***
Утром я просыпаюсь, будто с похмелья. Во рту пустыня, глаза — щелки и не могут раскрыться, и нос заложен. Наверное это ещё простуда подключилась. Я пытаюсь перевернуться и стону от боли и от воспоминаний о вчерашнем разговоре. — Доброе утро, — раздается рядом, и моих щек касаются прохладные губы. Отлично, у меня еще и жар. — Как самочувствие? — Плохо, — хриплю я. — Я так и понял, — отзывается Егор и протирает мне лицо влажным полотенцем. Промакивает лоб и укладывает на глаза что-то холодное, но приятное. Потихоньку все болезненные ощущения начинают отступать. — Лекарство, — альфа вливает мне в рот что-то, заставляет проглотить. Теплое питье катится по горлу, и можно беспроблемно сглотнуть. Вот так-то получше. Компрессы тоже помогают, я могу проморгаться и яснее посмотреть на мир. Егор оказывается рядом, и Арчи сидит около кровати. Они оба со мной, помогают и поддерживают. — Я вызвал врача, — предупреждает Егор, когда мой взгляд останавливается на нем. — Зачем? — Затем, что ты простыл, и тебе нужны правильные таблетки. Кир, — альфа присаживается ко мне на кровать, берет за руку, — прости меня. За то, что вчера кричал. Тебе и так пришлось не сладко, а тут я еще истерю… — Не извиняйся, все нормально. — Нет, Кир, не нормально. Я разозлился и сорвался на тебя. Так нельзя делать. Прости! — Ты ни в чем не виноват, — ежусь я от какого-то неясного холода. — Холодно? — замечает это Егор и поднимается, чтобы закрыть балконную дверь. — Было душно, я открывал проветрить. Дать тебе чего-нибудь? Воды, чаю, бульон? — У тебя и бульон есть? — слабо улыбаюсь я. — Есть, — Егор опять садится рядом, укладывает ладонь мне на лоб. Как же хорошо! — Не хочу ничего. Просто посиди со мной. — Конечно, посижу, — альфа устраивается поудобнее. — Врач скоро придет, осмотрит тебя, выпишет нужные лекарства и все будет хорошо. — Спасибо, — шепчу я. Мне немного неловко за вчерашнее. За свои сомнения, за свои мысли, но ведь по всему выходило, что они правильные. Ох, я, похоже, запутался. — Не думай сейчас ни о чем, — просит Егор. — Вот поправишься, голова прояснится, и мы еще раз обо всем поговорим. Или не будем. Как ты сам захочешь. Просто помни, что я с тобой и никуда тебя не отпущу. Вскоре появившийся врач меня осмотрел, послушал, назначил таблетки и отбыл. Вслед за ним отправился и альфа, но вернулся довольно быстро с пакетом из аптеки и едой. Умыл меня, переодел, напичкал таблетками и, завернувшись вместе со мной в плед и обложившись вкусняшками, устроился на кровати. Не скажу, что мне стало совсем хорошо, но появились силы, чтобы объясниться. — Егор, вчера… — Ш-ш-ш, — тут же перебил меня альфа, — все, что было вчера, осталось во вчера. А сегодня уже другой день. — Да, но я сказал… — Ты сказал, я послушал, — Егор легонько похлопал меня по плечу. — Но поскольку я баран, никто меня не переупрямит. Ни мои родители, ни ты. Вам придется придумать что-то поубедительнее прошлой версии. Если хочешь, займемся этим завтра или послезавтра, когда температура спадет. — Это неправильно, — заметил я. — Я знаю. Но все потом. Сейчас ты должен пить лекарство, есть вкусняшки, обниматься под пледом и смотреть тупые комедии. Я фыркнул. Или это был чих, с ходу и не разберешься. На экране уморительный «Голый пистолет», у меня под щекой плечо Егора, полные легкие его запаха, и кажется, что жизнь не так уж и плоха. В перерывах между шутками я пытаюсь обдумать свое положение, но кроме «Какой же кайф» в голове ничего не крутится. Лучше и правда отложить все до полного выздоровления. Незаметно для себя я засыпаю. Чтобы проснуться в холодном поту и с дико ухающим сердцем. Влажный кошмар все никак не хочет отпустить меня, несмотря на двух помощников. Егор гладит мое лицо, зовет по имени и просит проснуться. «Но я не сплю», — отвечаю ему, а он не слышит и продолжает будить. И поэтому не замечает лишнего человека в комнате. Его тут просто не должно быть. Он давно умер. Тем не менее, мертвец приближается к кровати, легким движением откидывает Егора в сторону и почти без замаха бьет меня. Я дергаюсь, но закрыться или отползти не могу — меня, словно, распяли, пригвоздили к одному месту. Когда он пытается дотянуться до меня еще раз, в дело вступает Арчи. Черной массой кидается вперед, но неожиданно увязает в мощных объятиях. Миг, хруст позвонков, и мой любимый пес обмякает. Вот тут ко мне возвращаются силы, я размахиваю