребят. Ведь кто знает, что может случиться в лесу. Или, если быть точнее, кто может ожидать их в лесу.       Девочка перебежала через мост и ускорилась, стоило ей заступить на лесную тропинку. Начинало смеркаться, и девочка пожалела, что не взяла с собой фонарик. Но в такой спешке хорошо, что она об оружии вообще вспомнила.       Неожиданностью стал и Семён, вдруг выскочивший из-за деревьев. Он был побит, а лицо было мокрым от слез. От мальчишки разило дерьмом, а вся дубленка была измазана белыми снежными следами, словно бы его пинали. Маша было открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но стоило Семёну заметить девочку, как его лицо перекосилось яростью. Он вдруг кинулся на нее.       — Ты, сука е**ная! — заорал мальчишка, всем своим весом повалив растерявшуюся Иванову в снег. — Это из-за тебя все началось!       Он принялся душить девочку, при этом что-то неприятно твердое и холодное уперлось ей в шею. Сколько бы ни барахталась Маша и ни пыталась убрать руки мальчишки от себя, все было тщетно. Он был в два, а то и три раза крупнее ее. Кислород медленно покидал ее, и в глазах начало темнеть. Серо-синее небо почти полностью закрывала красная рожа Бабурина. И тогда, уже теряя сознание, Маша подумала, что он похож сейчас на свинью, как никогда раньше.       Бац.       Визг.       Неожиданно стало легко, и судорожный вздох обжег легкие. Слезы, вызванные удушьем, застилали глаза, но Маша смутно видела лежавшего неподалеку Бабурина и высокий, крупный силуэт над ним с одним единственным светящимся красным глазом. Это был не человек. Она попыталась приподняться и закричать, попыталась поднять руку, чтобы достать пистолет из кармана, но тело не слушалось. Силуэт схватил Семёна за ногу и, прежде чем Маша наконец смогла просипеть «стой», исчез среди деревьев.       — Семён… Сём! — позвала мальчика Маша, но ответа не последовало. Она ничего не понимала. Поднявшись, Иванова осмотрелась по сторонам, но никого в лесу не было. Лишь пугающие тени. — Ладно… Рома, Бяша и Антон — надо найти их.       Маша побежала дальше по тропинке в лес. Сейчас горло и легкие сильно обжигало из-за морозного воздуха, в глазах периодически темнело, но она просто заставляла себя двигаться. И потому, увидев впереди три фигуры, девочка из последних сил крикнула: «Рома!» — и упала на колени в снег. Трое оглянулись.       Оставив Бяшу с Антоном, Пятифан подбежал к девочке, испуганно смотря на ее красное лицо, залитое слезами, и новые синяки, появившиеся на шее.       — Мальвина? Какого… Что с тобой? — мальчишка крепко обнял ее, чувствуя, как ту трясет.       — Медведь, Рома, он утащил Семёна. Бабурин начал меня душить, а Медведь забрал его и утащил, — сквозь слезы ответила девочка, поднимаясь с помощью хулигана и подходя к другим двум мальчишкам. — Только он был как тот Волк, человеком с головой зверя!       — Маша? — Антон прищурился, с трудом различая подошедший силуэт и узнавая девочку лишь по заплаканному голосу. — Человек с головой зверя? Медведь? О чем ты?       Однако его вопросы остались без ответов. Рома крепко обнимал девочку, как минимум потому что ее не держали ноги. Сквозь слезы она пыталась объяснить, что произошло, но получалось как-то путанно.       — Чего, на? Бабурин тебя душить начал?! — Бяша возмущенно вскрикнул, но Маша лишь мотнула светлыми волосами. Шапка с нее, видимо, спала, когда Семён повалил ее на землю.       — Это сейчас не важно, Бяш. Медведь, он забрал Семёна! Медведь, точно такой же, как напал на нас с Ромой Волк! Кто знает, может, этого мальчика из третьего класса так же кто-то утащил!       Рома с Бяшей открыли было рты, чтобы что-то сказать, как вдруг Антон, все время, пока Маша рассказывала свою историю, стоявший молча и пялившийся в пустоту, рванул с необычайной скоростью куда-то в лес и скрылся в нём. Трое ребят уставились ему вслед, не понимая, что происходит.       