Импринтинг

Билл был прав, когда сказал: «ты сам не свой!». Том с недоумением осмотрел свою спальню: повсюду валялась и беспорядочно висела одежда. Его взгляд упал на прикроватную тумбочку. На ней лежала немаленькая стопка журналов, а рядом стоял стакан с апельсиновым соком. Под ним Том нащупал записку: «Том! Я честно будил, но тщетно. Поэтому, когда проснёшься, поешь. Приведи себя в порядок и посмотри журналы. Я оставил закладки. Всё-таки нам пора отдохнуть! P.S. Мы с парнями в агентстве. Позвони». Что творилось сейчас в душе у Тома – не передать словами. Он едва сдержал себя, чтобы не стукнуть кулаком по тумбочке, но вовремя опомнился. Вскочив с кровати, принялся рыться в разбросанных вещах. Искал этот чёртов телефон! Нет, ну каков, нахал, а?! Он же ясно дал понять, что никуда не летит! Он останется здесь и будет…и будет… а что тогда будет? − Ну-ка, объясни-ка мне поподробнее, что вы там за моей спиной решили устроить?! - потребовал Том, когда дозвонился до брата. – Я сам во всём разберусь! Не надо меня наставлять на путь истинный! − Как же, - хмыкнул в трубку Билл. – Я вижу, как ты разбираешься. Том! Очнись! Уже месяц прошёл, а ты всё сходишь с ума. Так нельзя. Поэтому мы летим отдыхать. И не рычи в трубку, мы уже взяли путёвки. Летим в Доминиканскую республику. − Что? – просипел Том и подивился своему тону голоса, который напомнил ему писк котёнка, едва продравшего глаза и не обнаружившего рядом мамочку. − Что слышал. Мне надоело видеть тебя таким. Пора вылезать из депрессии. Давай-давай, жизнь продолжается, забей на неё, Том. Поднимай свою задницу с кровати и топай в душ. И чтобы привёл себя в нормальное, адекватное состояние! − Не строй из себя мамочку! – вспыхнул, как спичка, Том. − Что-о? Том, имей совесть. − Ты реально решил поиздеваться надо мной с утра? - зло переспросил. − Кое-кто вчера согласился, – ядовито заметил Билл. – Ты что? Том? Ты сам вчера сознался, что устал, что нужно отдохнуть, и со всем согласился. Я ещё даже подивился, как это так быстро у меня получилось уговорить тебя. А оказывается, вот оно что! Силы появились, боевой настрой поднялся, и ты тут как тут опять взялся за своё. Всё, я не сдам путёвки. Летим послезавтра. − Я… - тут Том запнулся. Так вот, что он не мог вспомнить. Вот какой на самом деле был разговор. – Я не мог такого сказать, - пошёл на попятную Том. – А если и сказал, то это неправда. Я остаюсь в городе. Мне нужно найти её, как ты не понимаешь? Билл, встань на моё место. Кажется, вчера ты что-то похожее говорил, только… − Что ты сейчас сказал? – будто на автомате переспросил Билл. – Слушай, я… я только и делаю, что встаю на твоё место. Том, извини, но это просто безумие не вылезать из города, зациклиться на поиске и верить в то, что ты однажды наткнёшься на неё. − Я понял тебя, - сглотнул Том, попятившись к кровати и усевшись. – Ответь мне только на один вопрос. Что за тряпьё у меня валяется в комнате? − А, это… - голос брата поблек. – Вчера ты разозлился по поводу того, что я стал говорить тебе о твоей внешности и зациклинности. И потом, когда я предложил полететь в отпуск, ты начал вытряхивать все шкафы, кричать, что никуда не поедешь, что к чертям это всё, потом говорил, что-то вроде оставить тебя в покое и… и наконец согласился. − А женское шмотьё откуда? Впервые за весь разговор Билл рассмеялся в трубку: − Это у тебя надо спросить, почему вещи Наоми до сих пор хранятся в шкафу. Том вздохнул, нажав на кнопку отбой. Н-да, похоже он давно не заглядывал именно в тот шкаф, который так уютно расположился за дверью, в углу спальни. Том фыркнул и не сразу заметил, как в бешенстве перелистывает глянцевые страницы журнала. Он уже протянул руку за следующим, как стопка соскользнула на пол. Вздохнув так, будто ему необходимо совершить что-то непосильное, Том нагнулся за журналом и случайно наткнулся на раскрытую страницу с разделом «ИЩУ ТЕБЯ». Перед глазами всё поплыло, а печатные буквы стали словно нотными знаками. Теперь все советы друзей, которые буквально ещё вчера ночью сподвигли его согласиться на отдых, потеряли смысл. Сейчас Том прислушивался только к одному голосу – голосу внутри себя: «Это она… она… как пламя в ночи… никто другой, именно она… моя…». Карие глаза в неизвестно какой раз скользили по напечатанному объявлению, словно не