руками, кричу в голос и хочу дотянуться до ублюдка, чтобы разорвать его на части. Сведенные судорогой пальцы хватают пустой воздух, а я наконец-то просыпаюсь. Это просто сон, кошмар. Он нереален. Мой малыш жив. Все лицо мокрое от пота, а в ушах до сих пор стоит этот жуткий треск. Моя спина, кстати, сломалась с таким же звуком. Так что я эксперт в тресках и хрустах. — Кир! Кир! Кир! Родной мой! — суетится рядом Егор, а под руку мне лезет Арчи. Я отмахиваюсь от альфы, неуклюже переваливаюсь набок и обнимаю пса за шею, пряча в его шерсти лицо. Он со мной, все обошлось. — Кир! — Он бьет меня, — глухо и хрипло отзываюсь на зов. — Всегда бьет меня. Меня. А сегодня он добрался до тебя и убил Арчи. — Кто? — Он. Егор не переспрашивает. Кажется, он понимает, кто именно приходит ко мне по ночам. Поэтому просто затаскивает Арчи на кровать, сам укладывается сзади, и они вдвоем зажимают меня в тиски. Но так реально проще. Я чувствую тепло собаки, чувствую, как сзади защищают мою спину, и немного расслабляюсь. — Мы с тобой, — шепчет Егор. — Оба. С нами все хорошо. Мы тебя никогда не оставим и никому не дадим в обиду. Хорошо, хорошо, я верю.***
Благодаря ударному лечению мне удалось оклематься уже через пару дней. Вот только засыпал я с трудом, с включенным светом и в обнимку с моими хранителями — мне постоянно снились кошмары. Эти два дня были одинаковыми: пробуждение от кошмара, утренние умывания, много лекарств, завтрак. Потом я или снова засыпал, или мы с Егором смотрели какой-то очередной фильм. Наверное, успели посмотреть все тупые комедии, что вообще были сняты. — Надо было смотреть «Звездные войны», — зевнул я поздней ночью. — Как раз бы это заняло два дня. — Ты поздно опомнился, — Егор пощелкал пультом, выключая телевизор. — Ну ничего, завтра можем начать. Оригинальная трилогия или приквелы? — Конечно оригинальная! — воскликнул я. — Ладно-ладно, — усмехнулся альфа. — Джедаи или ситхи? — Хм… — я сделал вид, что задумался. — Джедаи! — Люк Скайуокер? — продолжил допытываться Егор. — Квай-Гон. — Все ясно. Значит бунтарь и одиночка? — Нет, мудрый и прозорливый воин. — Я понял, — альфа чмокнул меня в висок. — Только мудрость и взгляд в будущее. Спокойной ночи, родной. — Спокойной. Эта ночь была поспокойнее. По крайней мере спал я без сновидений и наутро почувствовал себя свежим и здоровым. Егор притащил Арчи с прогулки, загнал в ванную мыть лапы. Я досыпал и слушал, как он разговаривает с собакой. Моя привычка, которую альфа незаметно перенял. Ну, вообще-то, Арчи очень хороший собеседник. Он выслушает, посмотрит своим фирменным взглядом, и, кажется, на душе становится легче. Арчи выскочил из ванной и с ходу запрыгнул на кровать, наваливаясь на меня всем весом. Я закряхтел, возясь под тяжелой тушей, попытался его скинуть, но пес сегодня был настроен игриво. Давненько у нас не было таких моментов. Арчи проходится языком мне по лицу, я отбиваюсь и смеюсь: щекотно и влажно. — Ага! Изменяешь мне! — Егор стоит на пороге, сложив руки на груди. Улыбка то и дело промелькивает на его лице, но альфа старательно ее прячет — хочет доиграть свою роль ревнивца. — Целуешься с другим. — О, нет! Нас застукали! Арчи, скорее прячься под кровать, — подыгрываю я. Пес оборачивается и облизывается. Гнева альфы он не боится, спрыгивать не собирается, да и я сам крепко обнимаю его. Егор приближается и начинает шутливую возню с соперником. Они задевают меня, когда катаются по кровати. Мне не больно, мне весело, я хохочу и отпихиваю обоих от себя. Побеждает Егор. Он просто подминает Арчи под себя и треплет за уши, но пес мало сопротивляется. Шумно дышит, вывалив язык на сторону. — Сдаешься? — рычит Егор и отвечает сам себе, как бы за пса: — Сдаюсь, сдаюсь! Ты победил, о, сильнейший! Я покидаю поле боя и оставляю тебе самое бесценное сокровище — Кира. Арчи согласно клацает зубами, выворачивается из-под Егора и уходит на балкон, а альфа вдруг оказывается сверху меня и придирчиво осматривает, как свой трофей. — Балабол, — мотаю я головой. — Я победил в честном бою и хочу получить свой приз. — Какой приз ты хочешь, о, сильнейший? — Поцелуй от моего бесценного сокровища, — шепчет альфа и опускается вниз к моим губам. А я не возражаю против такой награды. Охотно целую моего победителя, зарываясь пальцами в чуть влажные волосы. Похоже, сегодня будет неплохой день! — Как ты себя чувствуешь, сокровище