Ничего не говоря, Маша вытащила из кармана пистолет, вставила в него патрон дрожащими руками и с Роминой помощью выстрелила в верх. Красный свет осветил лес, взметнувшись сначала вверх, а затем вниз…       Не прошло и пяти минут, как около детей уже стояли взрослые, что увидели этот свет: Ивановы, Петровы и еще несколько соседей. Они приехали на машинах, и теперь фары освещали небольшой участок дороги, на которой все и толпились. Мальчишки наперебой пытались рассказать, как Антон рванул в лес, — тут Петров и пара мужчин тоже отправились в лес в ту сторону, куда побежал мальчишка, — а Маша сидела на капоте машины отца, закутанная в плед, который тот привез с собой.       — Там был человек, — сказала девочка, привлекая всеобщее внимание.       — О чем ты, милая? — Ольга Пятифан взглянула на нее. Все остальные тоже утихли.       Маша глубоко вздохнула и рассказала взрослым о том, как Семён напал на нее и принялся душить. Как она не могла ничего сделать, но неожиданно появился человек в каком-то карнавальном костюме и утащил Семёна с собой. Она не стала уточнять, что, кажется, это был вовсе не костюм, да и что этот человек был вроде как не совсем человек. Но ведь так будет проще, правда?

***

      — Наш Медведюшка принес вкусное угощение! Отличное! Наполненное злобой и яростью! — Лиса танцевала под луной, весело и заливисто смеясь.       — Да, да! Отличное! — вторила ей Сова, весело подпрыгивая в танце.       На поляне было пятеро «людей» или, точнее, зверей. Лиса, Сова, Медведь, Волк и Козёл. Первые четверо, наевшись свежего сырого мяса, танцевали, подпрыгивая, словно каждый из них хотел допрыгнуть до неба и откусить луну. Было в этих танцах что-то ненормальное, нечеловеческое, демоническое. Последний же, Черный Козел, сидел отдельно, на небольшой груде свежеобглоданных костей, и играл остальным на флейте.       Волк, в очередной раз приземлившись после прыжка, обратил взгляд к единственному дому, из которого их могли увидеть. Там жил их Зайчик. Последний, кого они так ждали. Схватив желающую вновь подпрыгнуть Сову за ворот плаща, Волк выудил из кармана своего полушубка очки, которые нашел в лесу по пути сюда, и протянул их ребенку.       — Отнеси-ка нашему Зайчику. Нам ведь нужно, чтобы он пришел как можно скорее к нам… Не так ли?       — Так, так. Уже несу, — согласился Совенок и, схватив очки клювом, побежал по снегу, расправив руки, а вместе с ним и крылья из плаща.       — Как ловко ты с ним, — засмеялась Лиса и вильнула рыжим хвостом. — А ведь он куда старше тебя.       — Старше — не значит сильнее, — проревел Медведь, кинув в рыжую плутовку горсть снега. Козел, переставший играть, тоже обратил свой взгляд к дому.       — Осталось совсе-ем немного, — проблеял Черный. — Вы должны как можно скорее привести Зайчика к нам. Ведь все мы хотим процве-етания этому краю, нам и нашим де-етям.       Волк покосился на Козла, а затем перевел взгляд на Лису и Медведя, которые вновь принялись кувыркаться в снегу. «Процветания нашим детям» — это звучало очень лицемерно, учитывая уже две жертвы среди детей. Волк фыркнул и развернулся, чтобы присоединиться к зверям, когда его подозвал к себе Козел.       Зверь покорно подошел и опустился перед ним на колени, смотря в кроваво-красные глаза Хозяина Леса.       — Скоро и тебе-е придется принести свое подноше-ение. Готов ли ты? Помни, что, пока служишь мне-е, твою сестру, ее друзе-ей и твоих близких больше никто не тронет, — Козел наклонился к его уху и тихо прошептал, не блея, как раньше, а заговорив самым настоящим человеческим голосом: — А если предашь меня, то узнаешь, какая же на вкус твоя любимая сестренка.