верили и боялись, что заветные строчки растают как дым… «Начало октября, четверг, день, кафе «Кофейная гамма». Ты, в синей футболке, и я, в красной шляпе, вместе наклонились за блокнотом и встретились глазами, задержав взгляд. Встретимся ли мы вновь?». Это чувство схоже с лавиной. Достаточно одного лишь «толчка» - смеха, чиха, выкрика, - и тогда немыслимая груда снега соскользнет с вершин неприступных скал, сметая всё на своём пути. И не сыскать пощады тому, кто окажется у неё на пути. Это чувство так же схоже и со вкусом мёда − сладкого, густого, тягучего полевого мёда. Глаза закрылись. Веки, словно налились свинцом, а в ушах барабанная дробь сменилась звоном сотни маленьких колокольчиков. Создалось впечатление, что вокруг всё перестало существовать. Есть только этот миг. И он настоящий. Это не мираж, не выдумка. Это правда! Это по-настоящему! Что-то «лопнуло» в груди, что-то «щёлкнуло» в сознании, а потом стало так легко, словно цепь, сковывающая камень и тело, разорвалась и рассыпалась в прах. Дрожащими пальцами Том, ощущая внутри себя невероятный прилив сил и несвойственную ему за последний месяц радость, набрал номер телефона, указанного под объявлением. Длинные нудные гудки показались ему вечными. Эмоции, словно синусоиды, играли в нём. − Алло? – в трубке раздался звонкий, как сирена, мальчишечий голосок. На слух, лет тринадцать пацанёнку точно есть. − Я, - Том вначале растерялся. – Я звоню по объявлению из «Каравана». − О! Привет! Вам моя сестра нужна. Я сейчас её позову, только не кладите трубку. Погодите. Лейла! Лейла! Иди сюда скорей, - тут видно он зажал ладошкой трубку. – Алло, - вновь затараторил. – Ещё чуть-чуть погодите, а… Лейла. Лейла. Лейла-а... Не Лили, а Лейла! В ожидании сердце заколотилось так, будто хотело пробить грудь насквозь, а сам Том почувствовал, что находится, словно в вакууме: ни воздуха, ни звука, ни-че-го, кроме одного – нетерпения. Он буквально жаждал услышать её голос, «распробовать» интонацию, насладиться игривыми нотками. Время ожидания превратилось в бесконечную линию. Всего лишь какие-то минуты, а они виделись ему вечностью. Но не мучительной, как было раньше, а наоборот. Радостной. Радость так переполняла Тома, что он был готов вскочить и наворачивать круги по комнате. Как только вместо звонкого голоска раздался второй, женский, Том вцепился в трубку. Он вновь почувствовал, что земля уходит из-под ног, а он летит в огромную чёрную пропасть, где кругом лишь бездна. Ему повезло, что он сидел, иначе бы точно потерял равновесие. − Алло? Он молчал. Не в силах что-либо произнести. Как тогда, в кафе…. Этот голос с ноткой едва уловимого неподдельного волнения. Том был готов слушать его столько, сколько тот будет звучать. Голос не был низким, но и не был высоким. Воображение тут же начало рисовать и подбирать тысячи таинственных образов, подходящих к манящим голубым глазам и кораллово-красной шляпе. − Алло? В… вы слышите меня? Том дёрнулся было ответить, как понял, что не может произнести ни слова. Рот словно зашили, а для надёжности заклеили поверх грубых ниток ещё и скотчем. В голове тут же возникли тревожные мысли. Как не оплошать? Вдруг он где-то «оступится», и разговор сведётся к нулю? А если дальше, то что? Пригласить её прогуляться? Вдруг она откажет? Но ведь если не пригласить, так никогда и не узнать… а вдруг она скажет «да»? Конечно, скажет, идиот, для чего она разместила это объявление? Ради шутки? Он так желал и ждал этой встречи, что… совсем не подготовился к ней. А ведь нужно ли это? Всё и так случилось спонтанно. Том, наконец, справился с мыслями и ответил: − Да. − Вы – это вы? − Да, я – это я. И вот сейчас, когда нервное ожидание, чувство обречённости в бесконечных поисках и отчаяние резко прекратили своё существование, все эмоции и волнения взмыли красочным фейерверком вверх. От радости и счастья Тому хотелось разбежаться и выпрыгнуть в окно, расправив руки в стороны. Том знал, что он ни за что не упадёт, а наоборот – воспарит. Он чувствовал такую лёгкость, которой не было даже после отлично сыгранных концертов. А от переполнявших новых, совершенно иных чувств, его тянуло запрокинуть голову и закричать. Закричать о том, что он наконец-то нашёл её. Он нашёл. Нашёл. Её. Нашёл того, кого так долго искал. И радости его не было предела…