мое? — с великой неохотой отрывается Егор от меня. — Почти хорошо. — Почему «почти»? — Мне не хватает воздуха. — Так, — альфа перенес вес тяжести на колени, — что еще? — Спасибо, — усмехнулся я. — Но я серьезно. Мне хочется на улицу. — Как насчет температуры? — Егор еще раз нырнул вниз, прижимаясь губами к моему лбу. — Терпимо. — Есть же градусник, — снисходительно хмыкаю я, но наслаждаюсь именно таким способом измерения. — Так приятнее. Пошли умываться. На прогулку мы все-таки выбрались, но недалеко, всего лишь прошлись по окрестностям. Для Егора и Арчи все это уже было знакомо, но я вертел головой, оглядываясь. И увидел обычный российский город. Хотя, чего я ждал? Сады камней, пагоды и цветущую сакуру? — Смотрю, ты не в восторге, — заметил Егор. — Ну… — протянул я. — Я ожидал больше восточного колорита. Но мне все равно нравится. — Вот получше себя чувствовать будешь — съездим к заливу. — Покажешь мне самое красивое место? — прильнул я к альфе. — Самое-самое, — пообещал он.***
Мы выехали ранним утром, чтобы успеть побродить по острову Русский до темноты и насладиться обещанными Егором видами. Он признался, что место выбрал для нас очень красивое, но раньше там не бывал. — Там слишком… романтично. Для подростка это явно перебор. — Ты был не романтиком? — улыбнулся я. — Не-а, — качнул альфа головой. — Мне, как и любому подростку, набитому гормонами, хотелось трахаться. И ехать в такую даль было необязательно. — У тебя был другой способ соблазнения? — У меня был видик, — Егор многозначительно поднял бровь, — и много кассет. В наше время этого было достаточно. — Восхитительный способ! — Ну а ты как альф соблазнял? — М-м-м… Мне до семнадцати лет альфы были неинтересны, — пожал я плечами. — Я с бо́льшей охотой возился с животными. Таскал домой котиков, собачек… — А потом и меня притащил, — хмыкнул Егор. — Мой самый крупный трофей, — обнял я альфу. — Почему трофей? Ты хочешь повесить мою голову на стену? — Потому что достался с боем. До этой своей дальней поездки мы успели помотаться по городу, посмотреть на некоторые вантовые мосты, пройтись по набережным. Мне очень понравилось наблюдать за кораблями, которые в большом количестве обитали в этом городе-порте. Их было много и на любой вкус: и военные, и торговые, и туристические, и простые буксиры-трудяги, и огромные важные океанские лайнеры. К сожалению, для морской прогулки было уже довольно прохладно, да и после моей болезни Егор не захотел про такое даже слышать. Он и так кутал меня в две лишние кофты, набрасывая сверху свою толстовку. Но от его толстовки так приятно пахло морским бризом, что я ее не снимал и нюхал-нюхал-нюхал. Здесь, вблизи от моря этот запах был особенно ощущаем, и я почти с ума сходил. Те места, которые мы успели посетить были «парадным» городом, как выразился альфа, но я горел желанием посмотреть именно на его город, на то место, где он вырос. Егор долго думал, куда же меня отвести, ведь многое уже перестало существовать, а куда-то даже и соваться не стоило — настолько там было опасно. — А раньше не было? — Раньше я в этом городе почти всех знал. Ну, всю шпану так уж точно. Да и по одному мы редко ходили, только бандами. Со своими пацанами за спиной ничего не страшно. — Мы с Арчи — не свои пацаны? — упер я руки в бока. — Свои в доску, но вами я рисковать не стану, — чуть улыбнулся альфа. — Мы польщены. Да, Арчи? — пес отозвался привычным ворчанием с балкона. — Извини, что потревожил твой сон! — Отсыпайся-отсыпайся, пока можешь! — крикнул ему Егор. — А то домой вернемся, и прощай, здоровый двадцатичасовой сон. Снова будешь ни свет, ни заря вскакивать. — Да уж, — вздохнул я. Как бы это странно ни звучало, возвращаться мне не хотелось. Нет, здесь тоже оставаться желания не было, но мне понравилась атмосфера морского города. Тут и дышалось лучше, и виды были красивые. — Ладно, — вдруг заметил Егор, — знаю, куда тебя отвести можно. — Ты меня заинтриговал! Но сначала мы все же проехались по ключевым точкам в жизни Егора. Он показал, где они раньше с родителями жили. Приличный район, не центральный, но около того. Обычная школа с хоккейной коробкой, закрытая сейчас высоким забором со всех сторон. Просто так на коньках зимой и не покатаешься. Еще был спортивный клуб, где юный альфа учился в свое время кулаками махать. — Не очень усердно, — признался он. — Гонять по улицам было куда интереснее. Хотя