***
Чимин плакал. Он плакал сильнее, чем кто-то из них когда-либо видел прежде. Щенки спали, лёжа рядом друг с другом на мехах, принесённых Юнги. Джин ещё не пришёл в себя после воздействия альфа-голоса Намджуна, и сейчас трое альф заботились о своём расстроенном омеге. — Он… он так сильно страдает, что же нам д-делать?! — всхлипнул Чимин, его лицо было залито слезами. Юнги обнимал его, позволяя омеге уткнуться лицом ему в шею, вдыхая запах. Хосок гладил Чимина по спине, но продолжал поглядывать на Намджуна, который не сводил пристального взгляда с Джина. — …Пожалуйста, не плачь, Чимин. Смотри, сейчас он в безопасности. Мы позаботимся о нём… Почему бы тебе не позволить одному из нас отвести тебя обратно к Тэ и Чонгуку? — предложил Юнги. Чимин помотал головой, цепляясь за альфу. — Как я могу уйти, зная, что Джин так страдает?! — Омега… Все посмотрели на Намджуна, альфа, наконец, отвёл взгляд от своей пары. Он протянул руку, подзывая его к себе. Чимин заскулил и практически бросился на Намджуна, забравшись на колени альфы и свернувшись у него на груди. Это было то, что альфы часто упускали из виду. Во многих ужасных стаях об омегах, как правило, думали лишь как о дырках для секса, но не Намджун и остальные члены его стаи. Омеги служили определённой цели. Они приносили утешение и любовь. Они понимали альф лучше, чем кто-либо другой. Намджун низко опустил голову, позволив себе, наконец, выпустить эмоции, тихо плача и крепко прижимая Чимина к груди. Чимин плакал вместе с ним, нежно прильнув щекой к щеке Намджуна. — Альфа… — печально пробормотал он. Крошечный розовый язычок высунулся из пухлых губ, чтобы осторожно слизнуть стекающую по щеке альфы слезу. До того, как Джин очнётся, оставалось всего несколько минут, а Намджун понятия не имел, что ему сказать. Образ того, как омега сидит на краю обрыва, готовясь к прыжку, запечатлелся в его сознании. Он крепче обнял Чимина, и, конечно же, омега прижался к нему в ответ. — Ты всегда так хорошо заботишься о нас, Намджун… — Чимин шмыгнул носом. — Я-я не понимаю, почему Джин… Он должен быть счастлив… — Чимин… — начал Юнги, но омега продолжил. — Е-если бы не ты, альфа… Тэ пришлось бы спариться с тем старым альфой… Мне пришлось бы… с-сохранить себя для альфы, которого я не любил, и я бы никогда не встретил Юнги… Юнги заметно напрягся, ненавидя саму мысль о том, что они с Чимином могли никогда бы не встретиться, не говоря уже о том, что не стали бы парой. — И Джин… Он мог умереть… Ты мог прогнать его тогда, потому что он омега, но ты позволил ему остаться… Все наши старые стаи плохо обращались с нами… потому что м-мы всего лишь омеги, но ты… — Чимин не смог продолжить. Он уткнулся лицом в шею Намджуна, ища утешения. — …ты всегда был добр. И обращался с нами как с равными. У Намджуна перехватило дыхание. Он резко повернул голову к Джину, который медленно моргал, смотря на него. — Джин! — ахнул Чимин, слезая с колен Намджуна, чтобы обнять старшего. Он снова заплакал, глубокие рыдания сотрясали его тело. — Как ты мог?! Что бы Намджун и ваши щенки делали без тебя?! — Чимин, хватит, — вмешался Юнги, подходя и утягивая к себе свою безутешную пару. Лицо Джина не выражало никаких эмоций. Он продолжал смотреть на Намджуна, а альфа смотрел на него в ответ. — Джин… — начал Намджун тихим голосом. — …Теперь ты расскажешь мне? Обо всём? Джин перевёл взгляд на остальных, увидев, что все они взволнованно смотрят на него. Может, это были разозлённые, полные слёз глаза Чимина или обеспокоенные, но с проскальзывающим облегчением хмурые взгляды Юнги и Хосока… или, пожалуй, это был Намджун. Альфа смотрел на него с одной лишь непоколебимой любовью во взгляде. Вся боль, которая на время притупилась, вернулась, ударяя по нему как приливная волна. — П-простите меня… — запах огорчённого омеги заставил всех попятиться, и, как бы ни старался, он не мог его подавить. Чимин плакал в шею Юнги, альфа крепко обнимал свою пару и печально смотрел на Джина. — Простите… — повторил Джин, даже не уверенный, за что извиняется. — …Джин… Джин, посмотри на меня, — прохрипел Намджун, привлекая внимание омеги. — …И ты меня прости. Нам следовало поговорить раньше, до того, как для тебя всё стало слишком тяжёлым. Так что… прости, что не был тебе хорошей парой… Но