не терять равновесие.

      Я наблюдала за всем издалека, но мне прекрасно было понятно содержание их разговора. Гречкин с каждой новой фразой скалился всё сильнее, заставляя девушку отдёргиваться назад. Устраивать концерты посреди набитого студентами коридора — это их любимое дело. Мне постепенно начинало это надоедать, и когда он схватил мою подругу за запястье, больше терпеть я не могла. — Сукин же ты сын.       Я сорвалась с места и буквально помчалась прямиком к ним, абсолютно наплевав на соблюдение каких-то границ.       Кирилл заметил меня и демонстративно закатил глаза. — Сашенька, что-то случилось? — он миленько улыбнулся, отпуская Настю. — Нахер сходи, — почти прорычала я, обнимая девушку.       Он сжал челюсти и раздул ноздри. Ничего нового, он делает это при виде меня каждый раз. — Прекрати совать свой нос в чужие дела, Сашенька, — выдохнул блондин, затем развернулся и двинулся прочь.       Я смотрела на Настю, а она слезливыми глазками смотрела на то, как он уходит. Глупая, очень-очень глупая. — Саш, тебе правда не стоило… — полушёпотом высказала она, повергнув меня в ещё больший шок. — Так, — я встала перед ней и взяла за плечи. — Сколько раз мне тебе повторять, что это ненормально? — Что? — Не делай вид, что не понимаешь. Неделю назад ты просто поскользнулась на льду?       Она забегала глазками, её губы немного вздрогнули. Она не сможет мне соврать, но и признать факт того, что их отношения это что-то обречённое тоже не сможет. — Насть, пожалуйста, надо заканчивать это пока не поздно. Полгода уже одно и тоже, вы только ссоритесь. — Ты не понимаешь…       Я хмыкнула, всплеснув руками. — Так объясни! Ты что, серьёзно в него влюбилась?       Ответом было молчание, но по её выражению лица было совершенно ясно, что да. — Саш, просто я очень… очень ревнивая… Не могу терпеть то, что он даже просто рядом с другой девочкой стоит.       Она как обычно старалась оправдываться передо мной, что мне никогда не нравилось. — Ладно-ладно, всё, проехали, Насть, — я вздохнула и взяла её за руку, указывая на запястье, на котором явно проявятся синяки. — Но вот это ненормально.       Я повторила вновь, и повторю ей это тысячу раз, если потребуется. — Я знаю, знаю… Обещаю, я не позволю этому повториться вновь.       Она обхватила моё лицо руками и мимолётно чмокнула в щёку, предвидив, что я снова начну упрекать её. — Дурочка ты, Насть.       Светловолосая улыбнулась, быстро кивая в подтверждение моих слов.       Я аккуратно заправила выпавшие прядки волос девушки за ухо и застыла, посмотрев ей прямо в глаза. — Лучше пообещай, что ты расскажешь мне, если он снова посмеет тебя тронуть, хорошо? — Хорошо. Спасибо.       Я облегченно выдохнула и наклонилась вперёд, соприкасаясь с ней лбами.       Настя пустила смешок, после чего обвила меня руками, крепко прижимая.       Потушив сигарету о перила балкона, я быстро смахнула слезу с щеки, стараясь убрать вместе с ней и неприятные воспоминания.       Спасибо? За что спасибо, Настя? Я не смогла тебя спасти. Я не смогла сделать это вовремя.       Я курила последний раз лет в семнадцать. Глупое баловство, ничего больше. Этот месяц явно меня помотал.       Разглядывая кирпичные стены соседнего дома, я не сразу услышала дверной звонок. Покинув балкон, я неспешно плелась до коридора, слушая непрерывно звучащее в ушах звучание. Кто это такой настойчивый? Я уверенно распахнула дверь.       Пчёлкина, чтоб её. — Привет, — она оглядела меня. — Вау.       