карате меня увлекло. Года на два. А потом половое созревание, феромоны, запахи и все такое прочее. — А я в школе заведовал живым уголком. У меня там жили хомяки, рыбки и черепашка. — Ты мой юный натуралист, — беззлобно усмехнулся Егор. — Нет, тогда говорили «чокнутый зверолюб», — поправил я его. — У моего окружения всегда были проблемы с моим увлечением животными. — Малыш, мне так жаль! — Егор меня обнял. — Спасибо. Это всегда было немного обидно. Вместо торгового центра, где теперь любят собираться подростки, у шпаны прошлого были гаражи и теплотрасса. Огромные трубы серебристого цвета тогда, мне кажется, тянулись везде. Летом по ним можно было гулять, балансируя руками, а зимой греться, сбившись тесной компанией. Этим я тоже не занимался, но регулярно вытаскивал из-под теплых труб котят и щенков и тащил домой. Мой понимающий папа всех привечал, мыл-кормил-лечил и потихоньку сбагривал в добрые руки. И у нас в квартире был просто круговорот бездомных хвостиков. Дольше двух месяцев никто не задерживался. — Странно… — Егор покрутил головой. — Что такое? — Снесли, — горестно вздохнул он. — Вот на этом месте были несколько гаражей с довольно густыми кустами сзади. Любимое место для многих. Сколько же людей в тех зарослях потеряли девственность! — Ох, избавь от подробностей, пожалуйста, — помахал я рукой. — Не хочу про это слышать. — Как хочешь, — хмыкнул Егор, выруливая обратно на дорогу — он взял машину напрокат, сказал, так будет удобнее. — Не услышишь много забавных историй. — Мне такие истории что-то не нравятся, — сморщил я нос. — Нам еще далеко ехать? — А что такое? Ты устал? — Немного проголодался. — Тогда мы сделаем так, — альфа высматривал дорожные просветы и нырял между машинами, — сначала кое-куда приедем, потом еще раз приедем, потом дойдем до конечной точки маршрута, а потом пойдем обедать. Ну как? — Звучит крайне интригующе. Особенно, когда мы приедем, а потом еще раз приедем. — Ну я же обещал сюрприз! — быстро подмигнул мне Егор и снова уставился на дорогу. Когда мы приехали, я даже не сразу понял, куда именно. Узкая улочка, с одной стороны здание университета, с другой — какой-то скверик и домик с башенками. И еще одно строение со знакомой красной буквой «М», но странной надписью «Фуникулер» на фасаде. — Что сие за зверь? — я чуть потянулся и покрутил головой. — Пойдем, — Егор протянул мне руку, — тебе понравится. — Так, — огляделся я внутри. Небольшое помещение, красный вагончик и уходящие вверх рельсы. — Это трамвай. — Ну… Почти. Он ездит по диагонали. — Это как? — с подозрением прищурился я. — Обычные трамваи по горизонтали, а этот в гору, — поведал альфа. — Пойдем, он тут на остановке недолго стоит. — Чудна́я штука, — покачал я головой, но последовал за ним. В свое оправдание скажу, что про такую штуку я где-то может и слышал, но как это все работает или выглядит — не знал. А вот теперь узнал. Народу в вагончике было немного, и нам удалось занять первые сиденья, откуда была видна дорога в гору. Я завис, ведь это было очень необычно. Наклонный трамвай, кто бы мог подумать, что тут есть такое чудо. Вагон слегка заскрипел и медленно пополз наверх. Полз он неспешно, но у меня все равно захватило дух. Я, кажется, даже запищал и вцепился одной рукой за поручень перед собой, второй за Егора. — Пипец какой! — Что такое, родной? — альфа отлепил мои пальцы от колена и переплел со своими. — Это медленно, но пипец как странно! — отозвался я. — Будто мы сами этот вагон вперед толкаем. Ой-ёй-ёй! Это еще что такое? Сверху на нас катился точно такой же вагон, только синий. Сейчас будет столкновение лоб в лоб! Но в самый последний момент оба вагона взяли немного вправо и благополучно разъехались. Синий прогромыхал рядом, через его стекла можно было разглядеть возвращавшихся вниз пассажиров. — Фух! Пронесло! — выдохнул я. — Да… Забавно, — отозвался альфа. — Не страшно? Забавно? — Рельсы однопутные, но в середине видно разъезд, — объяснил Егор. — Да? Я не заметил, — выпятил я губу. — Ты был занят разглядыванием этого руля, — кивнул он вперед на ярко-красный руль. — И боролся с искушением его покрутить. — Кто?! Я?! — моему возмущению нет предела. — Да ты сам хотел его покрутить! — Это никто не докажет, — состроил альфа невозмутимую мордашку, я же мстительно ткнул ему пальцем в бок. На верхней площадке места было побольше, хотя павильон был точно такой