Породистый волк

Она помнила, что они пили, помнила про поездку в какой-то дом Нотта, как Гарри целовался с неизвестной ему пару часов назад блондинкой и как Каролина сидела на краю бассейна, а рядом стоял Тео.       — Кора? Она подняла пьяный взгляд на него и удивилась красоте парня: блондинистые локоны прилипали к мокрому от воды лбу, — он только вылез из бассейна — заострённые скулы при лунном свете казались ещё более прекрасными, цвет глаз она не различала из-за темноты.       — Ты любишь купаться?       — Больше моего дяди Регулуса. — Посмеялась она.       — Искупаемся? — Предложил Тео, запрыгивая в бассейн и протягивая Коре руку. Она сняла с себя футболку и прыгнула за Тео. Его тело было погружено под воду лишь наполовину и широкие, неестественные для шестнадцатилетнего парня плечи стали последней каплей её самообладания.       — Почему ты на меня так смотришь, Каролина?       — Потому что хочу совершить большую, безумно большую ошибку… — Прошептала она, обхватывая его шею руками и приближаясь к его лицу. Замедляясь в паре миллиметров от Тео она затаила дыхание, последний раз посмотрела в его темные, неизвестные глаза, и поцеловала его. Теодор Нотт и Каролина Люпин-Блэк были пьяны, хотели чувствовать себя нужными и избавиться от временного одиночества. Они нашли друг друга тогда, когда сильно в этом нуждались. Оба не испытывали сильного доверия друг к другу, да и влечения особого не было: Каролина — девушка-мечта для лучшего друга Тео — Драко, а Тео — вовсе не любимый ею Чарли. Из дома слышались тихие стоны — Поттер тоже развлекался, а они продолжали стоять мокрые, на холоде и целоваться, то-ли не желая, то-ли не имея возможности отцепиться друг от друга. Её губы были мягкими и пухлыми, их было так приятно целовать, что Нотт потерялся в поцелуе. Он же был для нее не больше, чем интерес. Типичная Люпин-Блэк: делать всё из чистого интереса. Вот и сейчас она решила трахнуть Теодора Нотта чисто из интереса. Нотт дотянулся до своей палочки на бортике бассейна, прочитал несколько заклинаний — включая то, что сбережёт их от беременности и оба оказались без одежды, продолжая целоваться и не желая смотреть друг другу в глаза. Кора почувствовала, как медленно и как осторожно входит в неё член Тео. Ему было тяжело и очень некомфортно под водой, но он не останавливался.       — Давай так: будет больно — скажи мне, неприятно — тоже самое.       — Тебе должно быть на меня плевать.       — Но мне не плевать. Его прикосновения к её талии и шее были ледяными, от чего по коже пробегали мурашки. Она держала его за шею и целовала, чтобы не смотреть ему в глаза, не смотреть никуда, где может увидеть Гарри или иллюзию своего отца с его осуждающей физиономией. Она просто чувствовала, как внутри неё всё растягивается, как она целует губы Нотта, как его прикосновения заставляют её дрожать, а предвкушение будущего вынуждает сердце замирать. Тео стал медленно двигаться, постоянно спрашивая, не стало ли Коре ещё хуже. Вскоре боль прошла, и на её место пришло какое-то новое чувство, неведомое им обоим ранее. Это чувство было приятным и оно как будто внушало Каролине выгибать спину навстречу Тео и тихо стонать. Он усмехнулся. Тео стал двигаться чуть быстрее, а неведомый узел внизу живота завязывался всё туже. В какой-то момент этот узел лопнул, взорвался тысячью огней внутри Каролины, вынуждая её выгнуть спину и выкрикнуть что-то бессвязное. Спустя пару движений Тео откинул голову и опёрся обеими руками с двух сторон от Коры на бортик, тяжело дыша. Спустя несколько минут, как только дыхание обоих пришло в норму, они переглянулись, дав друг другу безмолвное обещание больше никогда не вспоминать об этом событии. Они стали друг у друга первыми, когда оба не были готовы и когда оба не хотели этого. *** Гарри с Корой утром пошли в кафе ничего не говоря о том, что сделали прошлой ночью. Они смотрели друг на друга: Гарри из-под лохматых прядей, спадающих на его очки, а Кора через затемнённые линзы своих солнечных очков.       — Дафна Гринграсс. — Прошептал Гарри охрипшим голосом.       — Теодор Нотт. — Выдохнула Каролина. Им не нужно было разговаривать, чтобы понять, что они оба — идиоты, которые потеряли свою девственность с блядскими Слизеринцами, которых ненавидели всеми фибрами души. Впереди ещё два с половиной года учебы, но самое страшные — предстоящие пол года в окружении этих самых Слизеринцев. Им нельзя допустить, чтобы кто-то узнал об этом. Рон? Гермиона? Пусть спокойно спят в своем святом блаженном мире, где лают милые щенята и песни поют русалки. Каролина с Гарри отказались от права проживания в этом мире вчера утром, когда встретили Теодора Нотта и согласились поехать с ним в дом, где они встретили ещё кучу людей, включая сестер Гринграсс. Они сами согласились, сами сделали выбор, сами накосячили и… И сами умрут с этим стыдом на плечах.       — Мы идиоты, Гарри. Настоящие идиоты.       — Скажи мне то, чего я не знаю.