Только в тот момент я осознала, что стою в нижнем белье и накинутом сверху халатике. Я быстро прикрылась, натянув халат на открытое тело и сложив руки на груди. — Чего пришла? — В гости, — Юля натянула хитрую улыбочку.       Я отступила в сторону, пропуская её внутрь. Войдя, она аккуратно сняла свои кроссовки и направилась на кухню. Нахмурив брови, я пошла за ней. — Юль, что… — Выпуск смотрела? — перебила она, усевшись на стул. — Кого? — Выпуск. Я выложила вчера.       Я замолчала и потёрла глаза рукой, пытаясь понять, о чём она говорит. — А… Ещё нет.       Пчёлкина вскинула брови, удивлённо на меня поглядев. Конечно. — Ладно, не суть. Главное, что видео залетело, и знаешь ли, неплохо так. Ожидай целую фанбазу завтра.       Фанбаза бедной одинокой мученицы из приюта, потерявшей всё и вся. Смешно.       Я дружелюбно кивнула, всё ещё стоя прямо перед ней и молча задавая вопрос: «какого хрена ты тут делаешь?» — Может чаю?       Юля поправила свои огненные волосы и поглядела на меня, хлопая ресничками. Чаю, разумеется.       Я молча направилась к навесному шкафчику и достала пакетик зелёного чая. Опустив его в чашечку, я залила недавно заваренный кипяток и подала её Пчёлкиной. — Благодарю. А ты?       Я села рядом с ней, облокотилась руками на стол и широко улыбнулась. — Не хочу.       Она поглядела в чашку с пренебрежением и перевела взгляд на меня. — А чёрного нет? Я чёрный люблю. — У меня только зелёный, — я продолжала улыбаться. — Юль, ты зачем пришла?       Девушка отодвинула чашку в сторону и сложила руки в замок, видимо наконец заканчивая своё представление. — Знаешь, тут вчера в полицейский участок приходил один… мужчина. Разговаривал с Прокопенко по делу Гречкина, взял документы и телефон. — Чей? Прокопенко?       Она хмыкнула и вдруг резко наклонилась ко мне. — Насти твоей телефон. Из вещдоков. — Ага, — такой тон мне не нравится. — И зачем он ему? — Это ты мне скажи. Зачем твоему адвокату наработающий телефон твоей подруги и откуда у тебя адвокат?       Оцепенение. Всё внутри меня подсказывает, что разглашать информацию о нашем договоре с Разумовским явно не стоит. Потому что даже мне самой не совсем ясно, что это тогда было. — Ну, я нашла его на сайте, позвонила, договорилась встретиться… — Деньги. Деньги у тебя откуда? — На подработку устроилась. — М-м-м, — протянула она, а затем достала из кармана свой мобильник и немного порылась в нём. — Стрельцов Андрей Владимирович, один из самых дорогих адвокатов в Санкт-Петербурге.       Пчёлкина повернула телефон ко мне, показывая его фотографию. — Это на какую же подработку ты устроилась? — Высокооплачиваемую.       Она закатила глаза. — Хватит, Саш, колись уже. Мне Прокопенко сам рассказал, а Игорь ещё не знает. Но если узнает, то поверь, дурочку строить не получится. — Да всё равно мне на твоего Игоря. И какая вообще разница? Если адвокат мне поможет, то это ведь хорошо. Или нет? Или тебе не нравится думать, что помимо тебя есть кто-то, кто реально может мне помочь?       Вот это было зря. Я вообще мастер словами бросаться.       Пчёлкина отпрянула назад и посмотрела не меня каким-то грустным взглядом. Нет, не грустным. Разочарованным. — Пусть будет по-твоему, — она резко встала со стула и отряхнула одежду. — Но я всё равно собственноручно узнаю, откуда у тебя адвокат, Романова.       Рыжеволосая пошла к выходу, я торопливо двинулась за ней. — Юль, стой, извини… — начала я, чувствуя необходимость ответить за брошенные на эмоциях слова. — Забей. — она прервала, заканчивая натягивать обувь. — Отдыхай. У тебя суд через два дня.