же. Места было больше снаружи. И открывался довольно неплохой вид. Виднелась бухта, корабли на воде и сбоку маячил знаменитый Золотой мост. Мы по нему проезжали, и он нереально громадный. И реально золотой, судя по количеству вбуханных в него денег. Но все равно издалека очень красиво смотрится. — Что ж, — выдохнул я, осмотревшись. — Это было необычно. Это то самое место, которое «еще раз приедем»? — Да. Промежуточная точка, — кивнул Егор. — Но прокатиться на фуникулере стоило того. К тому же, он такой в стране всего один. — Вау! — я обернулся, чтобы еще раз посмотреть на павильон. Факт уникальности сооружения добавлял ему очков. — Вниз на синем поедем! — Конечно, — альфа подал мне руку, чтобы идти дальше, — нам еще чуть-чуть надо пройтись. Минут пять, но по лестницам. — Ох, ну пойдем, — ползти вверх и вниз по ступенькам мне не особо хотелось, но что поделать, если Егор обещает в конце что-то фантастическое. Это фантастическое было видно еще на подступах к нему. Это вообще с такой высоты было видно великолепно. Мы на это смотрели, пока поднимались в красном вагончике и пока стояли у верхней станции фуникулера. Бухта Золотой Рог, набережная, Золотой мост — на многие метры вокруг роскошная панорама города и воды. Нам повезло попасть сюда в предзакатный час, когда солнце зарозовило* небо и не спеша пряталось за ближайшими сопками. Я невольно охнул и подошел поближе к заградительному заборчику. Вот, вот то, что я ждал и жаждал увидеть. Только здесь, во Владивостоке можно поймать этот редкий момент. Да, закаты по всей стране роскошны. Но тут у них какой-то особый шарм и очарование. — Волшебство, — шепчу я, притираясь спиной к подошедшему следом Егору. — Ты прав, — вторит он мне так же тихо. Мы довольно долго стоим на отвоеванном у других туристов пятачке и просто смотрим на горизонт. Я уверен, что Егор все сфоткал, но даже если нет, этот миг останется со мной навсегда. Вечером, а особенно ночью, которая незаметно к нам подкралась, было уже прохладно, поэтому мы отправились дальше, как только последний солнечный лучик погас на горизонте. Только сейчас я понял, что жутко голоден. Пока впитывал природную красоту, про пустой желудок как-то не думал, но сейчас готов был съесть слона. Мы прошли еще немного и оказались в ресторане с офигительным видом из панорамных окон. Оказалось, Егор забронировал столик, и нас ждал ужин, который должен был быть обедом, но мы слишком надолго зависли на смотровой площадке. В окне у меня все тот же мост, на столе все очень вкусно и красиво, я удобно сижу в мягком кресле, а напротив довольно щурится мой альфа. Я в открытую им любуюсь, зависая на пальцах, которые Егор потирает. Почему-то очень хочется сейчас почувствовать эти пальцы внутри себя. В лицо мне бросается внезапный жар стыда, и приходится быстро сбежать в туалет, чтобы прийти в норму. Прохладная вода немного освежает. Я смотрю на свое лицо в зеркало, отмечая лихорадочный блеск глаз. Я, что, опять заболел? Не может такого быть, голова ясная, температуры нет, но жар у меня внутри иного рода. Фух, нет! Только не сейчас. Так-так-так! Кажется, что-то и где-то у меня должно быть. Вот оно! Маленькая белая таблетка отправляется под язык, где очень быстро растворяется. Надо переждать еще хотя бы пять минут, чтобы лекарство разошлось по организму, и можно возвращаться. Это подавитель, соединенный с блокатором, очень мощная и дико дорогая штука. В свое время эти малышки сжирали добрую часть моего дохода. Корм Арчи и его тренировки забирали остальное. Еле-еле хватало оплатить коммуналку и купить себе какой-нибудь еды. С появлением Егора бо́льшая часть расходов с моих плеч свалилась, но эти таблетки по-прежнему были невероятно дороги для простого программиста. И только они помогают мне нормально перенести течку, самое ненавистное время в году, которым бывший муж активно пользовался. После недавнего возобновления этого противного мокрого периода я тайком от Егора наведался к своему старому врачу и получил рецепт на подавители. И всегда носил с собой этот крошечный пузырек. Ну вот и все — щеки уже не розовые, глаза нормально реагируют на свет, и жар не сжигает изнутри. Я в порядке, можно возвращаться, а Егору не обязательно об этом знать. Это мое дело. — Хэй, я соскучился, — заметил он, когда я опустился в кресло. — Извини, — улыбнулся ему максимально обворожительно. — Очередь была. Так на чем