я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — Намджун взял Джина за руку, крепко сжимая её, чтобы подчеркнуть свои слова. Джин отвернулся, глядя на пламя костра. Он больше не испытывал физической боли и мог сказать, что кровь между его ног очистили. — Мне снился ты, — вдруг пробормотал он. Было больно вспоминать, произносить слова, которые сказал ему Намджун в том кошмаре, но омега с трудом сглотнул и заставил себя продолжить. — …Ты сказал мне, что Чунхо был прав… что я отвратителен и что… — слёзы наполнили его глаза, он почувствовал тошноту, просто вспоминая, — что… ты не хочешь м-меня… После признания Джина глаза Намджуна расширились. Это полнейшая чушь, и он задумался, где же он ошибся. С чего бы Джину хоть на секунду поверить в то, что он так думает?! Это был провал со стороны Намджуна, провал как альфы. — Так вот почему ты почти… Ты думаешь, что я не хочу тебя? Что ты отвратителен? — тихо спросил Намджун. С губ Джина сорвался всхлип. — Намджун… дело даже не в этом, просто посмотри на меня! — омега громко заплакал и заставил своё ослабшее тело сесть. — Может, ты и пометил меня, но посмотри, что со мной сделал Чунхо! Зачем тебя я?! — Джин… — пробормотал Намджун, потянувшись к своей паре, но Джин отпрянул, будто обжёгся. — Всё, что случилось… Вся та боль, через которую вам пришлось пройти… всё из-за меня. Вы потеряли свой дом из-за меня. Вы все могли погибнуть… из-за м-меня, — рыдания Джина словно отражали их страдания, и все съёжились от количества боли, которая исходила от Джина через его запах. — Я бы хотел, чтобы ты просто позволил мне… — голос омеги звучал слабо, он низко опустил голову и ничего так не хотел, как свернуться в клубок и спрятаться подальше от всего. — Позволил мне просто… — …Всё, что ты говоришь, полная чушь, — прорычал Юнги, перебивая Джина. — Если бы Намджун тебя не хотел, он мог бы убить тебя или выгнать. Он не такой альфа, как ты думаешь. Он принял тебя, потому что видел пережитые тобой жестокое обращение и травмы. И какая часть тебя отвратительна, Джин? Это выводит меня из себя, потому что нам повезло, что ты наткнулся на нашу стаю. Нам повезло, что мы позаботились о тебе и защитили. Думаю, что выражу мнение всех, когда скажу, что мы бы снова прошли через все эти трудности, если бы это означало, что ты будешь с нами, частью нашей стаи и очень ценным омегой. К концу своей небольшой тирады Юнги тяжело дышал, подсознательно повысив голос. Чимин перестал плакать, с изумлением уставившись на своего альфу. Голова Джина по-прежнему была опущена, он не хотел ни с кем из них встречаться взглядами. Тем не менее, все они могли видеть бесконечный поток слёз. Следующим заговорил Намджун, его голос был нежным и понимающим, но слабым. — …Я не был готов, когда нам с Юнги пришлось сбежать, потому что нашу стаю убили. Я не был готов к тому, как к омегам относились в других стаях. Тэ вожделел альфа вдвое старше его. Если бы Хосока не оказалось рядом, чтобы защитить его, когда он был щенком и даже после… Выражение лица Хосока помрачнело. Это то, что преследовало его каждый день. — И если бы мы не наткнулись на Чонгука и Чимина… Чимин был бы вынужден подвергнуться калечащей процедуре на половых органах, чтобы сохранить себя для альфы, которого он не любил. И… если бы у нас не появился ты, Джин… Я постоянно задумывался, что произошло бы, насколько по-другому сложилась бы наша жизнь… Я никогда не винил тебя в том, что случилось. Я был готов отдать за тебя жизнь с того момента, как принял в стаю. Я уже говорил тебе однажды, но не думаю, что ты меня услышал, так как у тебя тогда была течка… Намджун протянул руку, обхватывая запястье Джина и заставляя омегу поднять голову. Слёзы непрерывно текли по его щекам, и он беспомощно смотрел на Намджуна. — …Я хотел тебя больше всего, что я когда-либо желал в своей жизни, Джин. Ты сказал мне в тот день, когда я спас тебя от стаи без омег, что не чувствуешь себя любимым. Как ещё я могу показать тебе это? Я люблю тебя так сильно, что это сводит меня с ума. Я хочу тебя, я хочу только тебя, Джин… Почему ты этого не видишь? Я так сильно люблю тебя… — его голос дрогнул, и альфа подавил всхлип, уткнувшись лбом в плечо Джина. — …Я тоже люблю тебя… Намджун поднял голову, видя, что Джин смотрит на него с болезненным выражением