мы остановились? — На горячем, — альфа невольно снова заставил меня напрячься, но он быстро добавил: — И на прекрасном виде из окна. — Да, — незаметно выдохнул я, поворачивая голову к окну. — Вид и, правда, прекрасен. Спасибо за сегодняшний день, все было невероятно! — Пожалуйста. Мне тоже все понравилось. Но кое-что более грандиозное я приготовил напоследок. Я ему улыбаюсь, отмечая милых чертенят в глазах. Мне в последнее время очень нравится, что Егор делает. И вот после всех этих насыщенных впечатлениями и красотами города дней мы едем на остров Русский. Погода с самого утра на удивление хорошая — небо голубое, и для середины сентября довольно тепло, но я все равно закутан в несколько кофт и для спокойствия Егора еще и в куртку. Мне не холодно, но там, куда мы едем, может дуть сильный ветер, и окончательно отморозить себе уши и пятую точку не хочется. Мы долго думали брать ли с собой Арчи, я бы конечно же его взял, но вроде на острове какая-то заповедная зона, и шныряет много змей, так что пес остался в гостинице. Мы довольно часто с ним в последнее время разлучаемся, но я все равно не привык быть далеко от своего малыша. Дорога нам предстояла долгая, почти через весь город, потом по длинному Русскому мосту и, наконец, по самому острову. Альфа сказал, что кое-где придется походить пешком, и я мысленно готовился к продолжительной прогулке. Настроение было под стать дню, такое же солнечное, ясное, самочувствие тоже было прекрасное, лишние мысли из головы выветрились, хотелось улыбаться и наслаждаться каждым мгновением жизни. Егор постукивал по рулю в такт какой-то очередной джазовой композиции, а я исподтишка им любовался, тихо радуясь, что мы вместе. — О чем думаешь? — неожиданно спросил альфа. — Как хорошо, что у нас все получилось, — проговорился я, захваченный врасплох. — Правда? — улыбнулся он. — Я тоже рад. Никогда бы не подумал, что способен затеять все это. — Что именно? — Влюбиться. — Оу, — я даже покраснел немного, — ты меня смущаешь. — На самом деле. Я сильно изменился за это время. Благодаря тебе. — Прекрати! — я прижал ладони к красным щекам. — Я сейчас сгорю от смущения! — Хах! — мотнул Егор головой. — Тебе идет румянец. — Я как помидорина, — глянул я на себя в боковое зеркало. Через стекло было видно плохо, но алые пятна на щеках угадывались. — Мне нравятся помидорки, — успокоил меня альфа и быстро дотянулся, чтобы погладить по щеке. Пальцы у него были восхитительно прохладными. — Так бы и съел. — Не надо. Как же я без щек… Смотри! — ткнул я вперед. — Какая громадина! Машина как раз въезжала на мост: самый длинный пролет в мире — между опорами около километра. Около километра дороги просто висит в воздухе и неизвестно на чем держится. — Кажется, я заработал новую фобию, — судорожно сглотнул я. — Почему? — нахмурился Егор. Мы приближались к первой высоченной опоре. — На чем держится этот мост? — На вот этих тросах, — в окне замелькали диагональные разноцветные трубы. — Сомнительная опора, — вжался я в сидение и облизнул пересохшие губы. — Мост крепкий, и опоры тоже. Не переживай, он выдержит, — альфа положил мне ладонь на колено. — А… я и не переживаю! Я в полном порядке, — немного истерично вскрикиваю я. — Можно я закрою глаза, а ты мне скажешь, когда это все закончится? — Конечно. Закрытые глаза не помогли, и все время, пока мы ехали, я боялся. Не знаю, откуда взялись все эти страхи: высоты, глубины, даже скорости иногда. Но они были, и это мне очень не нравилось. Кажется, раньше я был посмелее. Почему меня так шваркнуло? Из-за травмы или потому, что появился альфа, который прикрывал теперь со всех сторон и носился со мной, как с маленьким? — Все, — он потрепал меня по колену, сигнализируя, что мы уже на твердой земле и миновали опасный участок. — Спасибо. Что-то меня кроет в последнее время. — Пожалуйста, родной. Я всегда рядом, всегда тебе помогу. Остров Русский сразу же ошарашил своей красотой. Мы с ходу попали в лесную зону и двигались по ней достаточно долго, пока не заехали в тупик. Ну как, тупик… Просто асфальтированная дорога обрывалась на берегу какого-то канала, или что это такое было, а дальше был другой берег, абсолютно такой же лесистый. Егор съехал на обочину, и мы выбрались из машины. Налево уходило какое-то ответвление главной дороги, что-то песчано-гравийное, но, мне кажется, оно тоже никуда особо не вело. Там тоже был тупик. — Вау! — заметил я совершенно искренне. — Где мы? — Там, — Егор махнул рукой вперед, — другой остров. — Это, — его палец прочертил линию, следуя потоку воды, — канал Петра Великого. Он идет из бухты Безымянной в бухту Новик. — А что за остров? — я приложил ладонь козырьком ко лбу, потому что солнце светило слишком сильно. Да еще лучи отражались от воды и били точно в глаза. — И как туда можно попасть? — Там раньше были военные укрепления. Потом случилась какая-то катастрофа, и остров закрыли. А попасть туда, скорее всего, можно на лодке. — Обалдеть, — повернулся я к альфе, — как много ты знаешь про свой город. — Спасибо. Только это все я вчера прочитал на википедии, — улыбнулся Егор. — Ай-яй-яй, — погрозил ему пальцем, но рассмеялся. — Все равно здорово. Здесь красиво, мне нравится. — Ага. А вот там, — альфа приобнял меня за плечи и развернул в нужном направлении, — будет уже Владивосток. На самой крайней точке земли стоит небольшой маяк. — Ты там бывал? — прижался я к нему. — Нет, но говорят, что там тоже очень красиво. — М-м-м, маяк, — я покачивался в объятиях Егора, как на волнах. — Интересно, а в Москве есть маяки? Москва же все-таки порт. — Не знаю. Надо загуглить. Но тут маяков в изобилии, — потыкал альфа пальцем в небольшие береговые светильники. — Не совсем похожи. Маленькие какие-то. И железные. — Они разные бывают. Тут пролив небольшой, вот и маяки небольшие. Ладно, двигаемся дальше? — потянул Егор меня к машине. — Подожди, а сфоткать? И альфа исправно фоткал меня, бухты, маяки, пролив, другой остров минут десять, пока мне не надоело и не стало жарко. — Фух! Это не осень, — махал я на себя снятым с телефона чехлом, — это лето. Можно я куртку сниму? Не дует же ничего! — Ладно, — недовольно проворчал Егор. — Только сразу же надевай, если ветер появится. — Хорошо, — сморщил я нос и добавил: — Папочка! Егор сверкнул глазами, но на провокацию промолчал, и мы поехали дальше. Вернулись по этой же дороге далеко назад, практически к выезду с острова, несколько раз повернули и выехали на набережную с небольшим пирсом. На берегу высились многоэтажные комплексы, судя по всему, жилые, вся территория была благоустроена, и даже гуляли многочисленные люди. — Что это за место? — я немного скрипнул спиной, выбираясь из машины. — Университетский городок, — отозвался Егор, ловя мою руку. — Целый городок! — я задрал голову, чтобы рассмотреть высокий корпус. — Как в Америке? А почему ты не захотел учиться здесь? — Потому что десять лет назад здесь такого не было, — пожал альфа плечами. Городок выглядел очень симпатично. Приличные фасады гостиниц, большие корпуса самого учебного заведения, ровные дорожки в сквериках, а бонусом ко всему этому шикарный вид на бухту Аякс. Мне казалось, что я потихоньку влюбляюсь в эти морские виды. Синяя вода блестела на солнце, рассыпала везде солнечных зайчиков и лениво катилась на берег. Если бы у причала стоял какой-нибудь кораблик, я бы жить остался на этом острове сразу же. — Если честно, я не думал, что здесь живут люди, — заметил я. — Почему? — удивился Егор. — Ну… Это такое отдаленное место… Для меня даже Тверь уже отдаленное место, что уж говорить про остров Русский. Я про него вообще только здесь узнал. — Наша страна необычайно обширна, — согласился альфа. — Про все знать просто нереально. Но да, здесь живут люди. Даже на том островке, на который мы недавно смотрели, есть люди. Трое или четверо. — Ну это перебор! Тут-то еще можно. Вон магазин есть, вроде где-то я аптеку видел. Но там… Военные укрепления, где катастрофа произошла, большой остров безо всего и добраться куда-то можно только на лодке. Нет! Это жесть! — Ладно, — покладисто кивнул Егор. — На том острове дом покупать не будем. — На этом тоже не надо, — на всякий случай предупредил его. — Мне тут, конечно, нравится, но шум большого города роднее. — Мне Москва тоже роднее, потому что там я встретил тебя, — альфа поцеловал мне руку. — Ай, — отмахнулся я, в душе крича от счастья, — какой ты романтик в последнее время! — Да уж, — притворно-горестно вздохнул Егор. — Но что поделать, какой есть — другим не буду! «И не надо!» — хотелось крикнуть ему, но я промолчал. Просто улыбнулся довольной солнечной улыбкой. Следующим пунктом в нашей программе значился океанариум, идти в который я отказался наотрез, особенно узнав, что там есть дельфинарий. — Почему? — удивился