лица. — Я тоже люблю тебя, Намджун… Я люблю тебя. Вся ситуация ошеломляла. У Джина кружилась голова. Он истощён, ему больно, ему грустно, и он чувствовал себя виноватым. Но услышать искреннее признание Намджуна было тем, что в конце концов прорвало плотину. Это слишком, всё было слишком для него. Или, может, всего всегда было слишком много, и Джин, наконец, распался на части под тяжестью всей этой боли. — Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…! — громко плакал он, практически выкрикивая эти слова. — Я-я люблю тебя! По лицу Намджуна текли слёзы, что Джин едва заметил, когда его заключили в крепкие объятия. — Я знаю, — мягко прошептал Намджун.***
— Вы двое будете в порядке…? Мы можем остаться… — обеспокоенно спросил Хосок, взглядом блуждая по щенкам, которые на удивление проспали весь инцидент. Намджун кивнул. — Нам с Джином нужно немного побыть наедине. И ему необходимо привыкнуть к щенкам. Наверное, будет лучше, если он сделает это со мной. Хосок вздохнул, но улыбнулся решимости Намджуна. Он уверен, что с Джином всё будет хорошо, с такой умелой парой, как Намджун. Они взглянули на Чимина, маленький омега жалобно шмыгал носом рядом с мирно спящим Джином. — Омега… — мягко позвал Намджун. Чимин повернулся, чтобы посмотреть на них, но затем снова перевёл взгляд на Джина. Его плечи поникли, и он встал, понуро подходя к двум альфам. Намджун, не колеблясь, притянул омегу ближе. Он приподнял его подбородок и осторожно вытер слёзы. Тихий, сдавленный всхлип сорвался с губ Чимина, но Намджун мягко шикнул на него. — Пожалуйста, не плачь, Чимин. Всё будет хорошо. Если ты вернёшься в таком виде, ты расстроишь и Тэ тоже. — Я-я знаю, н-но-! — захныкал Чимин, по его щекам снова потекли слёзы. Намджун слегка улыбнулся и, наклонившись, что-то зашептал омеге на ухо. Хосок с любопытством наблюдал, как глаза Чимина округлились, слёзы, казалось, автоматически прекратились. Намджун обхватил ладонями лицо омеги, осыпая нежными поцелуями его нос, щёки и лоб, смахивая оставшиеся слёзы. Когда Намджун отстранился, вернулся Юнги, таща оленя, которого он поймал немного раньше, но бросил из-за того, что напугал Джина. Альфа опустил добычу, затащив в логово, и перевоплотился. — Прости, что не принёс что-то свеже́е, — извинился он перед Намджуном. — Всё в порядке. Спасибо, Юнги… за всё, — сказал Намджун, притягивая Юнги в объятия. Юнги обнял в ответ, пока его взгляд беспокойно скользил по спящей фигуре Джина. — Глупости. Я должен был это сказать, — пробормотал он, когда они отстранились. Он повернулся к Чимину, с облегчением замечая, что омега перестал плакать. — Готов идти? Чимин кивнул. — Пока, альфа, — сказал он Намджуну, прежде чем последовать за Юнги и Хосоком в холодную снежную ночь. Намджун улыбнулся и помахал рукой, когда они, перевоплотившись, исчезли в темноте. Остались только он и Джин. Он подошёл к тому месту, где спали его щенки, и опустился рядом, чтобы полюбоваться ими, так как до сих пор у него не было такой возможности. Альфа с интересом рассматривал трёх щенков, которые очень походили на Джина. Они были прекрасны. Он знал, что Джин всё ещё напуган, слишком напуган, чтобы даже прикоснуться к щенкам. Его обязанностью было показать Джину, что в страхе нет необходимости. То, что произошло в прошлом, не должно влиять на его отношения с их щенками. Самый младший щенок больше всего походил на Джина. Намджун был потрясён и немного занервничал, увидев, что младенец проснулся и пытается открыть глаза. Когда он заметил Намджуна, он просто уставился на него, а альфа уставился в ответ. Всё в нём напоминало Намджуну о Джине, от потрясающих карих радужек до миндалевидных глаз и красивых длинных ресниц. Щенок не плакал, поэтому Намджун со всей осторожностью потянулся и взял его на руки. Он продолжал смотреть на альфу, даже когда Намджун заворковал и нежно провёл пальцами по мягкой щёчке. — Мы даже не думали ни о каких именах, — Намджун не смог удержаться от тихого смеха, пока баюкал щенка. — Но мы должны дать тебе особое имя, так ведь? Щенок зевнул и, наконец, закрыл глаза. Намджун улыбнулся и перевёл взгляд на Джина, который крепко спал. В пещере витал его огорчённый запах. Ему всё равно, насколько это будет трудно или сколько времени займёт. Он соберёт осколки воедино.