Егор. — Все эти дельфинарии, цирки, зоопарки, шоу с животными — я вообще против этого всего, — передернул я плечами. — Издевательство в чистом виде. — Ну, на сайте написано, что у них много бассейнов, все животные живут в хороших условиях. — Не знаю, не знаю… Я мало в это верю. Надеюсь, ты не купил билеты заранее? — Нет, — мотнул головой альфа. — Ну, ничего страшного, значит, не поедем. — Прости, я просто не смогу переступить через себя. — Все нормально, — Егор успокаивающе сжал мое плечо. — Едем дальше. — Туда, где сюрприз? — я глянул на него сбоку. — Сюрпризище! И снова машина неторопливо катится по дороге. Под колесами довольно неплохой асфальт, а с двух сторон опять осенний лес, желтеющий, алеющий, багровеющий и до сих пор зеленеющий. Очень красивое смешение цветов. Егор паркуется на самой ближней к нашей финальной точке маршрута парковке, достает рюкзак с нужными мелочами, и мы, взявшись за руки, неторопливо шагаем по удобной туристической тропе в сторону большого залива Петра Великого. Это какой-то парк, как я понял, тут тоже есть отдыхающие, но благодаря буднему дню не очень много. Можно спокойно идти, дышать свежим лесным, смешанным с морским, воздухом и осматривать окрестности. Егор сказал, что по дороге мы проезжали очередные военные укрепления, но мне это было неинтересно. Гораздо занимательнее разглядывать деревья, отыскивая знакомые. Лес тут лиственный, и я замечаю изобилие лип. Интересно, а они пахнут? Если да, то в мае–июне тут очень вкусно. Между тем деревья заканчиваются, и мы выныриваем на простор. Прямо впереди узкая скалистая коса, уходящая далеко к горизонту, а по обе стороны нереально синие воды залива. Насколько хватает глаз. — Ничего себе! — поражённо выдал я и повернулся к Егору: — Это то самое? — Да, — он удивлен не меньше моего. Но ведь альфа здесь не был ни разу, сказал, что место слишком волшебное и романтическое. Мы медленно продвигаемся к окончанию скал — они опасно нависают над водой, один неосторожный, лишний шаг, и свалишься. Но вид стоит того, чтобы порисковать. Я смотрю вперед, за горизонт, и кажется вижу всю свою жизнь: и прошлую, и будущую. Это удивительно, это восхитительно, и дух захватывает от красоты и высоты. Высоко наверх — бесконечное голубое небо с редкими темными точками птиц. Глубоко вниз — залив. Они сливаются воедино, вырастают до нереальных размеров, а я опять как песчинка, как муравей, как ничтожная малость в этом гигантском мире. Сердце сильно стучит, когда мы доходим до самого края и заглядываем вниз. Волны с шумом бьются о скалу, где мы стоим, и кажется, брызги долетают до верха, оседая на лице тонкой водяной вуалью. Я поднимаю голову к солнцу, чтобы высушиться под его жаркими лучами. Здесь, на краю земли, все ощущается совсем иначе. Мои проблемы и страхи ничтожно малы, ничего не стоят по сравнению с этой синей бесконечностью. Она течет, она меняется, как делала это до меня, как будет делать после. Мир так устроен, что мы всего лишь песчинки в нем. Ему на нас плевать, одной песчинкой больше, одной меньше — это неважно. Но важны мы для себя самих. Важны мы здесь и сейчас. Я зябко ёжусь и передергиваю плечами от довольно сильного ветра. Он задувает под куртку и настойчиво толкает в спину с обрыва. Оступиться и улететь очень легко, и я пячусь от края подальше назад. В моей голове ни тени желания спрыгнуть. Наоборот, хочется убежать с опасной точки, потому что жажда жизни сильнее. Именно сейчас неожиданно открылась. Хочется жить, впитывать красоту этого мира, любить своего альфу и быть счастливым. Он стоит рядом со мной, тоже устремив взгляд куда-то вдаль, и выглядит крайне задумчивым. Наверное, тоже что-то уяснил для себя. Мне не хочется отвлекать его, мешать думать, но очень интересно, что Егор видит сейчас. То же, что и я? Или у него какие-то свои ассоциации со всем этим великолепием? — Я в этой синеве вижу твои глаза, — неожиданно говорит Егор. — Почему? У меня серые глаза, — смаргиваю я. — Серые, — соглашается альфа. — Но когда я смотрю в них вот так — голубые. Он поворачивается ко мне всем корпусом, двигается ближе, обхватывает лицо ладонями и заглядывает в глаза. Шепчет: — Утонуть можно. И я утонул, хоть и умею плавать. А потом надолго прижимается к моим губам в солнечно-соленом поцелуе. У меня голова кружится. От этих его слов, от обрыва за спиной, от счастья. В этот конкретный момент я очень счастлив.